1960 год.
- Нинка, а ну стой! Бежать уже некуда, впереди лес.
- А от тебя хоть в лес. Что ты за мать такая. Надоело мне по твоей указке жить. – запыхавшаяся Нинка уже еле говорила.
- Стой, кому говорю. – кричала Катерина.
- Нет. Лучше в лесу сгину.
- Всё по моему будет. Не позволю позора такого.
Мать и дочь бежали по дороге. Жили они почти на краю деревни. Дома остались позади уже давно. Впереди маячил только дом старой бабки Аграфены. Один единственный он стоял утопая в зелени берёз и был почти не виден. Бабку не любили и считали ведьмой. Иногда её видели в лесу за сбором трав. Люди грибы, ягоды собирают, а она шишки да травки. Несмотря на это к ней приходили, а иногда и приезжали, когда совсем от медицины ничего не ждали. Она и взрослым спину лечила, и грыжу младенцам заговаривала.
Нинка вдруг почувствовала, что совсем ей плохо и провалилась в какое-то забытьё. Последнее, что она помнила – рука из кустов.
Катерина встала, в глазах уже рябило, в висках стучало, сердце готово было выпрыгнуть от бега. Она не поняла, куда исчезла её дочь. Убежала?
- Нинка! Вернёшься ещё.
Женщина медленно пошла обратно. Дома ждали дети и вечно пьяный муж.
Все началось не сегодня, и даже не вчера. Катерина вышла замуж, нарожали деток. Нина была старшая. После неё Катя долго не могла выносить ребёнка, выкидыши были один за другим. В больнице советовали отдохнуть и не делать тяжёлую работу. Но как же не делать в деревне. То сенокос, то картошка, то пьяный муж на плечах. Не дай бог замёрзнет в сугробе герой – позор. Катерина все такие случаи считала позором. А то что мужик пьёт, так все пьют в деревне. А он войну прошёл всего повидал.
Выносить двух мальчишек погодок ей удалось только, когда Нинке исполнилось пятнадцать. Она помогала и с пьяным отцом и с тяжелой работой. А отец, как начал обмывать ножки наследников, так и не просыхал.
- Мам, зачем он нам?
- Ты даже не заикайся. Отец он тебе и мальчишкам.
А отец все твердил про наследство. А какое наследство, если только наследственность.
Нина постоянно напоминала матери про это, за что и получала мокрым полотенцем по спине. Хорошо, что ни чем другим.
- Пойдёшь в телятник, а потом видно будет.
- А учиться? Я хотела на бухгалтера, как Галка.
- А с детьми кто мне поможет?
- Если бы отец не пил...
- Пьёт он на свои.
- А ты его кормишь!
- А ты отца куском хлеба не попрекай. Это моё дело.
Устроилась Нина на телятник, как и велела мать. Почти сразу к ней к ней стал ходить Николай. Провожал, слова ласковые говорил, букеты ромашек дарил. А однажды ничего не подозревающую Нину затащил на сеновал. Сколько она не сопротивлялась – дело сделано. Мать почуяла неладное, когда дочь стала сбегать из-за стола. Нинка всё рассказала.
- Колька? Ты чем думала, когда гуляла с ним? Не ровня он нам. Его родители в сельсовете работают, а мы в коровнике. Думать надо было головой. Пока не видно, поедем в город. Поняла!
- Зачем?
- Дурёха. Кольке жениться на тебе не позволят. Не того поля ягодка. А позора на всю деревню мне не надо. Завтра пристрою пацанов к бабке и поедем.
- Нет.
- Куда ты денешься. У меня могло быть семеро по лавкам, ничего с тобой не будет.
- Нет.
- Иди баню затопи, да воды большими вёдрами натаскай. Может и обойдётся без города.
Вот тут на Нинку и нашло, неизвестно что.
- Да пошли вы все, правильные. Сказала – нет. Не дамся. Ты лучше за отцом смотри, да за пацанами. Вырастут и наделают внуков главе сельсовета. Вот как тогда?
- Да как ты с матерью разговариваешь?
Пьяный отец не мог понять о чем речь, но вставил свое слово.
- Папаша, вам спать пора, и так всё пропили и проспали.
- Не ори на отца.
Нинка бросилась бежать, благо до конца деревни было два дома. Может их никто и не заметил.
Нина лежала на большой кровати. Пахло травами, чистотой и хлебом. У них в доме никогда так не пахло. Лучший запах был хлорки, когда отец между запоями был трезвым, мать всё мыла именно с ней. Только этого хватало на недолго.
- Очнулась? Вставай.
- А как я тут очутилась?
- Своими ногами дошла.
- А я не помню...
- Как же ты запомнишь, я ведь тебя с дороги выдернула, за руку и привела.
- Рука. Это я помню.
- Хорошо, что ты не кричала. Мать твоя домой ушла, не заметила ничего.
- Вы меня к ней отправите?
- Нет. У тебя свой выбор. Жизнь твоя.
- Вы же не знаете почему мы бежали.
- Всё я знаю. Ты сама мне по дороге рассказала, а как в дом пришли, так и упала. И про беременность, и про мать, с которой в город надо ехать от ребёнка избавляться. Всё ты мне рассказала. Только не будет тебе счастья если сына убьёшь. Мужа найдёшь, а счастье женское потеряешь.
- Сына? Я и не собиралась ехать с матерью.
- Сын у тебя будет. Знаю, что не способна ты на такое. Помогу. Ешь, а потом отдыхай. Я в лес пойду, а тебе нельзя. Искать тебя будут.
Нину искали три дня, на третий нашли её платок, кусок разодранного платья и неизвестно откуда взявшиеся кости. Разбираться не стали, какая экспертиза, дело закрыли – волков в то время было много, да и медведь ходил.
- С документами я тебе помочь не могу. Живи, а потом видно будет. Образуется всё. За ворота не выходи.
К деревенским Нина не выходила, когда они приходили за помощью к Аграфене. А вот с городскими даже помогала. Однажды привезли младенца, кричал и не успокаивался. Мать умерла при родах, а отец взял няню, но толку не было. Так его орущего и занесли в дом.
- Тепла ему не хватает материнского. – сделала свое заключение бабка. – Помрёт младенчик, если не найдёшь другую няньку.
- Эта пятая была.
- Ищи. Ты их не нанимай, а сначала в руки дай ребёночка. Всё будет и понятно.
Мужчина, выходя из дома Аграфены не вписался в дверь и ударился головой. Роста он был большого, а дверь низкая. Тут же он запнулся о порог и стал падать вместе с ребёнком. Нина в это время заходила в дом. Ребёнка она успела схватить.
- Что же вы так неаккуратно. Смотреть надо, такой большой, а бестолковый. С ребёнком ведь идёте. Держите.
Отец взял ребёнка и тот снова закричал.
- А ну подержите ещё.
- Чего вы так на меня смотрите?
- Ребёнок молчит. У вас на руках ребёнок молчит!
- И что?
- Зайдите. – сказала Аграфена, а потом шепнула Нине. – Судьба твоя. И не только твоя. Поняла. Спасти младенца только ты сможешь.
Бабка долго разговаривала с Сергеем, так звали мужчину. Ребёнок все это время находился рядом с Ниной. Он спокойно спал на её кровати.
- Собирайся, милая.
- А как же вы без меня, бабушка.
- Жила всегда одна, за меня не переживай.
***
Нину усадили на заднее сиденье, ребёнок находился рядом в плетёной корзине. Нина никогда такой красоты не видела.
Сергей сидел рядом с водителем и спал.
- Спит. Вымотался. – сказал мужчина. – Я Павел.
- А я Нина.
Приехали они через три часа к большому двухэтажному дому. Нина очень удивилась, она такие видела только на картинках. На крыльцо вышла женщина лет пятидесяти.
- Это Нина, она будет няней для Оленьки, а это Валя. Наша домоправительница. – сказал Сергей. – Всё вопросы и пожелания к ней. Она же повар.
- Сергей Андреевич, так она же беременна. – как можно тише сказала Валя.
- Я всё знаю. До родов четыре месяца, как мне сказали. Всё будет хорошо. Оля за долгое время не плачет. Вы заметили?
- Конечно! Это просто счастье какое-то.
- Комнату ей приготовьте на первом этаже. А дальше посмотрим. И на стол накрывайте, мне ещё надо на работу. Продукты Павел привезёт.
- Хорошо. Будет сделано.
Нина жила в их доме. Сергей сделал ей документы. От прежнего осталось только имя. Оленька росла, Борис тоже. Нина хорошо справлялась с детьми. Валентине она тоже понравилась. Когда детям было по три года Сергей сделал Нине предложение.
- Я давно хотел, просто боялся тебя вспугнуть. Я хочу поблагодарить Аграфену. Ты со мной?
- Да.
Аграфена была рада их видеть. Благословила. Нина вспомнила про мать и братьев, но появляться перед ними было нельзя, документы у неё другие, и жизнь другая.
- Знаю, что хочешь мать видеть. – сказала Аграфена. – Одевайся и пошли в магазин. Лицо прикрой. У меня недавно жила городская дамочка. Вот шляпка с вуалью её осталась. Все её видели, примут за неё. Да и ходишь ты теперь смело. Молодец.
Мать Нины постарела, она также тащила пьяного мужа домой. Братья бежали рядом. Горько смотреть, но это не её жизнь.
***
Через год у Нины и Сергея родился общий сын Никита. Шли годы. Дети выросли хорошими людьми. Ольга стала прекрасным детским врачом, Борис адвокатом, а Никита корреспондентом.
Прошло сорок лет с побега Нины от матери, и столько же, когда она уехала с Сергеем. Нине почти шестьдесят, Сергею чуть больше. Они очень счастливы, у них внуки.
- Я хочу посмотреть на мать. Просто посмотреть, я про неё так ничего и не знаю. Ей уже за восемьдесят, может её и в живых нет.
- Хорошо. Едем.
Агрофену они навестили в первую очередь. Казалось, что женщина не менялась. Морщин стало больше, сама суше, но все такая же шустрая.
- Мать приехала увидеть? Доля у неё незавидная. Сама выбрала. Можешь ей признаться, что ты дочь. Ей уже никто не поверит. Иди к матери. Отца нет уже, зато сыновья наследство получили.
- Наследство? Какое там наследство. Мне ничего не нужно.
- Тебе не нужно. Это ты правильно сказала. Сама знаешь какое наследство – любовь выпить.
Мать сидела на лавочке возле покосившегося дома.
- Мама. Это я, Нина.
- Нина. Спаси тебя господи. Я молилась, не верила, что тебя волки съели. – Говорила мать беззубым ртом.
- Что сделать для тебя? Поехали с нами, у меня муж, трое детей, внуки.
- Нет. Я тут останусь. Тебя увидела. А тут твои братья. Ничего мне не надо. Я сама выбрала такую жизнь. Я чувствовала, что живая ты.
Нина хотела сделать ремонт дома матери, ведь на пансионат старушка тоже не согласилась, но так и не успела. Катерина умерла через неделю. Аграфена сообщила.
Похоронили мать рядом с мужем. Братьям Нина так и не призналась, кто она. Они всегда были в одном состоянии, как и раньше их отец. Никто не узнал её, все подумали, что социальные службы занимались похоронами. Детям и внукам тоже ничего не сказали. Нечего им знать об этом. У них есть бабушка Аграфена. Вот к ней Нина и вся её семья приезжает. У неё в доме так же пахнет травами, чистотой и хлебом.