4 марта 1914 г. Толкин представил на рассмотрение Оксфордского эссеистского клуба доклад о своём любимом поэте, Фрэнсисе Томпсоне.
Томпсон родился 16 декабря 1859 г. в Престоне, в семье врача, принявшего вместе с супругой католичество. Томпсон обучался в католическом колледже в Ашоу, затем (в 1877–1884 гг.) он учился медицине в Манчестере, но не питал склонности ни к тому, ни к другому, не став ни священником, ни врачом. После смерти матери (1880), в 1885 г. он переехал в Лондон, порвав отношения с отцом. Френсис пристрастился к опиуму, жил бродягой, несколько раз находил приют во францисканских обителях, собирался покончить с собой, и умер от туберкулёза 13 ноября 1907 г., не дожив до сорока восьми лет. Уже первая книга «Стихотворения» (1893) получила благосклонные отзывы критики. С 1889 по 1896 гг. Томпсон опубликовал три сборника стихотворений: "Poems", "Sister Songs" и "New Poems"; кроме того, он писал эссе на литературные и религиозные темы – самое его знаменитое эссе было посвящено поэзии Шелли. Однако признание, в том числе среди католиков, он получил только после смерти.
Pусскому читателю имя Томпсона практически неизвестно, и на русский язык его произведения переводились очень редко. Так, несколько наиболее известных стихотворений Томпсона переводилось О. Казаковой для издания-билингвы 2004 года, а перевод знаменитейшего религиозного стихотворения Томпсона «The Hound of Heaven» ("Небесная гончая») М.Л. Гаспарова был помещен в однотомнике его филологических трудов.
Доклад Толкина не сохранился, по крайней мере в собраниях рукописей. Однако, как пишет доктор Эндрю Хиггинс, в архивах Эксетер-колледжа сохранился отчёт о нем, написанный однофамильцем поэта, Лайонелом Томпсоном. Толкин, познакомившийся с творчеством Томпсона, вероятно, в старших классах школы, уже испытал его влияние, очевидное в его раннем стихотворении «Солнечный лес» («Wood & Sunshine»). По словам биографа Хамфри Карпентера, оно «сильно напоминает один из эпизодов в первой части «Песен сестры» Томпсона, где поэт видит на лесной прогалине сперва одного эльфа, а потом целую стайку лесных духов; но стоит ему шевельнуться, и они исчезают» (перевод А. Хромовой). По свидетельству сына Кристофера, Толкин покупал сборники стихов Томпсона в 1913 и 1914 гг.
Дав в первой части своей речи краткий обзор жизни Томпсона, Толкин посвятил вторую часть защите Томпсона как одного из величайших поэтов всех времён, основываясь на трёх качествах, которые были проиллюстрированы множеством примеров из стихов Томпсона: метрическая сила его поэзии, величие его языка и необъятная образность его поэзии, включая католическую веру, лежащую в её основе. Многообещающий филолог, Толкин особо сосредоточился на том, как Томпсон достигает смешения христианских и языческих элементов в языке, использованном Томпсоном для своих стихотворений. Толкин чувствовал, что своей поэтической речью Томпсон успешно воссоединил латинскую и англосаксонскую части английского словаря, искусственно разделённые педантизмом и литературным снобизмом. Толкин воспроизводил идеи Томпсона о облагораживании языческого христианским, открывая, как использование Томпсоном слов латинского происхождения, а особенно чувство, производимое ими в его поэзии, происходят не столько от источников классической литературы, сколько от литургии и Вульгаты. Это сочетание обогатило собственную речь Томпсона языческими словами, имеющими католический оттенок.
«Позиция смирения, подобающая незрелости, была необходима Ф[рэнсису] Томпсону для глубочайшего выражения зрелого духовного опыта, – говорил Толкин. – Нужно начать с крохотного [в оригинале букв. – elfin] и изящного и постепенно продвигаться к мощному и глубокому: сначала слушайте скрипку и флейту, а затем учитесь прислушиваться к органу гармонии бытия». Слушателей у этого доклада было не так много (местный «проклятый поэт» Томас Эрп и члены клуба «аполаустиков» Майкл Уиндл, Колин Каллис, Р.Х. Гордон и У.Р. Браун), и не все смогли оценить его по достоинству (так, для Колина Каллиса поэзия Томпсона показалась слишком помпезно-тяжелой и перегруженной образами), однако некоторым (например, Р.Х. Гордону) он понравился. По мнению Джона Гарта, некоторые пассажи этого доклада (например, музыкальные метафоры) предвосхищали будущую «Книгу Утраченных сказаний» – одновременно и наивно-детский «Домик забытой игры», и торжественную «Музыку Айнур». Сам Толкин, по мнению Лайонела Томпсона, «находился в полнейшей гармонии с поэтом».
К Томпсону Толкин возвращается в эссе 1919 – 1921 гг. «О Калевале или Земле Героев». Рассуждая о способности древних народов воспринимать природу «не слепком, не бездушным ликом», утраченной в современности, Толкин цитирует эссе Томпсона «О язычестве старом и новом» из сборника «Поэт-отступник»:
«Организованность и большая безопасность современной жизни, более утонченная манера общения, обилие бытовых удобств, предметов комфорта и даже губительной роскоши; табак, врачи и полиция, большая свобода от темных и отвратительных суеверий (единственное достойное приобретение) – все это нами куплено дорогой ценой. В нашем Западном Море нет больше волшебных островов, и (как говорит Фрэнсис Томпсон) «никто больше не узрит Аполлона на челе зари и не разглядит в воздухе Афродиту, распускающую золотые локоны в сиянии длинных лучей»…».
Цитаты из Томпсона, явные или скрытые, можно найти в нескольких произведениях легендариума. Так, влияние Томпсона отмечается исследователями в стихотворении «Ты и я» (помещенном в первом томе «Книги утраченных сказаний»). Топоним Luthany (Лутания), в ранних произведениях легендариума – «мифологическое» имя для Великобритании, впоследствии превратившееся в имя Luthien и слово Leithian, взят из поэмы Томпсона «Владычица грез» (The Mistress of Vision), лирический герой которой тоскует по неведомой волшебной стране из песни таинственной Владычицы: «Where’s the land of Luthany, Where is the tract of Elenore?...»
Авторы статьи - НК и М. Семенихина. Публикация статьи на Дзене одобрена авторами. Оригинальный материал - здесь.
