1974, Бурятская АССР
Забайкальская степь дышит зноем. За три недели нашей стажировки не выпало ни капли дождя. Солнце печет сверху, земля греет снизу, а ленивый ветерок довершает конструкцию гигантского аэрогриля. Из-под ног прыгают огромные, совершенно фантасмагорического вида кузнечики с красными крыльями. Высоко, в неправдоподобно синем небе, почти неподвижно висят пернатые хищники. Все окружающее нас пространство пронизывает монотонное, близкое к ультразвуку, стрекотание невидимых цикад.
Мы с Мишкой Перковым возвращаемся в военный городок с полкового стрельбища вполне довольные собой. Попытка офицеров батальона утереть нос желторотым птенцам, то есть нам, была пресечена на корню!
А случилось это так. По плану стрелковой тренировки мы были руководителями на учебных точках. Я занимался с гранатометчиками, а мой друг – с пулеметчиками. Все шло по плану.
Закончив занятия, мы подвели итоги и доложили командиру роты капитану Лужину о выполнении задачи.
После того, как старшина роты повел личный состав в расположение полка, комроты как бы нехотя произнес:
– Ну, что, комиссары… постреляем?
В этом небрежно брошенном вопросе чувствовался явный подвох. – По наручным часам! Согласны? Или боязно?! – спросил он.
Что?
Чего в этом мире могут бояться два не страдающих отсутствием самолюбия супермена, считающие, что они стреляют как ковбои и бегают как их лошади?
Правила были таковы: на расстоянии ста метров на мишени вешались наручные часы «дуэлянтов». Пятью одиночными выстрелами участники должны попытаться попасть в часы своего оппонента.
А в чем смысл, спросите вы? А смысл – в глубоком моральном удовлетворении, остающемся «в сухом остатке». Смысл в том, что еще и еще раз мы доказываем самим себе, что бретерство в наших душах радикально отличает нас от бухгалтеров и инженеров, что материальное – ничто по сравнению с офицерской честью. Этакая прививка от мещанства и ханжества с помощью огнестрельного оружия… И потеряет честь не тот, кто промахнется, а тот, кто откажется от этой дуэли.
По жребию я «стреляюсь» с командиром взвода, а Лужин с Мишкой. * * *
На наших лицах деланное равнодушие, но я чувствую, как переживает Перков. Его новенькие «командирские» часы, во-первых, диаметром больше, чем остальные (что увеличивает вероятность попадания пули), а во-вторых, они – подарок отца (что увеличивает вероятность семейного конфликта).
Стрельба началась. От напряжения глаза слезятся, и после третьего выстрела я уже не вижу моей цели. Делаю два последних выстрела фактически наугад.
По мере приближения к мишеням мы видим, что на месте лишь «командирские» часы моего приятеля. Как ни пытается Мишка, он не может скрыть своей радости.
Я подхожу к мишеням и вижу свои часы лежащими на земле. Подняв их, убеждаюсь в том, что они идут, а пуля моего визави лишь пробила кожаный ремешок. У мишеней же наших соперников лежат осколки стекол, шестеренки и прочие части неремонтопригодных механизмов.
Полная и безоговорочная победа! Нас просто распирает от тщеславия, но мы проявляем великодушие победителей и не опускаемся до мелких подначек. От чего наши старшие товарищи-наставники становятся еще мрачнее.
