Дункан МакЛауд, горец, который никак не мог самостоятельно помереть, говаривал, бывало: Мы не можем выбирать, кто мы есть, но мы выбираем, что делаем. Сей мудрец из клана МакЛаудов пожил достаточно и попутешествовал немеряно, потому и позволял себе мысли простые и более чем ясные. А чего? Чего такого? Это же не мечом по загривку заполучить.
К тому же мысль не только банальная, но и верная. Вот, к примеру, кто не знает Великую Элизабет Тейлор? Трижды оскароносную Королеву Голливуда во времена его самого что ни на есть яркого рассвета знают все. Ну, или почти все. Так вот, она выбрала дело всей своей жизни в десятилетнем возрасте. И как результат — мадам — одна из Величайших звезд за всю историю. И это не комплимент, а титул, присвоенный Американским Институтом кино.
Правда, к выводу правильному Тейлор пришла не сама. Заботливая мама привела в 1942 году десятилетнюю дочь на съемочную площадку кинофильма "Национальный бархат". Тут все ясно. Тут логика. Родители Горца были воинами из поколения в поколение. Воином стал и он. Из века в век, при том.
Синеглазая с лавандовым оттенком крошка, обладательница редкой мутации в виде двухрядных ресниц, тоже пошла дорогой торной. Оба родителя были профессиональными артистами. И тут дилемма не сложная. Хоть и невеликая, но логичная. Такой же скудный, но вполне разумный выбор был и у Элизабет Тейлор, родившейся в 1766 году в Саутгемптоне.
Признай она вину и подай прошение о помиловании, и ехать ей в Транспортировку. Далекая Виргиния, может, и не приняла бы очередную падшую сестру в крепкие объятия табачных плантаций, но жаркий климат Австралии вполне бы мог. Однако девятнадцатилетняя девушка осталась в глухой "несознанке". "Упорное отрицалово" было ей милее жизни кандальной. Ничего не поделаешь, пришлось ей стать третьей повешенной женщиной на виселице Нью-Дропа. После профессиональной карманницы Френсис Уоррен и отравительницы Мэри Муди.
В сентябре 1782 года на Файрфилд-роуд, что в Боу Ист-лондон, на Востоке от Чаринг-кросс, появились двое молодых людей. Брат и сестра Тейлор ничуть не чурались шальной и тревожной славы этих мест. Некогда район появился и начал застраивался вокруг моста, ведущего в аббатство Баркинг, и его история планомерно вела от случайности к морали и успеху.
Но с появлением на Боу-стрит театра в середине XVIII века места сии облюбовали сначала зрители с деньгами, а затем и проститутки. И дело пошло. Через два десятилетия жителей Боу было не узнать. Никакой респектабельности. И даже намека — ни-ни. Здесь множились пабы и бордели. Селились жулики и негодяи всех мастей.
Тем более что обстановка в Лондоне и вообще Англии была тревожной. Из американских колоний возвращались солдаты. Покалеченные, потерпевшие поражение, они быстро пропивали заслуженные деньги и занимались тем, к чему привыкли на карательной войне. То есть грабили и убивали. Вот только теперь за это им грозили не фунты и медали с желтыми шнурами, а петля. Ну, или транспортировка. Да и та, отложенная на неопределенный срок ввиду потери Виргинии.
К 1750 году стоимость жилья в Боу серьезно упала, и в районе нашли прибежище "понаехавшие" провинциалы. Те, кто добрался до Лондона без или почти без пенни в дырявом кармане. И сначала искал честную жизнь и работу в столице Королевства, а со временем часто становился на лихую дорожку.
Не зря именно в Боу появилась первая в Англии организация, профессионально занимающаяся розыском преступников. Бегуны с Боу-стрит еще недавно и сами были местными щипачами и гопниками, но в какой-то момент становились сыщиками. Свой своего хорошо видит. И если что, то выклюет не только глаз.
Элизабет и Мартин Тейлоры особо не выбирали. Они нуждались в работе и крыше над головой. Кем были их родители, осталось тайной. А точнее просто неизвестностью. Ведь тайна — забава значимых. Она обычно сопровождает жизнь людей с положением, деньгами или наделенных властью. О них говорят с почтением или страхом. О них пишут журналисты, исследователи или криминалисты.
Тех, кто нуждается в работе, крыше над головой и вообще нуждается, тайны обычно не сопровождают. Их удел — неизвестность. Именно таковыми и были Элизабет и Мартин Тейлоры. Довольно скоро девушка нашла место. В сытом и респектабельном Хайгейте всегда требовались горничные. Особенно молодые, расторопные, амбициозные и желательно симпатичные.
Чем занимался Мартин, история умалчивает. Точнее, он молчал, а потому и в уголовном деле нет никаких данных о роде его деятельности. Ну а с декабря 1783 года к нему присоединилась и его сестра. Последним местом ее официальной работы был дом Сэмюэля Хукера в том самом Хайгейте. На первом этаже располагался магазин тканей и фурнитуры, необходимой для производства дамского и мужского платья. А на втором проживал хозяин с хозяйкою и тремя отпрысками.
7 мая 1785 года около полуночи Мартин, Элизабет и их сообщник, так и неустановленный следствием, осторожно сняли четыре ряда кирпичной кладки аккурат под окном, выходящим на Хемпстэд-лейн. Да так аккуратно сняли, что в доме никто и не проснулся. Ну, может, — хозяйка повернулась на другой бок, да супруг ее захрапел громче.
В отверстие проник субтильный Мартин. Он скоро сориентировался в магазине Хукера. Элизабет Тейлор и неизвестному оставалось лишь принимать то, что передавал им товарищ и брат. Их добычей стали 200 фунтов стерлингов, что на современные около 40 000. И это во времена, когда инфляция в Англии имела отрицательное значение.
Да, сумма огромная, но молодым людям этого показалось мало. Еще они похитили: шестьдесят ярдов ирландской льняной ткани, десять льняных носовых платков, двести пятьдесят ярдов кружева, две тысячи ярдов шелковой ленты, тридцать ярдов муслина, два шелковых носовых платка и несколько серебряных ложек и столовых приборов.
Возникает вопрос: кому нужны эти кружева, шелковые ленты, вилки и ложки, когда ты взял примерно четыре с лишним миллиона рублей? И выглядит он довольно логичным. Но лишь для среднестатистического современного россиянина, обнаружившего знания, достаточные для аттестата зрелости лишь на ЕГЭ. Ведь в XVIII веке все похищенное Тейлорами стоило огромных денег. Не многим меньше того, что они украли наличными.
Утро 7 мая немало подивило мистера Хукера солнечным светом, что необычно щедро заливал магазин. Ощущение радости, что, как правило, дарит столь яркое пробуждение, сменилось предчувствием катастрофы. Беспорядок и отверстие в стене лишь утвердили потерпевшего в его тревожных подозрениях. Осмотр был продолжен уже в компании соседа мистера Лайонса и местного констебля Томаса Сизонса.
Опытный полицейский вскоре обратился к Бегунам с Боу-стрит. Нельзя сказать, что результат не замедлил себя ждать. Нет. Немного, но замедлил. И подождать Сэмюэлю Хукеру пришлось 11 дней. Сыщики установили, что брат бывшей горничной Элизабет Тейлор Мартин живет кражами. И в последнее время активно сбывает ткани, кружева и ленты. Распродает по дешевке. Тем же занята и его сестра.
18 мая мистер Хукер, констебль Сизонс и пара Бегунов с Боу-стрит отправились на Рэвуд-клоуз, где, как говорили нужные люди, жил Мартин. Там его и задержали. В ходе обыска обнаружили чепец с кружевами, с десятка три ярдов шелковой ленты, которые потерпевший однозначно опознал как похищенные у него. Происхождение около 50 фунтов, изъятых у него, Тейлор объяснить не мог. И его тут же взяли под стражу.
В соседнем доме была задержана миссис Холлоуэй. У нее изъяли еще несколько метров ткани, похищенной 7 мая. Девушка пояснила, что работает портнихой не полный рабочий день. А потому еще и шьет на дому. Отсюда и вполне логичная просьба ее знакомого Мартина сшить несколько льняных рубах для его сестры Элизабет. Которую она видела только два раза.
Швею не стали арестовывать. Она должна была свидетельствовать на стороне обвинения в суде. Кроме того, миссис Холлуэй сообщила, что Мартин Тейлор продал несколько метров ирландского льна, с десяток носовых платков, шелковую ленту и "Бог знает что еще" ее соседке со второго этажа, миссис Пауэлл. Которая тоже шьет в свободное от основной работы время.
Лишь поздно вечером была задержана Элизабет Тейлор. По адресу ее проживания на Боу-фейр была выставлена засада: один Бегун с Боу-стрит и констебль Сизонс. В комнате обнаружили почти половину похищенных материалов. Где деньги и ткани, задержанная не поясняла. Хотя своего участия в краже не отрицала.
В среду, 29 июня, Мартин и Элизабет Тейлоры предстали перед судом Магистрата Боу, где проходили очередные выездные сессионные слушания суда Олд-Бейли. Председательствовал Королевский судья Достопочтенный сэр Буллер. Обвинение представлял Королевский атторней Достопочтенный сэр Сильвестр, а защищал Тейлоров сэр Уильям Гарроу.
Это потом сей уважаемый граф, находящийся в родстве с Королями Шотландии, станет одним из самых знаменитых адвокатов Королевства. Это потом он скажет знаменитое: Предполагается невиновным, пока не доказано обратное. Которое станет юридическим принципом, известным как презумция невиноновности. Это потом, через много лет он будет политиком, членом Парламента и Королевским судьей.
А пока, в 1785 году Уильям Гарроу — всего лишь начинающий барриситер. То есть защитник в суде. Всего год назад он был солиситером, то есть юристконсультом. Он лишь набирался опыта. А где его взять, как ни в бесплатных процессах? Он делал все, что мог: пытался запутать свидетелей, добиться признания от констебля Сизонса, что тот угрожал Элизабет Тейлор повешением, если та не признается.
Гарроу пытался доказать, что признания получены запугиванием. Что Мартин просто купил ткани, ленты и чепец. А Элизабет просто все отрицала. Умно или глупо, но она на все говорила, что ничего не знает. Даже тогда, когда вина их была очевидно доказана, они продолжали отнекиваться уже по инерции. А неопытный барриситер поддерживал их.
Признай они вину, покайся, выдай сообщника, места хранения и сбыта похищенного и у Тейлоров была возможность выжить. Им могли заменить смертную казнь транспортировкой в колонии на каторжные работы и дальнейшее поселение в местах отбывания наказания. С 1784 года перестали высылать в Виргинию. Осужденные ждали нового места. И в 1787 году пошли первые конвои в Австралию. Но...
Но Мартин и Элизабет Тейлоры отрицали все. А потому и были приговорены к повешению. Их отправили в Ньюгейтскую тюрьму для ожидания исполнения приговора, пока не закончится выездная сессия суда Олд-Бейли. Всего в июньские заседания двадцать мужчин и три женщины получили смертные приговоры, которые тринадцати мужчинам и двум женщинам заменили на транспортировку.
Остальных, в том числе и Мартина и Элизабет Тейлоров, должны были казнить. В 7 часов 30 минут 17 августа 1785 года их вывели из камер. Осужденный за квартирную кражу Джеймс Локхарт, признанные виновными за разбои на дорогах Джон Ребуит, Джон Моррис и Джеймс Гатри, а также совершившие кражи из государственных учреждений Ричард Джейкобс и Томас Бейли уже стояли в коридоре, когда вывели из камер сначала Мартина, а затем Элизабет Тейлор.
Во дворе их встретили: помощник шерифа Арнольд Хенкли и Джон Виллетт, ординарий или капеллан Ньюгейта. Штатный тюремный кузнец снял с осужденных кандалы. Палач Эдвард Денис и два его помощника связали осужденным руки у локтей. Йомен Холтер, или Секретарь Виселицы, руководил всем процессом.
Затем семерых мужчин и Элизабет Тейлор вывели через Дверь Должников во двор, где уже стояли: переносная перекладина Нью-Дроп, наблюдатели по закону и небольшая толпа свидетелей казни. Йомен Холтер приказал всем снять головные уборы для того, чтобы процесс был виден всем. В том числе и тем, кто стоял дальше от эшафота.
Эдвард Денис и его помощники накинули веревки на шеи осужденных. Платье Элизабет Тейлор связали в области лодыжек. Исполнители беспокоились о морали наблюдателей. Дабы чего не увидели. Ноги мужчин оставались свободными. Все это время продолжалась молитва.
В 8 часов 15 минут палач опустил рычаг, и осужденные упали в вечность. Нет, она не наступила мгновенно. Все покинули сей мир по-разному. Кому повезло — за секунды. Кому нет — минуты. Мартину и Элизабет помогли. Тейлоры были субтильны от рождения, да и жизнь их была не столь сытной, чтобы для легкого конца хватило их веса. Потому заместитель палача добавил свой.
Насколько жизнь Элизабет Тейлор зависела от нее самой, сказать сложно. Но вот как ее окончить, она выбрала сама. Хотя и здесь без посторонней помощи не обошлось. Сначала брат, потом адвокат и уж в конце палач. Хотя тот же Дункан МакЛауд утверждал, что Смерть — это еще не конец, это только следующий шаг в его пути. В финише которого останется только один.
