— Олеся... что ты делаешь? — голос Кирилла дрожал от ужаса и гнева.
Звук работающего блендера заглушал мои мысли.
Я продолжала измельчать бумаги, наслаждаясь каждым оборотом под крышкой.
— Это моё праздничное блюдо, дорогой!
Сердце ёкнуло
Два года назад всё было иначе. Я познакомилась с Кириллом на дне рождения общей подруги. Он сразу привлёк моё внимание — высокий, с правильными чертами лица и уверенной улыбкой. Когда наши взгляды встретились, я почувствовала, как сердечко ёкнуло.
— Олеся, верно? — спросил он, подсаживаясь ко мне. — Я Кирилл. Может, познакомимся?
Его голос был глубоким и мягким. Мы проговорили весь вечер, и я не могла поверить своему счастью.
Он был не только красив, но и умён, остроумен. Успешный бизнесмен, при этом такой внимательный и галантный.
Наш роман развивался стремительно.
Уже через месяц мы съехались, а через год сыграли свадьбу. Я была на седьмом небе от счастья. Кирилл казался идеальным мужем — щедрый, заботливый, готовый на всё ради меня.
«Внученька, если мужчина любит, то он ничего не жалеет на свою женщину», — Я вспоминала слова своей бабушки, когда Кирилл дарил мне очередной подарок или устраивал романтический ужин.
Не до тебя
Но уже через несколько месяцев после свадьбы что-то начало меняться.
Сначала это были мелочи — стал реже обнимать меня, его поцелуи стали какими-то автоматическими. Всё чаще стал задерживаться на работе.
— Милый, может, сходим куда-нибудь вечером? — спросила я однажды.
— Прости, много работы. В другой раз, — отмахнулся он, не отрывая глаз от ноутбука.
Я пыталась поговорить с ним, но Кирилл всегда находил отговорки.
— Ты слишком много хочешь, — говорил он. — У меня просто сложный период на работе.
Привыкнешь
А потом появилась собака. Огромный немецкий дог, которого Кирилл привёл домой без предупреждения.
— Что это? — спросила я, чувствуя, как начинает щипать в носу.
У меня была аллергия на шерсть, о чём Кирилл прекрасно знал.
— Это Макс. Классный, правда? — Кирилл почесал пса за ухом. — Я всегда хотел такого.
— Но... у меня же аллергия. Ты забыл?
— Не преувеличивай. Привыкнешь.
Когда я попыталась возразить, он резко оборвал меня:
— Это мой дом, и мне решать, кто здесь будет жить.
В ту ночь я впервые заплакала, лёжа в постели. Кирилл даже не заметил — он спал в другой комнате, с собакой.
Приступы астмы начались почти сразу. Я задыхалась, просыпалась по ночам от удушья. Кирилл делал вид, что не замечает моего состояния.
— Ты специально всё драматизируешь, — заявил он, когда я в очередной раз начала задыхаться. — Нужно просто меньше нервничать.
В те дни я часто вспоминала бабушку. Её не стало еще десять лет назад. Она оставила мне старинный серебряный кулон с аметистом.
Носи его, внученька. Он придаст тебе сил, когда будет тяжело.
Я прикасалась к кулону, когда становилось особенно тяжело дышать, и думала о том, что бы сказала бабушка, увидев, как изменилась моя жизнь.
Надо экономить
Я планировала наш отпуск несколько месяцев. Нашла чудесный отель на берегу моря.
— Я отменил бронь, — сказал Кирилл за неделю до отъезда. — Поедем в санаторий под городом. Нужно экономить.
Я не могла поверить своим ушам. Санаторий, который он выбрал, был старым советским учреждением с удобствами на этаже.
— Но мы же договаривались... Я так мечтала о море.
— Ты слишком избалована. Думаешь только о себе, — отрезал он. — Тебе вообще не важно, что нужно мне.
В тот вечер я впервые подумала, что совершила ошибку, выйдя за него замуж. Но надеялась, что всё наладится. Ведь я хотела детей от него, свой загородний домик, счастливое будущее.
Проверь свою голову
После года брака мечты о детях таяли на глазах. Каждый месяц я с надеждой ждала, но тест на беременность всегда был отрицательным.
Кирилл же, казалось, совсем не беспокоился об этом.
— Может, нам стоит обратиться к специалистам? — однажды решилась спросить я за ужином.
— Ты о чём?
— Мы уже год пытаемся, но ничего не получается...
Кирилл посмотрел на меня исподлобья, его взгляд был холодным.
— Зачем торопиться? Всему своё время.
— Но уже год прошёл... — я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало. — Мне кажется, нам стоит провериться.
— Олесь, может, тебе стоит голову проверить? — он резко отодвинул тарелку. — Можешь ты хоть один вечер не портить мне ужин своими разговорами? Я устал!
Кирилл встал из-за стола и ушёл в гостиную, где его уже ждал Макс. Я слышала, как он воркует с собакой, называя его «умником» и «красавчиком».
Новое бельё
По ночам я лежала без сна, прислушиваясь к его дыханию.
Кирилл давно не прикасался ко мне. Когда я пыталась обнять его, отстранялся, бормоча что-то про головную боль или усталость.
Я начала винить себя.
Может, я стала менее привлекательной? Может, это из-за аллергии, из-за которой я постоянно чихаю и задыхаюсь?
Я перепробовала всё — новое бельё, романтические ужины, даже пыталась справиться со своей аллергией, чтобы не раздражать его своим кашлем.
Но ничего не помогало. Кирилл всё больше отдалялся, а я чувствовала себя всё более одинокой в собственном доме.
Свой домик с детьми
Однажды я решила предложить ему что-то, что могло бы нас сблизить.
— Милый, помнишь тот участок, который тебе достался от мамы? Может, построим там домик? Для нас и... возможно, для будущих детишек?
Его реакция была мгновенной и резкой.
— Даже не думай об этом участке. Он не для нас.
— Но почему? — я не понимала его категоричности. — Это же отличное место, и...
— Я сказал нет! — он ударил кулаком по столу, заставив меня вздрогнуть. — Хватит лезть в мои дела!
В его глазах я увидела что-то такое, от чего похолодело внутри. Это был не просто гнев — это был страх. Будто я задела его чем-то.
Деревенская
Его мать, Анастасия, никогда не любила меня.
— Ты недостаточно хороша для моего сына, — говорила она.
Она даже не скрывала презрения к тому, что я выросла в деревне. Её вскоре не стало. Но я до сих пор чувствовала её незримое присутствие в нашем доме, особенно когда речь заходила о наследстве.
Кирилл всё чаще стал задерживаться на работе.
Иногда приходил за полночь, от него пахло алкоголем и чужими духами.
Я делала вид, что не замечаю, боясь разрушить даже ту хрупкую видимость семьи, что у нас осталась.
Кулон от бабушки
Но одна ночь изменила всё. Он пришёл пьяный и агрессивный.
— Что ты на меня так смотришь? — рявкнул он, когда я встретила его в прихожей.
— Я волновалась, — тихо ответила я, помогая ему снять пальто.
— Волновалась она! — он грубо схватил меня за руку. — Следишь за мной, да? Как твоя сумасшедшая бабка!
Я инстинктивно схватилась за кулон на шее — единственную памятную вещь, оставшуюся от бабушки. Кирилл заметил этот жест.
— А, это старьё всё ещё на тебе? — он протянул руку. — Дай посмотреть.
— Нет, пожалуйста!
Одним резким движением он сорвал кулон с моей шеи и швырнул его об стену. Серебряная цепочка разорвалась, аметист выпал из оправы.
Я застыла на месте в шоке. Этот кулон был со мной всю жизнь. Бабушка подарила его мне на шестнадцатилетие, рассказав его историю — как он переходил от матери к дочери в нашей семье уже больше века.
— Вот и всё, — усмехнулся он. — Теперь ты только моя.
Он, пошатываясь, прошёл в спальню и рухнул на кровать, даже не раздевшись. А я осталась стоять в прихожей, собирая осколки не только кулона, но и своей жизни.
Подозрения
В ту ночь я опять не спала. Сидела на кухне, держа в руках разбитый кулон, и впервые позволила себе признать то, что давно знала: мой брак был ошибкой.
Кирилл не был тем человеком, за которого я выходила замуж. А может, он всегда был таким, просто я не хотела этого видеть?
Утром он сделал вид, что ничего не помнит.
Спросил, почему я не надела кулон, и когда я напомнила о вчерашнем, лишь пожал плечами.
— Подумаешь, старая побрякушка. Куплю тебе новый, лучше.
Но дело было не в кулоне. Дело было в том, что в тот момент что-то сломалось и во мне. Я больше не могла притворяться, что всё в порядке.
Я начала разбираться.
Проверяла телефон, когда он оставлял его без присмотра. Искала чеки, записки, любые следы. Что-то подсказывало мне — он не просто так резко реагировал, когда я разговаривал с ним об земельном участке.
Почему он так резко реагирует на любое упоминание о нём?
Кирилл стал ещё более раздражительным. Каждый мой вопрос о его работе, о планах вызывал у него вспышку гнева.
— Ты что, следишь за мной? — кричал он. — Ты параноичка! Тебе лечиться надо!
Бумажная свадьба
В день нашей бумажной свадьбы я проснулась с первыми лучами солнца. Провела рукой по пустой половине кровати — муж снова ночевал в гостиной, с собакой.
Из кухни донёсся звук его шагов. Я накинула халат и вышла. Кирилл стоял у кофемашины, в костюме, словно собирался на важную встречу.
— С годовщиной, — произнёс он, не поворачиваясь.
— С годовщиной, — эхом отозвалась я.
Он наконец посмотрел на меня, и в его взгляде промелькнуло что-то похожее на вину.
— Слушай, я... я постараюсь пораньше вернуться. Отметим, хорошо?
Я кивнула, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота от его фальшивой заботы.
— Что-то не так? — спросил Кирилл, заметив моё состояние.
— Всё прекрасно, — я выдавила улыбку. — Просто волнуюсь. Хочу, чтобы вечер был особенным.
Он поцеловал меня в щёку — впервые за недели — и ушёл. А я осталась стоять посреди кухни, вдыхая запах его одеколона с оттенками лжи.
Сюрприз для мужа
Весь день я готовилась. Надела его любимое красное платье, сделала праздничный ужин.
Макс ходил за мной по пятам, чувствуя моё настроение. Каждый раз, когда я начинала чихать, повторяла: «Потерпи. Это в последний раз.»
В семь вечера раздался звук ключа в замке. Я как раз зажигала свечи на столе.
— Ничего себе! — Кирилл окинул взглядом накрытый стол. — Ты превзошла себя.
— Бумажная свадьба бывает только раз, — улыбнулась я.
— Я тоже кое-что принёс. Помнишь, мы такое пили на нашем первом свидании?
Неужели это тот же человек, в которого я влюбилась два года назад?
За ужином он рассказывал о работе, о планах, о каком-то «выгодном вложении». Я кивала, поддерживала разговор, а внутри всё кипело от ярости.
Звук блендера
— Знаешь, — сказал он вдруг, — я понимаю, что в последнее время был не лучшим мужем.
— Вот как?
— Да, я... я хочу всё исправить. У меня есть планы, большие планы. Скоро всё изменится, вот увидишь.
— У меня тоже есть сюрприз, — сказала я, вставая из-за стола. — Закрой глаза.
— Опять какие-то глупости? — он поморщился, но всё же сделал это.
Я подошла к кухонной стойке, где стоял блендер. Достала его паспорт и свидетельство о наследстве на земельный участок от матери.
— Можешь открывать.
Он открыл глаза и застыл, увидев документы в моих руках. На его лице промелькнула тень страха.
— Что... что ты делаешь?
— Отмечаю нашу бумажную свадьбу, — я включила блендер. — Бумага ведь такой хрупкий материал, правда?
Тут же вспомнила сообщение, которое нашла в его телефоне:
«Скоро, солнышко. Продам этот участок, и мы заживём. Без истеричек и надоедливой аллергии.»
— Олеся, не смей! — он вскочил, но было поздно.
Звук работающего блендера заглушал его крики. Я смотрела, как исчезают страницы, печати, его фотография в паспорте. Каждый оборот лезвий приносил странное удовлетворение.
— Ты сошла с ума! — он пытался выхватить у меня блендер. — Это же оригинал! Как я теперь продам участок?
— Вот именно, — я выключила блендер. — Никак. Не будет ни продажи, ни новой жизни с твоей Мариной.
Он побледнел.
— Ты... ты о чём?
— Как думаешь, Марина не расстроится, что придётся подождать? Восстановление документов может занять месяцы.
Слова бабушки
Кирилл опустился на стул, его лицо приобрело пепельный оттенок.
— Олеся, это не то, что ты думаешь...
— Нет, это именно то, что я думаю! — я почувствовала, как плотину прорвало. — Два года, Кирилл! Два года ты лгал мне, изменял, строил планы с другой! А я думала, что проблема во мне! Я задыхалась от аллергии, плакала по ночам, мечтала о детях! Боже, я была слепа!
Он вскочил, схватил меня за плечи.
— Послушай, я могу всё объяснить! Марина ничего не значит, это была ошибка...
— Ошибка — это случайный поцелуй на вечеринке. А у тебя был план. План на новую жизнь. Но знаешь что? У меня тоже есть план.
Я сняла обручальное кольцо и положила его в блендер.
— Можешь и его измельчить. Оно ведь тоже ничего не значит, правда?
— Прекрати истерику! — он ударил кулаком по столу. — Ты ведёшь себя как ненормальная!
— Нет, Кирилл. Впервые за долгое время я веду себя нормально.
Я прошла в спальню и достала заранее собранный чемодан. Когда вернулась, Кирилл сидел на полу, пытаясь собрать обрывки документов.
— Куда ты собралась?
— Прочь отсюда. Прочь от тебя.
Он вскочил, преградил мне путь.
— Никуда ты не пойдёшь! Это наш дом!
— Уже нет, — я посмотрела ему в глаза. — Знаешь, моя бабушка говорила: каждая женщина должна уважать себя. Жаль, что мне понадобилось два года, чтобы понять смысл её слов.
— Ты не можешь просто уйти!
— Уже нет. Наш брак оказался не прочнее бумаги.
Я обошла его и направилась к двери.
— Олеся! — крикнул он мне вслед. — Ты пожалеешь об этом!
Я не ответила. Закрыла за собой дверь и пошла вниз по лестнице, чувствуя, как с каждым шагом становится легче дышать.
Ни злорадства, ни жалости
Прошло полгода. Я живу в маленькой съёмной квартире на другом конце города. Кулон, который разбил Кирилл, я отдала в ремонт — ювелир сказал, что можно восстановить.
Он пытался связаться со мной несколько раз. Сначала угрожал, потом умолял вернуться. Я узнала от общих знакомых, что Марина бросила его, когда поняла, что квартиры ей не видать.
Его бизнес на грани краха, он увяз в долгах. Пытается продать машину и нашу... его квартиру, но пока безуспешно.
Знаете, что я почувствовала, услышав это? Ничего. Ни злорадства, ни жалости. Будто речь шла о совершенно постороннем человеке.
Вчера я надела кулон от бабушки и впервые за долгое время улыбнулась своему отражению в зеркале.
Получила сообщение от коллеги с новой работы. Он приглашал меня на свидание. Может, соглашусь. А может быть, ещё подумаю.
В конце концов, бумага — хрупкий материал, а я с тех пор — нет. Узнавайте о новых рассказах первыми: группа в VK , Одноклассники, Телеграм