Этот красавец, обладатель огромного состояния, успешный выпускник академии Генерального штаба и подумать не мог, что пройдет год-другой и его объявят безумцем.
Николай был старшим сыном в семье Великого князя Константина Николаевича, сына российского самодержца Николая I. В семье его звали- Никола. Поначалу семейная жизнь его родителей была счастливой. К сорока годам его мать великая княгиня Александра Иосифовна постарела и подурнела.
Еще бы- за десять лет она родила шестерых детей. Отец всерьез увлекся балериной Анной Кузнецовой. Кузнецова бросила сцену и стала рожать сиятельному любовнику детей. Один из очевидцев великокняжеского романа свидетельствовал, что муж Александры Иосифовны «гулял в Крыму и, встречая знакомых, старался знакомить их со своей танцовщицей Кузнецовой и при встрече говорил: «В Петербурге у меня казенная жена, а здесь собственная». От неурядиц между родителями в первую очередь страдают дети. Они чувствовали себя сиротами и оказались полностью во власти воспитателей и учителей.«Грустно было мое детство, – вспоминал впоследствии великий князь Николай Константинович. – Я вынес из него две-три мысли и ни одного хорошего чувства…»
В семнадцать лет Никола пустился во все тяжкие. Он выглядел значительно старше своего возраста и очень быстро заработал репутацию буяна и выпивохи. Его постоянно видели в компании непристойных девиц. В восемнадцать лет Никола преподнес семье новый сюрприз. Молодой человек захотел получить серьезное военное образование и подал прошение о зачислении его слушателем в Академию Генерального штаба. До него все великие князья обучались в домашней обстановке. Высокий, стройный и чрезвычайно привлекательный внешне он эффектно выглядел в седле и любил красоваться на маневрах и смотрах. Академию он окончил успешно с серебряной медалью. Александра Иосифовна, испугавшись сногсшибательного успеха сына у самых разных дам, решила женить его на немецкой принцессе. Но судьба пожалела Николу. Пока он нехотя ожидал свадьбы, случилось непредвиденное: невеста вдруг заявила, что влюблена в конюшего своего отца и ни за кого другого замуж не пойдет. Несмотря на страшный скандал, она как сказала, так и сделала- против воли родственников обвенчалась со своим избранником. Несостоявшийся жених Никола из благодарности даже оставил фотографию принцессы на своем письменном столе. По окончании академии Никола поступил в лейб-гвардии Конный полк и с головой ушел в дела службы, быстро заслужив уважение офицеров и солдат.
Про великого князя писали, что его чувственность пробудилась рано и «на женский пол Никола стал заглядываться с двенадцати-тринадцати лет». Постоянная смена любовниц выработала в молодом человеке соответственное отношение к женщине. Его увлекали легкомысленные красивые женщины, которые не предъявляли никаких притязаний после разрыва. Среди товарищей-офицеров он любил повторять: купить можно любую женщину-вся разница только в оплате услуг: от пяти рублей до пяти тысяч. И вот на его жизненном пути появилась Фанни Лир, которую считали главной причиной всех последующих несчастий с князем.
Им было по 23 года, когда состоялось их знакомство. Но его жизненный опыт не выдерживал никакого сравнения с тем, что уже имелся за плечами мисс Фанни. В возрасте 16 лет эта дочь священника из Филадельфии сбежала из родительского дома с проходимцем, родила дочь, но рано овдовела и стала зарабатывать на жизнь старым, как мир, способом. Скрывшись от позора во Франции, молоденькая американка устроилась петь на сцене в парижском кабаре. Начинающая артистка, энергичная и оборотистая, быстро обзавелась поклонниками, переходя от менее ко все более богатым и приобрела статус дорогой куртизанки. Среди тех, кто пользовался услугами мисс Лир, были и русские, приезжавшие в Париж и на европейские курорты – пожить вольной жизнью и с толком истратить деньги. Тут Фанни и решила отправиться в Россию. Начало жизни в Петербурге было многообещающим. Роскошь, которая скрывалась за стенами великолепных особняков, изобретательное разнообразие времяпрепровождения вселили в Фанни уверенность, что она правильно сделала, рискнув приехать сюда, в страну больших морозов и больших фамильных состояний. Она поселилась в одном из самых фешенебельных мест блистательной Северной Пальмиры. Её дом стоял на Михайловской площади. Напротив нарядный дворец великого князя Михаила, чуть левее – театр, который часто посещает императорская семья.
Именно здесь началась романтическая и печальная история любви Фанни и Николы. В маскараде она познакомилась с великим князем Николаем Константиновичем. О чем потом вспоминала: «Я была счастлива и трепетала от радости, как брошенная собачка, отыскавшая, наконец, себе господина». Он стал бывать у неё постоянно.
В своих воспоминаниях «Роман американки в России», изданных на французском языке в Брюсселе в 1883, она вспоминала слова великого князя: «Милая моя, я человек, отмеченный роком и рожденный под несчастливой звездой». Не смотря на интерес великого князя к ней, она устраивала в своей квартире вечеринки, куда наведывались высокопоставленные особы, и неизвестно, кто из них оставался здесь до утра. Видели у Фанни и великого князя Александра Александровича, будущего Александра 3. Как знать, может быть, давнишнюю неприязнь двоюродных братьев усугубило соперничество, в котором выиграл Никола. В своих мемуарах о своем « августейшем романе» Фанни записала: «Я начинала понимать характер великого князя, он был нервен, высокомерен и раздражителен до бешенства и в то же время добрый, заботливый, любящий и покровительствующий всему, кто имел к нему отношение, – от меня до своей последней собаки». Считается, что Фанни Лир оставила лучший его психологический портрет. Цитирую книгу Людмилы Третьяковой «Русский Сюжетъ»: «...Никола пытался приобщить свою подругу к тому миру, который был привычен ему. Несмотря на то, что Фанни не слишком любила показываться в квартире августейшего любовника в Мраморном дворце, Никола всякий раз настаивал, и она уступала. Эти выезды великий князь обставлял с той таинственностью, какая очень прельщает женщин. Вместо новомодных экипажей за Фанни посылался допотопный рыдван с пожухнувшей позолотой, еще возивший, вероятно, дам в париках и кавалеров в кафтанах с алмазными пуговицами. На козлах сидел огромный кучер с бородой до пояса, а рядом с ним – крошечное существо, доверенное лицо Николы, карлик Карпович. На нем был какой-то странный театральный наряд из бархата с воротником жабо и плащ, подбитый атласом. Пожалуй, он выглядел состарившимся мальчиком-с-пальчик из волшебной сказки Перро. Карлик был чрезвычайно галантен. Спрыгнув на землю, он ловко открывал дверцу и, подав маленькую ручку, помогал даме подняться по хрупким, подрагивающим ступенькам в карету. Его красивые карие глаза смотрели печально и ласково. «Все хорошо, дорогая мисс Фанни?» – спрашивал он. «Все хорошо», – отвечала она. И казалось, их путь лежит вовсе не на Миллионную улицу, а в сказку». Тем временем родители великого князя решили положить конец этому роману. И вот при очередном свидании великий князь сказал Фанни, что едет в Среднюю Азию, где идет война с Хивинским ханством. На сборы дано совсем немного времени. У Фанни родилось подозрение- это предлог разлучить их. Но, с другой стороны, она гнала от себя эту мысль – неужели ради этого родители готовы послать сына под пули? А великий князь был несказанно рад, ведь он, как офицер, ни разу не нюхал пороху. Перед отъездом Никола положил перед Фанни большой плоский футляр. Когда она открыла его, то увидела бриллиантовые украшения: серьги, ожерелье, кольцо и браслет. Помимо того он протянул Фанни бумагу с вензелем императорского дома и печатями возле размашистой росписи великого князя. Это было завещание на имя мисс Фанни Лир, в котором Никола назначил ей ежегодное содержание в размере 100 тысяч рублей. Это была очень большая сумма, ведь собственный доход великого князя составлял около 200 тысяч. Погрустив после расставания, Фанни вернулась к тихой, размеренной жизни. С петербургскими друзьями виделась в основном в театре, к себе никого не приглашала и очень редко выезжала в гости. Никола писал Фанни каждый день. «У меня уже было несколько встреч с неприятелем. Они окружили нас со всех сторон в 12 верстах от реки и с дикими воплями бросились на наших стрелков. Я видел ясно, как некоторые из них падали убитые. Раненых они не покидали, но, подскакав к ним во весь опор, клали их на свои седла и увозили. Не правда ли, как это благородно? Но видеть убитых ужасно». Наконец Хива пала. Хивинское ханство перешло под протекторат Российской империи. Никола, будучи в чине полковника, заслужил за поход в Хиву орден Владимира. Его родителям казалось: вся жизнь сына теперь пойдет по-новому, так, как хотелось бы императорской семье. Но возле Николы по-прежнему была злополучная американка. Вдвоем они отправились в путешествие за границу. В Риме они побывали на вилле Боргезе, где любовались прекрасной скульптурой, изображавшей знаменитую Паолину Боргезе, младшую сестру Наполеона. Никола решил, что его Фанни ничуть не хуже ни Паолины, ни Венеры, и заказал точную копию скульптуры, но с Фанни вместо сестры Наполеона. Он говорил, что мраморная Фанни займет место в павловском парке среди греческих и римских богинь, и они будут завидовать ее красоте. Сегодня, кроме единственной фотографии, эта скульптура – единственная возможность увидеть женщину, встреча с которой уготовила совершенно особую судьбу одного из Романовых.
Уменьшенная копия из коллекции Юсуповых
Николай Константинович теперь не мог помыслить жизни без нее. «Я почти все время проводила во дворце великого князя, – писала она. – Мы часто обедали вместе, катались в санях по Петербургу и окрестностям, играли на бильярде и вообще вели тихую и спокойную жизнь». Прошло два года и четыре месяца как тянулась их связь. Они обручились. Никола написал императору письмо с просьбой дать разрешение на их венчание. Это совершенно противоречило со строгими правилами императорского дома России, где было прописано: невесты и женихи для молодого поколения царской семьи должны выбираться исключительно из европейских королевских семейств. Если от этого правила в силу каких-то особых обстоятельств делалось отступление, то лишь в пользу знатных дворян. Но и тогда брак считался морганатическим, неравнородным. Фанни Лир с ее репутацией дамы полусвета никогда, ни при каких условиях не могла стать женой великого князя. Отстаивая право выбора, Никола захотел невозможного. Александр II не дал согласия на брак. Невзирая ни на что, великий князь был полон решимости обвенчаться с Фанни. Был придуман хитрый план, как обвенчаться без согласия царской семьи. Николай поехал вместе с отцом на выставку в Вене. Согласно плана Фанни приехала в Вену отдельно от князя, чтобы встретиться с ним и обвенчаться в православном храме. Агенты, от самого Петербурга не спускавшие глаз ни с великого князя, ни с Фанни, рассекретили их планы. Подступы к православной церкви перегородили чины в штатском. Венчание не состоялось.
Дальше с Николой случилась скверная история-беспрецедентная в трехсотлетней истории русского императорского дома. Весной 1874 в дневнике князя-отца Константина Николаевича появились следующие строки: «...Санни меня призвала к себе, чтобы показать, что на одной из наших свадебных икон отодрано и украдено бриллиантовое сияние и что с другой пробовали то же самое, но безуспешно и только отогнули... Просто ужас!» Через два дня петербургский градоначальник доложил, что к похищению бриллиантов причастен старший сын супругов, великий князь Николай Константинович. Князь-отец не мог в это поверить. Сам Никола начисто отрицал свою вину и клялся на Библии, что не имеет к краже бриллиантов никакого отношения. Отец присутствовал на допросах, ждал, что Никола покается, и был поражен: «Никакого раскаяния, никакого сознания... Ожесточение и ни одной слезы. Заклинали всем, что у него еще осталось святого, облегчить предстоящую ему участь чистосердечным раскаянием... Ничего не помогло!» История с похищением бриллиантов, как ни старались не выносить сор из избы, обсуждалась во всех петербургских гостиных и обрастала невероятными слухами. Положение сложилось отчаянное: член царствующей фамилии – уголовный преступник, вор. Главной уликой против великого князя были показания его адъютанта капитана Евгения ВарнахОвского. Он утверждал, будто Николай Константинович действительно просил его заложить бриллианты, о происхождении которых ему не было известно, что он по дружбе и сделал. И вправду, один из украденных камней позже обнаружили в петербургском ломбарде. Мнение, что вором был все-таки сам Варнаховский, существует по настоящее время. Эта история взволновала Александра II. Изо всех племянников император больше всего любил именно Николу. Существует версия, что он в беседе с дядей наедине во всем признался. Перед Александром II стояла задача: что делать с Николой? Вопрос о наказании решало собрание всех членов царской семьи. Отдать Николу в солдаты? Александр II возразил, что негоже порочить это святое звание. Императрица Мария Александровна, раздраженная больше всех, требовала предать виновного публичному суду и отправить на каторгу. В таком случае престиж царской семьи сильно бы пострадал. И тогда отец виновного предложил объявить Николу сумасшедшим. Родня поддержала его, решив, что это спасительный выход из положения: только безумец мог пойти на такое преступление. Медики получили соответствующую инструкцию и великий князь-отец получил на руки заключение о «болезни» сына. «Мое страшное положение таково, что я этот результат принужден принять с благодарностью», – записал он в дневнике. Николе предъявили два приговора. Первый – для публики – состоял в признании его безумным. Это означало, что отныне и навсегда он будет находиться под стражей, на принудительном лечении, в полной изоляции. Второй приговор, семейный, заключался в том, что Никола лишался всех званий и наград, вычеркивался из списков полка, и в бумагах, касающихся императорского дома, запрещалось упоминать его имя, а наследство, которое ему принадлежало, передавалось младшим братьям. И главное: его навсегда высылали из Петербурга и он обязан будет жить в том месте, где будет указано, под арестом. Стопроцентно и безоговорочно его вина не была доказана. Никогда не существовало никакого обвинительного заключения. Показания самого великого князя – сплошное противоречие. Как бы то ни было, выяснить истину никому не удалось. И все же подозреваемый был наказан. Ни мать, ни отец Николы не вступились за сына, как это сделало бы большинство родителей. Родственники были уверены, что Николу погубила любовь к куртизанке и нехватка денег на ее прихоти, хотя великий князь однозначно мог найти более безопасный способ разжиться нужной суммой, нежели выковыривать камешки из семейной реликвии. Власти добрались до Фанни. В её доме был произведен тщательный обыск. Фанни не сомневалась, что ищут бумагу, подписанную Николой и удостоверяющую ее пожизненное право на получение ежегодно крупной суммы. После чего женщину поместили в тюремную камеру. Она согласилась отдать бумагу с обязательством великого князя за половину цены бриллиантового ожерелья – его главный, ослепительной красоты подарок. После чего она вернулась домой на Михайловскую площадь. И наивно было думать, что после тюремного кошмара ее оставят в покое. Ей было сказано, что теперь ее будут сторожить днем и ночью. Она не смеет никуда выходить из дома и ни с кем видеться. Фанни поинтересовалась, долго ли продлится домашний арест? Ответили: до того момента, когда мадемуазель исчезнет из Петербурга навсегда. Ей зачитали предписание покинуть пределы Российской империи без права когда-либо сюда вернуться. Наступило утро, когда к дому Фанни подъехал экипаж. Затем в сопровождении жандармов вышли сначала её служанка Жозефина, потом сама Фанни. Экипаж тронулся. По булыжнику гулко загрохотали колеса. Пришла очередь и Николы. Слова «навечно», «без права помилования», зачитанные ему, прошли мимо его сознания. В двадцать четыре года в такое поверить невозможно. И вот вереница экипажей, в одном из которых сидел великий князь, двинулась вон из столицы. Петербурга он больше никогда не увидит.
Продолжение следует.