Майлз Олдридж — это фотограф, который превратил моду в метафору современной жизни.
Своей яркой и противоречивой эстетикой он предвосхитил обманчивый мир социальных сетей, иллюзорность и нарочитую роскошную жизнь, которой нас пытаются соблазнить бренды и публичные личности.
В его работах образы женщин в идеальных интерьерах с выражениями отрешённости на лицах словно кричат: “Это всё фальшивка!”.
Гиперреалистичные кадры Олдриджа насыщены кислотными оттенками, отчуждённостью и тревогой, намекающей на скрытую боль и разочарование.
В этой статье поделюсь его работами и историей.
Снимая с 1990-х годов, он стал не просто модным фотографом, а художником, использующим моду как площадку для размышлений о культуре потребления.
Его кадры полны тревоги и неудобных вопросов. Через искусственную красоту и абсурдные сценарии Олдридж обнажает жестокие истины о стремлении к материальным благам и мнимому счастью. В центре внимания фотографа — культурный феномен, заключённый в словах:
«Вещи, которые вы хотите купить и владеть, чтобы изменить себя, на самом деле не меняют вас. Они не меняют того, кем вы являетесь по сути», — объясняет Майлз, который более 20 лет пытается подорвать вселенную гламура изнутри.
Семейные тайны и поиск правды через фотографию
Майлз Олдридж с юных лет осознавал, что в этом мире всё не так, как кажется. В 12 лет он узнал, что его обожаемый отец, известный британский карикатурист Алан Олдридж, жил на две семьи. У него была не только «вторая» жена, но и ребенок.
С этого момента «идеальное» детство Майлза превратилось в осколки разбитого стекла. Отец, который увлёк его рисованием и дарил первые фотоаппараты, внезапно покинул их, уехав на другой конец света в Лос-Анджелес. Лицо его матери Риты, оставшейся наедине с заботами о детях, превратилось в безэмоциональную маску, скрывающую тревогу и страх.
Этот образ безжизненной маски искажённых эмоций станет позже одной из центральных тем фотографий Майлза.
Несмотря на предательство, Майлз всё равно пытался следовать по стопам отца. Он изучал иллюстрацию, снимал клипы для поп-исполнителей и планировал карьеру в сфере графического дизайна.
Но всё изменилось почти случайно, когда Олдридж сделал тестовые снимки для своей знакомой, мечтавшей стать моделью. Он отправил их в агентство, и вскоре получил звонок из британского Vogue. Это стало поворотным моментом, заставившим его пересмотреть свои амбиции.
Критика глянца и поиски собственной идентичности
Первые шаги в фотографии совпали с осознанием фальшивости мира моды.
Наблюдая за своими сводными сёстрами — моделями Лили и Руби, которые буквально за одно утро превращались из простых девушек в гламурных леди на яхтах и особняках, Майлз стал задумываться о двойственности модной индустрии.
«Я с самого начала был впечатлён этой фальшивостью, — говорит он, — о чем и пытаюсь сказать в большинстве своих работ».
Олдридж выступает своеобразным резидентом, человеком изнутри системы, который методично вскрывает её сущность, не теряя своей уникальной художественной чувствительности.
Кадры Майлза Олдриджа будто сняты в другом измерении — это гипертрофированная реальность, где каждый цвет, тень и выражение лица работают на создание сюрреалистического эффекта. Он напоминает героя фильмов Дэвида Линча, который восхищался миром иллюзорного, скрывая за красивыми фасадами тёмные и пугающие истории.
Метод работы: режиссура фотографий
Процесс создания изображений у Олдриджа напоминает работу режиссёра.
Каждый кадр продуман до мелочей: от первых набросков и цветовых схем до тестовых съёмок на полароид. В его студии создаются графические эскизы, которые задают общую концепцию съёмки, включая настроение, расположение объектов и моделей.
«Когда я работал в модных журналах, всегда думал, что моя задача — не давать людям просто листать страницы. Я хотел, чтобы они остановились и задумались. Это трудно сделать только с помощью красоты, но это возможно, когда в изображении есть элемент провокации».
Сценарный подход к фотографии и пристальное внимание к деталям сближают его работы с кинематографом.
Майлз часто использует крупные «хичкоковские» планы, за счёт которых кадры приобретают эффект присутствия и даже навязчивой тревожности. Эти визуальные приёмы формируют атмосферу напряжённости, а его героини с пустыми, отрешёнными взглядами будто призывают зрителя очнуться от иллюзии и лицемерия, царящих в глянцевом мире.
Против течения: аналоговый процесс и вдохновение классиками
В эпоху, когда цифровые технологии доминируют в фотографическом искусстве, Майлз Олдридж остаётся преданным аналоговым методам съёмки.
Он до сих пор работает с плёнкой, потому что считает её непредсказуемость и живописность идеальными для своих образов. Ещё один необычный инструмент, который Майлз применяет — фотогравюра XIX века, при помощи которой он создаёт уникальные снимки с высокой детализацией и глубиной.
Его увлечение классической живописью эпохи Возрождения и барокко отражается в сложных композициях и многослойности снимков. Работы Олдриджа наполнены художественными отсылками, которые он заимствует у Караваджо, Микеланджело и других мастеров.
«Искусство должно быть сложным и загадочным, чтобы цеплять. Произведения Микеланджело или Кубрика воздействуют на нас глубже, чем просто красивая картинка, потому что в них заложено что-то большее, необъяснимое», — объясняет Майлз.
Провокация как художественный инструмент
Лондон с его чопорной и консервативной культурой так и не принял Олдриджа. Но именно это неприятие подтолкнуло его искать своё место в Нью-Йорке, где он нашёл благодатную почву для своей провокационной эстетики. Заказчики из модной индустрии, такие как Vogue, Numéro и The New York Times, оказались более восприимчивыми к его новаторскому подходу.
Несмотря на коммерческую успешность, Олдридж не утратил способность говорить о личном и настоящем. Он балансирует между задачами клиентов и самовыражением, мастерски подавая темы фетишизации глянцевого мира, желания обладать и эстетизированного страдания.
Олдридж — художник, который смотрит на моду с иронией и сарказмом, не боясь критиковать то, что для многих остаётся объектом восхищения.
Культурное влияние и наследие
Майлз Олдридж продолжает развивать свой стиль и создавать знаковые образы, которые остаются в памяти. Одна из его крупнейших ретроспектив носила название «Дева Мария. Супермаркеты. Попкорн» — три слова, которые объединяют центральные темы его творчества: религиозные символы, культ потребления и человека, погруженного в массовую культуру.
Сегодня Олдридж напоминает фотографам моды о том, что главное — это отражение современности, критическое осмысление реальности, а не простое копирование и подражание. Его творчество служит напоминанием о том, что фотография должна вызывать эмоции, провоцировать и вдохновлять на размышления, а не только радовать глаз.