От невозможности быть с ним рядом все время - физически больно. И мне страшно, что связь между нами может что-нибудь разрушить. Мне кажется, от меня тогда ничего живого не останется...
Я открываю наши переписки, чтобы немного подпитаться его чувствами.
Чадов: Юль... люблю тебя.
Все мои страхи смывает волной маленького моего тайного счастья.
Зависнув, останавливаюсь у сестринского ресепшена.
- Юль Юрьевна, - прокашливается Люба, моя коллега. - Лимончик съешь. Сестры тебя и так уже как сериал обсуждают.
- Что?.. - нахмуриваюсь я.
- Ну ладно тебе. Чадов - огонь! - осведомленно шепчет она, играя бровями. - Девчонки хвалят... Тебя никто не осуждает. Только завидуют!
Моё лицо перекашивает от возмущения. Я даже не нахожу, что ответить на такое.
А Люба уходит.
Осев на скамеечку, сгораю от чувства стыда и вины. Они все знают и моего мужа, и Чадова лично. Это отвратительно... Мне хочется уволиться немедленно. И бесконечно извиняться перед Робертом.
Но в такой момент я не могу позволить себе потерять работу.
"Девочки хвалят"... Не моргая смотрю на стену. Неженатые врачи у нас нарасхват. Да только они не спешат связывать себя узами брака. А вот романов и сплетен... сериалы, да. Героини меняются быстрее, чем успеваешь запомнить их имена, а иногда и откровенно делят мужчину, воюя между собой.
Это никогда меня не касалось. И я относилась к этому как к дешевому сериалу идущему фоном, который я не могу выключить, потому что телевизор общий. И старалась не вникать.
А вот теперь я на экране. Мне больно, что я попала туда. И непонятно, как они улавливают, что между людьми есть связь.
Мы только кофе пару раз попили внизу, да прошлись по аллее в обед. Пару раз пообщались на крыльце - перед, да после работы. Я и с Хасановым так могу, и ещё с парой-тройкой врачей - обсудить что-то по пациенту за кофе или остановившись на крылечке. Но никто нас в романе не заподозрил. А тут... Как?!
У меня все написано на лице? Я никогда не умела ничего скрывать. А Чадов и не пытается, глядя на меня восхищенными глазами и словно специально провоцируя это всё.
И весь день я пытаюсь увернуться от встречи с Борисом на территории клиники. Но к вечеру выясняется, что мне придется ехать сегодня к Роберту и мы опять не увидимся!
Мучение от невозможности прикасаться к нему пересиливает желание не разжигать сплетни. И когда он просит подойти к нему, я как безвольная тряпка...
И нет никаких сил сопротивляться его рукам и губам. Я отдаюсь ему там, где он требует. Я не способна сказать ему нет!
В машине, в подъезде, на пожарной лестнице... Что дальше, Юлия Юрьевна?!
Мне плевать! Пока я с ним, мне не стыдно. А если его не станет в моей жизни, боюсь, никакого эмоционального "дальше" со мной уже происходить не будет.
Чадова я чувствую, как последнюю инстанцию.
Наверное, я сошла с ума...
И не смотря на тот беспредел,что он делает со мной, я всегда возвращаюсь от него наполненной, с чувством любви внутри. И ни о чем не жалею!
Мне кажется, я такая растрепанная и помятая... И насквозь вся пропахшая мужчиной, что всем сразу же понятно, что со мной сейчас происходило.
В расслабленном теле бродят микротоки - все вибрирует, вздрагивает острыми ощущениями.
Мне хочется остановиться, прилечь плечом на стену. Закрыть глаза и поплавать немного в этом. Повибрировать на его шепоте, который яркими флешбеками кружит голову.
- Добрый вечер, Юлия Юрьевна.
Бергман!
- Добрый вечер, Карл Ильич.
Отводит меня в сторонку.
- Как дела у Роберта?
Поправляю неловко волосы.
- Возможно, потребуется шунтирование. Сегодня вечером его кардиолог собирает консилиум, попросил, чтобы я подъехала.
- Наши кардиологи лучше.
- Я знаю, да. Но он отказался...
- Ну, ничего-ничего... Операция стандартная и там сделают. Сейчас главное - никаких стрессов. Ты уж об этом позаботься.
- Да. Конечно... - мямлю я.
- А что тут местное радио передает из уст в уста, ты внимания не обращай, - успокаивающе похлопывает по плечу, по-отечески прижимая к себе. - Мы все знаем, что ты девушка порядочная.
Да уж... Особенно в свете того факта, что мои трусики испачканы спермой Чадова.
Все правильно про меня местное радио вещает.
Опускаю взгляд.
Моё лицо полыхает и голосовые связки отказывают.
Вечером на стоянке сажусь в такси, под хмурым взглядом Бориса. Он стоит у своей машины, в десяти метрах от меня.
- Борис Егорович, может нам с Вами по пути? - флиртуют с ним проходящие гурьбой студентки.
Коротко улыбаясь им, отрицательно качает головой.
- Ножками... - стреляет им взглядом на тротуар.
Девочки, игриво оборачиваясь, демонстративно виляют бедрами.
Но он смотрит только мне в глаза.
"Я люблю тебя..." - беззвучно шевелю губами.
Закрываю дверь, отворачиваюсь.
В городе пробки, и я чуть-чуть опаздываю к назначенному времени. Иван Иваныч долго показывает мне снимки МРТ и сыпет кардиологическим терминами.
- Так и что в итоге?
- С шунтированием мы пока решили не спешить. Есть кое-какие противопоказания по состоянию. Отложим на месяц. Роберт настаивает на выписке в связи с проблемами дома. Мужчины не умеют беречь себя... - с философской ноткой. - Но для этого у них есть любимые жены, верно? Ему требуется уход и полный покой. Иначе, я не отвечаю за его сердце. Второй раз могут не довезти. Этот месяц постарайтесь максимально бережно к нему относиться. Вы капельницу сама сможете ему ставить? Или Вам посоветовать медсестру?
- Смогу... - устало и равнодушно смотрю в окно.
- Все предписания здесь.
Вкладывает мне в руки листы.
- Самое опасное время для него - с четырех до восьми утра. На него приходится пик инфарктов. Старайтесь не оставлять его одного. И четыре раза в сутки измеряем давление. Если что-то - сразу же звоните напрямую мне, а не в Скорую. Я уже отправлю опытную бригаду и приеду сам.
- Ясно... Спасибо Вам большое.
Чадов будет в гневе.
- А долго нам в таком режиме?
- Ну, милочка!... Сердце - это такое дело... Жду на прием через две недели.
Захожу к Роберту. Он под седативами. И медленно моргает, провожая меня взглядом.
Достаю из сумки прихваченную для него книгу, которую он читал.
Мне очень тяжело с ним разговаривать. Притворяться я не умею. Но нужно как-то поддержать.
- Хочешь, я тебе почитаю?
Положительно моргает.
Я сажусь в его изголовье.
Заглядывая в название.
"Талантливый мистер Рипли".
Открываю на закладке.
- "Том любил вещи, не вещи вообще, во всем их множестве, а лишь некоторые, избранные, с которыми уже никогда не расставался. У владельца вещей появляется чувство собственного достоинства. Вещи нужны ему не для того, чтобы выставлять их напоказ, он ценит в них качество, а это отношение сродни любви...".
Дальше меня выключает, я читаю на автомате, не понимая смысла. А саму меня уносит к Борису.
В какой-то момент Роб берет меня за запястье.
Очнувшись, замираю от этого прикосновения. У него влажные ладони. Моё сердце колотится так, словно я веду себя непристойно, позволяя ему держать меня так.
Сглатываю ком в горле.
Он кладёт мою ладонь себе на сердце.
Я умираю от чувства вины, что всё так...
Закрываю книгу.
- Отдыхай... - коротко улыбаюсь ему.
Вытягиваю плененную руку.
Еду в такси домой. Там меня встречает Илона Эдуардовна. Натирает кухонный гарнитур антистатиком.
- Ну, зачем Вы? У нас есть домработница. Она придет и всё сделает.
У нас очень прохладные отношения со свекровью. Она, одновременно, и по-европейски сдержана в эмоциях и прямолинейно-грубовата. И напоминает мне английских монахинь прошлого века из Джейн Эйр, которые жестоко воспитывали девочек. Но я ее вижу третий раз в жизни и, наверное, в последний. Роберт никогда не позволял ей меня третировать.
Чувствовала всегда, что выбор Роберта ее не порадовал. Есть у нее ко мне какая-то женская... зависть?
- У меня, Юля-я, никогда-а не было домработницы, - устало вытирает она мокрый лоб. - Мо-ой муж не счита-ал необходимым тра-атить деньги на то-о, что может бесплатно сделать жена-а. Роб не такой. Ты - счастливая женщина-а.
Я слушаю ее тягучую речь.
Ах, если бы всё было так просто!
- Видишь, он даже гото-ов отказаться от возможности быть отцо-ом, только чтобы ты была-а рядом. Кто-о ещё пойдет на-а это?
Я замираю от этого удара ниже пояса.
У Бориса нет детей. Он их захочет? Мы можем попробовать ЭКО... Или усыновить ребёночка... Или не захочет? Мы об этом не говорили. Мы не так уж много говорим теперь. Встречи коротки и эпизодичны.
С чего ты взяла, вообще, что отношения зайдут так далеко? - пытаюсь остудить я себя.
Он же не делал предложение. Это просто... роман.
Роберт мне сделал предложение практически сразу после знакомства. У меня никогда не было никаких романов. И я абсолютно не знаю, как должно быть. Не на фильмы же ориентироваться. Поэтому слепо иду в тот формат, куда ведёт меня Борис. Любящий мужчина не будет намеренно ранить. Поэтому пусть будет так, как будет.
- Мужчины все хотя-ят сына-а. Это их природа-а.
Сына... Если наш роман зайдет так далеко, там и надо будет агонизировать. И искать решения. А пока что я хочу только любить!..
- Илона Эдуардовна, - присаживаюсь напротив нее. - Я хотела как раз поговорить. И попросить Вас сдать билет на самолет. Остаться с Робом ещё на пару недель. Потому что мне нужно будет... скоро уехать.
- Я не могу, Юля-я. У меня там кошки, собака-а, сад... И работа. У меня нет такого хорошего мужа, как у тебя, Юля-я. Это, знаешь ли... - горько, - требует от женщины постоянно работать, не покладая рук.
Роберт периодически высылает ей деньги. Но видимо недостаточно. А может она просто такой человек, который постоянно жалуется. На ее лице отпечаток вечной скорби.
- Я договорилась, что за домохозяйством присмотрят несколько дней. Но-о Роберт возвращается домо-ой и мне пора-а ехать.
- Илона Эдуардовна, дело в том, что мы с Робом разводимся, - опускаю я взгляд.
- Ах, вот как... - растерянно.
- Побудьте с ним, пожалуйста, как мама, в этой ситуации.
- Роберт мне ничего не сказал про это-о.
- Это неприятная тема для него. Он хотел сохранить брак, - признаюсь я.
- Уходишь ты?! - удивлённо.
- Останьтесь, пожалуйста.
Снимая фартук, бросает его на место, где сидела.
- Он содержит тебя, Юля-я, а не меня. Тебе и оставаться рядом с ним, ты давала клятву - "в болезни и здравии". Свинство - оставить такого чудесного мужа, как Ро-об в этой тяжело-ой ситуации! - речь из плавной становится отрывистой. - Разве мой сын обижал тебя, Юля-я?..
- Нет, не обижал. И я не оставляю его.
- Поверь мне-е. Ты о своем решении будешь жале-еть. И придёшь к нему обратно. Надеюсь, он не примет тебя! Ты поступаешь как девка, которую подняли из грязи, отмыли, одели. А она поверила в себя и решила, что стоит большего. Но ты снова окажешься в грязи и на дне!
- Ну, спасибо, - поджимаю я губы.
Уходит в гостиную.
А я мешаю ложечкой свой чай, не прикасаясь к тому, что она наготовила.
Мне очень обидно от ее слов, что я человек второго сорта. Роберт никогда такого мне не говорил...
В тишине перебираю вещи, которые мне не противно теперь взять с собой. И не остаться никому обязанной.
Боже... У меня практически ничего нет.
Даже этот телефон, по которому я переписываюсь с Чадовым - подарок Роберта.
Слышу, как хлопает входная дверь. Выглядываю в прихожую.
Илона Эдуардовна уехала...
Поджав ноги сижу весь вечер в кресле, растворяясь от желчи, которую в меня залили. Мне больно и гадко.
Я словно опять маленькая девочка, и не могу понять, что хорошо, а что плохо. И какие обвинения я заслужила, а какие нет.
Грустная сказка
Флешбэк: Собираюсь на работу.
Роберт теперь спит в нашей спальне, а я в гостевой. Сумка моя собрана. Живу, как в гостях. Выжидая момент поспокойнее, когда можно будет сбежать.
- Роб...
Захожу к нему в комнату, ставлю чашку с ромашкой на тумбочку. И блюдечко с таблетками.
- Я сегодня задержусь, - опускаю взгляд. - Не забудь выпить таблетки и... ложись спать, не дожидаясь меня.
Грустно улыбается, не глядя в глаза.
- Я дождусь, Юленька.
- Роб...
- Посиди со мной минуту.
Послушно присаживаюсь, он берет меня за руку.
- Я всё пытаюсь тебе сказать, что... - робко начинаю я.
- Я знаю! - болезненно улыбается мне. - Давай, без деталей.
- Ладно... - сглатываю удушающий ком в горле. - Давай без деталей. После операции я перееду...
- Какие новости на работе? - перебивает меня он, не желая слушать.
Боясь, что ему опять станет хуже, не решаюсь продолжать тему. Самое главное сказано - мы расстаемся.
- Да... Никаких, - пожимаю плечами. - Тебя в отделении ждут.
- Бергман звонил... Собирают команду для гуманитарной экспедиции на Север. Ты разве не слышала?
- Что-то слышала... Люба едет из нашего отделения. И ещё одна медсестра. Серьезная экспедиция...
- Я тебя умоляю, Юленька... После этих "экспедиций" на аборты к нам всем женским составом ходят, - вздыхает он. - Бордель...
Поджимаю губы... Не люблю слушать про такое. Как ножом по сердцу. Кто-то этого ребёночка всю жизнь выпрашивает, а кто-то на аборты несколько раз в год.
Морщась, прижимает ладонь к сердцу.
- Роб?!
- Всё нормально. Поезжай... Опаздываешь. Уже отпустило.
- Я вызову медсестру-сиделку, - хватаюсь за телефон.
- Нет! Мне не нужны няньки. Я вызову Скорую, если будет совсем плохо.
- Звони мне сразу, если что.
Господи... Господи, освободи меня, пожалуйста. Пусть Роб будет счастлив с какой-нибудь другой женщиной.
На работе Чадов несколько раз пытается выдернуть меня на кофе. Но у меня завал. И ужасно тошнит. От нервов давно не могу есть. И щеки мои впали, обострив скулы.
- ...Да ты что, Люб?! Ты видела мужской состав гуманитарки?.. Мяу... Все наши кобели! Аха-ха!..
Только и разговоров у девочек, что об этом.
Мимо ресепшена иду к кабинету.
- Юлия Юрьевна... - догоняет меня по коридору Борис.
Идёт рядом. Я немею, не смея его попросить не делать так. Мы, итак, местный бестселлер.
Но если я попрошу ещё раз, он взорвется. Поэтому я поворачиваю к пожарной лестнице, там гораздо меньше людей.
Как только мы выходим на лестничную клетку между этажами, тянет за локоть, разворачивая и вжимая в стену.
- Когда? - рычит он.
- Я постараюсь приехать сегодня, - умиротворяюще шепчу ему я. - На пару часов...
Лупит ладонью в стену.
- Нет! Нет, меня не устраивает так! Меня не устраивает, что мы не можем официально появляться как пара. Не устраивает, что ты живёшь с ним! Не устраивают отношения эпизодами!
- Потерпи немного, пожалуйста. Ему сделают операцию, опасность инфаркта отступит и... Я клянусь тебе, что между нами нет ничего.
- Пусть наймет сиделку, Юль! - психует.
- При чем тут сиделка?..
- А тебя не смущает, что он не в нашей клинике лечится?
- Да он просто...
- Симулирует? - дёргает зло бровями.
- Ты что?! Зачем?
- Чтобы притормозить тебя, Юль!
- Зачем? Мы же все равно разведемся.
- Да что-то я уже не верю! - уходит, яростно хлопая дверью.
В конце рабочего дня смотрю на себя в зеркало. Мне так хочется быть красивой... Но я выгляжу плохо. Синяки под глазами и цвет лица - ужас.
Освежаю макияж, парфюм.
Вызываю такси.
Ю.ю.: Ты меня ждёшь?
Чадов: Конечно же, детка. Всегда!
Ю.ю.: Спасибо...
Продолжение следует...