Все же знают о латышских стрелках - персональной вооруженной банде В. Ленина, на чьих штыках тот не просто пришел к власти, но и удержал ее путем красного террора. Та самая история о том, как латыши, китайцы и прочие венгры убивали русских ради торжества еврейской власти. (/sarcasm)
И об этих знаменитых Сибирских полках того самого Адмирала… Но вообще-то чеха Гайды поначалу, конечно, но то такое, непопулярное. Тем не менее, отрицать значительную роль сибирцев в отражении красной угрозы - глупо. Эти парни умели воевать, а некоторые даже любили.
Намного меньше известно о совместных сибирско-латышских действиях в тот период, когда враги у них были общие - немецкое вторжение и русское самодержавие. В какую сторону воевать? Ну, поначалу все было понятно…
Новый, 1917-й год, империя встречала с ожиданием скорой победы. Какая империя? Да любая из тех, кто начинал эту бойню. Иначе чем еще жить среди творящегося кошмара? О такой глупости, как Рождественское перемирие, уже давно никто и не вспоминал, поскольку лучшим подарком на Рождество могли бы стать головы ублюдков, засевших в траншеях напротив, насаженные на пику. Пик-то было дофига, в отличие от снарядов, которые всегда заканчивались раньше, чем вражеский энтузиазм. Каким образом недостаток снарядов превратить в тактический манёвр - об этом знали не только лишь не все, мало кто вообще знал, а кто не знал - тот вскоре знатно удивился, когда узнал.
Очередное русское наступление, которое бы могло привести Францию к победе, Англию - к тотальной гегемонии, а немцев - в пекло, где им и место, было запланировано на весну, но к нему следовало хорошенько подготовиться, чтобы штурмануть немцев, сидя на нормальной логистике. Хотя бы солдат успевать подвозить поверх исключенных из списков.
Для этого у русских был хороший план, наличием которого я и объясняю все последующие события. Итак, место действия: Рижский плацдарм, полоса ответственности 12-й русской армии Радко Дмитриевича Радко-Дмитриева. Этот болгарин был хорош в командовании корпусом, но с армиями чо т лажал. Впрочем, Гинденбурги в то время были только у Германии, и всего один, да и тот с Людендорфом.
Против 12-й армии со всеми привычными удобствами расположилась 8-я немецкая армия - та самая, с командования которой сложился дуэт Гинденбург-Людендорф. Имея батальонов в два раза меньше, чем у Радко-Дмитриева, немцы закопались в дюны, закрыв проходы блокгаузами и колючкой. Резервов они не имели, но в тылу на всякий случай готовили вторую линию обороны. Общий счет провальных наступлений был в пользу русских, и немцы не имели оснований полагать, что в ближайшее время русские сумеют их удивить.
Замысел командарма-12, изложенный им в оперативном приказе по армии от 20-го декабря 1916 г. (по старорежимному стилю), базировался на совершенно правильном предположении о том, что «противник, значительно ослабив свои силы на фронте нашей армии, занимает свои укрепленные позиции жидкими частями без существенных резервов в тылу».
Целью наступления была выбрана Митава - перекресток шоссейных и ж.-д. дорог на берегу речки Аа, утекавшей прямиком в Балтику. В низовьях, к северу от Митавы и к западу от русла Аа, находилось большое болото Тируль, в которое утыкалась правым флангом 12 армия. В соответствии с упомянутым приказом, утром 23-го декабря с этого пятачка между Тирулем и Аа от н.п. Одинг должна была начать наступление на юг группа генерала Лебединского, имея целью захватить переправу у местечка Кальнцем - чтобы обойти укрепрайон и болото, и быть готовыми двигаться на Митаву вдоль Аа.
30-ю километрами южнее, вдоль шоссе Рига - Митава, от н.п. Олай наступала группа II-го Сибирского корпуса с задачей обеспечить левый фланг основного прорыва, и в идеале тоже зайти в Митаву.
В дефиле между Аа и Митавским шоссе заходил VI-й Сибирский корпус и 2 латышские стрелковые бригады - Бабитская группа (потому что наступала от Бабитского озера), которой предстояло разнести в пух и прах немецкую оборону. Последняя на участке планируемого наступления была представлена окопами полного профиля, дзотами, сплошными проволочными заграждениями. Как вишенка на торте - Длинная дюна Малого Тирельского болота: два с половиной километра пулемётных дзотов и миномётных позиций через каждые двадцать метров. Она же - Пулемётная горка.
В случае успеха русские получали транспортный узел и выход к тылам немецкого фронта, не говоря уже о срыве немецкого наступления на Ригу. Жаждавший реванша за факап на Юго-Западном фронте годом ранее Радко-Дмитриев к выполнению задуманного подошел творчески, и бурно имитировал отправку VI-го корпуса в Румынию. Несвойственное русским отсутствие «радиоболтовни» способствовало скрытности проведения операции. И даже досадный бунт пары сибирских полков, не пожелавших убиваться об немецкие пулеметы, не нарушил общей конспирации.
А чой та, собственно, сибиряки взбунтовались еще до того, как это стало мейнстримом? Дело в том, что, несмотря на предусмотренное приказом наличие в наступающих порядках артиллерии, начало наступления должно было ознаменоваться полной тишиной. Никакой артподготовки - и это значило, что наступать предстояло прямо сквозь неразрушенные заграждения на неподавленные огневые точки. Чуете запах? Это хороший план.
И он сработал. Вообще, конечно, без артиллерии не обошлось. Ранним утром 23-го декабря со стороны Одинга и Олая послышался бабах, и вслед за ним прилетело. У немцев оставалось время на позавтракать, взять винтовку и неспеша отправиться на мороз в траншею - еще одно русское наступление, делов-то. Тишина в центре их не обеспокоила, потому что там были сплошные леса, болота и Пулеметная горка. Никакого русского безумия не хватит, чтобы протащить в эти дебри артиллерию для проделывания брешей и кавалерию для глубоких охватов.
И в этом немцы оказались правы. Перед рассветом их часовые успели различить в предутренних сумерках движение маскхалатов, после чего на опутанный колючей проволокой бруствер опустились сотни топоров. Никаких пушечных залпов и конского ржания, только «С Рождеством, ****!», или как это будет по-латышски. Митавская операция началась.
Курляндцам не было холодно в 20-градусный мороз - ведь в них горел огонь ненависти. Арендаторы собственной земли, вечные батраки в хозяйствах остзейских немцев - латышские стрелки шли убивать тех, кого ненавидели века эдак с 12-го. И если Одингская (правофланговая) группа с задачей преодоления завалов не справилась, несмотря на артподдержку, то 7-му Баусскому полку 2-й латышской бригады оказалось достаточно команды своего полковника Карлиса Гоппера: «Весь полк на проволоку, вперед!». Стрелки топорами и именем латышской матери под огнем двух пулеметов пробили проход в колючей проволоке, и через бруствер хлынули догонять улепетывавших немцев.
Действия 5-го Земгальского полка той же бригады полковника И. Вацетиса были менее успешными, но не менее отчаянными, равно как и действия 1-й латышской бригады, действовавшей с северной стороны Пулеметной горки при поддержке стрелковых батальонов 3-й стрелковой дивизии. Между латышами и Олайской группой в прорыв зашли 55-й и 56-й стрелковые полки 14-й Сибирской дивизии под общим командованием генерала К.Р. Довбор-Мусницкого, и к вечеру первого дня леса в полосе наступления кишели перемешавшимися штурмовиками и немецкими ополченцами.
Радко-Дмитриев отправил на пополнение изрядно поредевших штурмовых частей стрелковые резервы, но ввести в прорывы кавалерию не вышло - болота для нее оказались непроходимыми. Олайская группа, усиленная артиллерией, продвинуться вдоль шоссе не сумела.
Немцы же собственную артиллерию использовали усердно и сразу, увеличивая лесной переполох. Принявший командование Бабитской группой генерал Триковский всю ночь и утро собирал своих головорезов, гонявших немцев по болотам, разводил по своим частям, и придавал действиям последних осмысленность. Путь на Митаву в дефиле между Аа и Митавским шоссе был открыт, и немцы спешно уходили с Пулеметной горки.
Это могла быть история о том, как русские наваляли немцам и начали освобождение имперских земель от кайзеровских шайзе. Вторая линия обороны стояла пустая. Главнокомандующий Северо-Западным фронтом (Главсев) генерал Рузский запросил у Ставки резервы для продолжения наступления.
Но у Гурко не было резервов для 12-й армии. Митавская операция изначально была разрешена Главсевом и запланирована Радко-Дмитриевым как частная армейская операция, «боевая практика для войск», без стратегических целей, и резервы под нее не готовили. Некоторые злые языки утверждают, что будущие революционеры Рузский и Гурко не собирались демонстрировать ни союзникам, ни собственной общественности успехи царской армии. Ну, типа, победоносной может быть лишь революционная демократическая армия. Солдаты посчитали, что виновата Александра Федоровна - подлая немка позвонила кузену Вилли и пообещала остановить победный русский марш. И остановила, фигль ей.
Это всё ерунда, разумеется, но вот запасов снарядов хватило лишь на то, чтобы выгнать немцев с Пулеметной горки и из ближайшего леса. Артиллерия противника осталась неподавленной. Немцы же били совершенно свободно туда, куда считали нужным, и для организации ответочки средств у русских не было. Связь между частями осуществлялась «бегунами». Напомню, бегать им предстояло в лесу, при двадцатиградусном морозе, среди постоянно контратакующих немцев. Рыть собственные траншеи для того, чтобы закрепиться на захваченной местности, или приспособить для этого захваченные немецкие предстояло в мерзлой земле, в отсутствие горячего питания (не завезли, ага), в перерывах между боев. Инженерные части к месту прорыва не дошли.
Все эти обстоятельства позволили немцам перейти в контрнаступ, отбросив русских на исходные. Потери составили 6553 человек убитыми, 10192 - пропавшими без вести, 27624 - ранеными и отравленными газами, а всего 16745 безвозвратных и 44369 человек общих соответственно. Немного? Четверть 12-й армии - таков итог боевой практики войск.
Немцы потеряли 965 человек убитыми, 330 - пропавшими без вести, 5067 - ранеными, всего 1295 безвозвратных и 6362 человек общих потерь. Ну, и некоторая психическая травма присутствовала от неразрешимости вопроса: «Что это было?»
Митавская операция знаменита тем, что являлась последней наступательной операцией умирающей империи. Но не только этим. Зреющее в армии недовольство впервые выхлестнулось в значимых объемах в снегах между Ригой и Митавой. Полки отказывались идти в атаку. Латыши - самые мотивированные части северного фронта - вышли из Митавской операции не просто поредевшими на 40%. Теперь их ненависть была обращена не к одним лишь немцам.
Карлис Гоппер через год уйдет к белым. А Вацетис станет красным Главкомом, за которым последует подавляющее число выживших в мясорубке ПМВ латышей. И вскоре они встретятся с дембелями сибирских полков. Но это будет совсем другая история.
Автор: Павел Реутских
