— Дядь Вить, ну пожалуйста, выпусти меня! Тут так темно, я боюсь! — мой голос дрожал и срывался на писк. Чёрт, как же стыдно-то было...
— Не-а, племяш, сиди уж. Или ты хочешь всю жизнь бояться темноты, как девчонка? — хохотнул дядька из-за двери.
Я съёжился в углу, обхватив коленки руками. Мне было шесть лет, от силы семь — точно не помню. Помню только, как от страха колотилось сердце и как в голове крутилась дурацкая песенка из мультика про Чебурашку. Знаете, та самая — "я был когда-то странной игрушкой безымянной". Почему именно она? Без понятия. Мозг то ещё чудище, особенно детский.
А началось всё за пару недель до этого. Мы с пацанами с нашего двора насмотрелись каких-то ужастиков — то ли "Оно", то ли "Кошмар на улице Вязов", уже и не вспомню. Короче, с тех пор мне начало мерещиться всякое. То тень в углу шевельнётся, то из-под кровати кто-то дышит, то в шкафу заскрипит. Ерунда, конечно, но попробуй объясни это шестилетнему пацану.
Родители сначала пытались меня успокоить. Мама сидела со мной, пока я не засну, папа даже как-то раз залез под кровать, чтобы показать, что там никого нет. Но толку-то? Стоило им выйти из комнаты, как страхи возвращались.
И вот в тот день предки решили свалить на день рождения к тёте Лене. А меня оставили с дядей Витей. Знали бы они, чем это закончится...
— Витя, ты там смотри, — говорит папа перед уходом. — Димка у нас что-то совсем расклеился. Монстров везде видит, спать боится.
— Да ладно тебе, Серёг, — ухмыляется дядя Витя. — Я твоего пацана быстро в порядок приведу. Не боись, прорвёмся.
Я ещё тогда напрягся от его тона. Было в нём что-то... нехорошее. Но кто ж шестилетнего спрашивает, верно?
Короче, как только родители свалили, дядька поворачивается ко мне:
— Ну чё, племяш, будем из тебя мужика делать или как?
И не успел я опомниться, как оказался в тёмной кладовке. Знаете, такой типичный чулан из советских квартир — узкий, тесный, с кучей старого хлама по углам. Самое то для детских кошмаров, ага.
Время там тянулось бесконечно. Казалось, прошла целая вечность. На самом деле, наверное, минут двадцать от силы. Но вы попробуйте посидеть в кромешной темноте, когда вам шесть лет и вы уверены, что вот-вот вас сожрёт какой-нибудь Пеннивайз. Так и поседеть недолго.
А дядя Витя, сволочь такая, ещё и подзуживал:
— У-у-у, я страшный монстр! Сейчас приду и съем тебя! — завывал он противным голосом.
Знаете, что самое паршивое? В тот момент я реально думал: лучше бы тут был настоящий монстр, чем этот придурь.
Я зажмурился и начал вспоминать всякие приятные штуки. Нашу детскую площадку во дворе, где мы с пацанами гоняли мяч. Мамины блинчики по выходным. Папину привычку читать мне сказки на ночь, изображая все голоса. Чёрт, как же хотелось оказаться сейчас дома, в своей кровати...
И тут я услышал, как в замке поворачивается ключ. Дверь медленно открылась, и я увидел силуэт дяди Вити.
— Ну чё, боец, — ухмыльнулся он, — попрощался со своими страшилками?
Я молча кивнул, боясь пошевелиться. И знаете, что я понял в тот момент? Я больше не боялся темноты. Не боялся монстров из фильмов. Потому что настоящие чудовища оказались куда страшнее — они прятались за улыбками близких людей.
С того дня прошло... сколько? Лет двадцать пять, наверное. Я давно вырос, отслужил в армии, женился, развёлся, снова женился. Обычная такая жизнь обычного мужика под сорокет. Но тот случай... он навсегда изменил меня.
Я больше не боюсь темноты. Не вздрагиваю от скрипа половиц. Не проверяю шкаф перед сном. Зато я научился бояться людей. Особенно тех, кто улыбается слишком широко и обещает "сделать из тебя мужика".
Каждый раз, когда я вижу, как какой-нибудь папаша орёт на своего пацана за то, что тот расплакался, или слышу, как тётка в магазине шипит на дочку: "Прекрати ныть, или я тебя здесь оставлю!", меня начинает колотить. Потому что я знаю: вот они, настоящие монстры. И самое страшное — они даже не понимают, что творят.
Знаете, что самое паршивое? Я ведь так и не рассказал родителям, что тогда случилось. Всё боялся, что они мне не поверят. Или что дядя Витя сделает что-то ещё хуже. Глупо, да? Но страх — он такой. Нелогичный.
Знаете, что я сейчас делаю? Я работаю детским психологом. Ага, вот такой вот поворот. Каждый раз, когда ко мне приходит очередной перепуганный малыш, я вижу в нём себя — того пацана из тёмной кладовки. И я делаю всё, чтобы помочь ему. Чтобы он никогда не прошёл через то дерьмо, через которое прошёл я.
— Слушай, — говорю я обычно своим маленьким клиентам, — бояться — это нормально. Все чего-то боятся. Главное — помнить, что большинство наших страхов живут только у нас в голове.
И знаете что? Каждый раз, когда я это говорю, мне кажется, что часть моего собственного страха тает, исчезает.
А недавно я случайно встретил дядю Витю. Он сильно постарел, ссутулился. В глазах — то ли вина, то ли просто усталость.
— Димка, — говорит, — ты это... прости меня, а? Я ведь тогда... не понимал.
Я смотрел на него и чувствовал, как внутри всё переворачивается. С одной стороны — обида, злость. С другой — что-то вроде жалости. В итоге я просто сказал:
— Да ладно, дядь Вить. Проехали. Только пообещай мне кое-что: никогда больше не пытайся "воспитывать" детей. Окей?
Теперь, укладывая спать своих пацанов (да, у меня их двое, представляете?), я говорю им:
— Пацаны, запомните: настоящие монстры живут не под кроватью. Они живут в наших головах. Но у нас есть суперсила, чтобы их победить. Знаете какая? Любовь, понимание и умение прощать.
И каждый раз, когда я это говорю, мне кажется, что тот напуганный пацан из тёмной кладовки наконец-то успокаивается и засыпает. Без страха. Без кошмаров. Просто... засыпает.