Снег валил мелкий, но густой, ни неба, ни двора – лишь яркие пятна детских курток. Папа стоял поодаль, отгородившись этим белым занавесом от театра военных действий. Старшие, близнецы Лиза и Лида, разбирали бойцов в свои отряды, бойцы галдели, носились в нетерпении. Кутерьма как в новогоднем кино, только телевизор сломался: звук глухой, изображение с помехами.
Папа глубоко вдохнул, наглотался снежинок, прокашлялся и заголосил в мегафон:
– Внимание, народ! В честь первого дня зимних каникул! Би-и-итва года-а-а! Брат на брата, сестра на сестру! По укрытиям! Только холодное оружие!
В мгновение яркие дети исчезли в крепостях, картинка стала чёрно-белой. Снег, снег, и одиноким пятном среди всей этой белизны жёлтая, как микросолнце, шапка. Папа вздохнул, махнул:
– Костик, иди сюда.
Потом задорно замегафонил:
– Банды, в атаку!
Начался бой. Костик, в вечной этой своей жёлтой шапке, тихо встал рядом.
– А ты чего? – спросил папа.
– ..., – красноречиво промолчал младший.
– Ни в Лизину команду, ни в Лидину?
– Скжи им.
– Попробуй, скажи им. Они взрослые, по двенадцать лет уже. А тебе сколько?
Костик растопырил пальцы.
– Скажи словами.
– Пать.
Папа схватился за мегафон:
– Мишаня, клюшка – не холодное оружие! Я понимаю, что она холодная! Но у нас это только снежки! Народ, только снежки!
Продолжил:
– Не обижайся, Костян. Это не потому, что ты как бы не наш, а они как бы наши, ты не думай – тут все наши. Просто их сейчас поровну, четверо на четверо, а с тобой у любой команды будет преимущество, понимаешь? Ты ж боец о-го-го, да? – папа хотел погладить Костика по голове, но тот резко увернулся. – А, точно… Извини… Головы – наше больное место.
В мегафон:
– Лиза, Леся, поставьте Митю, он вам не таран, шею сломаете!
Костику:
– Давай так. Поговорю с девочками, если ты обещаешь не кусаться, как в прошлый раз. Обещаешь?
Костик кивнул.
– Скажи словами.
– Общашь.
***
Когда крепости были разрушены, раненые излечены, Миша и Митя снегом накормлены, промокшие высушены, а голодные спасены от истощения – поехали в город. Младших оставили помогать маме, в большом доме всегда для них много маленьких дел. Прочие захватили минивэн. Сквозь сугробы, со скрипом и папиной руганью выбрались из коттеджного посёлка на шоссе – и в торговый центр за новогодними подарками. Там врассыпную по интересам.
Близняшки Лиза и Лида первым делом нашли полку с большими куклами LOL. Одинаковые конопатые носики уткнулись в самую гущу коробок, одинаковые серые глаза разбежались от изобилия.
– Катьке Сметаниной уже всю коллекцию купили.
– Целая полка в комнате заставлена.
– А нам по одной, ага.
– Ага, дорого.
– Жалко, что родители бедные.
– Интересно, почему?
– Сама как думаешь?
– У Сметаниных Катька одна.
– Это вам не восемь.
– Девять.
– Да.
– Вот и ЛОЛки у неё все.
– Надо было нашим запретить нереститься ещё после Митьки.
Прыснули.
– Или Мишки.
Прыснули.
– Как же, запретишь им.
Прыснули.
– Ладно, что-нибудь придумаем.
– Придумаем что-нибудь.
***
На следующий день никаких метелей, курьер без опозданий привёз пиццу и суши. Отдыхали, не готовили, заказали предпраздничный обед. На стол в гостиной мама поставила тарелки и стаканы, папа нагромоздил коробки и контейнеры. Дети сбежались мигом: не суп ведь, не овощи полезные, даже без папиного мегафона обошлось.
Мама привычно окинула взглядом детей за столом – восемь.
– А Костик где?
Молчат, жуют.
– Костика кто видел? Лиза, Лида?
– Вроде, в игровой он, – хихикнула первая.
– Заигрался, – вторая.
Всё-таки не обошлось без мегафона. Киношным басом папа прохрипел:
– Теперь Девятый! Я сказал – Девятый!
– Костик, иди пиццу есть! А то в большой семье, сам понимаешь, – это мама прокричала.
Заскрипели перила лестницы – ребёнок медленно поднимался с цокольного этажа, из общей игровой комнаты. Сначала в гостиной появилась неизменная Костикова солнечная шапка. Под ней вместо лица желтел на синем месяц. Мама вскрикнула, папа окаменел. Дети взглянули туда же и засмеялись. Хотя смешного тут ничего не было – у ребёнка пропало лицо.
Костик, а только по шапке и можно было его узнать, неестественно прямой, поднялся ещё на две ступеньки. Туловища тоже не оказалось. Руки были – хватались за перила. Ноги были – шли. Остальное тело – сине-белая размазня и звёзды, или популярная картина известного художника, или это ж этот, импрессионист, как его – разные члены семьи ответят по-разному.
– По крайней мере, вкус у них есть… – выдохнул пораженный папа.
Мальчик поднялся и удивил ещё больше. Это не рисунок на нём – пазлы! Всю голову и туловище покрывала картина из тысячи пазлов, каждый был крепко и старательно приклеен на своё место.
– И терпения не занимать… – добавил папа и поёжился от маминого взгляда.
Она бросилась к Костику, затрясла его зачем-то за плечи:
– Костя! Костя!
– Мммм, – мычал Костя заклеенным ртом. Мычал и слепо махал руками по сторонам – глаза тоже не открыть.
– Кто это сделал?! – грозно спросил папа. Дети переглянулись.
– Но ведь красиво же! – приподняла брови Лиза.
– Мама любит импрессионистов, – приподняла такие же Лида.
– Так это вы?
– С Новым годом, мама и папа!
– С ума сошли?!
– Это вам творческий подарок! Вам не нравится?
Надо было как-то Костика спасать. Мама попробовала оторвать пазл, ребёнок вскрикнул, вывернулся – приклеено намертво. Папа понюхал.
– Суперклей. – Подёргал незаметно за шапку. – Даже шапку приклеили.
– Могли бы и не приклеивать, и так как приклеенная.
– Может, в больницу отвезти?
– Так у нас же Сметанина врач! Точно! Мы к соседям тогда, а ты с детьми.
Мама не без труда одела Костика, оба скрылись за дверью.
Остальные дети погалдели и разбрелись по дому. Папа, пользуясь внезапной тишиной, полез в комод за ноутбуком, поработать. Открыл дверцу – рядом с ноутбуком на полке почему-то стояла маленькая бутылка водки.
– О как… – удивился папа. – Чекушка… «Чекушка, чекушка, сколько мне жить осталось? Бульк. А что так ма…» – Слушателей вокруг не было, папе пришлось рассказать шутку самому себе.
Отнёс бутылку на кухню. Открыл холодильник – перед носом, на самом видном месте почему-то стояла тарелка с солёным огурцом.
– О как… – удивился папа снова. – Огурец. Пупырец…
Сунул бутылку в холодильник. Сел, открыл ноутбук, открыл рабочие приложения, закрыл ноутбук, встал, открыл холодильник, открыл водку, налил в рюмку и немедленно выпил, захрустев её огурцом.
– Праздник, как-никак…
Сразу стало понятно, что работать сегодня не следует, а лучше немного ещё выпить под видосики с Ютуба.
После «Топ 5 растворителей суперклея», ближе к концу «Японских столярных соединений» папа заклевал носом. В это же время позади него зашуршали пуховики.
– Кто, куда? – не отрываясь от видео спросил папа.
– Мы к Сметаниным! – крикнула на ходу Лиза.
– Поможем брата отдирать! – добавила Лида.
– Шапки надели?
– Надели!
– Шапки наденьте.
***
Соседка еле сдерживала смех.
– Чего ржёшь, Наташ? Ты знаешь, что с Костиком делать? – раздражалась мама.
Наташа прикусила губу, помотала головой.
– В смысле нет? Ты ж врач, ты ж Гиппократу давала!
– Я офтальмолог.
– Офтальмолог? Ну так ПОСМОТРИ!
– Чего ты кричишь? Я посмотрела уже.
– И что?
– Ван Гог, «Звёздная ночь». – Наташа не удержала смех, немного всё же проскочило сквозь плотно сжатые губы.
– Ты нам сейчас как врач нужна, а не искусствовед, блин, любитель!
– Не волнуйся ты так! Врач не нужен, растворитель нужен, муж уже ищет.
– Да где он ищет, полчаса уже ищет! – Мама рухнула на кухонный диван между Наташей и Костиком.
– Я не знаю, где у нас растворитель. Зато знаю, где у твоих детей шило.
– Тоже мне, загадка века!
– Может, всё-таки скорую?
– Да какую скорую, Наташ? А если Костика обратно заберут? Сейчас у многодетных детей на раз-два забирают, я читала. До любой ерунды докапываются.
Вошёл Сметанин с пластиковой банкой «Ацетон» и пипетками.
– Ацетон? А поможет? – вскочила мама навстречу.
– В «Топ пять растворителей» на Ютубе он на втором месте, – заверил Наташин муж. – Надо капнуть под каждый пазл и подождать минут десять, потом отдирать.
Капали в три пипетки, долго, муторно. Костик сначала вертелся, потом привык и сидел на табуретке смирно.
– Не-не-не, шапку на трогай! – предупредила мама Наташу.
– Так и не снимает?
– Не-а.
– А если постирать?
– Есть ещё такая же, меняем, когда спит.
– Костик, сожми губы, я тебе рот откапаю.
– Хоть на веки не догадались клеить, на брови только…
Закончили, муж вышел из кухни, женщины сели ждать десять минут. Мама откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Сидели.
– У тебя как дела вообще, что нового? – спросила Наташа.
– Нового? Вон, не видишь? – Мама кивнула на мычащего Костика.
– Ну, а ещё? В свободное время что делаешь?
– Ем.
– А ещё?
– Сплю.
– А ещё?
– А ещё – вон. – Мама снова кивнула на Костика.
– Ешь хоть?
– Иногда.
– Спишь хоть?
– Лучше б не просыпалась.
– Ещё бы, девять детей…
– На британский флаг разрываюсь, Наташ.
– Может, тогда всё же скорую?
Мама взглядом пронзила подругу, та свой отвела.
– Прошли десять минут, – сказала только.
Мама подхватила ногтями пазлину, осторожно потянула, та оторвалась с приятным звуком, типа «Ххк». Поделили мальчика: спину взяла Наташа, маме достались живот и грудь, чувствительное лицо оставили напоследок. Работали молча.
– Странно, – вдруг сказала мама.
– Что?
– Мои пупки все внутрь, а этот наружу.
– Ты ж тянула.
– Бывает такое?
– Всякое бывает.
– Подожди, дай-ка… – Мама оставила живот и перешла сразу к лицу.
– Будет больно, – предупредила она, и было действительно больно.
На каждой оторванной с бровей пазлине оставались волоски. Костик мычал и извивался. Мама зашёптывала его боль:
– Терпи, терпи, терпи, терпи, терпи… – И сама терпела его боль, и отрывала, и тянула, и дёргала.
Освободила мальчику глаза, присмотрелась, отступила на шаг.
Резко скрутило желудок. Мама согнулась, приложила руку ко рту и выбежала в туалет. Через пять минут вернулась, растрёпанная, измученная.
– Тебя что, вырвало? – спросила Наташа из-за Костиковой спины.
– Ага… Вырвалось.
– Такое бывает, от ацетона.
– Это не Костик.
– В смысле?
– Не Костик, глаза не его.
– А кто?
– Мальчик, ты кто? Мальчик?
– Ммммм.
– А, точно, блин, рот…
***
Папа не посмотрел, спросил только:
– Шапки надели?
– Надели!
– Шапки наденьте.
Лиза и Лида в обнимку выскочили за дверь. На крыльце они расцепились, как по волшебству между ними оказался спрятанный Костик, прижимающий к себе пакет.
– А он её и не снимал, ха-ха!
Костик тоже заулыбался. Он не совсем понимал, что происходит и зачем прятаться, но ему нравилось, что старшие наконец-то с ним играют.
По колее в снегу троица добрела до остановки автобуса. Ждали, перетаптывались.
– Помнишь, что делать? – спросила заскучавшая Лиза Костика
– Ничего он не помнит, посмотри на него.
– Доберёмся до твоей дурнушки, так? Проведёшь нас внутрь, а дальше мы сами.
Костик кивал.
– И пакет неси, не потеряй.
Костик заглянул в пакет – полно старых игрушек.
– Э-э? – спросил.
– Это друзьям твоим, на обмен. А мы у них новые возьмём, им не нужны, понял?
– Ага, мама так говорила: под Новый год в дурнушку кучу дорогих игрушек жертвуют, а там с ними играть не умеют, ломают только, понимаешь? Им бы лучше памперсов, сладостей, фруктов всяких, так говорила.
– А мы новые на старые поменяем, им же всё равно.
– Дорогие продадим через Авито или сёстрам за карманные, себе купим ЛОЛиков, после каникул как раз скидки. Тебе тоже купим что-нибудь, понял?
– Ничего он не понял, ты посмотри на него.
Подошёл автобус, на табличке конечная – «ДПНИ №1».
Тронулись, Костик заволновался. Никуда уезжать он не хотел.
– Мама? – спросил он в окно.
– Ты не бойся, – ответила за маму Лиза, – мама еще долго будет занята, искать не станет.
– Мы ей такого же мелкого нашли.
– А папа сейчас дремлет на диване, мы всё устроили, ага.
– Ага, устроили. Часа два-три у нас есть. Отдыхай, в окно смотри. Вон – поля, сугробы…
Костик послушно смотрел в окно, девочки в телефоны, так и приехали.
На конечной их встретило больное, всё в трещинах, жёлтое здание.
Костик узнал его, встал как вкопанный и замычал.
– Пошли, пошли, – толкали его девочки, – зря, что ль, ехали.
Пришлось идти внутрь. Пакет с игрушками Лида забрала и спрятала за спину.
Сразу у входа сидел за столом пожилой охранник.
– Вы куда? Посещения вчера были.
– Вот, – Лиза выставила Костика вперёд, – мальчик у вас несколько лет жил, соскучился. Хочет пройти, друзей повидать.
– А мы с ним, сопровождение, – добавила Лида.
– Соскучился? Ну вы даёте! Тут, конечно, детишки ку-ку, но не настолько, ха! Соскучился! Юмористы! А ты кто? – Охранник перегнулся через стол, чтобы разглядеть Костика.
Смотрел, смотрел, потом вынес вердикт:
– Не помню такого.
– Только недавно его забрали!
Тут Костик снял жёлтую шапку. Под ней во все стороны змеились толстые розовые шрамы, от уха до уха, от лба до затылка, между ними торчали отдельные кустики волос.
– А, Костик! – всплеснул руками охранник. – Тебя и не узнать, вон какие щёки наел! Что, правда соскучился? Ну идите, идите, а то тихий час скоро, идите.
Костик надел жёлтую шапку. Девочки молчали, стояли. Тогда он взял обеих за руки, вцепился в ладони крепко, повёл по широкой лестнице на второй этаж.
Медсестры не было на посту, пустой стол, пустой стул – отошла. Костик подвёл сестёр к третьей палате, и Лиза потянула дверь на себя.
Оттуда пахнуло школьным туалетом: будто застарелую, въевшуюся вонь пытались перебить хлоркой, но вышло только хуже. Девочки застыли в проёме двери, они сразу как-то всё поняли, и стало не до игрушек, не до чего. Стояли и смотрели.
…на оконные решётки, на засаленные кровати, на грязные разводы, на измазанные стены, на дохлого таракана, на присохшую кашу, на дыры в пижамах, на зашитые карманы, на пристёгнутые руки, на жирные волосы, на помятые лица, на сопли и слюни, на косые глаза, на кривые губы, на лоснящиеся щёки; и уши их слушали, а лучше бы не слышали: «У-у-у» и «Ы-ы-ы» и «А-а-а», и глаза их глядели не моргая, и накатили слёзы, и пелена размыла увиденное, защищая, потому, что нельзя на такое смотреть, не надо, но даже через пелену, даже через пелену…
– Эй! Вы что там делаете?! – из другого конца коридора закричала медсестра.
Девочки вздрогнули, очнулись, Лида уронила пакет, выскочили в коридор, побежали от медсестры, остановились, рванули обратно, скорее, схватили за руки застывшего Костика и втроём – по коридору, «Стоять, кому говорю! Вы кто там?!», вниз по лестнице, «Прибегайте ещё, как соскучитесь, ха-ха-ха», расстёгнутые, растрёпанные, до остановки, в автобус и там уже, в тепле и безопасности – реветь.
Заходили люди, сердобольные, спрашивали, жалели:
– Девочки, что с вами? Деточки, вы чего? Вам помочь?
И девочки не выдерживали:
– Нам помочь? Это нам помочь? Вы глупые, что ли? Вы все, что ли, глупые?!
Люди отходили и косились.
Костик тоже разревелся за компанию – сёстры плакали очень заразительно. Чуть остановку свою втроём не проревели.
***
Допрос вёл папа.
Он и мама сидели на диване в центре гостиной. С ними Костик в своей жёлтой шапке, рядом худой мальчик в чужой одежде и второй жёлтой шапке – она ему тоже понравилась. Они вообще оказались похожи, у Костика только были брови, и не было красных пятен на лице. Остальных детей отправили по комнатам, но они не отправились, а подслушивали отовсюду: из-за дверей, с лестниц, Людочка вообще пряталась под столом и иногда щекотала мальчикам пятки.
Папа взял мегафон, подумал, отложил в сторону.
– Что, лисички-сестрички, вы зачем утащили Костика из дома, как петушка из избушки?
– Он сам захотел.
– Захотел в дурнушку игрушки отвезти.
– К празднику.
– А мы помогли.
– Помогли и всё.
Наказанные углами гостиной близняшки звучали гулко, слева и справа, вместе и по очереди, как стерео.
– А папу мне зачем напоили? – спросила мама.
– Никто меня не поил, ты чего, – возмутился шёпотом папа.
– Никто его не поил.
– Не поил его никто.
– Ладно. Маму зачем пазлами измучили, а? Колитесь!
– Думали, не отпустит одних.
– Отвлекали.
– И красиво же было.
– Красиво, это подарок всё-таки.
– Мы их месяц на картонку собирали.
– А потом на мальчика переклеили.
– По рядам, за пару часов.
– Хорошо. Ладно. Теперь важный вопрос, сосредоточьтесь: откуда мальчик?
– Он возле торгового центра сидел.
– В снегу сидел, его засыпало прям, снег шёл весь день.
– Замёрз.
– Мы ему шоколадку купили и в багажнике его спрятали.
– И дома покормили, он голодный был.
– И пазлами обклеили
– Ему даже понравилось.
– Он вам говорил что-нибудь? Откуда он, как его зовут?
– Нет, молчал всё время и вертелся.
– Но мы и не спрашивали, заняты были.
– Когда нам болтать?
Взрослые задумались.
– И что нам с ним делать? – спросила тихо мама.
– Позвоним в полицию после каникул, что ещё.
– После каникул?
– Ну, пусть хоть праздники у нас проведёт, может, заговорит, должен же он уже говорить.
– А вдруг его ищут?
– Кто их ищет, ненужных. Дети оптом пропадают…
– Папа, – неожиданно произнёс Костик. – Мама. – Он показал на мальчика. – Пусть жвёт. Мы бдем грать. Игрть. Кманды по пать. Пать. – Костик растопырил пятерню. – По пать.
Мальчик тоже растопырил пятерню.
– Скжи словми. Пать, – потребовал Костик у мальчика.
– Пать, – повторил мальчик.
***
Лиза и Лида стояли возле прошлогодней полки с большими, коллекционными куклами LOL. За год девочки повзрослели: вытянулись, округлились, вставили по «гвоздику» в конопатые носики, накрасили серые глаза.
– Ерунда какая-то, – вынесла свой вердикт Лиза.
– И чего мы так в прошлом году заморачивались? – вторила сестре Лида.
– Дуры были.
– Точно, какие же дуры.
– Это всё Катька Сметанина, сбила с толку.
– Точно. Накупила, расставила. Тоже дура, ага.
– Ага, дура та ещё.
Девочки отошли в сторону на пару метров. Их взгляды замерли на полке с бесконечными томами японских комиксов.
– Смотри, новая манга вышла!
– А мы ещё ту не читали.
– Вот бы всю серию купить!
– Всю и сразу! Супер было бы!
– А то всё по одной покупают.
– Так дорого же. А родители наши бедные.
– Бедные наши родители.
– Конечно, десять детей, ага.
– Ага, никогда это не закончится.
Прыснули.
– Ладно, что-нибудь придумаем.
– Придумаем что-нибудь.
Автор: Оскар Мацерат
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ