В гостевом зале рыцари деловито потрошили принесенные монахами мешки со снедью, выставляя на стол копчености и сушености, и откупоривали пузатые глиняные бутылки. Командир рыцарей, ударив рукоятью меча в ближайший щит, дождался обращения на себя всех взоров присутствующих.
- Представляю графа Мангуса, посла от соседнего королевства, а также командира из егерей барона Перийского, - Скел показал рукой на графа.
– А также сообщаю, что сплетни про барона Перийского никакие не сплетни, - командир кивнул на Анчутку, сидящего на плече графа, - посему сегодня во время застолья заместо разговоров про баб у вас есть возможность узнать что-то новое.
- Про баб, между прочим, тоже интересно, - покосился на командира Анчутка. – Мне в этих краях две ведьмы такие фокусы показывали…
Услышав про ведьмины фокусы, некоторые рыцари поежились. Да и в целом рядом с анчуткой чувствовали себя неуверенно. Демон, конечно, вроде бы как ручной – сидит себе на плече у графа, и сухарь грызет, - однако как знать, может после сухаря ему на десерт чью-то душу схарчить захочется. А у рыцаря душа благородная, героическая, для нечисти - первое лакомство.
Анчутка, уловив всеобщее настроение, улыбнулся.
- Вы за души свои не переживайте, они без надобности. На хорошем базаре, между прочим, рыцарские души даже на сдачу не берут.
- Отчего это не берут? – Обиделся один из рыцарей.
- Так у рыцаря душа жесткая, закаленная, при этом из-за беспорядочного образа жизни весьма неуравновешенная. Это все равно что очень старую говяжью ногу глодать – только слюноотделение без какого либо прокорма.
Услышав про души, рыцари нахмурились. Да и как не нахмуриться, когда приходит какая-то говорящая нечисть и объявляет твою душу такой никчемушной, что в нее честному человеку даже плевать противно…
Разложив по тарелкам снедь и разлив чарки, хмурые рыцари сели за стол. Граф тоже сел к столу и, оценив обстановку, поднял чарку.
- На правах временного хозяина этого помещения предлагаю выпить за рыцарскую честь и гвардейское достоинство. Ибо и то, и другое столь закаляет наше тело и наш дух, что даже демонам они не по зубам!
Рыцари, дружно подняв чарки, подобрели. Граф, если уж по совести, кругом был прав – нечего лезть своими лапами в рыцарскую душу, а тем паче разевать на нее свою пасть.
***
В парке же возле дворца вовсю кипела подготовка к осаде. Народ потихонечку подтаскивал скамейки, выбирая наилучший обзор, и кто-то даже раскинул небольшой шатер с видом на главный дворцовый вход. Дамы в сопровождении гвардейцев время от времени подходили к монахам, стоящим у редутов, и деликатно интересовались, - когда начнется? Монахи осеняли себя знамением и отвечали, что по сигналу.
К вечеру, набив на языке мозоли в беседах с интересующимися дамами, монахи разместили у входа в парк табличку на треноге.
«Доводим до сведения отдыхающих, что штурм начнется тогда, когда он начнется. О том известят трубы, а также зловоние со стороны дворцового клозету, который и без того переполнен. Благодарим за понимание.»
Табличка, конечно, ясности никакой не вносила, однако же и не разочаровывала ожидающую штурма публику.
После установки таблички монахи принялись было сооружать по приказу командира рыцарей виселицу, но тут на верхнем этаже дворца открылось окошечко и тяжелое копье ткнулось в землю неподалеку от одного из редутов. К древку был привязан свиток с королевской печатью Их Всемилостивости. Младший инквизитор снял свиток и, поразмыслив, понес его в гостевой дворец, где уже начинало шуметь рыцарское застолье.
Представшая его глазам картина едва не лишила инквизитора чувств.
Рыцари сидели за столом, разливая в чарки ароматный не то коньяк, не то самогон, и с интересом смотрели на тот край стола, где находился командир с графом Мангусом. А перед ними, прямо на столе, прыгал в возбуждении небольшой демон и, махая крылышками, вел повествование о доблестном рыцаре Непренко.
- Но когда к рыцарям вышла королевская дочка, возникла небольшая заминка. Рыцари заявили королю, что воевать драконов сейчас не сезон, медицинские страховки они оставили дома, да и вообще, они тут с ознакомительным визитом.
- И только один доблестный рыцарь, бросив оземь шлем, вышел вперед и согласился победить дракона. Правда, настоятельно попросил короля к полцарству и царевне впридачу добавить еще самогонный аппарат и телегу дрожжей, ибо, по его словам, «по трезвяку мой организм на подобную брачную ночь не рассчитан»…
Инквизитор на дрожащих от ужаса ногах подошел к командиру и протянул грамоту.
- Вот, к копью была привязана…
Скел взял бумагу и посмотрел на инквизитора.
- А чего тебя трясет то так? Не приболел?
Инквизитор скосил глаз на анчутку и в растерянности прошептал:
- С демонами стол делите, да как же так?
Граф Мангус строго посмотрел на инквизитора.
- Пшел вон, дурак! Тут у нас культурная программа, а он со своими предрассудками лезет!
Инквизитор, шатаясь, вышел из зала. Скел развернул грамоту и постучал ножом по железному шлему, лежащему подле него на лавке.
- Со стороны осажденных предъявлена грамота.
- «Я, волею небес и благородного соизволения всех знатных семейств… так-так-так… правя мудростию и справедливостию…» …гм…
- А, вот! «… усмиряя свой гнев и негодование, поелику в своем заблуждении рыцари не понимают, что творят, и даже небеса содрогнутся, увидев уготованную нами кару»… так, опять не туда понесло…
- «… титулованный Их Всемилостивостью, ибо сердце мое преисполнено..»
Командир плюнул и протянул грамоту граф.
- Сделайте милость, граф, дойдите до сути этой писульки. Я, право, потерялся.
Граф взял бумагу и пробежал по ней глазами.
- Ежели по существу, то он горячо просит его выпустить из дворца, и пожаловать за это с королевского плеча столовый десертный сервиз серебром на шесть (зачеркнуто) две персоны, внизу приписка мелкою буковкой – каждому.
За столом воцарилось гробовое молчание. Кто-то из рыцарей поинтересовался:
- А столовый десертный сервиз – это как?
Граф Мангус усмехнулся.
- Это, насколько я понимаю, ложечка для варенья.
Скел задумчиво плеснул из бутылки себе и графу в чарки, молча выпил и обвел взглядом присутствующих.
- Полагаю, отвечать на эту писулю не требуется.
Анчутка развел лапками.
- Такое бывает. Ожидаем золотоносного боевого осла, а вместо него из дворцовых ворот выползает обосравшийся хомяк. С припискою мелкими буковками – «на воротник».
