Галина Петровна в который раз проверила сервировку стола, поправила салфетки и отошла на шаг, критически оглядывая результат своих трудов. Всё должно быть идеально.
Сегодня решающий день — её сыновья впервые за два года соберутся за одним столом.
Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. "Только бы всё прошло хорошо", — подумала она, направляясь в прихожую.
На пороге стоял Андрей, старший сын. Высокий, подтянутый, в строгом костюме — успешный юрист, гордость семьи. По крайней мере, так считала Галина Петровна до недавнего времени.
— Здравствуй, мама, — сухо произнёс он, чмокнув мать в щёку.
— Андрюша, милый, проходи, — Галина Петровна попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. — Как доехал?
— Нормально, — коротко ответил Андрей, проходя в гостиную. — Паша ещё не приехал?
— Нет, ты первый, — Галина Петровна заметила, как сын поморщился при упоминании брата. — Андрюша, прошу тебя, давай сегодня...
— Мам, — перебил её Андрей, — давай без нравоучений, ладно? Я здесь только потому, что ты просила. Не жди от меня чудес.
Галина Петровна вздохнула. Упрямство старшего сына всегда было его сильной и слабой стороной одновременно. Сейчас оно грозило разрушить хрупкую надежду на примирение братьев.
Снова раздался звонок. На этот раз на пороге стоял Павел — младший сын, полная противоположность Андрею. Растрёпанные волосы, потёртые джинсы, футболка с принтом какой-то рок-группы.
— Привет, мам, — улыбнулся он, обнимая мать. — Ммм, как вкусно пахнет! Твои фирменные пирожки?
— Да, Пашенька, специально для вас пекла, — Галина Петровна почувствовала, как напряжение немного отпускает. Паша всегда умел разрядить обстановку.
Они прошли в гостиную. Андрей стоял у окна, сложив руки на груди.
— Здравствуй, Андрей, — негромко сказал Павел.
— Здравствуй, — сухо ответил старший брат, даже не повернувшись.
Галина Петровна почувствовала, как сердце сжалось. Господи, неужели ничего не изменилось за эти два года?
— Ну что, давайте к столу, — поспешно сказала она, пытаясь разрядить обстановку. — Всё готово, остынет ведь.
Братья молча сели за стол, стараясь не смотреть друг на друга. Галина Петровна суетилась, раскладывая еду по тарелкам.
— Андрюша, тебе салата положить? Паша, вот твои любимые пирожки с капустой...
— Мам, — мягко прервал её Павел, — присядь. Ты же тоже должна поесть.
Галина Петровна опустилась на стул, чувствуя, как дрожат руки. Повисло неловкое молчание.
— Ну что ж, — наконец сказала она, — давайте выпьем за встречу. Всё-таки два года не виделись...
— Чья это была идея? — вдруг спросил Андрей, отложив вилку. — Твоя, мам? Или Пашка решил поиграть в примирение?
— Андрей, — тихо сказал Павел, — давай не будем...
— Что не будем? — Андрей повысил голос. — Делать вид, что ничего не произошло? Что ты не предал семью?
— Я никого не предавал! — Павел тоже начал заводиться. — Я просто выбрал свой путь!
— Путь? — Андрей горько усмехнулся. — Прожигание жизни в своей занюханной мастерской ты называешь путём?
— Мальчики, пожалуйста, — взмолилась Галина Петровна, — давайте просто поужинаем...
Но братья уже не слышали её. Годами копившиеся обиды и претензии вырвались наружу, как лава из вулкана.
— Ты всегда считал себя лучше всех! — кричал Павел. — Думаешь, твой костюмчик и престижная работа делают тебя особенным? А ты просто продал свою душу!
— Лучше иметь проданную душу, чем быть никем! — парировал Андрей. — Посмотри на себя — в тридцать лет живёшь на мамину пенсию и рисуешь свои никому не нужные картины!
— Хватит! — Галина Петровна ударила ладонью по столу так, что зазвенела посуда. Братья замолчали, удивлённо глядя на мать. — Я не для того вас растила, чтобы вы грызлись, как собаки! Думаете, я не вижу, как вам обоим плохо? Как вы оба несчастны?
Она перевела дыхание и продолжила уже тише:
— Андрюша, ты так боишься оказаться неудачником, что совсем забыл, как радоваться жизни. А ты, Паша, так упиваешься своей свободой, что не замечаешь, как топчешься на месте.
Братья молчали, потрясённые. Галина Петровна никогда не повышала на них голос.
— А теперь слушайте меня внимательно, — сказала она. — Я расскажу вам то, о чём молчала много лет. Может быть, тогда вы поймёте кое-что о себе и друг о друге.
Она глубоко вздохнула и начала:
— Когда ваш отец ушёл от нас, Андрей только пошёл в школу, а Паше было три года. Я осталась одна с двумя детьми, без работы и почти без денег. Знаете, как мы выжили?
Братья молча покачали головами.
— Андрей, помнишь свой первый костюм на выпускной? Ты так гордился им, — Галина Петровна грустно улыбнулась. — Я продала свое обручальное кольцо, чтобы купить его. А твой велосипед, Паша? Я три месяца по ночам шила на заказ, чтобы накопить на него.
— Мам... — начал было Андрей, но Галина Петровна остановила его жестом.
— Я не говорю это, чтобы вы чувствовали себя виноватыми. Я хочу, чтобы вы поняли — всё, что у вас есть сейчас, результат любви. Моей к вам, и вашей друг к другу.
Она повернулась к старшему сыну:
— Андрей, помнишь, как ты защищал Пашу от хулиганов во дворе? Как учил его кататься на велосипеде?
Андрей кивнул, опустив глаза.
— А ты, Паша, — Галина Петровна посмотрела на младшего, — помнишь, как рисовал открытки, чтобы Андрей мог продавать их и копить на компьютер?
Павел смущённо улыбнулся.
— Вы всегда были разными, — продолжала Галина Петровна. — Но именно это делало вас сильнее вместе. Андрей, твоя целеустремлённость и ответственность, Паша, твоя креативность и умение радоваться мелочам — всё это части одного целого. Вашей семьи.
Она замолчала, глядя на притихших сыновей. В комнате повисла тишина, но теперь она была другой — не напряжённой, а задумчивой.
— Знаете, — вдруг сказал Павел, — а ведь я начал рисовать из-за тебя, Андрей.
Андрей удивлённо поднял брови:
— Из-за меня?
— Да, — Павел улыбнулся. — Помнишь, ты подарил мне на десятилетие набор красок? Сказал, что у меня талант и я должен его развивать.
Андрей моргнул, вспоминая:
— Точно... Ты тогда нарисовал мой портрет. Он до сих пор висит у меня в кабинете.
— Правда? — Павел посмотрел на брата с удивлением. — Я думал, ты давно выбросил все мои "каракули".
Андрей покачал головой:
— Нет, что ты. Это... это напоминает мне о доме.
Галина Петровна почувствовала, как к горлу подступает ком. Неужели лёд тронулся?
— А я, — вдруг сказал Андрей, — я ведь пошёл в юристы отчасти благодаря тебе, Паш.
— Как это? — удивился Павел.
— Помнишь, в школе тебя обвинили в краже? Я тогда впервые почувствовал, что такое несправедливость, и поклялся, что буду защищать людей.
Павел рассмеялся:
— Господи, я и забыл об этом! Ты тогда устроил целое расследование и нашёл настоящего воришку.
— Да, — Андрей улыбнулся. — Ты был моим первым клиентом.
Братья посмотрели друг на друга, и Галина Петровна увидела в их глазах то, чего не было уже много лет — теплоту и понимание.
— Знаешь, Андрей, — тихо сказал Павел, — я ведь всегда немного завидовал тебе. Твоей уверенности, твоему успеху...
— А я завидовал твоей свободе, — признался Андрей. — Тому, как легко ты относишься к жизни.
— Легко? — Павел горько усмехнулся. — Если бы ты знал, как часто я чувствую себя неудачником...
— Эй, — Андрей положил руку на плечо брата, — ты не неудачник. Ты художник. И, чёрт возьми, очень хороший художник.
Павел поднял глаза:
— Правда? А я думал, ты считаешь моё искусство ерундой.
— Я был идиотом, — покачал головой Андрей. — Прости меня, Паш.
— И ты меня прости, — Павел улыбнулся. — За все глупости, которые я наговорил.
Галина Петровна смотрела на своих мальчиков, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Она встала и обняла обоих сыновей.
— Вот теперь, — сказала она, — мы можем поужинать по-настоящему.
Остаток вечера прошёл в разговорах и смехе. Братья вспоминали детство, делились новостями, строили планы. Андрей рассказал о своей работе, о сложных делах и маленьких победах. Павел показал фотографии своих картин, поделился мечтами об открытии собственной галереи.
— Слушай, — вдруг сказал Андрей, — а ведь я мог бы помочь тебе с юридической стороной открытия галереи.
— Правда? — глаза Павла загорелись. — А я мог бы оформить твой офис. Знаешь, пара картин преобразит любое пространство.
Галина Петровна слушала их, чувствуя, как сердце наполняется радостью. Её мальчики снова были вместе, снова были семьёй.
Поздно вечером, когда сыновья собрались уходить, она вдруг сказала:
— Знаете, мальчики, я хочу сказать вам спасибо.
— За что, мам? — удивился Павел.
— За то, что вы есть, — просто ответила она. — За то, что вы такие разные и такие замечательные. За то, что вы делаете меня счастливой.
Андрей и Павел переглянулись и одновременно обняли мать.
— Это тебе спасибо, мам, — тихо сказал Андрей. — За всё.
***** ****
Прошло полгода с того памятного вечера, когда Галина Петровна собрала своих сыновей за одним столом. Жизнь семьи Корниловых изменилась, словно кто-то перевернул страницу, открыв новую главу их истории.
Андрей сидел в своём кабинете, рассеянно глядя на портрет, нарисованный Павлом много лет назад. Взгляд то и дело перескакивал на новую картину, висевшую напротив — яркий, экспрессивный пейзаж, который брат подарил ему на день рождения месяц назад.
Зазвонил телефон. На экране высветилось имя Павла.
— Привет, художник, — улыбнулся Андрей. — Как дела с подготовкой к выставке?
— Привет, — голос Павла звучал взволнованно. — Слушай, у меня проблема. Галерея в последний момент отказалась от нашего договора. Говорят, нашли более "коммерческого" художника.
Андрей нахмурился:
— Так, спокойно. У тебя есть копия договора?
— Да, конечно.
— Отлично. Сейчас я приеду, и мы во всём разберёмся.
Через час братья сидели в мастерской Павла, окружённые картинами и юридическими документами.
— Знаешь, — задумчиво произнёс Андрей, просматривая бумаги, — а ведь мы можем подать на них в суд за нарушение договора.
Павел покачал головой:
— Не хочу я судиться. Это испортит мне репутацию в мире искусства.
— Хм, — Андрей потёр подбородок. — А что, если мы подойдём к этому с другой стороны? У меня есть идея.
На следующий день Андрей, одетый в свой лучший костюм, вошёл в офис галереи. Директор, худощавый мужчина с острым взглядом, встретил его настороженно.
— Господин Корнилов, мы уже всё объяснили вашему брату. Наше решение окончательно.
Андрей улыбнулся:
— Я здесь не для того, чтобы спорить. Я хочу предложить вам сделку.
Он достал из портфеля папку:
— Здесь бизнес-план. Мы предлагаем вам не просто выставку, а целый арт-проект. Объединение классического искусства и современных технологий.
Директор заинтересованно поднял бровь:
— Продолжайте.
— Картины моего брата будут дополнены виртуальной реальностью. Посетители смогут не просто смотреть на пейзажи, а "войти" в них, услышать шум моря, почувствовать запах леса.
— Звучит интригующе, — признал директор. — Но это потребует серьёзных вложений.
— Которые окупятся с лихвой, — парировал Андрей. — Такого ещё не делал никто в нашем городе. Это будет событие года в мире искусства.
Час спустя Андрей вышел из галереи с торжествующей улыбкой. Он набрал номер брата:
— Паш, готовься. У тебя будет не просто выставка, а целое шоу.
Следующие несколько месяцев пролетели как один день. Павел дни и ночи проводил в мастерской, создавая новые работы и адаптируя старые под формат виртуальной реальности. Андрей разрывался между своей юридической практикой и организацией выставки, решая бесконечные вопросы с контрактами, рекламой, техническим обеспечением.
Галина Петровна не могла нарадоваться, глядя на своих сыновей. Она часто приходила в мастерскую Павла, принося домашние пироги и наблюдая, как её мальчики работают вместе, дополняя друг друга.
— Знаешь, мам, — сказал как-то Павел, откладывая кисть, — я никогда не думал, что мы с Андреем сможем вот так... сотрудничать.
Галина Петровна улыбнулась:
— А я всегда знала, что вместе вы способны на великие дела.
Наконец настал день открытия выставки. Галерея была полна людей — журналисты, критики, любители искусства. Павел нервно теребил галстук-бабочку, который Андрей заставил его надеть "для солидности".
— Не психуй, — шепнул Андрей, похлопав брата по плечу. — Всё будет отлично.
И действительно, выставка имела ошеломительный успех. Посетители были в восторге от возможности "погрузиться" в картины, критики писали восторженные отзывы о новаторском подходе к искусству.
Поздно вечером, когда последние гости разошлись, братья сидели в пустой галерее, потягивая шампанское.
— Ну что, художник, — улыбнулся Андрей, — как ощущения?
Павел покачал головой:
— Не верится. Знаешь, я ведь всю жизнь мечтал о таком признании. А получил его только благодаря тебе.
— Ерунда, — отмахнулся Андрей. — Это твой талант, я просто помог его правильно подать.
— Нет, правда, — Павел посмотрел брату в глаза. — Спасибо тебе. За веру в меня, за поддержку. Я... я горжусь тем, что ты мой брат.
Андрей почувствовал, как к горлу подступил ком.
— Я тоже горжусь тобой, Паш, — тихо сказал он. — И знаешь, эта выставка... она изменила не только твою жизнь.
— В каком смысле?
Андрей глубоко вздохнул:
— Я решил уйти из фирмы. Открою свою практику, буду специализироваться на защите прав художников и музыкантов.
Павел удивлённо уставился на брата:
— Серьёзно? А как же твоя карьера, которой ты так дорожил?
— К чёрту карьеру, — улыбнулся Андрей. — Я понял, что по-настоящему счастлив, только когда делаю что-то значимое. Что-то, что помогает таким, как ты, творить и не бояться, что их обманут или используют.
Павел молча обнял брата. Слова были не нужны — они понимали друг друга без слов.
На следующий день они вместе приехали к Галине Петровне. Она встретила их на пороге, сияющая от гордости.
— Мои мальчики! — воскликнула она, обнимая сыновей. — Я видела репортаж о выставке по телевизору. Это просто чудесно!
Они сидели на кухне, пили чай с любимыми мамиными пирожками и говорили. О выставке, о планах на будущее, о том, как изменилась их жизнь за эти полгода.
— Знаете, — вдруг сказала Галина Петровна, — а ведь ваш отец бы гордился вами.
Братья переглянулись. Тема отца всегда была болезненной, её старались не поднимать.
— Правда? — тихо спросил Павел. — Даже после того, как он нас бросил?
Галина Петровна вздохнула:
— Ваш отец совершил ошибку. Большую ошибку. Но он любил вас, правда любил. И если бы он видел вас сейчас...
Она не договорила, но и не нужно было. Андрей взял мать за руку:
— Мам, а может... может, нам стоит попытаться найти его?
Павел удивлённо посмотрел на брата:
— Ты серьёзно?
Андрей кивнул:
— Почему нет? Мы уже не дети. Может быть, пришло время... не знаю, закрыть эту главу?
Галина Петровна смотрела на сыновей со смесью удивления и гордости. Как же они выросли, как повзрослели...
— Я думаю, это хорошая идея, — тихо сказала она. — Что бы ни случилось, вы справитесь. Вместе.
Братья переглянулись и одновременно кивнули. Новая глава в их жизни только начиналась, и они были готовы написать её вместе — со всеми её сложностями, радостями и неожиданными поворотами.
А Галина Петровна смотрела на своих мальчиков и думала о том, как удивительна жизнь. Кто бы мог подумать, что обычный семейный ужин может изменить так много? Что старые обиды могут превратиться в новые возможности, а разногласия — стать источником силы?
Она улыбнулась своим мыслям. Что бы ни принесло будущее, она знала одно — её семья наконец-то стала настоящей семьёй. И это было самое главное.