Царь Михаил Федорович ушел из жизни, «оставя земное царство» летом 1645 г. А 28 сентября (8 октября) 1645 года был помазан его сын Алексей.
Церемония венчания на царство состоялась после окончания траура не только по умершему отцу, но и матери Евдокии, умершей вскоре после мужа, и практически повторила церемонию венчания его отца.
Ранним утром под звон колоколов новый царь прошел в Успенский собор Московского кремля. Церемонию вновь проводил патриарх Иосиф. Она отличалась на этот раз лишь большей пышностью, поскольку царская казна не была разорена, как это было в 1613 году.
Обращаясь к молодому царю, патриарх Иосиф назвал его внуком царя Федора Ивановича, подчеркивая преемственность новой династии русских царей от прежней. Похвалил он и царя Михаила за то, что тот, соблюдая благочестие и веру, «в покое и в тишине, и в благоденствии» устраивая свою державу, заслужив уважение и любовь своих подданных, сумел установить мирные отношения с окрестными государями, а некоторых и принять в свое подданство. Сказал он и о том, что благословляет и венчает Алексея Михайловича на великие и славные государства, которыми владели его предки, «на Владимирское, и Московское, и Новгородское, и на царства Казанское, и Астраханское, и Сибирское», и на все вновь присоединенные земли и помазывает его святым миром, «по царскому древнему чину и достоянию». Возлагая на царя венец и бармы, патриарх пожелал ему: «Чтоб от Вас, великого государя, от вашего царского прекрасно цветущего корня пресветлая и прекрасная ветвь процвела в надежду и в наследие всем великим государствам Российского царствия в род и род, в веки и на веки».
Одной из шестнадцати «веточек» царя стал сын Петр, до сих пор поражающий любителей истории.
А что же отец? Алексей воспринимал себя не только защитником вселенского православия, преемником веры византийских императоров, но и их политическим наследником.
Сохранились держава, бармы и трон царя.
Алмазный трон, один из самых богатых тронов в коллекции Оружейной палаты, был подарен Алексею Михайловичу торговой компанией Армении в Иране с прошением торговать без пошлины на территории России. Трон выполнен из сандалового дерева, облицованного золотыми и серебряными пластинами. На спинке трона шитая надпись: «Могущественнейшему и непобедимейшему Московии императору Алексею на земле благополучно царствующему сей трон, великая искусством сделанный, да будет предзнаменованием грядущего в небесах вечного блаженства. Лета Христова 1659».
Драгоценное оплечье царя украшено изображениями царя Давида, императора Константина и императрицы Елены. В панегириках царя Алексея уподобляли «идеальному» для того времени византийскому монарху.
Несмотря на бурную внешнюю (13 лет войны с Польшей за Украину, 2 года войны со Швецией) и внутреннюю политику (бесчисленные бунты: Соляной, Медный, Псковский и Новгородский - эти подавлял сам Никон; Башкирский, Разинский, Соловецкий и др.) царь успевал долго поститься, молиться и охотиться. Он даже сам написал собственный «Охотничий дневник». И надо признать, сам участвовал в военных действиях и переговорах, совершенно был не тихого нрава. Мог дать волю и языку, и телу, надрать в думе боярину бороду или пинками вытолкать из палаты.
Самодержец всея Руси в одном письме пишет, что истощил долготерпение Господа, ибо по многим своим грехам не годится во псы, не то что в цари. «Лучше быть маленькой звездочкой там, у небесного престола, нежели солнцем здесь, на земле», - пишет он.
Вот, например, какое письмо царь отправил казначею Саввино-Сторожевского монастыря отцу Никите, который, выпивши, подрался с размещенными на постой стрельцами: «От царя и великого князя Алексея Михайловича всея Руси врагу Божию и богоненавистцу и христопродавцу и разорителю чудотворцева дома и единомысленнику сатанину, врагу проклятому, ненадобному шпыню и злому пронырливому злодею казначею Миките». Таков был царь на язык.
А по отзыву протопопа Аввакума, царь «накудесил много в жизни сей, яко козел скоча по холмам и ветер гоняя». Да и когда было Алексею Михайловичу отдыхать, если в его правление бунт следовал за бунтом, война за войной. Сами современники называли XVII век — «бунташным веком».
В царствование Алексея Михайловича русский дух дал первую глубокую трещину, которая получила название церковного раскола. Трещина эта не срослась до сих пор. Так что же за клин расколол русский народ на две части – православных и старообрядцев? К середине XVII века за 600 с лишком лет существования на Руси христианства в русской Церкви возникли и утвердились свои обычаи и обряды. И русские люди свято верили, что древние святые отцы спасались именно тем обычаем, который был принят на Руси, и что православным следует умирать «за единую букву аз» в церковном тексте. А старые книги изымали и сжигали, именно это внесло в умы православных разлад и противление.
Черной тенью пало на время его правления великий Раскол русской церкви и закрепощение крестьян, превращение в бесправных и преследуемых огромную часть населения. Трагедия в том, что патриарх Никон анафематствовал прежнюю церковь, помазавшую царя Алексея на престол. Проводя свои реформы, Никон, по существу, воплощал в жизнь идеи царя, который продолжал претендовать на первенство в православном мире и считал, что пользование Студийским уставом может оттолкнуть от России единоверцев в других странах. Свертывание церковных реформ не входило в планы царя, и потому хвалебные вирши Симеона Полоцкого казались Алексею Михайловичу важнее попыток осознавшего свои ошибки Никона установить религиозный мир в стране.
Последующий патриарх Иоасаф также проклял староверов, одновременно предавая их государственному уголовному преследованию. При патриаршем дворе был учреждён Приказ церковных дел, где заседали только судьи духовного звания.
Неудивительно, что церковь утратила авторитет, а патриаршество было упразднено сыном Алексея Михайловича.
Соборное уложение отменило «урочные лета». «Люди дарованы Богом государю и боярам», - писал царь патриарху Никону. Помещики не имели права убивать своих крестьян, но телесные наказания и пытки уносили жизни тысяч крестьян.
Крайне жестоко подавлялись и бунты:
"И того ж дни около того села повесили со 150 человек, а остальным всем был указ, пытали и жгли, и по сыску за вину отсекали руки и ноги и у рук и у ног пальцы, а иных бив кнутьем, и клали на лице на правой стороне признаки, розжегши железо на красно, а поставлено на том железе «буки» то есть, бунтовщик, чтоб был до веку признатен; и чиня им наказания, розослали всех в дальние города, в Казань, и в Астарахань, и на Терки, и в Сибирь, на вечное житье… а иным пущим вором того ж дни, в ночи, учинён указ, завязав руки назад посадя в болшие суды, потопили в Москве реке" (Григорий Котошихин)
Кажется невероятным, но, по мнению ряда историков, ещё при жизни Алексея Михайловича и Никона борьба со старообрядцами унесла больше русских жизней, чем война с Польшей или восстание Степана Разина.
Вот что писал о смерти царя и разгроме Соловецкого монастыря дьякон Федор:
"Наш московский царь Алексей Михайлович, прельщенный от Никона – еретика и отступника, при смерти своей понял неправду свою и законопреступление свое и отпадение от правыя веры отеческий, и вопияше великим гласом, моляся новым преподобномученикам соловецким: "О, господне мои, послушайте мя и ослабите мя, поне мало да покаюся!" Предстоящий же ту и седящии вопросиша его, глаголюще со ужасом: "Кому ты, царь-государь, молишся прилежно и умильно?" Он же сказа им, яко "приходят ко мне старцы Соловецкаго монастыря и растирают вся кости моя и составы тела моего пилами намелко, и не быти мне живу от них. Пошлите гонца скоро и велите войску отступити от монастыря их".
Боляре же послаша гонца скораго по повелению цареву. Но в то время самыя болезни его взят бысть монастырь и разорен, и братия вся, иноцы и белцы, побиены быша и разными муками и необычными замучены, и Никанор преподобный, архимандрит и многолетний старец, иже и отец <то есть духовный> бе ему, царю Алексею, и той замучен ту разными муками во едином часе от стрелецкаго головы Ивана Мещерскаго <...>, сатанина угодника. И гонца он послал своего к царю на радости, чая себе великия почести, еже взял монастырь и пригубил всех живущих в нем. Гонцы же оба на пути сретостася и сказаста друг другу, чего ради послана, и без пользы возвратишася скоро во своя".
Перед кончиной царь соборовался и благословил на царство сына Федора. Одно из последних и традиционных волеизъявлений умирающего было освободить из темниц узников, милостыня нищим и уплатить долги за должников.
Автор: Александра Юрьева.
По материалам:
С. Э. Цветков «Алексей Михайлович Тишайший и его «бунташный» век»
В.А. Рыжов «Великий раскол. Цена противостояния»
ПО ТЕМЕ: