Михаил Чехов, имя которого с 2000-х годов носит Рижский Русский театр, не имел к нему ровно никакого отношения. Гастролируя в довоенной Риге этот выдающийся артист-эмигрант выступал совершенно самостоятельно. Однако имя его неплохо известно на Западе и потому очевидно, что именно его выбрали для политкорректного титулования. Это крайне несправедливо, поскольку подлинный организатор и творец, много сделавший для развития театрального искусства в Риге, пребывает в тени...
Известный русский актёр, режиссёр и антрепренёр Константин Николаевич Незлобин (Алябьев) оставил глубокий след в истории российского сценического искусства. Благодаря его энергии, воле и таланту Рижский Русский театр в начале XX века пережил свой золотой век — непревзойдённый и прекрасный!
Он родился 22 февраля 1865 года в Санкт–Петербурге, на Васильевском острове. Отец будущего театрального деятеля происходил из старообрядцев, нажил весьма солидное состояние на мясоторговле. Его называли «королём мясной биржи». Процветающий коммерсант видел в сыне успешного продолжателя своего дела. Но… В семь лет мальчик впервые попал в Александринский театр. Потрясение от спектакля оказалось столь велико, что он заболел театром на всю жизнь. Уже в детстве устраивал домашние спектакли. Все старания прагматичного отца–предпринимателя перевоспитать непутёвого отпрыска потерпели неудачу.
Константин Алябьев получил хорошее коммерческое образование в Петропавловском немецком училище. Прекрасно усвоил торговые науки, овладел немецким, французским и английским языками. Но всё свободное время по-прежнему посвящал искусству. Он много читал, брал уроки сценического мастерства, занимался музыкой. С 1883 года молодой коммерсант в качестве актёра стал принимать участие в петербургских любительских спектаклях.
В 1885 году Константин вступил в брак с Аполлинарией Морозовой, происходившей из рода знаменитых на всю Россию владельцев текстильных мануфактур. Алябьев–старший торжествовал, полагая, что молодая жена поможет выбить из наследника «театральную дурь». Его ожидало горькое разочарование… Молодожёны быстро нашли общий язык в сфере искусства. Оказалось, что Аполлинария Ивановна прекрасно рисовала и даже обучалась в Московской Академии художеств. В дальнейшем она много помогала своему мужу, взяв на себя разработку и создание театральных костюмов.
Однажды маленький Костя попал на спектакль «Хижина дяди Тома» по роману Г.Бичер–Стоу. Тема человеческой жестокости так потрясла впечатлительного ребёнка, что впоследствии, уже став актёром, он избрал своим сценическим псевдонимом фамилию Незлобин.
Первым местом, где новоиспечённый актёр Константин Незлобин (так отныне будем его называть) начал служить на профессиональной сцене, был город Белосток. Потом Одесса, Кишинёв, Самара… Провинциальный театр, полный противоречий, неожиданностей, изобиловавший талантами и часто губивший эти таланты, стал для Незлобина хорошей школой актёрской игры и фундаментом, на котором выросло его зрелое мастерство. В провинциальном театре он взял то, что сам относил к «сфере душевности».
В пору сценической зрелости Незлобина критика отмечала, что он обладает замечательными приёмами актёрского перевоплощения. Говорили о его артистичности, о безукоризненном владении пластикой, словом, жестом, о знании секрета сценического выхода. Его огромное личное обаяние, безусловно, покоряло зрителя. Незлобин входил в искусство с огромной жаждой его познания и пробивал дорогу на сцену упорным трудом. Если сосчитать всё сыгранное им в те годы, то окажется, что создал он сотни ролей.
С 1893 года в Ярославле Незлобин уже выступает в роли антрепренёра или, говоря по–современному, театрального продюсера. Ему помогала Аполлинария Ивановна. Под стать своему дяде — знаменитому меценату Савве Морозову — она вложила принадлежавший ей капитал в театральное дело мужа.
Он держал антрепризы в Ярославле, Белостоке, Луге, Старой Руссе, Одессе, Самаре, Вильно, Нижнем Новгороде — в этом городе в 1901 году состоялся первый режиссёрский дебют Незлобина. На сцене нижегородского театра им были поставлены «Три сестры» А.П.Чехова.
Он мечтал создать идеальный театр, в котором актёр почувствовал бы себя свободным, радостным творцом, исполненным чувства собственного достоинства. Для антрепризы Незлобина были характерны «наличие в труппе хороших актёрских сил и равнение на репертуар лучших столичных театров». Чтобы «держать марку», он иногда прямо посреди сезона выезжал в столицы смотреть новинки.
Талант администратора и подлинная одержимость театром позволяли ему успешно увязывать хозяйственные интересы с разумной репертуарной политикой и стремлением обеспечить высокий художественный уровень спектаклей. Он воспитал целую плеяду современных интеллигентных актёров, которые в последующие годы с гордостью именовали себя «незлобинцами».
Одно из достоинств — умение окружать себя талантливыми людьми. В антрепризе у Незлобина сыграла свои первые серьёзные роли великая «чайка русской сцены» — Вера Комиссаржевская. У него выросли такие известные актёры, как Василий Лихачёв, Павла Вульф, Даниил Грузинский, Ювеналий Белогородский и др.
В 1902 году в Риге, на перекрёстке Пушкинского бульвара и Николаевской улицы, заканчивалось возведение 2–го городского, или Русского театра. Требовался энергичный и талантливый человек, способный вдохнуть жизнь в это новое, ещё пахнущее сырой извёсткой и свежей краской здание. Выбор членов Театрального управления пал на Константина Незлобина, уже считавшегося одним из крупнейших театральных антрепренёров России. У него в то время успешно работали антрепризы в Вильне и Нижнем Новгороде. Казалось абсурдным срываться с места, будоражить актёров, рисковать… Но магические слова: «Достраивается новый театр!» — решили все сомнения.
Рига — город со старыми театральными традициями. С XVIII века здесь успешно развивался музыкально–драматический немецкий театр. С 1868 года ведёт отсчёт своей истории латышский театр. Русский рижский театр «донезлобинской» поры с его частой сменой антрепренёров и актёрского состава находился не в лучшем состоянии. По выражению современника, местному Русскому театру той поры «не до жиру, быть бы живу». Незлобину предстояло в корне изменить это положение. Всецело захваченный делом, он даже поселился в доме прямо напротив театра, чтобы не терять ни минуты драгоценного времени.
Театральное здание ещё достраивалось, а он уже обдумывал первую постановку. Ею должна была стать «Снегурочка» А.Островского. 15 сентября 1902 года в Рижском Русском театре состоялась премьера. Под звуки пленительной музыки П.Чайковского перед зрителями развернулось чудесное действо. Спектакль представлял собой невиданное на местной сцене организованное произведение искусства, в котором всё подчинялось единому замыслу — раскрыть светлую радость, романтику и сказочное очарование произведения. И долгие восторженные аплодисменты стали наградой К.Незлобину и его актёрам.
Рижскому Русскому театру впервые в его истории Незлобин дал постоянную труппу. В неё в основном вошли актёры, служившие у него в предшествующие годы. Часть этой труппы он привёз в Ригу, где пополнил её несколькими опытными актёрами, среди которых были артисты Московского Художественного театра М.Роксанова к Н.Михайловский.
Не полагаясь только на свои силы, Незлобин в первый же сезон пригласил вторым режиссёром Г.Гловацкого, а в 1904 году в Ригу прибыл молодой талантливый режиссёр К.Марджанов (К.Марджанишвили, в будущем — знаменитый реформатор грузинского театра).
В незлобинской труппе царили деловая атмосфера и взаимоуважение. Константин Николаевич стремился создать в театре здоровый морально–этический климат, отрицательно относился к любым досужим разговорам, сплетням и злословию.
Однажды молодая актриса, только начавшая работать в рижской труппе, сидела в ложе с другими артистами и во время спектакля начала с иронией разбирать недочёты исполнителей. Её удивлению не было предела, когда коллеги отреагировали на её замечания молчанием, а затем один за другим покинули ложу. Досматривать спектакль ей пришлось в одиночестве. Позже новенькая узнала, что у незлобинцев подобное высмеивание совершенно не принято…
При переезде в Ригу Незлобин привёз восемнадцать вагонов театрального имущества: костюмы, декорации и прочее. Он был готов перенести в театр всю обстановку своего дома, всё своё имущество. Бывая за границей, привозил обновки жене и дочери. Но через какое–то время почему–то оказывалось, что подаренная им шляпка или платье каким–то образом перекочёвывали на сцену и становились предметами актёрского гардероба… Друзья предупреждали его и в шутку, и всерьёз: «Вы же разоритесь!» «Ну и пусть! — отвечал он и резюмировал, — или делать хорошо, или вовсе не делать!»
Благодаря оригинальным художественным работам Аполлинарии Ивановны сценические костюмы Русского театра Риги нередко считались более интересными и стильными, чем «мхатовские».
Многое делалось для облегчения материального положения актёров. Незлобин не только регулярно платил им достаточное жалованье, но даже одевал их, начиная с обуви и кончая шляпами. Актёры его театра всегда отличались своей особой элегантностью.
В артистическом фойе непременно стоял стол со свежими газетами и журналами — в свободную минуту можно было отключиться от дел, почитать. Стены украшали портреты знаменитых театральных деятелей. Всё создавалось для того, чтобы в труппе царили хорошее настроение и желание серьёзно работать. И люди гордились своим театром!
Как режиссёр Незлобин очень много работал с актёрами. Работал осторожно, доброжелательно, любовно и в то же время властно, добиваясь нужного результата. Он умел поддерживать сомневающихся. Когда актёр приходил в отчаяние и начинал говорить, что не сможет сыграть роль, что это выше его сил, раздавался голос Незлобина: «Вы всё можете, у вас есть силы и способности, бросьте уныние. Начнём всё с начала и добьёмся цели!». Со всем жаром своего мощного темперамента он заставлял актёра десятки раз повторять одну и ту же сцену, добиваясь точности в реализации замысла.
Убеждая актёра в своей правоте, порой сам походил на большого ребёнка. Будучи темпераментным, он часто кричал, останавливая репетицию стуком палки.
Многие воспитанники Константина Незлобина отмечали его склонность к строгой дисциплине, что иронично именовалось актёрской братией «незлобинским деспотизмом». Однако все подчёркивали его обязательность, добросовестность и безукоризненную честность, а также благородство в обращении с актёрами. В своих воспоминаниях об этом неординарном человеке были единодушны: «У Незлобина, несмотря на его деспотизм, все служили без контракта, полагаясь только на его слово».
Он стремился создать не просто зрелище, но театр, доступный пониманию и карману самых разных людей. Незлобин разработал целую программу «открытых дверей театра» для привлечения зрителей даже из социальных низов. Вводились льготы для учащейся молодёжи, большое число билетов предоставлялось в распоряжение учебных заведений совершенно бесплатно.
В выборе репертуара Рижского Русского театра Незлобин обратился к драме нового времени. Значительное место заняли пьесы А.Чехова, М.Горького, Г.Ибсена, Г.Гауптмана и др. В них действовали люди, появившиеся на рубеже двух столетий, люди несбывшихся социальных стремлений, но одержимые высокой мечтой. Актёрская работа потребовала глубины, построенной на внутреннем течении жизни, на интуиции. Незлобин поднял на достойную высоту личность самого актёра, отторгнув его от лицедейства и фальши.
В начале XX века и в России, и за её пределами, исключительную популярность приобрели пьесы Максима Горького. Рижский Русский театр стал одним из первооткрывателей произведений этого автора, в 1902 году поставив «Мещан», а год спустя — «На дне». Уже тогда эти спектакли имели большой успех у рижских зрителей.
В сезон 1904/05 гг., воспользовавшись тем, что ведущие роли в его труппе играет известная актриса Мария Андреева, возлюбленная Максима Горького, Незлобин буквально «заманил» популярного автора в Ригу, заручившись его обещанием участвовать в постановке своих пьес на сцене Русского театра. Как писал впоследствии сам Константин Николаевич, Горький оказался хорошим режиссёром и дал много ценных, полезных указаний артистам. Писатель на репетициях вёл себя очень корректно и вежливо, не позволяя себе бестактностей, характерных для иных знаменитостей. Сначала он помогал ставить «Мещан» и «На дне», позднее принял участие в постановке «Дачников». Все три пьесы имели оглушительный успех.
Рижский Русский театр стали посещать люди, ранее не интересовавшиеся его спектаклями. Немцы, латыши, евреи, впервые побывав на спектаклях незлобинской труппы, становились постоянными зрителями Русского театра. Столичный критик писал в 1904 году: «Рижская публика смотрит спектакль — словно священнодействует».
Впоследствии известный латышский режиссёр А.Амтманис–Бриедитис скажет: «Свежее дыхание русского театра в Риге благотворно влияло на развитие латышского сценического искусства. Этот театр был хорошей школой не только для нас, молодёжи, но и для актёров старшего поколения».
Благодаря антрепризе Незлобина, рижская сцена после столиц заняла одно из первых мест в театральной жизни России. Сам же Константин Николаевич просто покорил Ригу своей самоотверженностью и преданностью делу.
Годы, предшествовавшие Первой мировой войне, не случайно считаются «золотым веком» в истории русского театра в Риге. Современник писал: «Русский театр того времени — это лучшее, благороднейшее и вернейшее из всех русских культурных начинаний, имевших колоссальное влияние на взаимоотношения и сближение разных национальностей в Риге». В этом, безусловно, была велика заслуга К.Н.Незлобина.
В 1909 году в связи с организацией своей антрепризы в Москве, Незлобин покидает Ригу. Руководство Рижским Русским театром принял на себя Н.Михайловский.
В сентябре 1909 года в Москве, на Театральной площади, в помещении, где ныне работает Российский академический молодёжный театр, раздвинулся лиловый занавес — любимый цвет Незлобина. Началась жизнь его нового театра. В 1911 году в Петербурге, на Офицерской улице, К.Незлобин открыл свой второй столичный театр. На общем фоне петербургской жизни он казался одним из самых серьёзных и значительных.
Окончание следует
Рождение Русского театра в Риге (2 октября 1883 года)