Петушки — это место, где не умолкают птицы ни днем, ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин, — мечтательно рассуждал похмелившийся Венечка. Древние китайцы, что выпившие, что тверезые, были уверены: их улицы полны мудрецами. Которых, правда, никто не видит. Похоже, что другие города всего мира забиты чем попало. Вне зависимости от страны и времени.
К примеру, весной и летом 1906 года улицы Сан-Франциско кишели бродягами и попрошайками, “бакланьем” и “беспредельщиной”. Белые и Цветные, зависимые от наркотиков, алкоголя и игроманы всех мастей, местная босота и приезжие рэднеки смешались с внезапно и окончательно обедневшими и синими, и белыми воротничками.
Обычно яркий город погрузился в блеклое болото нищеты. Серая масса кишела в развалинах еще недавно процветавшего мегаполиса. Наиболее распространенными профессиями стали попрошайничество и уличные разбои. И в отличие от сегодняшнего дня, тогда мэрия Сан-Франциско имела вполне уважительную причину для творящегося бардака.
18 апреля 1906 года произошло одно из наиболее значительных землетрясений в истории Северной Америки. А последовавший за ним четырехдневный пожар позволил поименовать сие событие Великим. Еще вчера процветающий город обнищал мгновенно. Какова бы ни была необходимость, пришлось сократить и без того мизерную социалку, коммунальные службы и полицию.
Местное бакланье, наоборот, пополнилось свежими кадрами. Дикие джунгли и саванны выглядели куда менее опасно, чем улицы одного из крупнейших мегаполисов планеты. И если к лету частный сектор производства и торговля начали оживать, то городская администрация продолжала экономить. В том числе и на безопасности. В полиции остро не хватало кадров. Наступило наиболее сытое время для гопников Сан-Франциско.
В ночь на вторник, 10 июля 1906 года, на углу Вальехо и Лагуны двое молодых, довольно прилично одетых мистера остановили прохожего. Сильно задержавшийся на службе коронер доктор Лиланд не сразу понял, что происходит.
Ну, ясное дело, когда видишь запойные лица кислых бродяг или опустившихся вчерашних работяг, то примерно понимаешь, чего ожидать. Но здесь. Два мажора направили на Доктора пистолет. И не что-нибудь, а прошлогоднее изобретение мистера Браунинга. Новенький Кольт-М1905 было невозможно спутать с другими стволами. Он — редкость. Он отнюдь не всеобщее достояние. Он предмет гордости. И не абы кого, а людей с деньгами. Таких в Сан-Франциско немного.
Руки вверх! - грохнуло вместо приветствия. Молодые люди обошли мистера Лиланда с боков. Все говорило, что налетчики знают, чего хотят. И, вероятнее всего, соображают, что делают. Мысль о сопротивлении появилась было, осторожно так, но быстро и благоразумно спряталась обратно.
Доктор Лиланд, путаясь в собственных карманах, скоренько отдал молодым налетчикам все, что имел с собой. Почти сто долларов разными купюрами, часы, чековую книжку и что-то там еще. Все. Раздумывать времени особо не было. Кольт, темная улица и несколько ударов по лицу от нахальных мажоров такой возможности не предоставили.
Все произошло довольно быстро. Молодые люди, захватив пожитки Лиланда, кинулись в ближайшую подворотню. Ловко перемахнули через невысокий забор. Опять побежали. Повернули налево. Там, возле костра, ютились бездомные. В переулке, уже на Филберт, что между Лагуной и Бьюкененом, на глазах подвыпившего бродяги они скинули свои модные пальто. Оба черного цвета со светло-серой шелковой подкладкой, длинной две трети. Затем вместе со шляпами и связкой ключей потерпевшего бросили их в стоявший на земле ящик.
Через несколько дней мистер Лиланд неожиданно получил по почте от неизвестных отправителей бандероль. В ней содержались отнятые у него вооруженными мажорами на перекрестке Вальехо и Лагуны дешевые металлические часы на цепочке, чековую книжку и масонскую эмблему в маленькой коробочке.
Коронер не полицейский, конечно. Но он им друг, товарищ и почти брат. В общем, коллега. А таковые бывают ближе иного родственника. Во всяком случае, нужнее. Потому местные детективы особо постарались над раскрытием столь досадного преступления.
Есть мнение, что упорство и труд могут если не все, то очень многое. Сии благодетели прекрасны, каждая отдельно, а совместно они просто чудотворны. Добавить к ним опыт да информационные базы данных - и дело в шляпе. Точнее, в шляпе и пальто черного цвета длинной две трети со светло-серой шелковой подкладкой.
Именно в таком облачении через три дня был задержан некто Джеймс Даудалл. Молодой человек без определенного занятия, определенно без крыши над головой, зато неоднократно судимый. Правда, за кражи. То есть за тайное хищение чужого имущества. Не за разбои или грабежи.
Ну да это и не особо неважно. Ведь его опознал потерпевший. Правда, как-то не очень уверенно. В основном по пальто, шляпе, возрасту и росту. В остальном подозреваемый никак не походил на приличного одетого молодого человека. Зато Даудалла категорично опознали бездомные, что проживают в подворотнях между Лагуной и Бьюкененом. Они утверждали, что именно он бегал по переулкам в ночь на 10 июля. И вообще, хорошо его знают. Он пьяница и бездельник. Такой же, как и они.
Досадно, конечно, что подозреваемый наотрез отказался признавать вину. Утверждал, что в ночь на вторник был по обыкновению пьян. И его могли видеть товарищи по питию и прочие сочувствующие бездомные где угодно. Что пальто и шляпу он нашел в ящике на Филберт, как ему тогда казалось, к счастью.
Досадно, что обвиняемый едва читал и тем более с трудом писал. Почерк на бандероли, отправленной доктору Лиланду, был явно не его. Но и это не так важно. А как раз очень важно, что судья признал его виновным в совершении разбоя и приговорил незадачливого мистера Джеймса Даудалла к пятидесяти годам лишения свободы.
Говорят, что окна возможностей никогда не закрываются все. Во всяком случае, не сразу. И уж точно можно согласиться, что всегда найдется тот, для кого они обязательно будут открытыми. Есть такие. Так говорят, опять же. Вот, к примеру, коренные санфранцискцы в результате землетрясения и последовавшего в его результате пожара потеряли и собственность, и некоторые даже надежду. Но тут же нашлись те, кто увидел не только свет в конце Бродвейского Туннеля. Но и вполне конкретную коммерческую перспективу.
Всеобщее обнищание обязательно ведет к индивидуальному обогащению некоторых. Так, Йоханес Адольфович Пфицнер, сын главного архитектора Германского Рейха, начал скупать в разрушенном Сан-Франциско наиболее стоящие и неплохо сохранившиеся объекты недвижимости. Более всего его интересовали торговые площади.
Он приобретал магазины, салоны и склады. Вкладывал средства в восстановление, завозил товары из Германии, нанимал за небольшую плату персонал и развивал свою торговую сеть. Здесь было все: продукты питания, ковры, светильники и обувь. В городе, пережившим Армагеддон, люди нуждались во всем. Вот чего ни возьми, того и нету. А тут он, Йоханес Пфицнер. И не просто тут, а тут как тут.
Во второй половине 20 августа 1906 года посетители обувного магазина Йоханеса Пфицнера, что на Макаллистер-стрит, 964, обнаружили владельца лежащим на полу возле витрины. Раны на голове и лужа бурого цвета не оставляли иллюзий. Предприимчивый немец насильственно почил. Касса была пуста, как и карманы потерпевшего.
Рядом с телом лежала продолговатая гирька, служившая противовесом для оконных жалюзи и орудием убийства для злодея. А кроме того, рядом валялись мужские ботинки восьмого американского размера. Видимо, владелец магазина примерял обувь покупателю. Лично. Такое случается, если посетитель, вероятнее всего, принадлежит к сливкам общества. Белым воротничкам такого внимания не оказывают. А остальные в магазины Пфицнера не ходили.
В 15 часов 10 минут 14 сентября того же года Роберт и Тельма Андерсоны вошли в магазин одежды Уильяма Фриде, располагавшийся в святое святых торговли Сан-Фрациско на Маркет-стрит, 1386. Странное дело, но никто не встретил брата и сестру на входе, и в торговый зал долго никто не выходил.
В ожидании персонала они осмотрели все готовое платье. Но им требовался индивидуальный пошив. Молодые люди прошли в подсобное помещение. Там они и обнаружили мистера Фриде с проломленным черепом, лежащим на животе в темной луже. Он так и не выпустил из рук рулетку, с которой провел большую часть жизни.
В ходе осмотра полиция установила, что из кассы магазина похитили всю выручку. Карманы потерпевшего вывернули. Золотые часы похитили. Опросы на улице позволили найти свидетелей. Те видели, как в магазин одежды заходили двое молодых, довольно прилично одетых джентльмена. Другие видели, как они выходили из помещения некоторое время спустя.
Коме того, недалеко от места преступления, на перекрестке Маркет-стрит и Долорес были обнаружены часы мистера Фриде. Кто-то просто оставил их на скамейке в сквере. Нашедший решил не присваивать чужую ценность. А вдруг чего? Как, собственно, оно и оказалось.
3 октября 1906 года японский подданный мистер Язо Киташима собирался в банк Киммон Гинко, ведущий дела в Америке и в Японии. Но как-то с утра не заладилось. Постоянно что-то случалось. На Офаррел-стрит, 1588 он добрался лишь в половину первого. В маленьком помещении никогда не было много сотрудников. Но в этот день вообще не оказалось никого.
Мистер Киташима постоял в вестибюле. Позвонил в звонок, лежащий на ресепшене. И вновь никого. Через некоторое время он решил пройти в офис. Управляющий отделением Масутацио Мунекато и служащий Ахара Сасаки лежали на полу. Было очевидно, что их сильно избили. Тяжелые ранения головы вызывали наибольшую тревогу.
Полиция установила, что мистер Мунекато мертв более двух часов, а его подчиненный Сасаки был доставлен в больницу. Вскоре он пришел в себя и рассказал, что около 10 часов утра в офис банка вошли двое молодых, хорошо одетых джентльменов. Один из них заходил за день до этого.
Внезапно тот, что моложе, выхватил из-под дорогого пальто обрезок трубы, завернутый в газету. Они потребовали отдать им всю наличность. В кассе было около 300 долларов. Нападавшим этого показалось мало. Пришлось идти в офис. Там они сильно избили и его, и господина управляющего мистера Мунекато-сан. От удара трубой по голове тот потерял сознание. Затем из сейфа они забрали 2500 долларов. Что было после, Сасаки не помнит.
Субботним вечером 3 ноября, почти перед закрытием, в ювелирный салон Генри Беренда на Штайнер-стрит, 1323, вошли три джентльмена. Бросались в глаза молодость, дорогие пальто и некоторая нервозность. Господа как-то рассредоточились по торговому помещению, но начали осмотр драгоценностей.
Внезапно один из посетителей кинулся к открытой кассе и начал перекладывать наличные оттуда себе в карманы. Его сообщник схватил мистера Беренда сзади за руки, а третий выхватил из-за пазухи черного пальто обрезок газовой трубы и нанес владельцу магазина два или три удара по голове.
Мистер Беренд пытался уворачиваться. Под оглушительные визги и крики продавщиц он вертел головой, как мог. Тогда державший его сзади налетчик правой рукой попытался зафиксировать голову потерпевшего. По которой его сообщник пытался бить трубой. Один из ударов пришелся по пальцам, державшим макушку хозяина магазина.
Раненый разбойник закричал и отпустил мистера Беренда. И тот, несмотря на повреждения, мгновенно схватил джентльмена с газовой трубой. Два других налетчика кинулись на выход. Их товарища скрутили сотрудники магазина. Вскоре появились офицеры полиции Джон Т. Конлон, Уильям Ламберт, Джеймс Уэлч и пожарный Уинстон Ф. Браун.
Известие о поимке одного из Джентльменов с Газовой Трубой, как их называла пресса, мгновенно облетело улицы. На Штайнер-стрит начала собираться толпа. Раздались требования немедленно приступить к Суду Линча. Полиция и пожарные с трудом и дубинками утихомирили граждан Сан-Фрациско и отбили для правосудия задержанного.
Допрос начал Начальник городской полиции Джеремайя Динан и руководитель отдела детективов капитан Роберт Дюк. Налетчик наотрез отказался называть свое имя и заявил, что полицейские вскоре сильно пожалеют об этом инциденте. Однако ему заявили, что все правоохранители Сан-Франциско и пожарные впридачу будут показывать его фото каждому горожанину. Мало того, что наверняка установят личность, но и славу гарантируют долгую и громкую. Только тогда задержанный представился как Луис Дабнер.
Ему семнадцать лет. Его отец — весьма уважаемый человек в городке Пенталума, штат Калифорния. Он приехал в Сан-Франциско учиться. Но учебу в университете еще не начал. Случилось землетрясение и пожар. Потому ничем не занимается и проживает недалеко от Русского Холма, на Юнион-стрит, 1786. Отец перестал высылать деньги, и ему пришлось решиться на преступление. Единственное в его биографии. Кем были его подельники, он якобы не знает. И познакомился с ними случайно.
Утром 4 ноября детективы выехали по адресу проживания задержанного. Там то они и установили, что двадцатилетний сосед Дабнера — некто Джон Хо'Олулу Сеймсен. Полукровка из Гонолулу, что на Гавайских островах. Где его отец не только весьма состоятельный, но и уважаемый гражданин.
А еще что вчера Джон Хо'Олулу пришел поздно. Весь в крови и с сильно поврежденным пальцем правой руки. Кроме того, выяснилось, что несколькими днями ранее мистер Сеймсен женился на мисс Хульде фон Хоффен. Ее отец владеет ювелирным магазином здесь же, на Юнинон-стрит. А главное, что он ни сном, ни духом ни о каком браке своей дочери.
Генрих фон Хоффен знал, что у Хульден есть ухажер. Парень хороший. Учится в университете. Его родители приличные и состоятельные люди из Гонолулу. А вчера на него напали. Чуть не отрезали палец на правой руке. Хотел отнять кольцо с бриллиантом. Именно об этом он и сообщил по телефону своему знакомому, начальнику городской полиции Джеремайя Динану.
Детективы застали Джона Хо'Олулу в доме у фон Хофенов. Роберт Дюк заявил Сеймсену, что напавших на него разбойников задержали и надо проехать в форт Бейкер. Там временно располагалось полицейское управление после землетрясения и пожара. Которые полностью разрушили здание на Кирни-стрит.
Прежде чем посадить в машину задержанного, полицейские обыскали его и изъяли Кольт-м1905. Уже по пути в форт Бейкер, Джон Хо'Олулу начал "колоться". Но только о нападении на ювелирный салон на Штайнер-стрит. Ни о чем другом он говорить не хотел. Даже после того, как выяснилось, что он ранее судим за кражу музыкальных инструментов у земляка с Гавайских островов.
А в это время его товарищ по Газовой Трубе "раскололся до седла". Луис Дабнер рассказывал все и подробно. Он каялся в убийствах, в нападениях на три магазина и банк. А кроме того, сознался в совершении ряда еще неизвестных разбоев на магазины и в многочисленных грабежах на улицах города. Что третьим в нападении на ювелирный салон был некто Гарри Кирни. Они его мало знают. Только то, что тот ранее неоднократно судим.
А еще Луис поведал, как они отправили часть личных вещей ограбленному ими Доктору. Просто испугались, что за нападение на сотрудника правоохранительных органов, да еще и члена масонской ложи, их будут искать особо. Как потом он и Джон Хо'Олулу Сеймсен ходили в качестве зрителей на судебное заседание, когда признали виновным Джеймса Даудалла в совершенном ими нападении на коронера Лиланда.
Через несколько месяцев Джеймс Даудалл был помилован решением Губернатора Парди. Помилован и освобожден от наказания за ряд разбоев и грабежей на улицах Сан-Франциско. А в совершении нападения на коронера Лиланда оправдан.
27 апреля 1908 года Луис В.Дебнер и Джон Хо’Олулу Сеймсен были признаны виновными в причинении тяжкого вреда здоровью Ахаре Сасаки, в совершении убийства Масутацио Манукато и вооруженного нападения на руководимый им банк. За эти преступления обоих приговорили к смертной казни.
Их повесили 31 июля 1908 года во дворе тюрьмы Сан-Квентин. Так получилось, что в совершении множества других преступлений, в том числе и двух убийств, Джентльменов с Газовой Трубой никто не судил. С точки зрения Закона в этих злодеяниях они не виновны.