«Другой Амстердам»
Автор статьи В. Данченко (СМИ, журнал для изучающих иностранные языки «STUDIO», №3/99).
«Северная Венеция», «Северная Пальмира» — названия, неизменно сопровождающие восприятие образа С.-Петербурга и давно ставшие едва ли не хрестоматийными. Между тем само имя «Санкт Питер Бурх», первые проекты застройки города, письма Петра I свидетельствуют о его планах создать на берегах Невы новый, «Другой Амстердам», некое подобие голландского города, поразившего когда-то молодого царя и оказавшего заметное влияние на проводимую им европеизацию страны.
С Голландией и голландцами Россия знакома и раньше, а в XVII веке связи между двумя странами стали довольно тесными и наблюдались во многих сферах. «Полки иноземного строя» постигали воинские науки под командой европейских инструкторов, среди которых было много голландцев; уроженцы Амстердама, Бреды, других городов в качестве мастеров разных специальностей приглашались за немалое вознаграждение строить корабли, «ведать пушкарское дело», заводить мануфактуры. Голландскую речь можно было слышать в торговых рядах Архангельска и Москвы, где среди жителей Иноземной слободы голланцы составляли немалую часть. Богатая промышленная торговая страна, обладавшая значительным флотом и ссужавшая деньги под большие проценты почти всему европейскому континенту, еще сравнительно недавно находившаяся в крепких испанских «объятьях», Голландия быстро превратилась в один из индустриально развитых центров.
Петр, с детства опекаемый иностранцами, имел о Голландии некоторое представление, но только пребывание там в составе Великого Посольства, работа на верфях, посещение Амстердама, Лейдена, Гааги окончательно определило характер и дух европейской ориентации будущего реформатора.
Вероятно, болотистая местность в устье Невы, впадающей в Финский залив, многочисленные острова и островки, протоки и естественные каналы как нельзя более подходили для строительства здесь «Нового Амстердама» — крупнейшего порта и будущей столицы России.
Основным в его устройстве Петр считал наличие каналов, которые должны были прорезать весь город, и теперь линии современного Васильевского острова являют собой память о нереализованных планах Ж.-Б. Леблона и Д. Трезини создать «идеальный» город, каковым Амстердам и виделся Петру. Каналов в С.-Петербурге всегда было достаточно, естественных и искусственных, и многие улицы современного исторического центра города возникали на их месте. С двумя из них, Крюковым и Адмиралтейским, связано одно из сохранившихся в петербургской топонимии названий, имеющее непосредственное отношение к Голландии. После прокладки Крюкова канала в месте его пересечения с Адмиралтейским и рекой Мойкой возник остров, который стал именоваться Новой Голландией. На нем были устроены склады корабельного леса, который хранился так, как это принято в Голландии, т. е. вертикально.
Но каналы — это еще не Амстердам, и вот уже по образу и подобию голланской архитектуры, аскетичной, сдержанной и одновременно симметричной, но не лишенной декоративности, в С.-Петербурге возводятся «амстердамские» кварталы для торгового и ремесленного люда, военных, ученых и корабелов. Голланское влияние было особенно заметно в архитектуре и отделке резиденций Петра и его приближенных. Облик и интерьеры Летнего дворца, дворцов Марли и Монплезир, василеостровский «парадиз» всесильного губернатора А. Д. Меньшикова, знаменитые дельфские изразцы, мебель из Утрехта, картины известных мастеров — все это создавало уникальный голландский колорит, присущий петровскому Петербургу. Парадоксально, но среди зодчих, создававших российскую столицу, на слуху, пожалуй, только имя одного голланца — Стефана Ван Звитера, однако, проходя по набережным каналов и улицам центра города, невольно обращаешь внимание на отдельные голландские черты как напоминание об «амстердамском» периоде в истории Петербурга и его основателе, проникнутом «голландским» духом.
Это нашло также отражение и в тех явлениях, которые непосредственно связаны с посещением Петром Амстердама и которые, пережив века, занимают особое место в культурной жизни С.-Петербурга и всей России. Находясь в Нидерландах, Петр бывал в музеях и библиотеках, университетах и аптеках, осматривал многочисленные коллекции, знакомился с жизнью Академии наук, Академии Художеств, Морского училища и Аптекарского сада. Многое из увиденного Петр перенес, причем буквально, на берега Невы. Закупив в Голландии оборудование и коллекции, книги и картины, он со свойственной ему энергией взялся адаптировать приобретенное в Петербурге, где были основаны Академия Наук, Кунсткамера, а также аптека, давшая название одному из островов, сохранившееся и поныне.
Со временем Петербург стал интернациональной столицей, население которой составляли представители едва ли не всей Европы. Возникают «английский», «французский» и другие «петербурги», и голланское влияние становится не столь заметным.
Тем не менее на Васильевском острове и в Гостином дворе на Невском работали лавки, мастерские и магазины выходцев из Нидерландов, а товары, привезенные из Амстердама или Антверпена, неизменно пользовались спросом. Владения голланских коммерсантов можно было легко узнать по ухоженности и стерильной чистоте. Чинность, спокойствие и вежливость голланцев выгодно отличались от британского высокомерия и стремления держаться на дистанции, или повышенной экспрессивности уроженцев южной Европы. И хотя у голланцев не было своего отдельного клуба, их община имела особое место, где можно было почувствовать себя, как на своей далекой родине.
Еще во времена Анны Иоанновны голланцы купили дом, первоначально принадлежавший известному архитектору Леблону, а затем генерал-лейтенанту Лефорту. В доме был устроен молитвенный зал и квартиры пастора. Это приобретение голланской общины располагалось на углу р. Мойки и Невского проспекта «по левой стороне перспективы». Позже владения Голланской реформатской церкви расширилось за счет соседнего здания, выходившего углом на Невский и Большую Конюшенную.
Во дворе между домами и было построено новое здание Голланской церкви, автором проекта которого был Поль Жако. Начиная с 30-х годов XIX века здание Голланской церкви стало постепенно превращаться из культового учреждения в одно из самых известных мест столицы. Здесь располагались книжные магазины, издательства, библиотеки, Общество поощрения художников и выставочные залы, вот только голланского становилось все меньше, при том, что название дома не менялось, и под ним он и вошел в историю нашего города.
Время идет, и сейчас уже о «голланском» Петербурге напоминают разве что отдельные здания, каналы, мосты, но становление российской столицы как города европейского неразрывно связано с заветной, пусть и несбывшейся мечтой Петра построить на ижорских болотах «другой Амстердам».
