Анна вдыхала влажный осенний воздух, её пальцы крепко сжимали руль, когда она остановилась у дома Клавдии Павловны. Пальцы нервно постукивали по кожаной обивке, когда она смотрела на массивный деревянный дом через лобовое стекло. Её мысли метались, как запутавшиеся нити — каждая новая недосказанность между ней и Максимом тянулась тяжёлым грузом, не давая покоя.
Последние несколько недель были для неё словно туман: неопределённость, недомолвки, отсутствие ясности. Максим всё чаще пропадал, ссылаясь на помощь своей матери, что казалось разумным, но что-то внутри Анны настойчиво шептало: «Не всё так просто». Она даже чувствовала, что его интерес к дому матери превратился в нечто большее, словно за её спиной что-то происходило.
Когда Максим предложил перевезти его мать ближе к ним в город, Анна согласилась без колебаний. Клавдия Павловна была женщиной властной, но всегда вела себя сдержанно, стараясь не вторгаться в их жизнь. Однако с момента переезда её присутствие стало незримым барьером между Анной и Максимом. Сначала мелочи — телефонные звонки по вечерам, частые визиты к матери «по делам», которые всё затягивались. Потом детские игрушки в багажнике его машины. Анна не могла их не заметить.
Однажды она случайно наткнулась на коробку с мягкими игрушками, когда искала сумку в машине Максима. Внутри что-то перевернулось — у них ведь нет детей. «Для соседей», — объяснил он, но этого объяснения было мало. С того момента тень сомнений окутала её мысли, и каждое новое оправдание Максима только усиливало её беспокойство.
Сегодня, не выдержав больше, она решила действовать. Оправдавшись перед собой, что заедет к матери проверить её состояние, Анна поехала к дому Клавдии Павловны, не предупредив ни Максима, ни свекровь. Стоя у ворот, она чувствовала, как её сердце колотится от страха — страх увидеть то, что разрушит всё её представление о жизни, о браке. Она не знала, что обнаружит, но готовилась к худшему.
Анна сделала несколько шагов вперёд, скрываясь за деревьями. Уже на подходе она услышала смех — весёлый, чистый детский смех, такой знакомый и такой чуждый одновременно. Сердце пропустило удар, и она замерла. Через несколько секунд перед её глазами предстала неожиданная сцена: Максим, играющий с маленьким мальчиком. Ребёнок, смеясь, ловко карабкался по его плечам, а Максим, кажется, был поглощён этой сценой.
Анна не могла поверить в то, что видела. Кто этот ребёнок? Почему Максим ни разу не упомянул его? Ответов у неё не было. Единственное, что она чувствовала — это прилив ярости, смешанной с глубоким разочарованием. Больше всего её поразила беззаботность, с которой Максим смеялся, подбрасывая мальчика в воздух. Всё это время, когда она пыталась наладить их отношения, пытаясь быть терпимой и понималой, он скрывал от неё что-то такое важное.
— Максим! — окликнула она, её голос прозвучал громче, чем она ожидала.
Он резко обернулся, и его глаза встретились с её. На мгновение в его взгляде мелькнуло удивление, а затем нечто другое — может, это было чувство вины? Анна не могла понять.
— Анна… — начал он, не приближаясь. — Ты не должна была…
— Чей это ребёнок? — её голос дрожал от подавленного гнева. Она смотрела на мальчика, который теперь стоял у ног Максима, с любопытством глядя на Анну.
Максим подошёл ближе, его лицо было серьёзным, но не испуганным. Он взял Анну за руку, но она отдёрнулась.
— Это сын нашей соседки, — сказал он тихо, но твёрдо. — Он часто остаётся у матери, когда его мама на работе. Клавдия попросила меня помочь, пока она занимается своими делами.
Анна не отводила глаз от Максима, её разум лихорадочно обрабатывал информацию. Она искала ложь, пыталась найти следы предательства. Но правда, как оказалось, была намного проще.
— Почему ты мне не сказал? — спросила она, сдерживая слёзы.
— Я не хотел тебя беспокоить, — Максим виновато вздохнул. — Я знал, что ты переживаешь, и думал, что это покажется тебе ненужной заботой. Я просто хотел помочь маме, а заодно и соседке.
Анна смотрела на него, пытаясь понять, как так вышло, что между ними возникла эта стена недоверия. Ей казалось, что их отношения всегда были крепкими, основанными на честности и поддержке. Но последние недели всё изменили. Её тревожные мысли и подозрения съедали её изнутри, заставляя сомневаться в каждом слове, каждом действии Максима.
Максим, видя её молчание, подошёл ближе и осторожно обнял её. Анна не сопротивлялась, но и не отвечала на его объятия. Её мысли блуждали между реальностью и воображением, между тем, что она видела своими глазами, и тем, что сама себе надумала.
— Нам нужно больше говорить друг с другом, — тихо произнесла она, глядя ему в глаза.
— Я знаю, — вздохнул он, притягивая её ближе. — Я не хотел, чтобы это превратилось в такой барьер между нами. Мы справимся, Анна, я обещаю.
Она медленно кивнула, чувствуя, как напряжение внутри постепенно сходит на нет. Они стояли, обнявшись, на фоне осеннего двора, а где-то рядом снова раздался детский смех. В этот момент Анна поняла, что настоящие проблемы в отношениях возникают не из-за внешних обстоятельств, а из-за отсутствия доверия. И они с Максимом должны научиться говорить друг с другом, прежде чем их брак распадётся.
В тот вечер они долго говорили, сидя за кухонным столом. Анна рассказывала о своих страхах и тревогах, а Максим — о том, как пытался разрываться между долгом перед матерью и желанием сохранить их семью. Это было болезненно, но необходимо. Впервые за долгое время они снова почувствовали, что становятся ближе.
Когда Максим уже собирался уходить к матери, Анна остановила его:
— Пожалуйста, больше не скрывай от меня ничего. Даже если тебе кажется, что это мелочь.
Максим посмотрел на неё серьёзно и кивнул:
— Обещаю. Мы пройдём через это вместе.