Серега брата встретил неласково, как в том анекдоте, мол что, даже чаю не попьешь?
Наслышан был Сергей о приключениях братца двоюродного. И о том, что в дом родительский он вернулся, и о том, что от того дома одни стены обугленные остались, и о том, что к нему, Серёге, собрался ехать Костя. С Маринкой, созванивались, общались они, так она Серёгу и предупредила, мол гони его в шею от греха подальше, не привечай.
Начало тут
Хоть и не особо рад был Серёга этому визиту, а всё жалко стало, ёкнуло что-то в душе, да ещё Маша, жена, жалостливая шибко, мол ну куда он пойдёт? Пусть поживёт намного, хоть до тепла, оздоровит, а там видно будет. Может работу какую найдёт, квартиру снимет. Какой бы ни был, а всё же человек, да и брат всё же, пусть и двоюродный.
Уж как Костя жаловался на свою жизнь, в таких красках все свои беды и горести описывал, что аж слезу пустил, мол вот так и вышло, что под старость лет никому не нужен оказался, ни кола, они двора, и податься теперь некуда. Сестра родная и то выгнала, правильно, зачем я ей нужен? Пока можно было что с меня поиметь, так и братка нужен был, а теперь вон как всё вышло. Одна надежда на тебя, брат.
Махнул Серёга рукой, мол ладно, так уж и быть, живи пока, а там придумаем что-нибудь. Только коли так вышло, сразу говорю, с пьянками завязывай. У нас не принято хлебать её, беленькую эту.
Первое время Костя был тише воды, ниже травы. Из комнаты своей лишний раз не выходил, чтобы глаза не мозолить, рот тоже без надобности не открывал, всё больше молчал. Про беленькую и думать забыл, словно и не пил никогда. Хотелось конечно, да что уж теперь, нечего на рожон лезть.
Отъелся, поправился, на человека стал походить. Ноги тоже заживать стали, уже почти не хромал, так, иной раз прихрамывал.
Весна в тот год поздняя была, всё никак с зимой они не могли разобраться, кто прав, да чей черёд править. Снегу столько было, что думали и не пойдёт он никогда.
Когда солнышко стало пригревать, да распустились на деревьях первые листочки Костя стал часто выходить на улицу.
Сядет на лавку, достанет папиросу и дымит. Хорошо- то как! Не жизнь- малина одна! А что, накормят, напоят, оденут да обуют. Костюм вон какой Машка ему купила, и кроссовки к нему. Про носки да исподнее и говорить нечего, всего набрала Мария. Папиросами опять же Машка снабжает, красота!
Повезло брату с женой. Хорошая Машка баба, добрая, жалостливая. А уж хозяйка какая! Дома чистота у неё, порядок, всегда наварено, холодильник ломится от еды, да в кладовке всё коробками забито. А с другой стороны что им не жить? Машка на рынке торгует, свою палатку имеет, сладости там всякие, конфетки- бараночки, ешь- не хочу. До обеда отработала и дома.
Серёга водителем работает в пекарне, работа тоже не бей лежачего. Что там за работа? Крути себе баранку, да лотки с выпечкой развози. Хлеба дома вдоволь, дармовой хлеб- то, не за деньги купленный. Неужто покупает он его?
Аж завидно Косте стало. Живут же некоторые! Всё им на блюдечке с голубой каёмочкой!
Всё чаще стали посещать мужчину мысли о том, как несправедлива жизнь. Вот за что Сереге такое счастье? Дом- полная чаша. Жена- умница и красавица, бизнесменша, денег куры не клюют.
До того сам себя накрутил Костя, что аж желваки заиграли. Эх, выпить бы сейчас, снять стресс так сказать. Да только где взять беленькую? Были бы деньги, тае другой разговор, а когда нет денег, то и говорить не о чем.
А ведь недаром говорят, что мысли материальны. Пока сидел Костя, да думу думал мимо мужик шёл. Ведь явно с большого перепоя. Вон, лицо хмурое, недовольное, походка неуверенная.
Подозвал Костя мужика того, мол так и так, в гости приехал, знать никого не знаю, пошли хоть подымим. Ну а там слово за слово, и созрел к мужиков план, как сообразить на двоих. Рыбак рыбака, что называется.
Когда Серёга пришёл с работы, сразу заметил, что брат явно не трезв.
- И где ты только умудрился налакаться, Костя? Ведь знать никого не знаешь! Ай, что тут говорить, свинья везде грязь найдёт, так и ты.
Костя, еле ворочая языком сказал, мол не поверишь, брат. Вышел я на улицу, сижу, никого не трогаю, глядь- друган мой мимо идёт. Мы ведь с ним сколько лет вместе работали, брат! Сколько бетона залили, сколько кирпичей уложили! Грех за встречу не выпить!
Махнул Серега рукой, мол шут с тобой.
Когда и на второй, и на третий день все повторилось, Серега рассердился не на шутку.
-Вот чую я, что врешь ты мне, Костя. Чую, а понять не могу, где обманываешь. Где это видано, чтобы каждый день тебя поили до поросячьего визга? Я сколько лет тут живу, сроду мне никто не наливает, а ты не успел приехать, и друганы у тебя тут объявились, и товарищи с коллегами.
-Вот те крест, брат! Истину тебе говорю, чистую правду! Да разве же виноват я, что наливают мне? А душа- то слабенькая, никак отказаться не могу! Да и неприлично это, человек обидится. он ведь со всей душой, за встречу, а мне что делать?
К выходным Маша обнаружила пропажу. Бесследно исчезло несколько коробок с дорогими конфетами. Серега хоть и прижал брата к стене но тот сделал невинные глаза и отпирался, мол знать ничего не знаю. Ничего не видел, ничего не брал.
Душа у Кости по прежнему просила праздника, но коробками таскать конфеты он больше не решился. Опасно очень. Стал он таскать понемногу, по чуть-чуть с каждой коробки, а потом обменивать их на беленькую у женщины, что жила на соседней улице и торговала натурпродуктом. Был бы Костя чуть скромнее, может и не попался бы, да только жажда выпить была так сильна, что не думал мужчина о последствиях.
Серёга рвал и метал. Это где же видано, чтобы вот так наглеть? Его приютили, обогрели, накормили, в собственном доме поселили, а он ворует! Ведь не с неба Маше эти конфеты валятся, за свои собственные рублики покупают они их, чтобы продать, да копейку заработать.
Костя оправдываться не стал. Сделал обиженное лицо, мол горсть конфет зажали. Собрал вещички в сумку, откланялся, покривлялся ещё напоследок, мол спасибо тебе, брат, ухожу, не вернусь больше.
Когда через некоторое время пришел Костя к Сереге, побитый и больной и стал проситься назад, мол прости, брат, сам не знаю, что на меня нашло Серега и слушать его не стал, мол иди отсюда, где шатался, там и живи.
И ведь не пустил бы, ей-Богу. Мария опять пожалела мужика, мол нельзя так, Сережа. Какой бы ни был, а все ж человек, брат твой. Надо шанс людям давать, а вдруг да исправился он?
Долго спорили муж с женой. Сергей пытался объяснить жене, что горбатого известно что исправит, и нечего его привечать у себя, мол пусть катится на все четыре стороны, но потом все же сдался, мол ладно, пусть живет, но если хоть раз учую запах от него, выкину как собаку, и слушать не стану. И чтобы папиросы ему покупать не смела, а то хорошо пристроился, корми его, пои, подымить покупай. А потом совсем обнаглеет, да рюмочку запросит. Дулю ему, а не папирос. Раз может пить, так пусть идет работать, нечего прохлаждаться.
Снова притих Костя. Молчал, словно воды в рот набрал. Опять сидел в комнате, и носа оттуда не высовывал. Только ненадолго его хватило.
Серега решил ремонт сделать, печку плиткой обложить, так Костя сам вызвался, мол я умею, брат. Давай помогу тебе, дорого не возьму, и тебе не в напряг будет, и мне хорошо, хоть на папиросы заработаю.
Серега еще посомневался тогда, мол точно сможешь? Мне хорошо надо сделать, плохо я и сам могу.
Уверив брата, что сделает все в лучшем виде Костя рьяно принялся за работу. Получалось неплохо, только уж больно медленно.
-Ты не думай, братка, я все сделаю, потихоньку, помаленьку, будет у тебя кухонька как игрушка. Я ведь столько этой плитки за свою жизнь выложил- и не счесть, и сроду никто недовольным не остался, все только с благодарностью, мол вот спасибо, Костя! Век не забудем тебя, на плитку как глянем, так тебя и вспоминать будем.
Серега только ухмыльнулся, мол поживем- увидим. Работай, Костя.
Когда в один из дней приехал Серега домой в неурочный час то застал картину маслом. В саду за столиком, под цветущей яблоней уютно расположился Костя с двумя хануриками, что жили на соседней улице. На столе стояла бутылочка беленькой, кастрюля с котлетами, что Маша жарила накануне вечером, банка с огурцами да буханка хлеба. Развеселая компания отлично проводила время, мужики выпивали да закусывали, и совсем не ожидали увидеть хозяина.
Серёга, сказав пару ласковых слов быстро выпроводил собравшуюся компанию, и взялся за брата.
И смолчать бы Косте, сделать виноватые глаза, мол прости брат, больше такого не будет, да куда там! Эликсир храбрости, что принял Костя на грудь сделал его очень смелым, бесстрашным да разговорчивым, а потому высказал мужик Сереге всё, что скопилось на душе. Я мол у тебя как в рабстве, пашу от рассвета и до заката, туда не ходи, то не Бери, ни выпить, ни закусить! Нашёлся тоже мне командир! Я сам себе хозяин, что хочу, то и ворочу, и тебя спрашивать не буду.
После того, как Костя освободил комнату Серёга долго ещё плевался, мол надо же, сам себе хозяин! Вот и хозяйничай теперь где хочешь.
Стоит ли говорить, что вскоре снова явился Костя к брату, поджав хвост?
Серёга его даже слушать не стал, да и Маша тоже. Видать кончилась жалость. Что толку жалеть человека, если он сам ни себя, ни окружающих не жалеет? Привык жить как попало, и по нормальному жить уже не сможет.
Ещё немного помыкался Костя, да уехал куда- то. Страна большая, авось где и пригодится он. А может совсем затеряется на просторах нашей Родины. Сколько их таких, непутевых, которые ни Богу свечка, ни чёрту кочерга.
Спасибо за внимание. С вами как всегда, Язва Алтайская.