Часть 1
1941 год
Тоня работала в колхозном ДК, где пригодилось её умение шить, где нужны были грамотные люди. Они организовывали для населения разные мероприятия, чтобы уставшие на работе люди могли хоть иногда встречаться вместе и отдыхать, веселиться. Для детей устраивали кукольные спектакли, организовывали праздник урожая, новогодние представления. Она с удовольствием шила костюмы, когда председателю удавалось "выбить" ткани.
Работа ей нравилась, хоть и скучала Тоня по городу, к которому уже привыкла. Но здесь был Матвейка и брат...
Пашка... Он будто погрузился в свое горе, часто прикладывался к бутылке, за что неоднократно его вызывал к себе председатель. Комсорг тоже порицал его, но выше не докладывали. Как не крути, он передовик, труженик. А что пьет.. Так горе у него, понимали это. Но вот прошло несколько месяцев, а боль его не утихала.
****
Она одна из первых услышала объявление по радио. 22 июня 1941 года Тоня строчила на машинке, сидя в просторном помещении Дома Культуры. Она не успевала закончить шить занавески, вышла в выходной день.
И вдруг будто мир вокруг замер, от страха противно так засосало под ложечкой, липкий пот пробежал струей по спине...
- Ты слышала? - ворвался в помещение комсорг, в глазах его был страх.
- Слышала.
- Собирай всех наших, Антонина.
Женские причитания, слезы, вопли. Дети не понимали это страшное слово "война". А мужчины сурово смотрели перед собой, понимая, что если понадобятся Родине, они пойдут её защищать.
Какими бы обнадеживающими словами не говорили комсорг и председатель, как бы не утешали мужики своих женщин, говоря, что действующей армии хватит, чтобы прогнать эту нечисть с родной земли, но настало время, когда стали приходить повестки деревенским мужикам.
Павел не стал ждать когда его призовут, он просто молча, не говоря ни слова, поехал в военный комиссариат и записался добровольцем. Вернувшись домой, он сел перед сестрой и тихо произнес:
- Я ухожу. Сам напросился. Завтра утром за мной и Федькой Одинцовым машина приедет.
Тоня понимала, что рано или поздно это произойдет. Она кивнула, сдерживая слезы. Не было меж про них чувств теплых, но это была родная душа.
- Тонька, ты можешь приглядеть за Матвеем, пока меня не будет?
- О чем ты говоришь? - тихо спросила она. - Матвей для меня как сын родной.
- Я понимаю, что ты не обязана, просто не хочу его в детский дом сдавать.
Кулаки Тони сжались, она сердито посмотрела на брата.
- Я ради тебя и Матвея из города уехала, вернулась в деревню. Про какой детский дом ты говоришь?
- Тоня, ты молодая, у тебя своя жизнь должна быть. Если ты вдруг решишь... Я все пойму...
Не удержавшись, Тоня подошла к брату и от души ударила его ладонью по лицу. Он опешил, но девушка, чувствуя прилив смелости, заявила его, грозно шепча громким голосом:
- Запомни раз и навсегда - ты можешь не любить меня, непонятно, правда, по какой причине, но я никогда не брошу ни тебя, ни Матвея. Я никогда не буду относиться к нему так, как ты относишься ко мне.
Она развернулась и пошла в комнату быстрым шагом, чтобы брат не видел её слез. Как несправедлив он к ней...
Ранним утром ко двору подъехала машина. Тоня проснулась от громкого урчания мотора. Вскочив, она выбежала во двор в ночной рубашке. Там уже стоял Пашка, а Федька Одинцов сидел в кузове.
- Паша! - крикнула она, брат обернулся. - Паша...
- Я с Матвеем попрощался еще вчера, сегодня не стал его будить.
- Я буду его беречь, Паша, а ты береги себя. Возвращайся к нам, - заплакав, она уткнулась лицом в его грудь и плечи её сотрясались от рыданий. Еще сильнее они стали, когда Паша обнял её и погладил своей шершавой рукой по волосам цвета спелой пшеницы.
- Я буду писать по возможности, - тихо произнес он и вдруг поцеловал девушку в макушку. Этого он не делал никогда.
*****
Ей было очень трудно. Когда мужик в доме, всегда полегче - и воды он натаскает, и дров наколет. А тут все приходилось делать самой. Матвейка рос как на дрожжах, она едва успевала перешивать ему рубахи и штаны, выменивая ткани на овощи и молоко в городе. Год спустя, летом 1942 года её назначили комсоргом взамен Петра, который тоже решил пойти защищать Родину.
А в мае 1943 года, когда и председатель собрал вещички в мешок и отбыл добровольцем, в селе дружно провели голосование и выбрали молодую, но уже опытную в работе Антонину.
- Ты, Тонька, грамотная, в делах наших сельских смыслишь, боевая такая девка, чего хошь из города выбьешь. Пока Михалыч не вернулся, быть тебе председательницей. А с Матвейкой подсобим, приглядим за ним.
Вот так дружно, всем селом они справлялись с воспитанием детей, с работой в колхозе. Тоня председательствовала, вместо мужчин-бригадиров женщины встали у руля бригад. Народ сплотился в столь тяжелое для страны время, совместно все переживали. Вместе плакали над похоронками, вместе встречали комиссованных мужиков, вместе радовались новостям, которые передавали по радио. Победа в Сталинградской битве, в битве за Кавказ, другие важные события... Эти новости радовали и давали людям надежду. Немец до их села не дошел, но страшно было, когда приходили вести, что он в ста километрах от родного села. Но не прошел дальше, прогнали нечисть с этих земель!
В январе 1944 года Тоне пришло письмо от брата. Писал он не часто, весточки сухими были. Но не в этот раз..
"Тоня, пишу тебе из госпиталя. Знаешь, я много раз был на волосок от смерти, но теперь крепко задумался... Наверное, пора сказать тебе правду, ведь коли не выживу, ты так и будешь изводить себя странными мыслями. Третий день я лежу в госпитале, ранение не серьезное, но на время из строя выбило. Главное, органы не задеты, врач говорит, что через месяц смогу вернуться в расположение. Здесь за нами ухаживает медсестричка, её тоже зовут Тоня. Вы даже чем-то похожи - такие же светлые волосы, голубые глаза, наивно смотрящие на весь окружающий мир. Глядя на нее, я вспоминаю тебя и вдруг осознаю, насколько я был глуп и несправедлив. Да, именно несправедлив, ведь ты, несмотря на то, что я обижал тебя и был холоден и равнодушен, не бросила меня и Матвея в трудную минуту. Я вдруг осознал, что кроме тебя и сына больше никого нет... Ты часто спрашивала, отчего я так холоден к тебе, в чем ты виновата? А ведь я и правда считал тебя виновной. Дело давнее, все уж быльем поросло, а во мне сидит все та же детская обида.
В 1921 году наш отец уехал работать на лесопилку в вологодчину. Не было его больше года, вернулся, когда деда не стало. За дедом и бабушка ушла. Отец остался в деревне, единственный мужик в доме. Я тогда мальцом еще было, мне 11 лет всего исполнилось. Болел я часто, слабым был, мама всё время надо мной дышала, как наседка. И как сейчас помню - мне четырнадцать исполнилось, когда отец с матерью о чем-то говорили, мама сильно плакала, сидя над листом бумаги. Отец на следующий день уехал, а вернулся спустя неделю с трехлетней девочкой. Это была ты... Любопытным был я, все интересно было, что за бумага. Оказалось, что письмо от некоей Зинаиды, которая писала - Ирину арестовали, дали ей 15 лет, а девочку в детский дом отправили.
Мне сказали, что сиротку решили взять из детского дома, а я подслушивал разговоры родителей и понял - никакая ты не сиротка, нагулял тебя отец на той лесопилке, а когда мать твою родную посадили, её подруга весточку дала. Уж не знаю, как адрес узнали, видимо, мать твоя родная подсказала перед судом.
Мама была мягким человеком, отца простила, тебя приняла как родную. Но видимо, в душе боль её точила изнутри. однажды она просто ушла из дома и не вернулась, позже её выловили из реки. До сих пор сельские гадают - сама она, али водоворот её увлек... Но я винил тебя. В 1933 году не стало отца, ты помнишь, как он хворал, время было трудное, голод проносился над страной.
Глупым я был, и в этом тебя винил, мол, все тебе отдавал, сам голодным ходил.
После того, как схоронили, не сдал тебя в детский дом, так как отцу клятву дал - вырастить тебя. С меня он так же взял слово, что я не расскажу тебе правду. Но теперь обстоятельства изменились - я могу не вернуться, а ты так и будешь изводить себя мыслями. Прости за все, Тонька. Не прав я был. Прости, если сможешь. А мать свою родную не ищи, еще при жизни отец делал запрос - при попытке к бегству её застрелили. Даст Бог, мы свидимся с тобой и я, в глаза глядя тебе, попрошу прощения. Обниму тебя и сына."
Тоня прочитала это длинное послание, буквы расплывались от слез. Теперь она все поняла... Сев за стол, она написала обратное письмо с пожеланием здоровья, писала, что ждет его возвращения домой живым и невредимым, про Матвея тоже словечко замолвила.
*****
Павел выжил, вернулся в мае 1945 года с Победой, гремя медалями и орденами. Встречали его всем селом, а он, глядя на Антонину, которая из хрупкой миловидной девушки превратилась в серьезную и ответственную женщину, не смог сдержать скупой мужской слезы.
На следующий день после его возвращения они пошли на погост к родителям. Сидя на покосившейся лавочке, которую еще в конце тридцатых смастерил Павел, она тихо произнесла:
- В моей жизни была лишь одна мама. Она святая женщина, не каждая могла бы принять чужого ребенка, тем более, нагулянного родным мужем.
- Она была очень хорошей и доброй, - кивнул Паша, глядя на крест. - Я многое осознал и многое понял. Хоть ты и не дочь ей по крови, но ты похожа на неё. У тебя доброе сердце, душа светлая и чистая. Ты так же заботилась о чужом ребенке, как о своем.
- Матвей мне не чужой, - нахмурилась Тоня. - Да, мы не брат с сестрой по матери, но по отцу мы родные. И в Матвее течет наша общая кровь.
- Ты прости, Тонька, что братские чувства во мне проснулись так поздно. Сможешь простить?
- Я давно тебя простила, Паша. - она обняла его. - Главное, чтобы ты сам себя простил...
ЭПИЛОГ
Через год в село прислали другого председателя, а Тоня вернулась к прежним обязанностям - в Доме Культуры работы хватало. Она была рада, что наконец может вновь почувствовать себя женщиной, что у нее есть время на себя и на любовь... Федька Одинцов, лучший друг Павла замуж её позвал. Вернулся он в августе 1945 года, с тех пор и ухаживал за девушкой.
На этой свадьбе Павел позвал на танец Лидочку, двоюродную сестру жениха. Её он и до дома проводил, а через месяц в сельском совете объявили о новой советской семье.
Матвей жил на два дома, и радовался, когда у него рождались братья или сестры от Лиды и от тети Тони.
Обе семьи были дружны меж собой и всегда приходили друг другу на выручку, делясь радостями или горестями.
Спасибо за прочтение. Другие истории можно найти на главной странице канала в разделе "навигация".