Все части повести здесь
– А знаешь, Люся, в чем одно из основных отличий Кати от тебя?
– В чем? – она наконец встала и подошла к нему, приблизив свое лицо так близко к его лицу, что он почувствовал ее дыхание.
– В том, что на этих, по твоим словам, дурацких мероприятиях я не запрещал бы ей держать рот на замке, волнуясь за то, что она сморозит какую-нибудь глупость.
– Ах, ты! – она замахнулась на него кулачком, лицо ее потемнело от гнева.
Часть 48
Она решила никому не рассказывать о том, что сказал ей Артем, даже Марине. Сейчас было бы лишним, если бы кто-то знал, что Артем сделал кое-какие выводы из этих историй. Тем более, сейчас все успокоилось, как Катя предполагала, на время, а дальше... Она даже не загадывала, что будет дальше.
Как-то не слишком верилось ей, что коллеги, с которыми она так подружилась, могут вот так подставить ее. Казалось ей теперь, что она расслабилась, слишком уж доверилась тем, кого еще пока знала не так хорошо, и все-таки не хотелось верить, что кто-то будет вредить ей ради Люськи. Не потому что она, Катя, считала себя лучше ее, нет, просто ее действительно не очень любили в коллективе и старались избегать с ней всяческих контактов.
В один из субботних дней, когда работа шла полным ходом, заказов было много, и девчонки изо всех сил старались сделать их как можно больше, на кухню пришел Артем.
– Кать, пойдем со мной.
– Артем, у нас заказов много. Как Борис и Марина справятся? Николай на обеде.
– Катя, пойдем, сейчас это важнее, чем заказы.
Спорить она не стала – отправилась следом, думая о том, что еще могло случиться. Поняла, что идут в сторону подсобки, вопросительно посмотрела на него.
– Ты тесто в печку в подсобном ставила, да? На расстойку?
– Ставила – сказала Катя, и Артем приложил палец к губам.
Они подошли к подсобному помещению, которое относилось к кухне, и Артем знаком показал ей заглянуть в щель в двери. Катя заглянула туда и увидела Николая, который, открыв духовку, что-то делал с тестом.
– Что он делает? – спросила Катя у Артема, а тот шепнул ей в ответ:
– Вот сейчас мы и узнаем.
Он внезапно и резко распахнул дверь и громко сказал:
– Николай? В чем дело? Ты же, вроде, на обеде?
Катя подошла совсем близко к парню и заглянула в контейнер для мусора, который стоял в столе рядом с духовкой. Потом повернулась к Артему:
– Ванилин. Шесть пустых упаковок.
Принюхалась к тесту.
– Теперь оно испорченно этим самым ванилином, Артем – и посмотрела на Николая – Коль, за что? Мы же, вроде, неплохо ладили? Если тебе что-то не нравилось, можно было просто поговорить, зачем делать пакости?
Он так и стоял, опустив голову.
– Артем, это тесто для выпечки на вечер. Что делать?
– На сегодня уберем из меню те позиции, которые должны были быть сделаны из этого теста. Скажу Веронике Павловне. Николай... Тебе придется все нам рассказать. Ты же знаешь, что такое не прощается.
Кате было немного жаль этого паренька – они действительно успели подружиться, и она никак не могла понять причину, по которой он взялся ей вредить. А еще было нехорошо от осознания того, что при всем при этом он умело играл в дружбу.
– Коль, я жду объяснений – сказал Артем – или мне уволить тебя прямо сейчас?
Николай посмотрел на него взглядом, в котором затаился страх. У него была больная мать и маленький брат, и потерять для него работу было сродни тому, чтобы начать голодать.
– Да это все Люсьена! – выпалил он наконец со злостью – она сказала мне... Что если я ей не помогу, она все сделает для того, чтобы ты, Артем, уволил меня!
– Почему я не удивлен?! – приподнимая брови, ответил Артем – все три субботних случая на тебе, я правильно понимаю?
– Да – Николай снова опустил голову – не составило особого труда добавить перец, найти волос Кати в раздевалке и поменять местами надписи на противнях с пирожками.
– Николай... – Артем разочарованно вздохнул – почему не поговорил со мной? Почему поверил Люсьене? Она ведь не хозяйка здесь, хозяин – я. Я наоборот ее постоянно отсюда гоню. Разве ты не видел этого?
– Ну... Она твоя девушка так-то, ты к ней прислушиваешься, наверное, вот я и подумал, что она действительно может сделать так, чтобы меня уволили. Потому и согласился... помочь.
– Коль – Катя попыталась посмотреть ему в глаза – это же подло. Мог мне сказать, мы бы вместе что-то придумали.
– Катя, ты прости меня, если сможешь. Я ведь... очень не хотел потерять работу, мне без нее никак нельзя. У меня, сами знаете...
– Мы знаем, Коля – сказал Артем – но подобное совершенно недопустимо, ты же понимаешь, что я не могу вот так теперь все это оставить. Ты не только Катю подставлял – ты ведь весь коллектив подвел. Клиенты наши ушли из-за этих инцидентов в не очень хорошем настроении и неизвестно, вернуться ли они. Ты хоть это понимаешь?
Николай кивнул. Вид у него был жалкий – он чуть не плакал от осознания того, что может лишиться работы.
Артем и Катя подавленно молчали. Кате очень хотелось защитить этого незадачливого коллегу, но она вспомнила, как переживала из-за всех тех случаев, когда тот исподтишка гадил ей, и при этих воспоминаниях хотелось только одного – хорошенечко его отмутузить, так, чтобы на всю жизнь запомнил, что подобное недопустимо.
– Идите, работайте – наконец сказал Артем – там заказов много у ребят. Мне надо подумать. А ты, Николай, смотри – если сегодня что-то случится в вашей зоне, я буду считать, что это твоих рук дело.
Вдвоем они вышли из подсобного. Артем пошел к Веронике Павловне поправить меню, Маринка, когда они пришли, посмотрела на лицо Кати и спросила:
– Че там случилось опять? А где тесто для выпечки?
– Артем меню сейчас поправит – сказала Катя грустным голосом, не собираясь больше ничего объяснять.
– Кать – Маринка взяла ее за руку – чего у вас там произошло?
– Да ничего – не совсем вежливо ответила ей Катя – сейчас ей меньше всего хотелось говорить о чем-то с подругой.
Ближе к закрытию Артем позвал их к себе. Николай был бледен, как полотно, он понимал, что сейчас решается вопрос о том, чтобы оставить его в коллективе.
– Я много думал – начал Артем – и пришел к выводу, что не могу доверять человеку, который взялся пакостить на рабочем месте другому сотруднику. Сотруднику, который изо всех сил старается выполнять свою работу, привносит в эту работу какие-то идеи и который, отработав такое недолгое время, уже может считаться одним из лучших работников. Ты, Николай, подумал о своей семье, но почему-то не подумал о Кате, которая одна растит ребенка. Потому я принял решение, что в коллективе ресторана тебе не место.
Катя кинула взгляд на парня. Что поделаешь... Он сам пошел на подлость по отношению к ней. И конечно, принципиальный Артем такое не прощает.
– Но – продолжил Артем – с другой стороны я понимаю, что тебе трудно приходится, поскольку у тебя на руках больная мать и маленький братик. А потому я принял решение, у меня есть к тебе предложение от которого ты вправе отказаться, но большего я для тебя сделать не смогу. Мой друг держит кафе в этом городе, ему нужны хорошие повара, я позвонил ему, и он готов взять тебя. Конечно, я как можно корректнее объяснил ему, почему был вынужден отказать тебе в месте, но он сказал, что будет следить за тобой какое-то время, чтобы подобного не происходило у него. Как тебе мое предложение?
На лице Николая читалось облегчение.
– Спасибо, Артем – сказал он – я согласен, выбора у меня нет, а работа нужна.
– Вот и хорошо. Останешься, напишу тебе адрес и данные директора, завтра он будет ждать тебя. Катя – обратился он к девушке – я приношу тебе извинения за то, что сначала усомнился в тебе, думал, ты сама виновата, невнимательна, не высыпаешься, может быть. Теперь я понимаю, что был не прав, и прошу извинить.
– Ну что ты, Артем?! Наоборот – спасибо за то, что поверил в меня. Другой на твоем месте и разбираться бы не стал – сразу бы уволил.
– Катя, меня прости тоже – сказал Николай – я действительно дурак.
– Думаю, для всех нас это будет хорошим уроком. Катя, ты можешь идти.
Домой она не шла – летела. Потому что еще пока не до конца верила в то, что вот так все разрешилось. Ей надо было бы быть бдительнее, чтобы подобного больше не происходило в ее жизни, но... подстелить соломку удается не всегда и не везде.
Беспокоило другое – что теперь будет с Люсьеной, Люськой? Ведь зачинщица всего этого безобразия – она. Неужели Артем, такой принципиальный и справедливый, накажет Николая и при этом оставит все, как есть, по отношению к Люське? Впрочем, ничего удивительного – она же его девушка, и несмотря на все ее выкрутасы, Артем, видимо, все же любит ее. Хотя в который уже раз Катя спрашивает сама себя, и ей непонятно, что такая девушка, как эта Люська, делает рядом с таким парнем, как Артем.
Ближе к ночи, когда наигравшийся с мамой Андрюша уже видел десятый сон, Катя засела за учебники. У нее впереди поступление, а она с этой суматохой на работе в последнее время совершенно забросила подготовку. Нет, надо снова брать себя в руки, бегать по утрам она начнет, когда Андрюша пойдет в детский сад, тогда же и возобновит прежний план тренировок, а сейчас нужно почаще браться за старые тетрадки с конспектами и повторять, иначе она провалится при поступлении.
Позанимавшись около полутора часов, она легла спать, но сон не шел к ней. Достала из тумбочки письма Андрея и стала перечитывать их, снова и снова всматриваясь в каждую буковку, словно стараясь впечатать эти строчки в свое сердце. Она уже практически наизусть знала эти нежные письма, но все равно периодически читала их. Они были наполнены любовью, и Кате даже начинало казаться, что она слышит голос Андрея, который нашептывает ей эти слова из писем.
Утром дядя Федор сообщил ей, что его срочно вызвали на работу, и Катя принялась звонить Евгении Дмитриевне. Она долго извинялась перед ней, что побеспокоила ее, и спросила, не может ли та посидеть с Андрюшей, которого позже заберет дядя Федор.
– Кать, ну приводи конечно, в чем вопрос? Ты же знаешь, что всегда можешь на меня положиться. И не извиняйся, пожалуйста!
– Мне просто неловко – вдруг я ваши планы ломаю?
– Нет, Кать, честное слово! Я сегодня планировала весь день просидеть дома. И потом, ты же знаешь, что я всегда рада и тебе, и Андрюшке.
Быстро собрав сына, она пошла к Евгении Дмитриевне. Утро было свежим, с приятным морозцем. «Скоро весна» – Катя улыбнулась своим мыслям, и ускорила шаг. Войдя в дом, она внезапно увидела Сергея Карловича в домашнем халате – он вышел из ванной и смутился. Скомкано поздоровавшись, нырнул в комнату.
Катя поцеловала женщину в щеку, раздела сына, достала из сумки его любимые игрушки, хотя в этом доме их тоже уже был чуть не целый склад, и хотела было уйти, как Евгения Дмитриевна вдруг, пристально глядя на нее, спросила:
– Осуждаешь меня, да? За Сергея?
– Как вы могли такое подумать? Вы же семья... И он любит вас... И вообще – как я могу осуждать?
– Кать, мы уже в таком возрасте, что не можем... что-то менять кардинально в своей жизни. Да и не хотим. Сергей долго умолял меня простить его, и я решила дать ему второй шанс. И он... тоже очень любит внука, поверь.
– Я знаю – улыбнулась Катя – если вам хорошо, и вы счастливы, я очень рада за вас.
Они обнялись, а Катя подумала о том, как же все-таки она за такой, в общем-то, небольшой срок, привязалась к этой женщине, которую раньше считала чуть ли не врагом.
Когда с самого утра к ней подошел Артем, она улыбнулась и спросила у него:
– Можно вопрос – как ты понял, кого искать?
– Все просто – когда Марина рассказала мне о том, что у вас с Люськой был конфликт, я сразу пораскинул мозгами и сообразил, что это диверсия, направленная против тебя. И стал соображать. Оказалось, что все эти ситуации происходили тогда, когда работали все четверо. Если бы в будние дни, то теоретически, можно было бы подозревать Марину, что конечно, невозможно. Значит, остаются только парни. Вероника Павловна и официантки редко к вам заходят, берут в основном все с раздачи, так что... Стало понятно, что это один из двух. Потом случилось затишье, а тут в субботу я понял, что пора следить – и мои предположения оказались верными. Сначала я осторожно подсмотрел за тем, как Николай, который якобы пошел обедать, направился в подсобное кухни, хотя ему там абсолютно нечего было делать, а потом позвал тебя.
– Я еще раз тебя благодарю – улыбнулась Катя.
– У тебя в глазах вопрос. Еще один. И я знаю, какой. Что с Люськой, и будет ли наказана она? Верно?
– Да нет – смутилась Катя – она – твоя девушка, это тебе решать.
– Кать – он вздохнул – ладно, неважно... Но все же я должен сказать тебе... Вы все видите ситуацию с Люсьеной немного однобоко. Наверное, так и должно быть. Но почему-то тебе... мне хочется открыться. Ты не согласилась бы выпить со мной кофе в какой-либо свободный день?
– Прости, Артем, но...я уже говорила тебе, что все свободное время я стараюсь проводить с сыном. Он сейчас как никогда нуждается во мне.
– Хорошо. Извини, я больше не стану предлагать тебе... Но... Ты должна знать, Катя, что очень мне нравишься, и может быть, когда-нибудь...
– Нет, Артем, я не хочу давать тебе надежду, причем напрасную. Дело в том, что мое сердце уже занято... человеком.
– Отцом твоего ребенка? Я не должен задавать такие вопросы, я понимаю, но все же.
– Да, отцом моего ребенка.
– Что же... Я всегда знал, что я невезучий человек, но чтобы настолько. Встретить девушку, которая близка тебе по образу мыслей, в которой чувствуешь родственную душу и знать, что... Никогда не сможешь завоевать ее сердце – это действительно очень крупное невезение.
– Артем, ты хороший человек, и коли уж ты спросил меня, можно я тоже спрошу – что связывает такого, как ты, с такой, как Люсьена? Только не подумай, что... Я не считаю ее плохим человеком, но вы разные совершенно. Не мне ее судить.
– Кать... Люсины поступки ужасны и в этом вся она. Не будем ее оправдывать – она поступила гадко по отношению к тебе. А вот что нас связывает – это интересный вопрос. Но давай так, не «связывает», а «связывало». Нас связывали некоторые договоренности. Вчера я их разрубил, одним ударом.
– Надеюсь, ты от этого не пострадаешь?
– Нет, ведь это были не обязательства, а именно договоренности. Поэтому я не пострадаю.
Днем ранее
Вечером Артем первым делом направился туда, где жила Люсьена. Квартира ее располагалась на втором этаже пятиэтажной «хрущевки». Артем не любил этот район – здесь было слишком много тех, кого называли алкашами и даже «бомжами». Они спали в подъездах, когда было холодно и всегда норовили что-либо выпросить. Почему Люська снимала квартиру именно в этом доме – было непонятно, у нее были достаточно хорошие возможности снять что-то лучше.
Ключи от квартиры у него были, он отворил замок и вошел внутрь. Люсьена сидела в кресле и смотрела «видик», глубоко затягиваясь сигаретой. Идеально стройные ноги в домашних тапочках она закинула на подлокотник. Кудрявая пышная шевелюра обрамляла ее точеную головку, девушка словно знала, что в такой позе она смотрится наиболее выигрышно. Кроме тапочек, на ней было только нижнее белье. Увидев Артема, она улыбнулась ему, но даже не пошевелилась.
– Люся, я пришел поговорить с тобой.
– О чем?
– Зачем ты это сделала? Я знал, что ты паскудна до чрезвычайности, но чтобы настолько! Николай теперь остался без работы, ты не достигла ничего хорошего, а Катя... Будет дальше работать у меня и развиваться в своей области. Кстати, ты теперь на пушечный выстрел не подойдешь к ресторану, а все работники предупреждены о том, что если ты попытаешься выйти с ними на контакт и будешь угрожать – нужно сразу обратиться ко мне.
Люська скривила красивые накрашенные ярко-красной помадой, губы и сказала:
– Плевать я хотела на этого Николая. А вот ты, дорогой мой, идешь неверной дорогой. Скажи мне честно – ты что, влюбился в эту деревенскую выскочку?
– Вряд ли тебе должно быть какое-то дело до этого. Даже если это и так.
– Тогда мне очень грустно, дорогой. Потому что ничем хорошим это не кончится. Ты быстро разочаруешься. Это мы с тобой – одного поля ягоды. Мы любим одно и тоже, мы делаем одно и тоже, у нас есть деньги и мы свободны, как птицы! А эта простушка? – Люська громко рассмеялась – да она надоест тебе также быстро, как и заинтересовала тебя, потом тебе станет за нее стыдно, потому что она не сможет сопровождать тебя на всякие дурацкие мероприятия, а потом ты станешь ее ненавидеть, потому что – увы! – как говорится, не сотвори себе кумира.
Артем смотрел на нее, усмехаясь, понимая, что Люська даже глупее, чем он думал.
– А знаешь, Люся, в чем одно из основных отличий Кати от тебя?
– В чем? – она наконец встала и подошла к нему, приблизив свое лицо так близко к его лицу, что он почувствовал ее дыхание.
– В том, что на этих, по твоим словам, дурацких мероприятиях я не запрещал бы ей держать рот на замке, волнуясь за то, что она сморозит какую-нибудь глупость.
– Ах, ты! – она замахнулась на него кулачком, лицо ее потемнело от гнева.
– Люсь, я разрываю все наши договоренности с твоим отцом. Тебе лучше... уехать к своей семье.
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.
