- Мне за него так стыдно всегда, - соседке по палате Света пожаловалась, - вечно в трениках ходит. Я ему говорю такая вчера: ко мне приходи, пожалуйста, как нормальный человек. Джинсы надень. А Хорин опять в трениках приперся. Это фамилия его - Хорин. Прямо раздражает. Мы вместе даже и не смотримся. Вы не думайте, это тут я такая растрепанная. А вообще одеваюсь со вкусом.
- Может, - Оля ответила, - ему, Хорину, так удобнее. В трениках.
- Да мне все подружки уже говорят, - Света на кровати села, - бросай, говорят, его. Не пара он тебе совсем. Ты вон какая. А он - вон какой. А я все не решаюсь. Стыжусь, конечно, парня, а что делать-то? Как-то неудобно бросать его. Так-то он ничего. Не грубит, на других девчонок не смотрит. Ко мне страшно серьезно относится. Вот вы чего бы сделали на месте моем? Встречались с Хориным или бросили бы его безжалостно?
- Если стыдишься, - Оля ответила, - то лучше расстаться. Я бы так именно и сделала.
Это Оле жалко стало Хорина в трениках. У Оли сын Вася - возраста Хорина. И было бы очень неприятно, если про Васю так какая-нибудь девушка рассуждала. Хоть сын треники и не носил.
Ходит Хорин к Свете каждый день - в часы посещения. И продукты ей в пакете приносит. Принесет, пакет на тумбочку водрузит с довольным видом. Сядет на табурет. Про здоровье поинтересуется. И начинает потом всякие новости свои выкладывать.
А Света зевает в кулак. И за живот держится. И вид у нее страдальческий - аппендицит вырезали. И про новости чужие совсем слушать скучно.
- Ай, - она скажет, - да хватит уже. Какая разница: опоздал ты на лекции или нет, ощенилась ваша Белка или все еще в положении. У меня ведь живот болит. И в сон ужасно клонит. Нас тут в такую рань будят! А бананы зачем опять притащил? Сказано же было - только йогурт мне хочется клубничный. Забирай бананы эти. Или выброшу. И вообще - уходи уже. Скоро Дима с Мариной придут. А ты мешаться под ногами будешь.
И Марина с Димой, действительно, пришли. И Света стала совсем на себя не похожа. Улыбается, шутит, радуется бананам принесенным.
А Хорин в трениках в сторонке сидит на табурете. И на Свету смотрит с обожанием. И даже безразлично ему, что Света спиной к нему поворачивается и с товарищами не знакомит. И самый последний еще уйдет. И лапку Светину отпускать все не захочет.
- Да иди ты уже, - Света поморщится, - мне прилечь нужно, я вообще-то болею, а не ерундой здесь занимаюсь. У тебя-то аппендицит на месте, ты-то не пациент!
“И чего, - Оля про себя подумает, - нашел он в этой девочке? Характер вздорный, грубая. И совсем неумная. Еле в техникум поступила и учится там из-под палки. И мордашка не сильно симпатичная. А даже наоборот. Конопатая и нос уточкой. Ушел бы. И больше не приходил. Пусть бы одна она тут лежала”.
И такая капризная эта Света. Хотя, казалось бы, с чего ей быть такой? А вот же. И доктору наговорила. Пришел молодой доктор к ней.
“Как, - интересуется бодрым голосом, - дела у тебя, Света? В первый раз я оперировал. И очень старался шовчик аккуратный сделать. Произведение искусства получилось, а не шовчик”. А Света отвернулась. “И чо, - бурчит, - сделал и сделал. Тебе за это зарплату платят”.
- Стыдно, - Света уже новой соседке жалуется, - и чего приходит? Весь он какой-то не такой. И чего я с ним встречаюсь? На три года меня старше. А ума вообще нет. Все мне говорят - бросай ты его. Не трать времени, он и мизинца твоего не стоит. Заявится вот скоро ко мне. Он по часам приходит - хоть будильник сверяй. Посмотрите на Хорина. Хорин - это фамилия.
А Хорин приходил, конечно. С пакетом и смущенной улыбкой. Самочувствием интересовался и новости Свете рассказывал.
