[Отрывок из книги "третий Адам"]
Книга Иисуса Навина 20:7. «Они отделили Кедеш в Галилее в нагорьях Неффалима, Шехем в нагорьях Ефрема и Кирьят-Арбу (то есть Хеврон) в нагорьях Иуды».
Города-убежища. Куда должен был убегать от руки «мстителя за кровь» убийца, погубивший жизнь человека случайно, без злого умысла (лезвие топора с древка соскочило на лесоповале). Если судьи выясняли, что убийство взаправду было непреднамеренным, к нему не применяли принцип «жизнь за жизнь» (букв. «душу за душу»), «спасали от руки мстителя за кровь», и он должен был оставаться жить в городе-убежище вплоть до смерти «текущего» первосвященника.
Не знаю почему, меня эта история никогда сильно не цепляла, я всегда как-то хотел от неё отмахнуться, как от чего-то малозначительного, занимающего в Законе излишнее место (чуть ли не по целой главе в книгах Числа, Второзаконие и Иисуса Навина), при том, что нет никаких указаний в дальнейшем библейском тексте, исполнялся ли этот закон в реальности или нет. Возможно, мне казалось, случайное убийство — это всё-таки нечто раритетное (соскользнуло лезвие и влетело кому-то в голову? — разве не нонсенс?), а следовательно, отчего бы Богу нашему лучше не заполнить эти главы чем-то навроде Левита 19-й главы, этакой детализацией «золотого правила» Христа, что было бы много практичнее. С тем, что три четверти Закона (если не больше) состояли из регламентаций жертвоприношений, перечислений размеров и материалов святилища и одеяний священника и перечисления счислений, я смирился. Однако «смирение» это запрашивало цену: мол, сделайте из оставшейся четверти хоть что-то красивое, не просто как бык кого-то там забодал и что с этим делать, а что-то такое высокомудрое и возвышенное по типу Римлянам 12-й главы. Но нет. Тут подробно какие-то беглецы от мстителя за кровь.
Но позавчера, размышляя об этом, я вспомнил недавний случай про мошенников...
Итак, мошенники. Накануне моего отъезда на остров вечером — вдруг звонок по домашнему. Слабый, убитый, как бы пришпиленный к больничной койке голос. «Я в седьмой больнице...». Голос не похож на Викториин, но очень похож на мамы Машин (тёщи). Это смутило. Я запричитал-завопил: «Викочка, что случилось?!!» — «Попала в ДТП. Поехала на красный. Губу разбила и ребро сломала. Из-за меня девочка въехала в столб, — сейчас она в реанимации, говорят, вряд ли выживет». Голос, и правда, был такой, как будто губа разбита. И жизнь тоже. Я стал активно собирать анамнез: нет ли у неё признаков сотрясения мозга, и почему она называет пострадавшую «девочкой», — она что, несовершеннолетняя? На вопрос, можно ли к тебе прийти, убитый голос ответил: «Тебя не пустят. Я под следствием». После чего трубку повесили.
Через минуту я перезвонил Вике на мобильный: она спокойно сидела себе в своей фейсбуковой аллее. И голос у неё был умиротворённо-задорный, полный жизни.
Но за эту минуту, медленно двигаясь от домашнего телефона сюда, в Ромину комнату, я с ужасом представил себе нашу «новую» жизнь. Следствие. Наверное, гигантский штраф. Но если та девочка реально умрёт... Её родственники теперь — наши враги, «мстители за кровь». Но главное, в чём самый ужасный ужас: как Вика будет жить с этим невыносимым бесконечным грузом вины? Как мне поддерживать и утешать её?
И ведь да, в библейские времена — лезвие топора, упал кто-то на стройке по чьей-то вине, кого-то бык забодал. А сейчас... Одни только вот эти ДТП. Оттого что люди изо всех сил спешат за свою короткую жизнь догнать своё иллюзорное счастье. И какая же груда народа живёт с этой тяжёлой совестью оттого, что ненароком в этой гонке кого-то задавили!
Поистине, милосерден Отец наш! Для меня, не вникающего ни умом, ни сердцем в статистику случайных смертей, 20-я глава Иисуса Навина — если не бред, то никому не нужная акцентуация (нехай сами разбираются, у кого там топор с топорища соскочил, и кто от этой глупости умер). И так во всём. Легко навешивать ярлык на то, во что ты не проник. (О, стих! Афоризммм.)
Да, милосердие. Тебя вырвали из родной деревни. Но ты жив. И даже не в тюрьме (в древнем Израиле вообще не было тюрем). Ты как бы в ссылке. Но ссылка — в большом известном израильском городе. И тебя не мучает совесть. Не кто-то, а сам Бог избавил тебя от «мстителя за кровь», и, хотя ты и попал в эту большую неприятность, — отчего бы не жить дальше?
Зачем такое большое внимание Создателя нашего к этому закону? — Числа 35:33,34: «Не оскверняйте землю, где вы живете. Кровь оскверняет землю, и для земли, на которую была пролита кровь, нельзя совершить очищение иначе, как кровью того, кто ее пролил. Не оскверняйте землю, где вы живете, и где обитаю Я. Ведь Я, Господь, обитаю среди израильтян». Для Бога жизнь (и кровь, которая её представляет) свята, неприкосновенна. Жизнь любого: и задавленного, и задавившего; мстителя и бегущего от мщения. Он внимательно следит, чтобы на его земле не проливалась кровь, пятнающая землю. Это важно.
Кстати, об отсутствии тюрем. Все вопросы решались в обществе, — судьями, «старейшинами у ворот». Жизнь за жизнь, зуб за зуб, украл — верни (и добавь пятую часть за моральный ущерб).
И ещё вопрос. Уличили в прелюбодеянии — побили камнями. В современных же законах, убил, да, плохо — статья, срок. Жене изменил? — вообще нет такого ни в УК, ни в АК, — личная жизнь, разбирайтесь сами. Разводитесь, если что. Для Бога же: убил — смерть, жене изменил — тоже смерть. И то, и то — в 10-ти заповедях. Нравственное разложение общества не менее чревато проблемами для этого общества, чем насилие вследствие аффекта. Но как-то об этом в обществе и не говорится, и не думается. А если думается (кем-то навроде Агаты), — Бог псих. Такой хороший Стива Облонский [из "Анны Карениной"], — ну пускай себе блудит, удовольствие от жизни получает, ну кому он мешает, вон, — даже жена смирилась!
Кажется, эта мысль впервые сформулировалась в голове моей после просмотра фильма «Неверная». Жена изменяет. Муж узнаёт и на высоте аффекта убивает любовника. Но виноват муж. В тюрягу садиться мужу. Это чётко осознают и муж, и жена, и даже совесть у них так работает, совесть, обученная конкретным уголовно-административным законом в секулярном обществе. Мда, вот так.
Дружественный канал: