В конце 90-х, начале 2000-х годов в ЭКСМО начали издавать мой приключенческий роман «Сверчок для девочки» в нескольких книгах, по версии издательства получивший другие, по мнению издателей, более удачные, коммерческие названия: «Лох и бандиты», Лох – друг бандитов» (в твердых обложках), те же самые названия в двух покетбуках в мягких обложках, далее – «Лох и снайпер», «Лох и кидалы».
К четвертому переизданию в твердых обложках, буквально, за месяц до окончания моего контракта с ЭКСМО, издательство выпускает тот же роман в двух книгах, но с названиями «Гоп со смыком» и «Мешок баксов и немного рублей», разумеется, без согласования с автором. При этом роман издавался под моей фамилией, а не под литературным псевдонимом, который, как говорится, хотелось бы «раскрутить» раньше.
Издатели оказались правы относительно коммерческого названия. Роман несколько раз переиздавался общим гигантским тиражом за 700 тысяч экземпляров. Подсчитано, в том числе, и по номерам тиражей, которые удалось списать с многочисленных упаковок с книгами на складе ЭКСМО в Выхино, при покупке авторских экземпляров для подарков друзьям и коллегам.
Детективный жанр может быть и хорош, но предпочитаю приключенческий. Если читателя заинтересует история он будет следовать по стопам героев, а не перепрыгивать со страницы на страницу или заглядывать в финал, чтобы узнать, кто убийца, гардеробщик или уборщица, дворецкий или любовница коммерсанта.
В тот прекрасный летний день я был расстроен очередными замечаниями редактора, который… вернее, которая методично уничтожала мои метафоры, насаждала литературные штампы, требовала, чтобы бандиты в моем романе выражались нецензурно и, главное, просила выписать «побольше жестокостей», мол, нынешний читатель это любит. Меня смущало, что именно женщина-редактор такое рекомендует. На все мои возражения, что бандиты в романе бывшие спортсмены, некоторые с вышним образованием, и «бандитствовать» они вынуждены, чтобы противостоять уголовникам и коммерческим бандитским группировкам, редактор не реагировала и требовала следовать ее указаниям.
К слову сказать, общее направление детективного жанра курировал милейший человек, культурный и вежливый Григорий Стернин. С ним у меня почти никогда не случалось недоразумений, мало того, зная мой нарастающий конфликт с женщиной-редактором первой части романа, при поддержке главного редактора ЭКСМО, редакцию второй части романа поручили прекрасному человеку, военному журналисту в прошлом, с которым вторая часть романа вышла, что называется, почти без сучка и задоринки.
В тот день я не смог отстоять перед редакторшей несколько метафор и задумал написать шуточный «специальный словарь обновленных редакторских штампов», где, к примеру, навязанный мне литературный штамп «в зале повисла гнетущая тишина», заменить хотя бы на метафору «в зале так накурили, что было где повиснуть гнетущей тишине».
Понятное дело, редакторша не взлюбила строптивого писаку. Уходил из ее кабинета я в отвратительном настроении. У кабинета Г.Стернина столкнулся с мрачным парнем лет двадцати с небольшим. Тот сразу отреагировал на мое тоже мрачное настроение и спросил:
- Не берут?
- Что?! – я вернулся в реальность.
- Роман, повесть, что там у вас? – уточнил парень.
- Взяли. Собираются издавать в твердой обложке, но замучили редакторскими правками.
- В твердой? – промычал парень. – Это серьезно. Похоже, вы - перспективный писатель.
- Надеюсь на это.
- Меня только в мягких издают. Прощайте! – проворчал парень, нахмурился и вышел из помещений издательства.
ЭКСМО тогда располагалось на первом этаже здания некоего учебного заведения на улице Народного Ополчения.
Следом вышел и я, направился к метро, не обращая сначала внимания, что парень следует за мной. Перед метро я намеренно резко остановился. Преследователь, буквально, упёрся в мою спину.
- Может, как-нибудь кофе попьем в кафе? - первым предложил он. – Все-таки собратья по перу.
- Почему нет? Когда еще будете в издательстве?
- Правлю роман под названием… - парень испытующе глянул на меня. – Не украдете название? Хотя – нет! Не украдете. Стернин предложил название «Невиновен только младенец». На следующей неделе точно буду. Денис, - представился он.
Я тоже представился и пожал руку «мракухе». На том и расстались.
Вновь встретились с Денисом только в начале 2000-х годов. На небольшом корпоративе ЭКСМО, собранного в честь авторов.
Не стану описывать весьма любопытный деловой фуршет, в котором принимали участие нынешние весьма известные авторы издательства. Как-нибудь в другой раз, когда захочется потешить самолюбие знакомством с «известностями».
«Известности» - популярных авторов так назвал сам Денис. Я еще не знал ни его фамилии, ни его псевдонима, под которым уже издали три его книги в мягких обложках.
На фуршете мрачный Денис помалкивал. Я же раздухарился и задирался к известным писателям, реагируя на их критику в свой адрес и в адрес начинающих писателей. Тем не менее, корпоратив прошел в «теплой и дружеской атмосфере», как бы это написали заштатные журналисты. Далее, начинающие уважительно помалкивали, получая наставления мэтров от пера, маститые помалкивали великодушно.
Мои удачные шутки сподвигли Дениса пригласить меня после корпоратива в кафе.
- Предлагаю продолжить фуршет и немного отметить издание моего романа, - сказал он уже на улице и протянул мне покетбук в мягкой обложке.
- Дарю. Без автографа. Не люблю подписывать пустыми фразами…
- Кукловод марионеток, - прочитал я и не удержался от замечания:
- Марионетки и есть куклы. Может, надо было назвать просто – «Кукловод»? Или "Кровавый кукловод", как это принято в издательстве? А то получается «Кукловод кукол». Масло масляное.
Денис передернул плечами и проворчал, что не он давал название роману.
Парень был младше меня лет на десять, но вел себя, как с равным, даже несколько покровительственно (все-таки писатель уже с тремя изданными романами!) и собирался обидеться на мои «приколы», но я опередил его, чтобы поправить настроение обоих.
- Тем не менее, Денис Лактионов, поздравляю с изданием романа! Так держать! Если сможете в год выдавать в объеме покетбука каждый месяц, станете круче госпожи М. и начинающей писательницы Д.
- Этого никто не сможет! 9-10 авторских листов каждый месяц? Без перерыва? Сдохнешь за столом! Это же почти 200 печатных листов в Ворде.
- А как же писатель А.? Он же выдает по семнадцать покетбуков в год?
- Он выдает?! Он?! – возмутился Денис. – Или его рабы?!
- Кстати, о рабах, – поменял я направления в разговоре. Мы уже двигались к пешеходному переходу, чтобы перейти на другую сторону улицы и продолжить беседу в кафе.
В деревянном строении кафешки мы заказали по киевской котлете и салаты.
- Выпивать не будем? – спросил Денис.
- Не будем.
- Я угощаю, - предложил было собеседник, но я отказался.
- Платим вдвоем… Но вернемся к литературным рабам. Тема весьма интересная.
- Что ж в этом интересного? – проворчал Денис. – Рабский труд - это унижение. На того же А. человек десять пашут. А он денежки загребает. Вам предлагали?
- Писак в помощь?
- Да.
- Предлагали. Но мне легче самому писать, чем выписать сюжет, а затем возиться с людьми, которым пофиг твои сюжеты и персонажи.
- Легче-нелегче, но самому не удержаться до получения в издательстве приличных гонораров.
- Почему же? Та же Полина Дашкова пишет, на сколько мне известно, один роман в год. При этом у нее литературное образование, и романы, соответственно, очень грамотная проза.
- У вас какое образование?
- Второе – сценарное. Заочно-вечерний.
- Ммм. Я – недоучка. Выгнали из МГУ за неуспеваемость и… Обучение платное. Не справляюсь…
Помолчали. Чокаться стаканами с компотом в честь издания очередного романа писателя Лактионова не стали.
Начинающим авторам ЭКСМО реально платило мало. «Раскрученные» на рекламе авторы, почившие на трудах литрабов, получали очень приличные гонорары, позволяющие безбедно жить и здравствовать.
- В следующем романе я ее убью, - неожиданно заявил Денис.
Нынче, зная его судьбу, можно было бы написать, мол, я вздрогнул от его отрывистой, гавкающей фразы, сказанной осипшим голосом. Нет. В то время я воспринимал собеседника, как некоего мрачного малого, с провальным взглядом темных глаз. При разговоре Денис склонял голову и смотрел изподлобья, можно было бы сказать, недружелюбно, опять-таки забегая не так далеко вперед во времени.
- Кого вы там собираетесь убить? – спросил я.
- Эту, начинающую. Она не умеет печатать на компьютере. Пишет сюжеты шариковой ручкой или карандашом и раздает прикрепленным рабам. И вот один из литрабов задумал… - Денис примолк, не собираясь далее выдавать свой "убийственный" сюжет, вновь перескочил на заявленную тему нашей вечеринки. – Им легко, этим писакам. Один председатель пен-клуба, другая может достать из сейфа любой милицейский протокол, навалять сюжетец и тоже отдать помощникам. Нам с ними не справиться! Такие объемы текстов нам не освоить за год.
- Я не собираюсь ни с кем справляться и осваивать объёмы. Буду писать, как пишется. Откажутся издавать, буду пробивать свои сценарии.
- А мне придется возиться со всей этой мерзостью, назревающей внутри меня, - признался он. – Выдавать-выдавать тексты о насилии и убийствах. Читаки это любят. Как только издадут книжку в твердом переплете, тоже можно будет обзавестись рабами, - размечтался он. – Пока же…. Пока приступим к практическим занятиям…
Тогда я не придал значение этой фразе. Какие практические занятия? Я пребывал в раздумьях, продолжать ли сотрудничество с ЭКСМО.
Стернин уже не поверил в правдоподобность моего следующего романа под рабочим названием «Звезда Саддама», особенно в перестрелку внутри военно-транспортного самолета АН-12. А зря! Во-первых, мой отец был и военным летчиком, а затем гражданским пилотом, и я знал, о чем писал. Во-вторых, издай ЭКСМО этот роман, тем более, вторую его часть, до казни Саддама Хусейна, это была бы пророческая литературная бомба!
Второй мой роман под рабочим названием «Пастель для Галатеи» тоже подвергся в издательстве жесткой критике, якобы, за «излишнюю литературность» и «достоевщину».
https://www.litres.ru/book/sergey-e-dinov-32266678/pastel-dlya-galatei-68317618/
Что такое «излишняя литературность» пояснять не стали. Но комплимент о «достоевщине» мне понравился. Мне было предложено выбрать одну из известных пьес А. Островского или Лопе де Вега и написать в этом ключе современный детектив. К таким литэкзерсисам я не был готов. Мне было это совершенно неинтересно. Гораздо увлекательней оживлять в тексте романа своих персонажей, а не пыжиться и втискивать в чужую схему сюжета ходульных героев, следователей, преступников и иже с ними.
У метро с Денисом расстались без рукопожатий. Каждый пребывал в своих мыслях о дальнейшей творческой жизни и выживании.
В июне 2003 года я вернулся домой со съемок в Останкино и машинально включил телевизор на кухне, собираясь посмотреть новости. Такие неожиданности повторялись по моей жизни не один раз.
В сюжете ТВЦ «Состав преступления» (от 03.06.2001) рассказывалось о преступлении, которое совершил… Денис Самохин.
Вот так-так! Неприятный холодок затаился где-то у меня в груди. Вот оказывается, что означала фраза Самохина-Лактионова на нашей встрече в кафе о «практических занятиях».
В один из вечеров Самохин отправился грабить и убивать. Не уверен, но думаю, что это было продуманное преступление, судя по характеру известного мне написателя, который все-таки тщательно продумывал сюжеты своих романов. Скорее всего, он долго не философствовал, «тварь ли он дрожащая», прошелся по квартирам подъезда, названивая в двери. Если бы ему открыл мужчина, не думаю, что преступлением совершилось бы в тот вечер. Совершилось бы в другой. Он нуждался в деньгах и не знал, как их зарабатывать в достаточном количестве. Говорят, что он пошел проверять на деле сюжет будущего своего романа. Сомневаюсь. При всей его неадекватности, уверен, он понимал, на что идет.
Из сюжета по ТВЦ выяснилось, что без пяти минут будущему преступнику, пока еще писателю детективов, на свою беду, открыла дверь одной из квартир Вера Ватинцева, девушка шестнадцати лет. Угрожая ножом, Самохин потребовал у нее деньги. Девушка убедила грабителя, что не знает, где родители хранят деньги. Самохин заставил Веру позвонить в соседнюю квартиру, и попросить утюг. На звонок дверь открыла двенадцатилетняя Юля Феоктистова. По несчастью, она тоже была дома одна.
Что побудило этого морального урода несколько раз ударить несчастную девочку ножом, трудно сказать. Скорее всего, мозг написателя уже был настроен на свой сюжет кровавой расправы. В это же время Вера Ватинцева скрылась в квартире родителей и от ужаса выбросилась, говорят, с пятого этажа. Но осталась жива, хотя получила ужасные травмы.
Самохина задержали очевидцы падения девочки, по ее же отчаянному крику, что вот он – убийца!
В отделении милиции задержанный сразу же признался в содеянном.
Вот вам и ужин с маньяком.
Все-таки, странные совпадения, что Самохину открыла дверь девочка Вера Ватинцева, которая была дома одна. Одна дома оказалась и жертва - Юля Феоктистова. Будущий преступник был неглупым человеком, скорее всего, он выслеживал свою жертву не один день.
Написатель был трусоват и нервничал по любому поводу. На нашей встрече в кафе он злился на официантку, которая медленно, с явной неохотой обслуживала, крикнул ей во след что-то оскорбительное. Когда же в зал вышел то ли директор кафе, то ли администратор, мужчина внушительный и решительный, Самохин сник, прикинулся вежливым, долго, унизительно извинялся, что и побудило меня быстрей свернуть затянувшееся застолье.
На улице Самохин вжал голову в плечи, когда я громко свистнул, пытаясь остановить такси. Водитель даже не притормозил.
Пришлось пройтись до метро, где и расстались…
Много статей о невменяемом убийце можно найти в интернете.
Любопытные заключения Евгения Самовичева, специалиста по маньякам, как его называют. Профессор утверждает, что книги подобных писателей – прекрасный материал для учебников по криминологии!
Общий знакомый, в издательстве ЭКСМО ведущий в то время редактор криминальной серии «Русский бестселлер» Григорий Стернин, за время сотрудничества с Денисом Самохиным, ничего необычного в парне не заметил. По его мнению, Самохин – писатель самого среднего уровня. Все замечания редакторов послушно принимал. Чтиво Самохина-Лактионова – «для электричек и метро». Подобное читают люди с нормальной психикой, под впечатлением от прочитанного убивать не пойдут.
За восемь лет работы Григория Ефимовича в ЭКСМО встретились только три человека с явными психическими отклонениями.
В одной из статей в интернете доктор психологических наук Фарит Сафуанов из Института судебной медицины имени Сербского, где и проводилась судебно-психиатрическая экспертиза Дениса Самохина, сообщил, что с такой закрученной интригой преступления Сафуанов встретился впервые. Писатели детективных романов в пациентах подобных учреждений бывали, но проходили чаще по статье «шпионаж».
К сожалению, отечественные радетели культуры пока мало контролируют механизмы распространения агрессии в обществе. Американские исследователи занимались этой проблемой.
- Удалось выяснить, - рассказывал Фарит Сафуанов, - что на тысячу посмотревших «чернушную» передачу или прочитавших жуткий, кровавый детектив, у двадцати повышается внутренняя агрессия.
Не обязательно эти двадцать человек отправятся совершать грабеж или убийство, но с высокой долей вероятности почитатели жесткого жанра в кино, читатели подобных романов могут «сорваться» в будущем.
Необходимо защитить общество от потока информации, тиражирующей технологию смерти. Ввести цензуру, жесткое ограничение возраста для просмотра кинофильмов со сценами насилия и убийств и чтения подобной литературы.
Коллеги надо мною подшучивают, мол, сам-то ты не стал еще маньяком? Во-первых, я все-таки придерживаюсь приключенческого жанра. Во-вторых, всё больше переключаюсь на сценарии для мультипликационных фильмов и литературы для детей.
Дети более благодарные зрители и читатели, нежели взрослые.