Столица Финляндии — не Хельсинки, а Петербург. Ряд городов Донбасса числился за венграми. За Херсоном красовался румынский город по имени Антонеску, который в недалеком прошлом именовался Одессой. Вообще по этой науке все страны мира делились на уже принадлежащие Германии и на те, что в скором времени будут ей принадлежать.
Братья Тур — творческий псевдоним писавших совместно советских писателей Л. Д. Тубельского и П. Л. Рыжея. Работали вместе с 1925 года. Члены Союза писателей СССР с 1938 года. Для их творчества характерно сочетание публицистики и детектива.
Статья, опубликованная в газете КРАСНАЯ ЗВЕЗДА 4 сентября 1942 г., пятница:
Юноши из Харькова
Техника в Германии, как известно, стоит на высоком уровне, в особенности техника охраны концентрационных лагерей. По колючей проволоке, опоясывающей средневековый сад пыток, бегут токи высокого напряжения. Фотоэлементы, регистрируя тень беглеца, сами собой приводят в движение пулеметы, простреливающие дорогу. Но все же вести из огромного удушливого концлагеря, в который превращены оккупированные наши земли, просачиваются все чаще и чаще. Как ласточки, выпущенные из тюремного окна, прилетают к нам эти вести, кровянящие сердце, раздирающие душу. Их не могут задержать ни пулеметы с фотоэлементами, ни электрический ток.
На фронте мы встретили пятнадцатилетнего юношу Володю. Недавно он пробрался сюда из глубокого фашистского тыла.
— Когда я перешел линию фронта,— сказал он нам, смущенно улыбаясь,— я набрал в горсть воды из первого ручья, и она мне показалась такой вкусной, какой я никогда в жизни не пил...
В глазах пятнадцатилетнего подростка светится печальный опыт целой жизни. Вот в кратком пересказе его история.
Через некоторое время после прихода немцев в Харьков по квартирам стали ходить специальные вербовщики, отбирающие подростков. Хорошо развитых физически, высоких и стройных юношей сажали в машину и свозили на сборные пункты. В числе этих мальчиков, приглянувшихся фашистским гуртовщикам, оказался и Володя. Родителям его пригрозили, что за неповиновение они будут подвергнуты репрессиям.
На сборном пункте, в бывшем клубе инженеров, к юношам обратился с речью некий «оберст» (полковник). Он оказал, что собранным здесь молодым людям оказана высокая честь. Они будут посланы в специальные школы, где пройдут курс обучения, чтобы потом послужить достойным пополнением великой германской армии.
Из Харькова юноши были отправлены в Житомир и размещены там в специальных казармах. Началась удручающая и мучительная пытка, именуемая «учебным курсом». Основной частью «учебы» был немецкий язык, преподаванию которого посвящалось несколько часов в день. Через некоторое время разговоры на русском языке вообще были запрещены — за нарушение полагался строгий карцер. Говорить по-русски запрещалось даже между собой. Начальство объясняло это пользой непрерывной практики.
Впрочем другие предметы преподавались на русском языке. К числу этих предметов относились история Германии, география, военное дело. История Германии, разумеется, излагалась как помпезная вереница триумфов и побед. По изложению некоего господина Вернера, преподававшего историю, выходило, что немцы били всех на свете. Русским юношам прививался культ Зигфрида, Арминия Германика, Фридриха Великого и, разумеется, Адольфа Гитлера. Приветствовать друг друга и преподавателей воспитанникам школы было приказано только поднятием правой рука и возгласом «Хайль Гитлер».
Еще более диким казалось попавшим в неволю советским юношам преподавание географии. По этой «географии» выходило, что столица Финляндии — не Хельсинки, а Петербург. Ряд городов Донбасса числился за венграми. За Херсоном красовался румынский город по имени Антонеску, который в недалеком прошлом именовался Одессой. Вообще по этой науке все страны мира делились на уже принадлежащие Германии и на те, что в скором времени будут ей принадлежать, вроде «этой зловредной Америки».
Наряду с немецким языком много времени отводилось военному ремеслу— прусской шагистике, стрельбе и т. д. Утонченное издевательство заключалось в том, что советских юношей заставляли тренироваться в стрельбе по мишеням, одетым в красноармейскую форму. «Привыкайте, привыкайте»,— усмехался ефрейтор Гофмеер, руководивший стрельбами.
— Мы старались промахиваться,—говорит Володя.
Будущее пополнение «великой германской армии» кормили так, что большинство юношей ходило опухшими. Баланда из кукурузы составляла главное блюдо. Но не систематический голод был причиной мучения несчастных юношей. Прусские плевки в душу горели. У иных они вызывали желание мести, у других—отчаяние. Иные не выдерживали морального издевательства, национального унижения, насильственного онемечивания. Так, Шура Приходько, сын железнодорожника из Киева, повесился в уборной.
Вскоре выяснилось истинное назначение «школы». Она готовила солдат для будущих германских колоний в Восточной Африке. Иными словами, советские юноши, предварительно онемеченные и изуродованные, должны были попасть на вечную знойную каторгу, куда-то к черту на рога. Другая часть «учеников» предназначалась в качестве солдат саперных войск для разминирования минных полей и наиболее опасных взрывных работ, т. е. на верную смерть. Немецкие фельдфебели, преподававшие в школе, так и называли своих «воспитанников» мальчиками смерти. Обреченным вдалбливалась чудовищная мысль, что смерть во имя Германии — искупление «вины» России, принявшей бой с немцами.
— Только ночами мы освобождались от этих мучений,— рассказывает Володя. — Нам снились сны. Над этими снами были бессильны властвовать наши тюремщики. Нам снилось наше свободное детство, освобожденная Украина, экскурсии в Москву. Нам снилось то, что еще год назад было не сном, а явью.
Если бы немецкая администрация знала об этих сновидениях, она, наверно, не замедлила бы издать специальный сонник с перенумерованными снами на каждую ночь. Юношам, попавшим в неволю, вменялось бы в обязанность видеть во сне Гитлера и Геббельса.
Когда-то турецкие сатрапы насильно забирали христианских детей, обращали их в мусульманство и воспитывали из них своих воинов-янычар, не знавших родины и забывших родную речь. Гитлер пытается создать в наших городах фабрики янычар. Не выйдет!..
Для того, чтобы переделать русского юношу, мало надеть на него немецкую форму и сажать в карцер за употребление родной речи. Надо положить его на операционный стол, вскрыть грудную клетку, вынуть русское сердце и вставить другое. Надо вынуть из его орбит глаза, в которых запечатлелись русские небеса, и вставить вместо них рыбьи глаза пруссака или мертвые линзы, сделанные Цейсом, в которых мир отражается по немецкому артикулу. Только тогда он сможет превратиться в янычара, забывшего родину, товарищей, честь.
С точки зрения немецкой химии вода Рейна и Волги, вероятно, одна и та же. Но для русского вода родной Волги имеет другой вкус. Вот это и есть чувство родины, чувство свободы. Оно вместе с кровью бежит по жилам. Оно заставляет нас видеть мир по-своему.
Это чувство заставило пятнадцатилетнего Володю, едва он перешел линию фронта, припасть к ручью и пересохшими губами пить его воду, потому что это вода свободной родины — живая вода Советского Союза. (Братья ТУР).
Несмотря на то, что проект "Родина на экране. Кадр решает всё!" не поддержан Фондом президентских грантов, мы продолжаем публикации проекта. Фрагменты статей и публикации из архивов газеты "Красная звезда" за 1942 год. С уважением к Вам, коллектив МинАкультуры.
