Во всех монархиях мира выбору наставника для юного наследника престола неизменно уделяли большое внимание. Воспитатели подчас конкурировали друг с другом за влияние на своих могущественных протеже. Носители разного мировоззрения пытались склонить цесаревичей на ту или иную сторону. Либералы мечтали, что из Их Высочеств вырастут прогрессивные реформаторы, консерваторы надеялись воспитатель охранителей и самодержцев. О том, как именно учили Романовых и как обучение повлияло на историю России – в статьей на канале «Конец былины».
Пролог: Романовы на престоле
В июле 1613 года в Успенском соборе Московского Кремля на царство венчали юного Михаила Романова. Российский престол на будущие 300 лет заняла новая династия – Романовы. Михаила, понятно, целенаправленно к правлению не готовили. А вот его сына Алексея Михайловича нельзя назвать на троне случайным человеком. Об Алексее Михайловиче иногда говорят, что это подлинный основатель Российской империи.
Воспитателем царевича Алексея с 5 до 16 лет был боярин Борис Морозов. Он учил наследника грамоте по букварю. Они вместе читали «Часослов», «Псалтырь» и «Деяния святых апостолов». К 11 годам у ребенка уже была своя маленькая библиотека – из книг, ему принадлежавших, упоминаются, например, «Лексикон» и «Грамматика», изданные в Литве, а также «Космография». Из-за границы для будущего царя Морозов выписывал предметы «детской потехи»: детские латы «немецкого дела», музыкальные инструменты, немецкие карты и «печатные листы» (картинки). На 14-м году жизни царевича торжественно «объявили» народу, а в возрасте 16 лет он вступил на московский престол.
Кто такой Борис Морозов и почему он важен? Человек глубоко западных взглядов, именно он внушил Алексею Михайловичу курс на запад. Этот курс продолжил позднее его сын Петр Великий.
Для старших детей Алексей Михайлович выбрал в наставники монаха Симеона Полоцкого. Полоцкий способствовал зарождению в России высшего образования по образцу европейских университетов. Симеон Полоцкий стал наставником Фёдора, Ивана и Софьи. Для детей монах написал «Книгу кратких вопросов и ответов катехизических» и «Житие и учение Христа Господа и Бога нашего» – оба труда в занимательной форме знакомили с основами богословия.
Он преподавал им латинский и польский, философию, историю, риторику, учил сочинять стихи и музыку, старался гармонично развивать детей. Так, царевна Софья писала пьесы, а царевич Федор перекладывал молитвы на музыку. Царевичам Алексею и Федору наставник также читал курс политической науки, где знакомил их с судебниками, законами и западными нормами.
Но старшие дети Алексея Михайловича неизменно рождались слабыми, болезненными. Поэтому особенно в семье радовались, когда на свет появился крепкий и здоровый Петр. Петра полюбили и отец, и братья.
У трехлетнего царевича даже была маленькая крашенная под золото карета, в которую его усаживали во время торжественных выездов. В карету впрягались крошечные лошади, а сопровождали ее пешие и конные карлики. Так Петр вместе с отцом ездил на соколиную охоту.
Не то, чтобы Петра вообще не учили или не успели научить. По старорусскому обычаю его начали учить с пяти лет. Учителем Петра стал дьяк Зотов. Зотов прошёл с Петром азбуку, часослов, псалтырь, евангелие и апостол. Он касался и русской старины, рассказывал царевичу про дела его отца, про царя Ивана Грозного, о Дмитрии Донском и Александре Невском – рассказы об отечественной истории были для того времени новшеством.
За обучением у Зотова должна была следовать более основательная часть – грамматика, риторика, диалектику и философию, латинскую и греческую грамоту и, вероятно, польский язык. Но перед началом этого обучения царь Фёдор умер и началась смута 1682 года. Из-за этого Пётр остался без систематического образования. Некоторую, более практическую часть образования он получил в Немецкой слободе. Там будущий император занимался математикой, естественными науками, географией.
Для своего сына Петр I выбрал европейское образование. В 1703 году воспитывать царевича Алексея Петровича пригласили Генриха фон Гюйссена. Тот первым из царских педагогов составил учебный план – записку, в которой изложил принципы воспитания царских детей. По его мнению, следовало учить, кроме наук, великодушию, милосердию, стремлению к справедливости, осторожности в принятии советов и решений.
Глава 1: сыновья Павла
Переломный момент в воспитании царских детей пришелся на времена правления Екатерины II. Он был связан прежде всего с ее внуками, двумя принцами – Александром Павловичем и Константином Павловичем. Императрица, увлеченная просветительскими идеями Монтеня, Локка и Руссо, мечтала вырастить из мальчиков идеальных государей (Константину с детских лет пророчили византийский престол – по греческому проекту Екатерины II).
Воспитателю мальчиков генерал-адъютанту Николаю Салтыкову Екатерина II написала специальное предписание, в котором велела не ограничивать их и поощрять максимальную естественность их развития, «предохранить их от сквозного ветра и засорения желудка». Александру и Константину разрешали бегать во дворе и приходить в кабинет императрицы с игрушками. Дети много гуляли на свежем воздухе, закалялись, занимались спортом. Они спали на маленьких кроватях — железных, без полога, под легкими одеялами. Для мальчиков в Царском Селе организовали огород, где они учились копать, сажать, собирать урожай. И Александра, и Константина учили ловить рыбу на озерах.
Старшим внукам Екатерина II сама написала книгу. Ее «Азбука» содержала простые высказывания, через которые юные Романовы должны были понять, что правильно, а что не слишком: «Труд преодолевает труд», «Перед Богом все люди равны», «Делай добро и не перенимай худое».
«Императрица с первых дней отняла внука у отца и матери и воспитывала его по своему желанию. “Вы свое дело сделали, — говаривала она им, — вы мне родили внука, а воспитывать его предоставьте уж мне: это касается не вас, а меня”. Так они не смели и пикнуть. Бабушка нянчилась с ним, и как только он стал мыслить и начал ходить, был почти неотлучно при ней и рос на ее глазах. Она очень им утешалась, видя, что мальчик смышлен и красоты неописанной. Императрица придумала для него какую-то особенную азбуку; разумеется, все ахали, кричали: разве то, что делает царствующая императрица, может быть нехорошо! Все накинулись на эту азбуку для своих детей; сперва стали раскупать ее придворные, а там, глядя на них, и другие, и в несколько дней книги и купить уж было нельзя: пришлось опять ее печатать».
Обучение мальчиков Екатерина II доверила швейцарцу Лагарпу. Плоть от плоти века Просвещения, Лагарп был впечатлён идеей влияния через воспитанников на многомиллионный народ России. Писал: «Целью моего курса было читать с моими учениками сочинения, в которых вопрос о свободе человечества был энергически защищаем людьми замечательными и притом умершими прежде революции. Это удалось благодаря речам Демосфена, Плутарху, Тациту, истории Стюартов, посмертным запискам Дюкло, я мог исполнить мою задачу, как человек, сознавший свою задачу, как человек, сознавший свои обязательства перед великим народом».
Он читал цесаревичам французский язык, философию, всеобщую историю, арифметику, географию, законоведение. Кроме того, часто вел с Александром беседы, направляя его мысли в нужное русло. Лагарп, демократ и республиканец, во многом определил политические взгляды Александра. Но Александр – человек переменчивых, противоречивых взглядов – с детства вынужден был лавировать между двором отца и бабушки, между влиянием Екатерины и Лагарпа. Протоиерей Самборский разбирал с учениками Евангелие, так что даже в учителях-предметниках будущий Александр I постоянно сталкивался с давлением, отрицавшим выводы прошлых воспитателей. Натура его, сложная и парадоксальная, сформировалась под влиянием стрессового детства.
17 апреля 1801 года Лагарп писал Александру: «Первая потребность Вашего народа, Государь, есть потребность в мире... Вторая потребность есть потребность в образовании...Третья потребность заключается в реформе юридической». Лагарп принимал активное участие в реализации министерской реформы 1802-1811 годов. Министры, по его задумке, должны были стать проводниками твердой воли монарха. Лагарп, кроме того, инициировал открытие министерства народного просвещения. Он активно выступал за открытие новых школ. В области международных отношений Лагарп склонял императора к мирной ориентации российской внешней политики и предлагал союз с Францией. Лагарп мечтал, чтобы его воспитанник, Гамлет на троне, стал истинным просвещенным монархом.
Однако, после победы над Наполеоном Александр I взял курс на реставрацию феодальных порядков и династий в Европе. Утопия его детства оказалась недостижима на практике. Лагарп активно поддерживал либеральные силы в родном кантоне Во и писал императору Александру, что Швейцария не должна входить в зону действия Священного союза.
Священный союз превратился для Лагарпа в центр зла. Последняя встреча учителя и ученика состоялась в 1815 года в Париже. После конгресса Священного союза, состоявшегося в Вероне в 1822 год, когда участники приняли решение «...о праве интервенции великих держав во внутренние дела любых других стран при малейшей угрозе поддержанию монархического строя в Европе, Лагарп понял, что больше не может продолжать переписку».
Для младших братьев Александра и Константина – великих князей Николая и Михаила – предполагалась военная карьера. Однако их мать считала, что мальчикам было бы неплохо пройти обучение в Лейпцигском университете. Александр I отъезд братьев не одобрил, но прислушался к совету. Он велел организовать собственное учебное заведение — Царскосельский лицей. Началу предполагалось, что великие князья будут учиться в нем вместе с лучшими представителями аристократических семей. Но обучение детей дома Романовых продолжили вести на дому. Однако, Царскосельскому лицею этот факт не помешал стать самым влиятельным и престижным учебным заведением своего времени.
Мария Федоровна, мать наследников, призывала детей вести личные дневники — эта практика сохранилась в семье вплоть до последнего императора. Она же ввела образовательные путешествия по России – узнать свою страну.
Константин Павлович после смерти своего брата не стал занимать престол, уступив его Николаю. Принявший власть после восстания на Сенатской площади, в Манифесте от 13 июля 1826 года тот, кроме приговора мятежникам, написал: «Да обратят родители всё внимание на нравственное воспитание детей». Новый император воспитывал в новом поколении любовь к Родине – через любовь к русскому языку, истории и религии страны. Предполагалось, что дети Николая I станут первейшим примером правильного воспитания.
У императора и его супруги Александры Федоровны было семь детей — четыре мальчика и три девочки. Сыновьям Николай дал те же имена, что и поколением раньше носили его братья: Александр, Константин, Николай и Михаил. Он говорил о старшем сыне: «Я хочу воспитать в моем сыне человека, прежде чем сделать из него государя».
Николай I выбрал в наставники своему сыну Александру поэта Василия Жуковского. Почему Жуковский? Николай I пришел к власти в результате восстания, во время которого не получил, по сути, никакой поддержки ни от аристократии, ни от военных. Он хорошо знал, что не может никому доверять. Василий Жуковский прежде был учителем русского для принцессы Шарлотты, Александры Федоровны, супруги Николая. Романовы его любили и знали.
Поэт назначению обрадовался. Писал: «В голове одна мысль, в душе одно желание — не думавши, не гадавши, я сделался наставником наследника престола. Какая работа и ответственность! Занятие питательное для души! Цель для целой остальной жизни. Чувствую ее великость».
Глава 2: Жуковский и Александр
Летом 1826 года Жуковский получил полуторагодичный отпуск и уехал в Европу. Во-первых, ему нужно было познакомиться с трудами по педагогике. Во-вторых, встретиться со своими коллегами — наставниками других монархов. В Пруссии поэт, например, консультировался с воспитателем кронпринца Фридриха Вильгельма.
Жуковский вернулся в Россию с программой, которую он назвал «образование для добродетели». Ее постулаты были такими: «Его Высочеству нужно быть не ученым, а просвещенным», «образовать в нем [Александре Николаевиче] монарха великой империи», «наблюдать, чтобы он сохранил свою чистоту душевную».
Само время обучения Жуковский разделил на три периода: 8–13 лет — приготовительное, 13–18 — подробное, 18–20 — применительное. «Детский» этап обучения поэт считал подготовкой к путешествию, средний — самим путешествием, а последний — завершением путешествия. Он собирался «познакомить питомца с высоким его назначением и страною».
Все предметы наставник разделил на четыре разряда. В первом — базовые (геометрия, счет, грамматика, религия). Во втором — ботаника, зоология, география, минералогия, история, метафизика, геология. В третьем — языки (английский, французский, польский, немецкий, латинский). В четвертом — «приятные таланты» (рисование, музыка, чтение, сочинительство). Жуковский предпочитал разговорную форму обучения, призывал наследника престола рисовать, чтобы развивать воображение, ходил с ним на прогулки в парки, галереи и театры.
Распорядок дня:
6 утра — подъем, час — на молитву, завтрак, приготовление к урокам, 7–12 — уроки, затем – обед, прогулка, игры, 17–19 — опять учеба, час — на гимнастику, 20 — ужин, 21–22 — время для написания дневника.
На протяжении 26 лет Жуковский и Александр II вели переписку — с 1826 по 1852 год. Они писали друг другу очень трогательные письма.
Письмо 1826 года. Жуковский находился на лечении за границей и прислал воспитаннику в подарок к новому году картину с изображением Св. Александра Невского.
«Будучи за границей, далеко от Вас, мой милый Великий князь, я беспрестанно об вас думал и желал сделать что-нибудь такое, что могло бы всегда напоминать вам, как искренно желаю Вам счастия и какого счастия вам желаю».
Письмо от 8-летнего Александра. Он рассказывает о коронации отца. Упоминает дядю Константина, которому были рады – Константин Павлович приехал на коронацию без предупреждения.
23 августа / 4 сентября 1826 г. Москва
Милый, любезный мой Василий Андреевич!
Мы приехали 18го июля в Петровский дворец, а Папа приехал 19го июля, 25го ч<исла> был торжественный въезд в Москву. Я сидел с Мама в карете.
Дядя Константин приехал сюда, все ему были очень рады. Вчера Папа и Мама короновались; слава Богу, Мама выдержала эту длинную церемонию. Несколько дней назад я начал учиться у г. Жилю историю. Надеюсь, что Ваше здоровье поправится и желаю, чтобы Вы приехали как можно скорее; буду стараться, чтобы Вы были мною довольны. Обнимаю Вас от искреннего сердца и всегда буду Вам преданным.
Александр
Москва 23го августа 1826
Письмо Александра 1832 года:
Как я сожалел, милый друг, что Вас не было здесь 30го августа в день поднятия колонны. Я Вам не могу объяснить, что это было за зрелище. Тишина, порядок, с которым все шло, точно были удивительны.
Помолившись Богу, Папа, Михаил Павлович и я, мы сами начали вертеть ворот и в это время пришло в движение шестьдесят других воротов, и менее, нежели в 1 1⁄2 ч<аса> колонна была поставлена. Тогда все воскликнули «Ура!» и на вершине ее был поднят флаг.
В воспоминание этого дня я сохранил для Вас кусок того гранита, из которого и колонна.
Папа, Мама и все мои сестрицы Вам посылают поклоны. Все г.г. учителя свидетельствуют Вам свое почтение.
Речь идет об Александровской колонне. Для ее монолита, основной части, была использована скала из Финляндии, доставленная морским путем. Александр весьма мило приберег для дорогого наставника сувенир.
В 1841 году цесаревич достиг совершеннолетия, и его образование под руководством Василия Андреевича Жуковского завершилось масштабной поездкой по стране и заграницей. За семь месяцев они посетили 30 губерний. В Сибири встречались с декабристами. В Вятке им рассказывал о богатствах местного края ссыльный Герцен. По возвращении наследник просил о смягчении участи декабристов.
Глава 3: цесаревич и его брат
Николай I умер в феврале 1855 года. Николаевская эпоха закончилась в баталиях Крымской войны. Новый император получил бразды правления изрядно ослабевшей страной.
В браке с супругой Марией к моменту воцарения у Александра родилось пятеро детей: Николай (р. 1843), Александр (р. 1845), Владимир (р. 1847), Алексей (р. 1850) и Мария (р. 1853). Позднее на свет появятся также Сергей (р. 1857) и Павел (р. 1860). В 1845–1846 годах Жуковский писал Александру, что готов взяться за собирание литературы для детей и может дать рекомендации по обучению. Но император не имел, вероятно, ни сил, ни времени вникать в процесс воспитания наследников.
Императрица Мария Александровна, напротив, пользовалась колоссальным влиянием на детей. Ее фрейлина А.Ф. Тютчева вспоминала, что женщина с ранних лет воспитывала мальчиков в строгости: «Сегодня утром я была у императрицы. К ней вошли ее четыре сына, все крупные, красивые, хорошо сложенные мальчики, смотреть на которых доставляет удовольствие. Императрица спросила у них отчет об уроках; младший сознался, что он плохо учился. Императрица очень строго посмотрела на него и сказала: „Это меня очень огорчает“. Ребенок, которому только пять лет, опустил голову, и на глазах у него выступили слезы».
Рядом со своим супругом Александром II Мария Александровна всегда видела тень брата — Константина Николаевича, о котором говорили, что он лучше подготовлен к правлению. Существовала так называемая «партия Константина». Мария Александровна надеялась обезопасить старшего сына от подобных затруднений: она «с некоторой ревностью относилась ко второму, словно опасаясь вреда от сравнений при одинаковой подготовке обоих братьев. Вероятно, не без влияния Марии Александровны при Дворе сложилось скорее неблагоприятное мнение об Александре Александровиче. Его считали неразвитым, неодаренным, неутонченным, упрямым и непокладистым».
Это мнение касательно сознательного выделения венценосной семьей старшего сына, впрочем, имеет и контраргументы. В частности, запись в дневнике цесаревича Николая Александровича от 8 сентября 1858 г., согласно которой мать сообщила ему, что его отделение от братьев «временное, пока они малы». «Впоследствии она желает, — передавал наследник слова матери, — чтобы мы были вместе, и особенно с Сашей».
Образование наследника отличалось от того, что получали его братья. С 1856 года все лучшие наставники переходили к цесаревичу, а братьям доставались учителя «средней руки». Причем, общественность была втянута в дискуссию о том, кто должен быть наставником Его Величества цесаревича. Об этом рассуждали все, начиная от Горчакова и заканчивая Герценым. Например, Оболенский сетовал на то, «какие вредные последствия имеет недостаток воспитания великих князей и как эти недостатки обнаруживаются, когда эти князья вступают на служебное поприще». Служа в Морском министерстве и принадлежа к ближайшему окружению вел. кн. Константина Николаевича, он знал об этом довольно хорошо.
Общественное мнение рассматривало подготовку только наследника престола. Размышления о том, что наследовать может другой сын, казались всем некорректными и неуместными.
В первую очередь, была обеспокоена либеральная общественность. Они считали, что Николай Александрович должен быть адекватен тому, что происходит в стране, соответствовать переменам и закрепить их. Реформаторам и тем, кто им сочувствовал, казалось необходимым, чтобы наследник был в курсе дискуссий о готовившихся преобразованиях. По словам проживавшего в Лондоне А. И. Герцена, «вся Россия радовалась», узнав о назначении В.П. Титова, человека «высокого и притом штатского образования», руководить обучением наследника.
Либерала Владимира Титова Александр назначил в наставники сыну под давлением супруги. Титов требовал себе права докладывать лично императрице. И считал, что военные не должны принимать участие в воспитании цесаревича, настаивая, что «распределение занятий имеет важное влияние на успех всего дела» и поэтому никто не вправе «отрывать мальчика от занятий, развлекая его смотрами, разводами и проч». Кроме того, Титов сразу хотел учить только цесаревича.
Военной службой не хотел утруждать ученика уже Жуковский. Он также выдвигал два условия Николаю I. Во-первых, полная самостоятельность. И, во-вторых, военная служба только на каникулах. Разные каникулы Жуковский определял под разные виды службы – артиллерия, фронтовая служба, навигация и так далее. Титов тоже настаивал на каникулярном режиме. Причем, он надеялся, что больше внимания будет уделяться гражданскому землемерству, геодезии.
Титов сам выбрал наследнику преподавателей. Николая учили профессора Московского университета: лингвист Федор Буслаев, историки Сергей Соловьев и Константин Кавелин, экономисты Иван Бабст и Александр Чивилев. Русский и литературу преподавал Иван Гончаров, а право — Константин Победоносцев. Цесаревичу Николаю Александровичу занятия Гончарова полюбились до такой степени, что вместо положенных двух уроков в неделю он стал брать у Гончарова три.
Правовед Борис Чичерин, принимавший у Николая Александровича экзамен, замечал, что этот юноша может стать самым образованным правителем в истории России. В 1857 году преподаватели цесаревича (с подачи Кавелина и Горчакова) заговорили о том, что он мог бы получить образование в одном из российских университетов. Весной 1858 года Николай Александрович слушал лекции по математике в Пажеском корпусе.
Для западноевропейских принцев, например, Альберта Саксен-Кобург- Готского или его сына Альберта-Эдуарда Валлийского (будущего короля Эдуарда VII) в этом не было ничего удивительного — первый в 1837 г. поступил в Боннский университет, а второй в 1857 г. слушал лекции в Оксфорде и Кембридже.
Титов предлагал взять нескольких мальчиков, в том числе принцев Ольденбугских, наследнику в сотоварищи и соученики. Но, любопытно, что даже в этом случае вообще не рассматривался самый разумный и естественный товарищ Николая – его брат Александр. Титов по этому поводу писал: «Наследник не другим чета».
Николаю Александровичу подбиралось даже окружение. В 1861 году цесаревич Николай Александрович благодаря императрице близко сошёлся с 22-летним кн. В.П. Мещерским, который делился с наследником взглядами на российскую действительность. Как передавал со слов Рихтера Б. Н. Чичерин, Мещерского «старались сблизить с великим князем вследствие того, что из всех петербургских молодых людей высшего общества он один имел некоторые умственные и литературные интересы».
Успел Николай и поездить по России с образовательными поездками. Хотя царская семья в целом не очень одобряла эти путешествия. Аргументы были такими: «всё-таки ему не покажут настоящую Россию». Император, по словам супруги, называл путешествия наследника по стране «мечтами и утопиями».
Но 7 мая 1858 года Титова уволили. Почему? Консервативное окружение Александра постоянно возмущалось плеяде либералов в окружении цесаревича – и давило на императора. По поводу Кавелина, например, говорили: «Кавелин, — писал Е. Головин из Гейдельберга С.И. Головину весной 1858 г., — подготовил бы нам в цари Герцена».
Весной 1858 г. в издававшемся в Париже бесцензурном «Русском заграничном сборнике» было опубликовано распространявшееся в рукописи наставительное письмо М.П. Погодина к Титову, где тот рассказывал, каких учителей следует нанимать для наследника, и говорил в том числе, что вокруг российских наследников никогда и не было умных и образованных людей. Александра возмутило, что публично обсуждаются внутрисемейные дела. Затем Кавелин опубликовал статью, которая вызвала неудовольствие Александра. Уволили и Кавелина, и Титова. Но отставка не означала немилости. Напротив, педагогам остались благодарны.
Про остальных братьев говорили, что они ленивы, рассеяны и ничем не интересуются, могут нагрубить учителям. Политическую ситуацию мальчики часто видели крайне наивно. Когда Александр Александрович обсуждал с братом Николаем беспорядки в Санкт-Петербургском университете, то требовал «высечь всех», на что Николай отвечал ему, что это суждение лавочника. Детей редко наказывали.
Наставники и учителя у великих князей постоянно менялись. Их образование так и не стало сколько-нибудь систематическим. Один из педагогов, профессор Таганцев, читавший великому князю Сергею уголовное право, писал: «Отсутствие заранее выработанного и сколько-нибудь последовательно проведенного плана… лишало в значительной степени всякой разумности наше преподавание: каждый шел своею дорогой».
12 апреля 1865 года цесаревич Николай умер в Ницце от туберкулезного менингита. Титову позволили сопровождать в Россию тело скончавшегося ученика.
Глава 4: да здравствует новый наследник
Великий князь Александр принял новое назначение достойно — не малодушничал и верно служил стране и семье. Однако, его успехи в учебе были более чем скромными. Оценки: математика, география, естественные науки — 4; русский язык — 3; иностранные языки (французский, английский, немецкий) — 3; Закон Божий — 3 с минусом.
В кратчайшие сроки преподаватели должны быть «вылепить» из великого князя нового цесаревича. Военный теоретик М.И. Драгомиров читал ему тактику и военную историю, С.М. Соловьев — русскую историю. Политические и юридические науки вел Константин Победоносцев.
До этого Победоносцев обучал Николая Александровича. И не только обучал, но и сопровождал в ознакомительных поездках по России. Путешествия, предпринятые наследником престола в 1861 (Москва, Владимир, Нижний Новгород, Казань) и 1863 (Волга, Дон, Крым, Закавказье) годах, сильно повлияли как на венценосную семью, так и на самого Победоносцева. Он прошел в них путь от умеренного либерализма к консерватизму – увидел, как народ любит цесаревича. Николая Александровича, вообще, любили и в народе, и в семье. У Победоносцева появился особый взгляд на вещи: он стал внушать Романовым отношение к России как к загадке, которую требовалось разгадать.
От будущего союза с Александром Победоносцев ничего не ждал. Но всё же поехал исполнять свой учительский долг: «Новый цесаревич, слышав обо мне доброе от покойного брата, пожелал меня иметь при себе для преподавания. Я не мог уклониться и переехал в Петербург».
Александр был скуп на любые чувства, не умел ясно спорить, ему не хватало нажима. Но Победоносцев поехал с ним в ознакомительные поездки. И спустя некоторое время уже писал: «Я его не узнаю. Он стал яснее, свободнее, и душа у него поистине прямая и честная — к нему привязаться можно. Сердце у него русское».
1881 год
<…> вся душа моя трепещет за Вас страхом неизвестного грядущего по Вас и по России, страхом великого несказанного бремени, которое на Вас положено. Любя Вас, как человека, хотелось бы, как человека, спасти Вас от тяготы в привольную жизнь; но нет на то силы человеческой, ибо так благоволил Бог. Его была святая воля, чтобы Вы для этой цели родились на свет и чтобы брат Ваш возлюбленный, отходя к Нему, указал Вам на земле свое место.
Вам достается Россия смятенная, расшатанная, сбитая с толку, жаждущая, чтобы ее повели твердою рукою, чтобы правящая власть видела ясно и знала твердо, чего она хочет, и чего не хочет и не допустит никак. Все будут ждать в волнении, в чем ваша воля обозначится. Многие захотят завладеть ею и направлять ее.
Ради Бога, Ваше Величество, — да не проникнет в сердце Вам голос лести и мечтательности.
Вашего Императорского Величества
верноподданный
Константин Победоносцев
Когда в 1881 году погиб Александр II, его сын по совету Лорис-Меликова собирался продолжить курс отца на либерализацию. Но потом к ученику приехал Победоносцев. И 29 апреля 1881 года Александр III выпустил Манифест «о незыблемости самодержавия».
Глава 5: первый сын – последний император
6 мая 1868 года в Царском селе у будущего императора Александра III и его супруги Марии Федоровны родился первенец. Его отец записал: «Наконец, в 14.30 час. пришла последняя минута, и все страдания прекратились разом. Бог послал нам сына, которого мы нарекли Николаем. Что за радость была — это нельзя себе представить. Я бросился обнимать мою душку — жену, которая разом повеселела и была счастлива ужасно. Я плакал как дитя, и так легко было на душе и приятно».
Это был день святого Иова Многострадального. Николаю II эта дата как бы предсказывала будущие страдания. Он признавался Столыпину: «Я родился в день Иова Многострадального. И я не просто предчувствую, я точно знаю — мне предначертаны страшные испытания. Никакие мои труды и заботы не будут оценены, не получат награды на земле».
Александр III дал наказ первой учительнице детей: «Ни я, ни великая княгиня не желаем делать из них оранжерейных цветов. Они должны хорошо молиться Богу, учиться, играть, шалить в меру. <…> Учите их хорошенько, повадки не давайте, спрашивайте по всей строгости законов, не поощряйте лени в особенности. Если что, то адресуйте прямо ко мне, а я знаю, что нужно делать. Повторяю, что мне фарфора не нужно. Мне нужны нормальные, здоровые русские дети. Подерутся — пожалуйста. Но доказчику — первый кнут. Это мое первое требование». Владимир Олленгрэн вспоминал о детстве с наследником престола: «Однажды мы с Ники забрались в Аничковом саду на деревья и плевали на проходящих по Невскому проспекту. Обоим от будущего Александра III был дер, отеческий и справедливый».
Разговор будущего Николая II с учительницей Александрой Петровной Олленгрэн, пересказанный ее сыном Владимиром:
— А вот подожди. Батюшка отвалит крышку гроба, запоет: “Христос Воскресе”, тогда и воскреснет Боженька…
— И расточатся врази Его? — тщательно выговаривал Ники непонятные, но твердо заученные слова.
— И расточатся врази Его, — подтверждала мать.
— Я хочу, чтобы батюшка сейчас сказал: “Христос Воскресе”… Вы думаете, хорошо Ему там во гробе? Хочу, чтоб батюшка сейчас сказал…— тянул капризно Ники, надувая губы.
— А этого нельзя. Батюшка тебя не послушается.
— А если Папа скажет? Он — Великий Князь.
— И Великого Князя не послушает.
Ники задумывался и, сделав глубокую паузу, робко спрашивал:
— А Дедушку послушается?
— Во-первых, дедушка этого не прикажет.
— А если я его попрошу?
— И тебя дедушка не послушается.
Николай учился 13 лет, из них 8 по усовершенствованному гимназическому курсу, 5 лет — по университетскому и военному. Из гимназического курса убрали классические языки — латынь и древнегреческий. Вместо в них в программу внесли основы минералогии, ботаники, зоологии, анатомии и физиологии. Кроме того, расширили изучение политической истории и русской литературы. По расписанию на январь 1887 года занятия 19-летнего цесаревича начинались в 8:15 и заканчивались в 18:30 вечера; уроки шли по 60 минут.
Константин Победоносцев читал Николаю законоведение, профессор Санкт-Петербургского университета Егор Замысловский — историю России. Выдающихся преподавателей приглашали и к младшим братьям. Так, С.Ю. Витте вел у великого князя Михаила народное и государственное хозяйство. Витте вспоминал: «Великий князь очень охотно со мною занимался, и мне часто после лекции, во время антракта от одной лекции до другой, приходилось с ним разговаривать, иногда завтракать, а иногда и ездить на автомобиле по парку».
Александр III умер 20 октября 1894 года в Ливадии от последствий нефрита. Ему было всего лишь 49 лет.
Эпилог: ОТМА и Алексей
Николай II пришел к власти в 26 лет. Главным в образовательном процессе его детей стал статский советник, профессор Петр Васильевич Петров. Он преподавал девочкам и Алексею русский язык, отвечал за организацию занятий. Княжны занимались по двое: Ольга и Татьяна, Мария и Анастасия. Цесаревич Алексей обучался отдельно.
«Дети вставали в 8 часов, пили чай и занимались до 11 часов. Учителя приезжали из Петрограда. В Царском Селе жили только Гиббс и Жильяр. Иногда после уроков перед завтраком совершалась недолгая прогулка. После завтрака – занятия музыкой и рукоделием».
В 1908/09 учебном году девочкам преподавались: русский язык (Петров, 9 уроков в неделю) английский язык (Гиббс, 6 уроков в неделю) французский язык (Жильяр, 8 уроков в неделю) арифметика (Соболев, 6 уроков в неделю) история и география (Иванов, 2 урока в неделю). Императрица учила дочерей заниматься домашними делами – шить, гладить, наводить чистоту в доме. Девочки не посещали светские мероприятия, обучались на дому и вели скромный образ жизни.
Из воспоминаний Пьера Жильяра:
«Старшая, Ольга Николаевна, обладала очень живым умом. У нее было много рассудительности и в то же время непосредственности. Она была очень самостоятельного характера и обладала быстрой и забавной находчивостью в ответах. Вначале мне было не так-то легко с нею, но после первых стычек между нами установились самые искренние и сердечные отношения.⠀
Она все схватывала с удивительной быстротой и умела придать усвоенному оригинальный оборот. Я вспоминаю, между прочим, как на одном из наших первых уроков грамматики, когда я объяснял ей спряжения и употребление вспомогательных глаголов, она прервала меня вдруг восклицанием: «Ах, я поняла: вспомогательные глаголы — это прислуга глаголов; только один несчастный глагол „иметь“ должен сам себе прислуживать!». <…>⠀
Татьяна Николаевна, от природы, скорее, сдержанная, обладала волей, но была менее откровенна и непосредственна, чем старшая сестра. Она была также менее даровита, но искупала этот недостаток большей последовательностью и ровностью характера. Она была очень красива, хотя не имела прелести Ольги Николаевны. <…>⠀
Мария Николаевна была красавицей, крупной для своего возраста. Она блистала яркими красками и здоровьем; у нее были большие, чудные серые глаза. Вкусы ее были очень скромны; она была воплощенной сердечностью и добротой; сестры, может быть, немного этим пользовались и звали ее «le bon gros Toutou» («добрый толстый Туту»); это прозвище ей дали за ее добродушную и немного мешковатую услужливость.
Анастасия Николаевна была, наоборот, большая шалунья и не без лукавства. Она во всем быстро схватывала смешные стороны; против ее выпадов трудно было бороться. Она была баловница — недостаток, от которого она исправилась с годами. Очень ленивая, как это бывает иногда с очень способными детьми, она обладала прекрасным произношением французского языка и разыгрывала маленькие театральные сцены с настоящим талантом. Она была так весела и так умела разогнать морщины у всякого, кто был не в духе, что некоторые из окружающих стали, вспоминая прозвище, данное ее матери при английском дворе, звать ее «Sunshine» — «Солнечный луч».
В общем, трудноопределимая прелесть этих четырех сестер состояла в их большой простоте, естественности, свежести и врожденной доброте.»
Пьер Жильяр, «Император Николай II и его семья». Вена, 1921 год
В марте 1914 года у Гиббса состоялось последнее занятие с семнадцатилетней Ольгой Николаевной. По этому случаю преподавателю пожаловали золотые запонки. Внимание С. Гиббса сосредоточилось теперь на Алексее. В сентябре 1916 года «в связи… с усилением его занятий с Его Императорским Высочеством Наследником Цесаревичем» оплата его занятий возросла до 6000 рублей в год. Жильяр тоже стал в дальнейшем преподавателем Алексея. Причем, отмечалось, что наследник сильно изменился под влиянием своих учителей, очень радовался им. В 1918 г. в письме в Екатеринбургский исполком лейб-медик Е.С. Боткин даже просил оставить рядом с цесаревичем его воспитателей Гиббса и Жильяра, подчеркивая, что «они зачастую приносят более облегчения больному, чем медицинские средства, запас которых для таких случаев, к сожалению, крайне ограничен».
2 марта 1917 года Николай II отрекся от престола. 3 марта отрекся и его брат Михаил. Царскую семью расстреляли в ночь с 16 на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге. Михаила убили в Перми ночью с 12 на 13 июня того же года.