Звонок в дверь раздался, когда Ирина готовила ужин. Она вздрогнула, чуть не уронив нож. Кто мог прийти в такое время? Муж на работе, дети... Дети давно выросли и разлетелись кто куда.
— Иду! — крикнула она, вытирая руки о фартук.
Открыв дверь, Ирина застыла, не веря своим глазам. На пороге стоял Виктор — тот самый Виктор, который бросил их двадцать лет назад, оставив её одну с двумя маленькими детьми.
— Привет, Ира, — хрипло произнёс он, нервно теребя в руках потрёпанную кепку. — Можно войти?
Ирина молча отступила, пропуская его в квартиру. В голове вихрем проносились воспоминания: счастливые дни после свадьбы, рождение детей, бесконечные ссоры и, наконец, тот страшный день, когда она нашла записку на кухонном столе.
— Зачем ты здесь? — спросила она, скрестив руки на груди.
Виктор огляделся, словно пытаясь найти знакомые черты в изменившейся за эти годы квартире.
— Я... я хочу всё исправить, Ира. Увидеть детей, попросить прощения...
— Исправить? — Ирина горько усмехнулась. — Ты думаешь, можно вот так просто взять и исправить двадцать лет отсутствия?
— Нет, конечно, нет, — Виктор покачал головой. — Но я должен попытаться. Я столько раз представлял эту встречу...
— А мы? — перебила его Ирина. — Ты хоть раз подумал, как мы жили все эти годы? Как я пыталась объяснить детям, почему их папа ушёл?
Виктор опустил голову:
— Я был трусом, Ира. Испугался ответственности, решил, что смогу начать всё с чистого листа...
— И как, получилось? — В голосе Ирины звенела сталь.
— Нет, — тихо ответил он. — Каждый день я думал о вас, каждую ночь мне снились дети...
В этот момент входная дверь распахнулась, и в квартиру вошла молодая женщина с сумками в руках.
— Мам, я купила продукты, как ты просила... — Она осеклась, увидев незнакомого мужчину. — А это кто?
Ирина побледнела:
— Катя, это... это твой отец.
Катя застыла, широко раскрыв глаза. Сумки выпали из её рук, апельсины покатились по полу.
— Папа? — прошептала она, не веря своим ушам.
Виктор сделал шаг вперёд, протягивая руки:
— Катенька, доченька...
Но Катя отшатнулась, словно от удара:
— Не смей! Не смей называть меня дочерью! Где ты был все эти годы?!
— Катя, я знаю, что виноват... — начал Виктор, но девушка не дала ему договорить.
— Виноват?! Ты бросил нас! Ты даже не знаешь, через что нам пришлось пройти!
Ирина попыталась успокоить дочь:
— Катя, милая, давай поговорим...
— О чём говорить, мама? — Катя повернулась к матери, в её глазах блестели слёзы. — Зачем ты его впустила? Мы прекрасно жили без него!
Виктор стоял, опустив голову. Он знал, что будет нелегко, но реальность оказалась куда страшнее, чем он мог себе представить.
— Я не прошу прощения, — тихо произнёс он. — Я знаю, что не заслуживаю его. Но я хочу попытаться всё исправить. Хотя бы попытаться...
Катя горько рассмеялась:
— Исправить? А ты знаешь, как мама работала на трёх работах, чтобы прокормить нас? Как мы с Пашкой сидели голодные, потому что денег хватало только на хлеб?
Виктор побледнел:
— Я... я не знал...
— Конечно, не знал! — выкрикнула Катя. — Тебя же не было рядом!
В этот момент снова раздался звонок в дверь. Ирина, словно во сне, пошла открывать. На пороге стоял Павел, её сын.
— Привет, мам, я... — Он осёкся, увидев напряжённую сцену в прихожей. — Что здесь происходит?
Катя повернулась к брату, её глаза горели гневом:
— Паша, познакомься. Наш "папочка" решил вернуться.
Павел замер, переводя взгляд с сестры на незнакомого мужчину. В его глазах промелькнуло узнавание, сменившееся болью и яростью.
— Ты... — прошептал он, сжимая кулаки. — Как ты посмел?!
Виктор сделал шаг вперёд, пытаясь что-то сказать, но Павел опередил его. Удар пришёлся прямо в челюсть, отбросив Виктора к стене.
— Паша! — вскрикнула Ирина, бросаясь к сыну.
Катя застыла, прижав руки ко рту. Виктор медленно поднялся, вытирая кровь с разбитой губы.
— Я заслужил это, — тихо произнёс он. — И гораздо больше.
Павел тяжело дышал, глядя на отца с ненавистью:
— Убирайся отсюда. Нам не нужен такой отец.
Виктор посмотрел на Ирину, словно ища поддержки, но она отвела взгляд. В её глазах стояли слёзы.
— Я... я понимаю, — прошептал Виктор. — Но знайте, я никогда не переставал любить вас. И буду ждать, сколько потребуется, чтобы вы смогли хотя бы выслушать меня.
Он медленно направился к двери, но остановился на пороге:
— Я оставлю свой номер телефона. Если вы когда-нибудь захотите поговорить... я буду ждать.
Дверь за ним закрылась, и в квартире повисла тяжёлая тишина. Катя первой нарушила молчание, бросившись к матери:
— Мамочка, ты в порядке?
Ирина обняла дочь, притянув к себе и сына:
— Мои родные, простите меня. Я не должна была...
— Ты не виновата, мам, — тихо сказал Павел. — Это он во всём виноват.
Катя кивнула, вытирая слёзы:
— Мы справились без него. И дальше справимся.
Ирина посмотрела на своих детей, таких взрослых и сильных. Она гордилась ими больше, чем когда-либо.
— Да, мы справимся, — улыбнулась она сквозь слёзы. — Мы же семья.
Они стояли, обнявшись, посреди прихожей, среди рассыпанных апельсинов. За окном начинался дождь, смывая следы прошлого и открывая дорогу в неизвестное будущее. Будущее, которое они встретят вместе, что бы оно ни принесло.
А на тумбочке у входа лежал маленький клочок бумаги с номером телефона. Номером, который мог изменить всё или остаться лишь напоминанием о том, что некоторые ошибки невозможно исправить. Но, возможно, однажды... Кто знает?
Так закончился этот день — день, когда прошлое ворвалось в настоящее, оставив после себя больше вопросов, чем ответов. День, который мог стать началом новой главы или точкой в старой истории. Время покажет. А пока три человека, три части одной семьи, стояли, крепко обнявшись, понимая, что самое главное у них уже есть — они сами друг у друга.
Прошло три месяца с того дня, когда Виктор неожиданно появился на пороге квартиры Ирины. Жизнь, казалось, вернулась в привычное русло, но что-то неуловимо изменилось. Ирина часто ловила себя на том, что невольно поглядывает на тумбочку у входа, где всё ещё лежал клочок бумаги с номером телефона Виктора.
Катя, внешне такая сильная и непримиримая, стала чаще звонить матери, словно боясь, что та может исчезнуть. Её голос, обычно уверенный и звонкий, иногда дрожал, когда разговор случайно касался темы семьи.
— Мам, ты как? — спрашивала она в очередной раз.
— Всё хорошо, милая, — отвечала Ирина, пытаясь скрыть тревогу в голосе. — Как твоя работа?
— Да как обычно, — Катя вздохнула. — Слушай, мам... А ты... ты не думала позвонить ему?
Ирина замерла, не зная, что ответить. Она думала об этом каждый день, но не могла заставить себя сделать этот шаг.
— Нет, Катюша, не думала, — солгала она. — А ты?
Пауза на другом конце провода была красноречивее любых слов.
— Я... я не знаю, мам. Иногда мне кажется, что я его ненавижу, а иногда... — Катя не договорила, но Ирина поняла.
Павел, в отличие от сестры, стал более замкнутым. Он редко появлялся дома, с головой уйдя в работу. Однажды вечером он неожиданно пришёл к матери, и Ирина сразу поняла: что-то случилось.
— Паша, что с тобой? — спросила она, увидев осунувшееся лицо сына.
Павел долго молчал, сидя на кухне и крутя в руках чашку с остывшим чаем.
— Мам, — наконец произнёс он, не поднимая глаз. — Я... я встретил его.
Ирина почувствовала, как сердце пропустило удар.
— Где? — только и смогла спросить она.
— В парке, случайно, — Павел поднял взгляд, и Ирина увидела в его глазах боль и растерянность. — Он... он выглядел таким старым и одиноким. Мы просто стояли и смотрели друг на друга, а потом я развернулся и ушёл.
Ирина осторожно положила руку на плечо сына:
— И что ты чувствуешь теперь?
Павел вздрогнул:
— Не знаю, мам. Я так долго представлял, как скажу ему всё, что думаю, как выплесну всю свою боль и обиду. А когда увидел его... просто не смог.
В этот момент в дверь позвонили. Ирина и Павел переглянулись. На пороге стояла Катя, заплаканная и взволнованная.
— Катюша, что случилось? — Ирина обняла дочь.
— Мам, Паша, — Катя посмотрела на брата, — я сделала глупость. Я позвонила ему.
В комнате повисла тишина. Павел вскочил с места:
— Зачем?! — в его голосе слышалась боль. — Зачем ты это сделала?
Катя разрыдалась:
— Я не знаю! Я просто... я хотела услышать его голос. Понять, правда ли он изменился.
Ирина обняла обоих детей, чувствуя, как дрожат их плечи.
— И что? — тихо спросил Павел. — Что он сказал?
Катя вытерла слёзы:
— Он... он плакал, Паша. Сказал, что любит нас и будет ждать столько, сколько потребуется.
Павел отвернулся к окну, пытаясь скрыть эмоции.
— И что теперь? — спросил он.
Ирина посмотрела на своих детей, таких разных и таких похожих одновременно. Она видела, как борются в них обида и желание простить, злость и тоска по отцу, которого они едва помнили.
— Теперь, — медленно произнесла она, — мы должны решить. Все вместе.
Катя подняла заплаканное лицо:
— Решить что, мам?
— Готовы ли мы дать ему шанс, — ответила Ирина. — Не ему — нам. Шанс отпустить прошлое и попробовать построить что-то новое.
Павел резко повернулся:
— А если он снова уйдёт? Если снова сделает больно?
Ирина грустно улыбнулась:
— Тогда мы справимся. Мы уже доказали, что умеем это делать.
Они сидели на кухне до поздней ночи, говоря обо всём, что накопилось за эти годы. О боли и обиде, о несбывшихся мечтах и страхах. О том, как им не хватало отца и как они научились жить без него.
А на следующее утро Ирина сняла трубку и набрала номер, который знала наизусть. Голос Виктора дрожал, когда он ответил:
— Алло?
— Виктор, — Ирина глубоко вздохнула, чувствуя на себе взгляды детей. — Мы готовы поговорить.
За окном вставало солнце, знаменуя начало нового дня и, возможно, новой главы в их жизни. Главы, в которой им предстояло научиться прощать — и себя, и других. Главы, полной неизвестности и надежды.
Ирина положила трубку и обняла детей. Что бы ни случилось дальше, они будут вместе. Они семья — со всеми своими шрамами, ошибками и несовершенствами. И, возможно, именно в этом их главная сила.