Советской, российской поэтке (так она себя называет) Юнне Мориц 87 лет. Она живёт в Москве с 1955 года, а родилась в Киеве.
Эта бунтарка с нежного возраста режет правду-матку обо всём так, как считает нужным - резкими фразами, строгими сужденьями. Но отрицает какую-либо причастность к по литическим убеждениям, она говорит о жизни с позиции "лирического сопротивления". Где сопротивление - борьба с несправедливостью, а лирика - сугубо личное переживание по этому поводу.
Смелости и решимости ей не занимать по сей день.
Трижды-знакомство с Мориц
Кого-то может смутить несуществующее слово "трижды-знакомство", поясняю, что это мой неологизм.
Считаю, что я познакомилась с Юнной Мориц три раза. Первый раз - в ранней юности. С поэтом. Второй раз - спустя несколько лет. С её портретом со стороны. Третий раз - в этом году. Со своим отношением к её личности.
Знакомство номер раз. В эпоху, когда интернет был по карточкам, и его страшно экономили, я записывала полюбившиеся стихотворения в специально заведённый для этого блокнот. В нём оказалось покорившее тогдашнюю меня произведение Юнны Мориц. Вот оно.
Все тело с ночи лихорадило,
Температура - сорок два.
А наверху летали молнии
И шли впритирку жернова.
Я уменьшалась, как в подсвечнике.
Как дичь, приконченная влет.
И кто-то мой хребет разламывал,
Как дворники ломают лед.
Приехал лекарь в сером ватнике,
Когда порядком рассвело.
Откинул тряпки раскаленные,
И все увидели крыло.
А лекарь тихо вымыл перышки,
Росток покрепче завязал,
Спросил чего-нибудь горячего
И в утешение сказал:
- Как зуб, прорезалось крыло,
Торчит, молочное, из мякоти.
О господи, довольно плакати!
С крылом не так уж тяжело.
Признаюсь, что при знакомстве с таким стихотворением хотя бы через несколько лет не восторгалась бы. Образ крылатых поэтов - пошловато, затёрто. И всё же написано симпатично.
Если уж выбирать из написанного Мориц о судьбе и стезе пиита, то более близко это:
Мой плащ, мой посох, мой фонарь,
Любви бормочущий словарь,
Лицо читательницы трав,
Рассказчицы озёр, дубрав
И тайн, которых скрыть нельзя, –
Вот грешный образ мой, друзья!
Фонарь, и посох мой, и плащ
Брели сквозь глушь пустынь и чащ
Задолго до моей персоны.
И свет, в фонарике несомый,
Не должен мне принадлежать, –
Меня просили подержать
И пронести его сквозь нечто,
Оберегая на весу.
И пламя в склянке я несу,
Как в чреве носят человечка.
Кто видят,
те со мной нежны.
Знакомство номер два. В начале нулевых приятельница продавала тяжеленный фолиант - антологию поэзии, собрание поэта Евгения Евтушенко "Строфы века". Для меня цена была высокая. Но не устояла, купила. И никогда не пожалела об этом. По обложке видно, что книга не стоит без толку в шкафу.
Из этой книги узнала о стержне Юнны Мориц. Евтушенко предварил её стихи воспоминанием:
"И вдруг одна восемнадцатилетняя студентка голосом шестидесятилетней чревовещательницы сказала: - Революция умерла.
И тогда поднялась другая восемнадцатилетняя девушка с круглым детским лицом, толстой рыжей косой и, сверкая раскосыми татарскими глазами, крикнула:
— Как тебе не стыдно! Революция не умерла. Революция больна. Революции надо помочь.
Эту девушку звали Белла Ахмадулина. Она вскоре стала моей женой.
Фамилии первой девушки я не упомянул в те годы по причинам конспирации (в 1962 году, прим. автора статьи). К тому же я смягчил её выражение, а оно было гораздо грубей и беспощадней: "Революция сдохла, и её труп смердит". Эта девушка была Юнна Мориц. Она всегда была такой же резкой, не выбирающей выражений и, может быть, потому не потеряла совесть, но потеряла много друзей, не выдержавших её безапелляционных суждений. Эта беспощадность чувствуется и в её стихах".
В антологию попало стихотворение Мориц, которое мне нравится:
Третье знакомство с подзабытой мной поэтессой Юнной Мориц произошло недавно, весной 2024 года. Когда поэтесса запретила Татьяне и Сергею Никитиным исполнять песни на её стихи. Она уличила их в планах участвовать в фестивале, цели которого противоречат русским патриотам. Об этом заинтересовавшимся придётся самостоятельно почитать в Интернете, на этой платформе тема нежелательная, увы.
Возник большой резонанс, многие в нашей стране возмущались. И Никитины передумали участвовать в том фестивале. Но также отказались назвать журналистам свою позицию относительно России.
Вообразите, инициатором этой шумихи на весь мир (с привлечением юристов) стала дама возрастом далеко за 80.
Под негласным запретом
Как понятно из рассказа Евгения Евтушенко, Юнна Петровна не опасалась критиковать не только людей, но и явления масштаба государств. Поэтому сильные мира сего опасались её - глашатая правды-матки с её прямолинейными оценками происходящего.
После обнародования стихотворения "Памяти Тициана Табидзе", репрессированного и расстрелянного в 1937 году писателя, "поэтку Мориц" негласно запретили. То есть, вовсе не игнорировали, но брали в печать только детские стишки.
А Мориц это было индифферентно. Много позднее она в интервью сказала, что на неё вообще не действуют репрессивные методы: "Издают - не издают - дают - не дают, это всё дождь - ветер - снег - погода. При любой погоде работаю очень много и с превеликой благодарностью за такую благодать".
Она считала, что быть "жертвой режима" - не её жанр. Кстати, к "шестидесятникам" себя не относила.
Но каждому человеку надо хотя бы питаться. Поэтому журналист спросил, умеет ли Юнна Петровна зарабатывать. Она ответила: "Да, я умею зарабатывать уважение, любовь и благодарность читателей. Такая работа - чистая благодать и великое богатство смыслов, среди которых нет никаких причин для зависти к богатым".
Песни Юнны Мориц
И она продолжала жить на всю катушку - всегда и всюду. Например, в 19 лет плавала в Арктику на ледоколе. Вот фото из той экспедиции.
Юнна Петровна рассказывала, что Север явил ей другую ценность жизни. Об этом говорят, по-моему, все.
Мои родители более пяти лет работали на Крайнем Севере, конечно, это было намного позже, нежели поездка туда Мориц. И они тоже вернулись с переоценкой ценностей.
А сейчас я читаю книгу Валерия Болтромеюка "Бег нарты". Это подробный анализ очень уж разной жизни "там" и "тут" - на мысу Карского моря и в Москве. Похоже, люди, познавшие русский Север, не остаются прежними. Мориц называла это подарком судьбы, она поняла, что получила там "морозоустойчивость к общественным мнениям".
А потому поэтка сыпала детскими стихами, которых хватало на выходившие один за другим сборники. И Юнну Мориц узнала вся страна - от малышни до старцев. Ещё и потому, что некоторые, вроде бы детские, стишки композиторы положили на музыку.
Страна запела про ёжика с дырочкой в правом боку, про большой секрет для маленькой компании, про собаку, которая бывает кусачей только от жизни собачьей.
Знаете такую песенку?
По роще калиновой,
По роще осиновой
На именины к щенку
В шляпе малиновой
Шёл ёжик резиновый
С дырочкой в правом боку.
Были у ёжика
Зонтик от дождика,
Шляпа и пара галош.
Божьей коровке,
Цветочной головке
Ласково кланялся ёж.
Здравствуйте, ёлки!
На что вам иголки?
Разве мы-волки вокруг?
Как вам не стыдно!
Это обидно,
Когда ощетинился друг.
Милая птица,
Извольте спуститься-
Вы потеряли перо.
На красной аллее,
Где клёны алеют,
Ждёт вас находка в бюро.
Небо лучистое,
Облако чистое.
На именины к щенку
Ёжик резиновый
Шёл и насвистывал
Дырочкой в правом боку.
Много дорожек
Прошёл этот ёжик.
А что подарил он дружку?
Об этом он Ване
Насвистывал в ванне
Дырочкой в правом боку!
Моё неожиданное открытие
Почитатели и знатоки творчества Юнны Мориц наверняка знают это. А мне только была знакома песня "Когда мы были молодые" в различных исполнениях. В публикациях или роликах сообщается, что музыка написана на стихи Юнны Мориц.
Оказывается, не на одно стихотворение. Для припева взяты слова из сочинения "Мой подвал":
Когда мы были молодые
И чушь прекрасную несли,
Фонтаны били голубые
И розы красные росли.
Его внедрили в серьёзный текст:
Хорошо – быть молодым,
За любовь к себе сражаться,
Перед зеркалом седым
Независимо держаться,
Жить отважно – черново́,
Обо всем мечтать свирепо,
Не бояться ничего –
Даже выглядеть нелепо!
Хорошо – всего хотеть,
Брать свое – и не украдкой,
Гордой гривой шелестеть,
Гордой славиться повадкой,
То и это затевать,
Порывая с тем и этим,
Вечно повод подавать
Раздувалам жарких сплетен!
Как прекрасно – жить да жить,
Не боясь машины встречной,
Всем на свете дорожить,
Кроме жизни скоротечной!
Хорошо – ходить конем,
Власть держать над полным залом,
Не дрожать над каждым днем –
Вот уж этого навалом!
Хорошо – быть молодым!
Просто лучше не бывает!
Спирт, бессонница и дым –
Всё идеи навевает!
Наши юные тела
Закаляет исступленье!
Вот и кончилось, ля-ля,
Музыкальное вступленье,–
Но пронзительный мотив
Начинается! Вниманье!
Спят, друг друга обхватив,
Молодые – как в нирване.
И в невежестве своем
Молодые человеки –
Ни бум-бум о берегах,
О серебряных лугах,
Где седые человеки
Спать обнимутся вдвоем,
А один уснет навеки.
...Хорошо – быть молодым!..
1975
Протокольный абзац
Юнна Мориц окончила литинститут в 1961 году; в конце 1980-х всё же удостоилась ордена - наградили "Знаком Почёта". А в 2011 году получила от правительства РФ премию в области культуры.