Мы ещё с с самого утра договорились с Алинкой, что вечером пойдем вместе погуляем. Но улизнуть из дома незаметно не удалось.Отец все равно услышал и вырос передо мной.
— И куда это ты собралась на ночь гулять? — угрюмо нахмурил он брови.
— Еще только семь часов, — возразила я, отлично понимая, что это не аргумент. - Одни гулянки на уме, — буркнул он, преграждая мне путь.
— Я, между прочим, целый день с малышами возилась... Неужели не могу вечером мемного отдохнуть?
— Переработалась, ай-ай-ай! Экий труд — за тремя ребятишками присмотреть. Я понимаю, были бы несмышленышами или больными... А с нашими какая возня? Обед разогреть, а потом только смотреть, чтобы не шкодили сильно! И ты так сильно уморилась, что из дому сбегаешь?
— И вовсе я не сбегаю... Я просто гулять иду с Алинкой. Тем более мама пришала, так что мое дежурство уже закончилось.
— Мама пришла... — передразнил меня отец, — Она не пришла, а приползла. Шутка сказать — восемь часов на ногах простоять, да не гденибудь, а в самом вредном цеху. Ее, бедную, аж шатает от усталости, а доченька нет чтобы дать матери отдохнуть, юбку до пупа надела и шасть за порог .
— При чем тут моя юбка? — пробормотала я, одергивая и вправду короткий джинсовый сарафан. — А маме нужно уходить из этого цеха, раз там так тяжело...
— Много ты понимаешь!Да она полгода ждала, пока в том цеху место освободится, потому что там надбавки за вредность большие. Я на заводе тоже не прохлаждаюсъ, — отец поднял свои руки с буграми мускулов, вздувшимися венами и ороговевшими мозолями на ладонях, — думаешь, легко кожи мять? А деваться нам некуда — кроме тебя, еще троих поднять нужно.
— Сеня, — раздался из комнаты мамин голос, — можешь подойти на минутку? Отек аще некоторое время постоял, глядя на меня исподлобья, потом махнул рукой и пошел в комнату на зов. А я, воспользовавшись моментом, быстро выскочила на улицу. На полпути к Алинкиному дому сообразила, что я не иду, а бегу, хотя особой необходимости в такой спешке не было. Просто задумалась и незаметно перешла на бег. А думала я о сволочной жизни вообще и ожизни своей семьи в частности. «Я угораздило же родиться в этом захолустье! Не жизнь, а сплошное прозябание. Из развлечений — только кинотеатр и клуб. С работой напряженка. В нашем городке всего два крупных предприятия, и те, кому повезло, работают на кожзаводе или на консервном. Мои родители на кожзаводе вкалываюг. Ну хорошо, нравится им в этой глухомани жить и деньденьской горбатиться в грязи и вонище. Но зачем было при такой жизни четверых рожать? Не понимаю. Настрогали детей, и меня как старшую в няньки припахали. Большая радость в восемнадцать лет, вместо того чтобы в институте учиться и с мальчиками встречаться, сопливым братьям носы вытирать. Я бы на работу устроилась, да где ее взять? На консервном, правда, в прошлом году пару месяцев поработала, но потом сбежала: конвейер — страшная штука, мозги сушит по-черному, и спину после смены не разогнуть. А платили копейки. На кожевенном платят хорошо, но работа там адская! Матери сорок всего, а выглядит старухой. Отец по выходным квасит, хорошо еще деньги на водку не тратит самогон варит...»
Мои невеселые мысли были прерваны Алинкой. Подружка шла мне навстречу, размахивая сумочкой.
— Катюха, а ты чего это сегодня такая понурая?
—А... — отмахнулась я, — надоело все.
— С предками, что ли, поцапалась?
— Ну не то чтобы поцапалась... Просто папик лекцию прочитал, мол, гулять нужно поменьше, а юбки носить подлиннее.
— Наплюй, — беззаботно пожала плечами Алинка. — Куда двинем?
— Не знаю... Денег ни копья. — И у меня пусто. Значит, кино отпадает.
— Отпадает, — вздохнула я.
— Так что, просто по улицам пошляемся?
— Да где тут шляться? Я понимаю — по Тверской прошвырнуться или по Невскому проспекту, а здесь название одно, а не улицы! Пойдем лучше в клуб.
— Вообще-то там тоже за вход платить нужно, -грустно напомнила я.
— Ерунда, — схватив меня за руку, Алина прибавила ходу, -мы с тобой кто? Мы с тобой умницы и красавицы! Так неужели не найдется желающих провести нас в клуб и заплатить за пару пива?
Подружка оказалась права, Минут пять мы постояли возле клуба, а потом к нам подкатили двое парней.
— Девчонки, скучаете? — поинтересовался один из них, высокий и довольно симпатичный.
— Знакомых ждем, — ответила Алина в соответствии с правилами местного этикета, но на всякий случай добавила: - Они сильно уже опаздывают, наверное, вообще не придут.
— Может, составите нам компанию? -спросил второй, тоже высокий, но прыщавый ис редкими зубами.
-С условием, что вы будете хорошо себя вести, — кокетливо промурлыкала Алинка и, покачивая бедрами, двинулась к дверям. Я за ней.
Парни заплатили за вход, нашли свободный столик, принесли пива.
«Вечер начинается неплохо», — шепнула мне подруга.
Я не была настроена так оптимистично. Дело в том, что симпатичный парень явно запал на Алину, а прыщавый стал заигрывать со мной. Заигрывания были грубыми, я бы даже сказала, наглыми, а рожа этого «плейбоя» на редкость мерзкой.
Когда Алина со «своим» парнем умотала танцевать, «мой» совершенно распоясался и стал отпускать такие сальные шуточки, что я встала из-за стола и направилась на поиски подруги. Редкозубый догнал меня и схватил за руку:
— Потанцуем, детка?
— Отстань! — процедила я сквозь зубы; но он только гнусно ухмыльнулся и сжал мою ладонь так сильно, что я невольно вскрикнула от боли. — Отпусти девушку... - красивый и потрясающе модно одетый парень опустил руку на плечо этого урода.
— Аты кто такой, чтобы... — редкозубый оглянулся и запнулся на полуслове, а потом быстро-быстро растворился в толпе танцующих.
— Больше он к тебе не полезет, — пообещал красавчик.
— Вот спасибо, -поблагодарила я.
— Ты сним пришла?
— Нет, с подружкой. Она где то там, — я неопределенно махнула рукой.
— А я тут с друзьями... Пойдем, познакомлю тебя с ними.
Поскольку парень был очень хорош собой, к тому же вел себя вежливо — сразу видно, хорошо воспитан,поэтому я кивнула с улыбкой:
— Пойдем. Только, может, сначала сами познакомимся?
— Олег .
—Ая Катя.
— Чудесное имя.-Олег взял меня за руку и подвел к столику за которым сидели двое парней, так же как он, модно и дорого одетых.
- Катя, что тебе взять? Или тебе по возрасту пока только молочный коктейль положен?
— Ничего подобного, — расхрабрилась я, — мне уже исполнилось восемнадцать. Возьми бутылочку пива, пожалуйста
— Моя девушка пиво пить не будет. Моя девушка будет мартини, — сказал Олег, и оттого что он назвал меня своей девушкой, сладко заныло в груди. Минут через пять Олег вернулся с бутылкой мартини, а его друзья куда-то исчезли. Мы потягивали мартини и болтали о всякой всячине. Говорил в основном мой новый знакомый, а я слушала и потихоньку влюблялась в него. Когда же узнала, что Олег учится в Москве, а на следующий год собирается ехать стажироваться в Англию, то вообще дар речи потеряла. И размечталась, дура... Представила, как мы сним начинаем встречаться, потом он женится на мне и увозит в столицу. Может, даже за границей посчастливится побывать... К нашему столику подбежала разгоряченная танцами Алина:
- Так вот ты где! А я тебя ищу-ищу, -начала она, но, бросив мимолетный взгляд на моего собеседника, глупо ойкнула и сделала какое-то нелепое движение, отдаленно напоминающее книксен:
— Здрасте.
— Привет... — лениво откликнулся Олег, потягивая мартини.
— Это моя подруга Алина, — представила я ему ее, — а это ...
— Катюха, можно тебя на минуточку? — перебила меня Алина и попятилась, не сводя с Олега квадратных глаз.
— Извини, сейчас вернусь, — пообещала я и пошла за Алиной.
Подружка затащила меня в угол и, схватив за руку, горячо зашептала:
— Катюха, ты знаешь, кто это?!
— Кто? — я слюбопытством завертела головой по сторонам, чтобы понять, о ком идет речь.
— Не оборачивайся, дура, — зашипела Алинка, — а то он сразу же поймет, что мы о нем разговариваем.
— Да кто он-то? — уже начала злиться я.
— Ну этот шикарный красавчик твой... Которого ты подцепила...
— Никого я не цепляла, — возмущенно возразила я, — и вообще, что-то не пойму, отчего вдруг такая таинственность.й
— Ты знаешь, кто он? — повторила Алина свистящим шепотом. — Знаешь?
— Парень. Симпатичный. зовут Олег.. Учится в Москве.
— Парень! Симпатичный! — передразнила меня подружка. — Это Бочкин-младший. Только не говори, что не знаешь, кто такой Бочкин! Конечно, фамилию Бочкин у нас знали все, включая новорожденных детей. Еще бы не знать! Петр Петрович Бочкин был владельцем кожевенного завода, на котором трудилась добрая половина местных жителей.
По сути, Бочкин-старший (его у нас за глаза величали Феодалом) был полновластным хозяином города. Правда, имелся еще один претендент на «трон» — владелец консервного завода Изотов, но утого силенок маловато, чтобы с Бочкиным тягаться.
— Как ты с этим наследным принцем познакомилась? — сгорая от любопытства, продолжала допытываться Алина,
— Вы танцевать ушли, а козел, с которым меня оставили, приставать стал. Олег за меня вступился, и тот слинял.
— Еще бы не слинял... — понимающе кивнула подруга, а затем задумчиво пробормотала: — Мой тоже козлом оказался. Не нравится что-то : мне здесь сегодня. Давай домой пойдем? Поколебавшись несколько секунд, я покачала головой:
— Амне нравится. Ты как хочешь, а я останусь. Пойдем лучше, я тебя с Олегом познакомлю.
Но Алинка только презрительно передернула плечами: «Больно надо», и стала пробираться к выходу.
— Ну не надо так не надо! — крикнула я ей вслед и вернулась к Олегу.
Его приятели за столиком так и не появились. Теперь, когда я знала, кто такой мой новый знакомый, стала замечать и подобострастность официантов, и завистливо-враждебные взгляды посетителей. Греться в лучах славы Олега было заманчиво и приятно, поэтому я наплевала на отцовское предупреждение: «Чтобы в двенадцать часов была дома! Придешь позже — выпорю!» — и засиделась в клубе до часу ночи. Оставаться дольше было опасно — отец мог выполнить обещание, а после его ремня у меня синяки неделю не сходили.
— Извини, но мне пора, -со вздохом сказала я и поднялась из-за столика.
— Я провожу.
Когда мы с Олегом шли к выходу из клуба, все пары прекращали танцевать и
а расступались. Я прямо спиной чувствовала, как все присутствующие смотрят нам вслед. Возле входа в клуб стоял большой черный джип, и не нужно было слишком напрягаться, чтобы понять,кому он принадлежит, направилась было к машине, но Олег придержал меня за Локоть:
— Ты где живешь?
— На Первомайской...
-Давай прогуляемся... Смотри, ночь какая...
Когда мы миновали болееменее освещенный центр городка и свернули на Лесную, где не горел ни один фонарь (темень была — хоть глаза выколи), Олег вдруг остановился и, повернувшись, властно поцеловал меня в губы. Это произошло так неожиданно,
что я не успела сообразить, как реагировать: оттолкнуть его или ответить на поцелуй.
— А ты красивая... — сипло пробормотал Олег, отрываясь от моих губ, и вдруг потащил меня за кусты сирени и рванул блузку на груди так, что посыпались пуговицы.
Я попыталась оттолкнуть его, но удар кулака сбил меня с ног Я закричала.
-Молчи, тварь.
Он стал избивать меня ногами. После того как его остроносый ботинок угодил мне в висок, я потеряла сознание. Когда очнулась, рядом уже никого не было,
боль во всем теле была адская, и я испугалась, что сейчас снова отключусь. Попробовала встать — ничего не вышло. Доползла до какого- то заборчика, и только там с величайшим трудом мне удалось подняться на ноги.Держась одной рукой за забор, шатаясь, как пьяная, добрела до более-менее освещенной улицы. Услышала шум мотора, вышла в свет фар. Спасибо водителю - не проехал мимо, затормозил. Даже увидев, что мои ноги и подол сарафана в крови, не побоялся выпачкать чехлы, заботливо посадил меня на заднее сиденье.
Я была в таком состоянии, что и не подумала спросить, куда он меня везет. Оказалось, в больницу.
Пока дежурный врач оказывал мне первую помощь, кто-то из медсестер вызвал полицию .
— Можешь отвечать на мои вопросы? — спросил полицейский в чине лейтенанта, подтаскивая стул к моей койке. Я кивнула.
— Врач сказал, что тебя на улице зверски избили и изнасиловали. Это правда?
Я снова кивнула.
— Он был один? Ты успела рассмотреть насильника? Сможешь составить словесный портрет нападавшего? Особые приметы есть?
— Есть, — с трудом отвегила я. — Это был Бочкин.
— Какой еще Бочкин? Что значит, Бочкин? — полицейский побледнел. — Однофамилец нащего..,
— Не однофамилец, — прошептала я, — Его сын Олег. Я хочу написать заявление...
— Не сейчас.Вот поправишься, придешь в участок. А мне нужно срочно... — Бравого лейтенанта словно ветром выдуло из палаты.
Я не знаю, кто сообщил о случившемся моим родителям, но не прошло и часа, как они примчались в больницу. Мама бросилась меня обнимать, причитая:
— Девочка моя, да что же это? Да как же это? Как так случилось?
Отец сел поодаль, положив свои большие тяжелые руки на колени, и смотрел исподлобья. Потом подошел, похлопал маму по плечу:
— Ну, будет, будет... Пойди-ка прогуляйся, мне с глазу на глаз с дочкой потолковать нужно.
— Ну что, догулялась? — с угрозой спросил он, когда мама вышла из палаты. — Довертелась задницей?!
— Яни в чем не виновата...
— Говорил же, сиди дома! — отец хотел ударить кулаком по тумбочке, но в последнюю секунду сдержался.
— Папа, не ругай меня, -заплакала я. — Лучше пожалей... Мне так плохо! Отцовская рука, привыкшая к тяжелому труду и не оченьто привыкшая к ласке, неловко погладила меня по голове: — Ладно, дочка, все образуется... Только не вздумай заяву в полицию писать, поняла?
— Ты что, не хочешь, чтобы этого подонка наказали? — вскинулась я.
— Нам уже звонил какой-то... Предупредил, чтобы...
В общем, должна сама уже понимать, пробормотал отец, отводя виноватый взгляд.
-Папа, этот гад меня не только изнасиловал, он меня ногами по голове бил! Наверное, отбил там что-то, потому что я не понимаю...
— Если дадим делу ход, мы с матерью немедленно вылетим с работы — мне об этом сказали открытым текстом, — глухо простонал отец. — Себя ославишь на весь город, а справедливости все равно не добьешься, у этого Бочкина все куплено-перекуплено! Плетью обуха не перешибешь...
Возможно, я и послушалась бы отца, если бы Олег не стал мне угрожать. Не сам лично — подослал кого-то из прихвостней. На следующий после выписки из больницы день меня остановил незнакомый парень:
— Тебе просили напомнить, что молчание — золото. Если вякнешь — пожалеешь!
И такая меня злость взяла, что я решила: будь что будет, но молчать не стану. Решение приняла, а что делать дальше не знаю. В наш райотдел идти бесполезно: мое заявление там засунут куда подальше и забудут о нем. Обратиться в газету? Идея совсем никудышная — когда старший Бочкин баллотировался в депутаты, местные журналисты из штанов выпрыгивали, чтобы изобразить его ангелом с крылышками. Ясно, что он сам газету и спонсирует, и «крыщует». Неужели нет человека, который поможет мне добиться справедливости?
Целых три дня у меня ушло на то, чтобы собраться с духом и нанести визит владельцу консервного завода Изотову.
— Подавай иск, ничего не бойся, — сказал Геннадий Львович, выслушав меня.
-Я сам найду тебе хорошего адвоката и оплачу его услуги. В случае увольнения твоих родителей возьму их к себе на завод. Обещаю, в зарплате они не потеряют.
Я понимала, что благотворительностью здесь и не пахнет, просто Изотов не хочет упустить случай прищемить хвост конкуренту. Но все равно поддержка такого влиятельного человека была важна для меня.
Следствие тянулось больше полугода, но мой адвокат (действительно очень опытный и баснословно дорогой) не дал закрыть дело. Наконец был назначен день судебного заседания. Я шла на суд как на Голгофу, но даже не представляла, какое унижение предстоит пережить. Судья вызывал свидетелей, и они в один голос давали лживые показания, из которых следовало, что я пришла в клуб с подругой, напилась до невменяемого состояния, очень вызывающе себя вела, приставала ко всем подряд парням, делала им неприличные предложения...
Ушла в половине двенадцатого в обнимку с «Лицом кавказской национальности», с которым никто из свидетелей знаком не был. А Олег Бочкин еще полтора часа находился в клубе. Восемь свидетелей (включая бармена, диджея и... Алину) — восемь одинаковых рассказов, совпадающих до последней мелочи. Я рассчитывала, что судебное заседание будет закрытым, но ошиблась: в зал набилось столько жителей городка, сколько он смог вместить. Периодически слышались громкие выкрики: «Потаскуха! Проститутка! Сама виновата!» Олег сидел, вальяжно закинув ногу на ногу, и нагло ухмылялся. Он был уверен, что выйдет сухим из воды. Мне же хотелось умереть или хотя бы сбежать с этого судилища (было такое впечатление, будто судят не его, а меня и приговор объявят тоже мне). Адвокат сжал мою руку и шепнул: «Не рясстраивайтесь, еще не вечер. Теперь будет наш черед...»
Потом подошел к судье и довольно долго о чем то с ним шептался. Наконец судья с крайне недовольным видом сказал распорядителю, чтобы тот пригласил свидетеля со стороны истца. Увидев, что в зал входит незнакомая мне девушка, я вопросительно взглянула на своего адвоката. «Все будет хорошо», — подбодрил он меня, но, честно признаться, я уже не ждала ничего хорошего.
— Я Иванова Ольга Петровна, жительница Сочи. 16 сентября позапрошлого года я попросила этого мужчину, — незнакомка указала пальцем на Олега, — подвезти меня домой. Вместо этого, заблокировав двери своего автомобиля, он завез меня в безлюдное место и там изнасиловал... Вмиг побледневший Олег вскочил со своего места и закричал:
— Она все врет! Ее подкупили! Я никогда в жизни ее раньше не видел!
— Мое заявление об изнасиловании находится в районном отделений полиции.
— Это ложь! Ее подкупили, чтобы меня опорочить -снова выкрикнул Олег, а судья вызвал еще одну свидетельницу. Еще одна девушка рассказала, что ее избил и изнасиловал ответчик, Заявление в полицию она не подавала, но... в результате изнасилования родила ребенка.
— Я готова предоставить материал для генетической экспертизы по установлению отцовства, - закончила она.
Олегу дали пять лет, но через год он уже был на свободе. А наша семья переехала в другой город, понимая, что всесильный Бочкин никогда не оставит нас в покое.