Люба управилась со всеми делами, дочку уложила в кровать, свекра накормила, Теперь можно просто посидеть, пусть не помечтать, но хотя бы заставить себя улыбнуться. Столько всего за день переделано.
Она никогда не думала, что жить ей придется в деревне. Родилась в потомственной семье учителей, росла с родителями в небольшой двухкомнатной квартире. С возрастом начала понимать, что учитель -это не та профессия, которая поможет человеку выбраться из нищеты.
Нет, от безденежья ее семья не страдала, но и ничего лишнего себе позволить не могла. У подруг постоянно обновки, а у нее скромное платье, потому что ее родители придерживались мнения, что школа не подиум, там знания получают.
Два учителя в семье, это уже перебор. Отец с матерью до полуночи сидели над тетрадками, их квартира больше походила на библиотеку, поэтому Люба для себя решила, что она не будет продолжателем семейной традиции.
Отец ее поддержал, а вот мать никак не могла смириться, что ее единственная дочь пойдет в архитектурный. Сейчас женщина понимает, что сглупила. Через два месяца ее дочке исполнится три годика, нужно выходить на работу, а куда? Послушалась бы мать, с этим не было проблемы, в их сельскую школу постоянно требовались учителя.
Тогда Люба наставления родителей пропускала мимо ушей. Особенно ее жалило, когда в семье проходило обсуждение, за кого их дочке следовало выходить замуж. Как правило, девушка до конца не дослушивала. Либо, психанув, выскакивала за дверь, либо запиралась в своей комнате. Не понимала, почему кто-то за нее все должен решать.
Какой архитектор ей нужен? У нее есть парень, пусть он троечник, как любила повторять мать, но Витя красивый, красиво за ней ухаживает. Без цветов никогда не приходил к ней. Правда, они с ним чуть однажды не попали в полицию. Откуда девушке было знать, где ее любимый брал цветы, главное, он, с широкой улыбкой на лице, дарил их ей.
Они подходили к парку, как их остановил сотрудник правоохранительных органов.
- Нашлись воришки. Я все гадал, но кто это все клумбы на площади обрывает. – Они с Витей еле отделались, пообещав, что такого больше не будет. Поверил, хорошим оказался дяденька с усами.
И чуть замуж не вышла в восемнадцать, тут уж много раз благодарила свою маму. Витька почему-то решил, что ему обязательно надо жениться до армии, тогда Люба его дождется, еще лучше, если останется беременной. Разумеется, девушка мечтала стать его женой. Это ее первая и большая любовь. Ей снилось, что они с Витей везут детскую коляску, купают малыша…
Домой прибежала в таком настроении, как будто выиграла миллион. С дрожью в голосе выпалила:
- Мам, пап, мне Витя сделал предложение. – Отец сидел за столом, пил кофе, он тут же отставил бокал.
- Какой замуж? Экзамены на носу, первый курс еще не закончила. За него? За этого пэтэушника? Даже не вздумай. – Мать, проверявшая ученические тетради, услышала их разговор и вбежала на кухню.
- Никакого замужества. Вот закончишь университет, тогда делай, что хочешь. Думаю, к тому времени ума наберешься.
- Мам, я уже совершеннолетняя, могу сама за себя решать. – Мать подошла со спины, обняла дочку.
- Вижу, что взрослая. Один раз мы тебе уступили. Такого больше не повторится. Если он тебя любит, отслужит, дождется, когда закончится твоя учеба. – Люба тогда ничего не ответила родителям, но решила, как только закончит университет, уедет от них куда подальше.
А Витька? Люба вздохнула с облегчением. Она сидела около окна, вглядываясь в темноту, дожидалась, когда в начале их переулка появятся фары. Муж у нее возил председателя. И рабочий день у него начинался очень рано. Егор порой уходил, когда они с дочкой спали. И приходил, когда они уже спали.
Но на улице ни одного огонька, поэтому вернулась к своим воспоминаниям. Конечно, Люба бы и без Таньки узнала, но той до всего было дело.
- Любаш, ты вчера в «Одноклассниках» была? – девушка только что вошла в аудиторию, высматривая место, где бы она спокойно могла «лазить» в телефоне, в новеньком, родители ей на восемнадцатилетие подарили.
- Нет еще. А что там нового?
- Витька выложил фотографию, на которой стоит с какой-то шм.арой. – Любе пришлось все это проверить. В голове у девушки не укладывалось: ее Витя служит третий месяц и уже такое? А сам ей наказывал, чтоб она ни с одним парнем даже не здоровалась, была только ему верна. Дома поделилась своим горем. Первое, что услышала: «А мы тебя предупреждали…»
Где-то месяца через два Люба стала забывать, что когда-то летала в облаках от своей любви. Да и Витька домой после армии не вернулся. По словам его матери, женился на хорошей девчонке, родители которой работали в Москве. И Витя с ними работает, хорошую зарплату получает.
Антонина Ивановна, видать, хотела уколоть Любу, которая не вышла замуж за ее сына. Но в данный момент девушке было все равно. Не было никакой гарантии, что Витька, будучи женатым на ней, не сбежал бы к другой женщине.
Когда знакомилась с парнем, обязательно интересовалась, кто его родители. И вот Егор, чьи родители были далеко от интеллигентной семьи, подходит ей, с ним-то Люба решила продолжить отношения. Парень деревенский, самостоятельный, сразу после армии уехал в город, устроился на стройку, вечерами учился в автошколе, чтоб осуществить свою мечту, иметь водительские права.
Он дождался, когда Люба получит диплом, только тогда стал звать замуж, с которым пришлось немного подождать, мама у него заболела. Она была уже на пенсии. Егор рос в семье не только последышем, но и поздним ребенком. Его мать родила в сорок четыре.
Дома опять были против такого брака дочери. Как всегда, первым пытался осадить дочь от необдуманного поступка отец.
- И куда ты собралась со своим Егором? Жить-то где собираетесь?
- Пап, мы об этом еще не думали, - Для Любы это было не важным, главное, рядом с любимым человеком, хоть в шалаше. Мать тоже вставила свое слово.
- На нашу квартиру не надейтесь, мы и так в тесноте живем, - дочь это прекрасно знала, просто поморщилась: не надо ей напоминать об этом.
- Если уж приспичило, есть вариант, тетка моя сдает квартиру, думаю, родственникам уступит.- Мать просто ошалела.
- Ты уже беременна? Когда успела? Разве мы с отцом так тебя воспитывали? – вопросы сыпались один за другим, Люба не успевала отвечать.
- Славу богу, - ее мать вздохнула с облегчением, - а то уж я приготовилась выслушивать укоры соседей, что чужих детей воспитываете, а свою не смогли.
Прежде чем подать заявление, Егор ее свозил к родителям. Любе понравился дом, в котором они проживали, сам поселок немного не устраивал, дома располагались в беспорядке. Улице две, а остальные переулки. После города с высотками, где она чувствовала себя маленькой, здесь поняла, что она не такая уж маленькая ростом.
Готова с Егором переехать сюда. Но молчала, все-таки надеялась, что он останется в городе. Не успели расписаться, как свекровь умерла. Отца одного Егор оставить не мог. Василий Ефимович был на пенсии, но продолжал трудиться. С трактористов ушел, председатель уговорил его сторожем в гараж.
А сегодня у свекра выходной. Люба уже привыкла к тому, что днем Василий Ефимович спит, а ночью блуждает, если не на дежурстве. Но муж молодец, он цыкнет на отца, и тот прекращает свое хождение.
И вдруг она услышала скрип калитки, которую Егор уже который день собирается смазать. Люба вскочила, кинулась разогревать, резать хлеб. Но тут постучали. И как же она не догадалась, что это, вероятно, сосед к свекру. Фар-то не видела. Егор всегда подъезжает к дому на служебной «Волге», которую давно сдать в утиль.
Василий Ефимович обычно сам выходил на стук, она очень удивилась, скорей всего заснул, такое с ним бывает редко. Не заставлять же гостя ждать. Люба оставила свое занятие. Газ не стала выключать, с минуты на минуту муж приедет. С пылу с жару Егор не ест, даже чай разбавляет молоком или водой.
- Надя?
- Твой дома?
- Что? – Люба остановилась, с чего вдруг соседка интересуется ее мужем.
- Гошка, спрашиваю, дома?
- Тебе он зачем?
- Значит, нет, - соседка присела на ступеньку и пригласила Любу сесть рядом. – Мой сейчас ошарашил новостью: видел председательскую «Волгу» у Зверевых. – Люба опять ничего не могла понять, к чему клонит Надя.
- Ты серьезно?
- Зачем я тебе буду врать. И Митька мой зря трепать языком не будет. Свекор тебе не рассказывал, как они уберегли своего сына от своей прохо.димки?
- Что-то слышала. Но при чем здесь Валька. Она же вроде, как замуж вышла.
- Значит, свежие новости до тебя не дошли. – Надежда поправила платок на голове, подсунула под него ниспадающие волосы. – Приехала Валька, и давно. Села на шею родителям. Тетя Галя сама жаловалась, что дочь у нее целыми днями спит, а как только стемнеет, выходит на охоту.
Гошку уже не раз с ней замечали. А сегодня Митька сам видел, когда шел с работы, как Валька садилась к нему в машину, и поехали в сторону фермы. Я так думаю, к заброшенной кошаре, там до сих пор вагончик стоит. Не на зайцев же они поехали в ту сторону?
Люба слушала, а сама не могла поверить в такое. Не секрет, изменяют мужья женам. Но зачем же это делать на глазах у всех? Ей казалось, что она стала защищать Егора. А вдруг все является правдой, что услышала от соседки.
- В общем, я тебя предупредила, а ты мотай на ус. Борись за мужа, если не хочешь его потерять. Пойду, с младшим еще уроки не делали. – Надежда ушла, а Люба продолжала сидеть на крыльце, сил не было подняться, рука отказывалась схватиться за перила.
Свекор вышел, вероятно, посмотреть, куда сноха пропала, и удивился, что Люба сидит одна. Свет из окна падал на ее лицо, по которому начали стекать слезы.
- А чего мы тут мокроту разводим? – он присел рядом. – Сорока новость что ли принесла? - Люба много раз слышала, что этим словом называют соседку, у которой ничто нигде не удержится. – Про Егора говорила?
- Да, - прошептала молодая женщина.
- Не верь ты ни одному ее слову. Язык без костей. Вот сейчас муж приедет, поговори с ним. Но у нас в роду изменщиков никогда не было, - Василий Ефимович поведал историю, пришедшую в их семью из древности, когда его прадед был батраком у барина.
- У самого мал мала меньше, а он приударил за барышней. Не обманутый муж его наказал, а братья. Они бы его забили до смерти, если бы не сам барин. Видать, не захотел терять ценного работника. И с тех пор ни-ни. Ни один мужчина в нашем роду даже не помышлял, чтоб пойти на сторону.
- Вы думаете, не бывает исключений? Прошло-то сколько лет? Кровь давно перемешена.
- Верно, дочка, говоришь. Как-то об этом я никогда не задумывался. Ты иди, ложись. Я сам встречу сына. Мне-то уж он не соврет. – Любе удалось подняться, в теле женщина почувствовала какую-то слабость, легкое головокружение: переволновалась, ей надо срочно в постель. Но вместо постели направилась к унитазу. Она же еще не ужинала, ждала мужа. Ларкой ходила беременной, ее тошнило только тогда, когда она думала об еде или чувствовала запах.
После такой новости вряд ли к ней придет аппетит. И сон тоже. Люба легла на диване, прикрывшись детским пледом. Она должна дождаться Егора и посмотреть ему в лицо, в его бесстыжие глаза.
Уже пожалела, что послушала свекра, который настаивал на том, чтоб молодые завели корову.
- Без кормилицы с маленьким ребенком нельзя. Молоко свежее каждый день, творожок, сметана, - откуда она знала, что придется вставать до зари, прогонять в стадо, потом молоко перерабатывать. Вот пусть сами с сыном теперь ей занимаются, а Любе хватит дочери и грядок. Сама не поняла, откуда появилась обида на свекра. Он же всегда называл ее дочкой. Наверное, за то, что сына защищает.
Егора жалко, а ее пожалеть некому. Родители к ней приезжают раз в год на день рождения внучки и то одним днем обходятся, ни разу не остались с ночевкой.
Но сон женщину сморил, видать, замучилась Люба за день. Проснулась среди ночи от стука, думала, что гроза началась, но в кухне горел свет, почувствовала запах, ее тут же стошнило. На обратном пути заметила в щелку, что у плиты стоял свекор. Она рывком распахнула дверь, Василий Ефимович жарил оладьи.
- Егор не приехал?
- Нет, председатель звонил, отправил он его в соседний колхоз за породистыми козлятами, на обратном пути машина сломалась и телефон у сына сел.
- Что за глупость? Телефон сел, а председателю дозвонился?
- Валька звонила, просила помощи, боится, что козлята разбегутся. – Люба старалась убедить Василия Ефимовича, что это чушь несусветная. Кто на служебной машине будет перевозить животных?
- Вы сами-то в это верите?
- Да, одинаково мыслим. Я об этом сказал председателю. Жалко ему бензина на грузовик, который жрет его, как прожорливая свинья. Гонять за десятью козлятками – это в убыток.
- Совхоз берет десять козлят?
- Люб, да не совхоз, председатель лично себе берет. – Женщине хотелось в это верить, но мучило другое: председателю не хватило времени самому съездить днем? Обязательно надо было посылать водителя с женщиной и в ночь?
- Люб, ты садись, сейчас поедим. Я привык в бытовке ночами перекусывать. Да и о сыне тоже беспокоюсь. Подумал, чего мне в потолок глазеть, заодно и тебе помогу с завтраком. – Но Люба отказалась от еды. Она не знала, что ей делать с беременностью, в этом женщина уже убедилась. Говорить или не говорить? А, может, поехать к родителям и втихомолку сделать аборт?
Если все правда, что сказал соседка, Люба с таким мужем жить не будет. А то, что молол Василий Ефимович, она и в голову не брала. Отец защищал сына. Все тело у Любы ломило, в голове был полный кавардак.
- Ты иди, Люб, ложись. Может, еще уснешь. Какая-то ты бледная. – Люба посмотрела на свекра, он стоял с вилкой в руках, на губах была улыбка, и его ласковый взгляд говорил, что он любит свою сноху и в обиду ее никому не даст, даже сыну. А на душе у женщины все равно тревожно.
Егор заявился домой под утро, поставил машину у забора. Вышел, закурил, поглядывая на темные окна дома. Люба знала, что мужу ее не видно с улицы. Свекор уснул, Ларочка всегда крепко спит, а вот у нее бессонница. Перед глазами рисуется одна и та же картина: Валька садится к мужу в машину, которая скрывается в темноте за фермой.
Мужчина входил в дом на цыпочках, чтоб никого не разбудить, поэтому испугался, когда в темноте перед ним появилась жена, отшатнулся.
- А ты чего не спишь?
- Любимого мужа жду с работы. Не думала, что у него с некоторых пор работа круглосуточная. Ну и как, Валька горячая штучка? – Люба заметила, что муж изменился в лице. Прошел на кухню, двери за собой не закрыл, женщина догадалась, что таким образом Егор приглашает ее к разговору.
- Садись, в ногах правды нет. – такой сухости Люба давно не удивлялась. Они и первый год жили, редко муж ее ласкал, списывала на то, что муж ее оберегал, жена-то беременна. Потом Люба его оправдывала, что дочка рядом и свекор за стенкой. Ласки были как по графику, не чаще одного раза в неделю. В то, что Люба надоела мужу, поверить не могла. Она же всегда была покорной, покладистой, порой слишком тихой, никогда не возмущалась, хотя многое ей не нравилось. Неужели она так быстро надоела своему мужу?
- Егор, я не пойму, чем я тебя не устраиваю? Вечерами ты постоянно задерживаешься, винишь своего Ивановича, он тебе постоянно дает какие-то поручения, как слуге, пажу, как там можно еще назвать человека, который на побегушках у своего хозяина.
- Не надо Иваныча сюда примешивать. Он тут ни с правого бока, ни с левого. – Егор минутку помолчал, потер ладони. – Ты, ей богу, как рыба, не греешь и не стонешь. Лягу тебе под бок, а у самого все внутренности выкручивает…
Люба слушала и еле слышно шмыгала носом. Ну что ему надо? Она же каждый день готова спать с мужем. А он? Ей почему-то казалось, что все так живут. Даже с вечера начала привыкать к мысли, что Егор обрадуется второму ребенку. Но теперь он не узнает об этой беременности. И слез размером в градину бросать не будет.
Люба не стала дослушивать мужа. Обидно, что свекор так рьяно защищал своего сына, что она поверила всему, что говорил Василий Ефимович.
Обиделась женщина на мужа, но ни одного слова поперек не сказала, пошла и завалилась в кровать, пусть корова стоит недоенная и весь день мычит в сарае. Надоест свекру слушать, пусть доит, выгоняет.
Но Егор на этом не остановился, видать, увидел, что хозяйки своих кормилиц в стадо провожают, стал тормошить жену, но Люба даже звука не произнесла.
- Будешь так себя вести, я тебя быстро на вольные хлеба отправлю. – Услышала, как скрипнула дверь, выскочила из-под одеяла. Начала будить дочку. Ей надо успеть на автобус. Первым открыл глаза Василий Ефимович.
- Люб, ты чего всполошилась, носишься, как оглашенная.
- Ухожу я от Егора.- свекор поднялся, спустил ноги, долго всматривался в пол, смотрел, где его тапочки.
- Погодь, остынь. Ну не ночевал муж дома, всякое бывает, ну наплел я тебе ночью. Так семью вашу хотел сохранить. Пройдет время, одумаешься, поздно будет. Ты думаешь, я не догадался, что ты носишь второго ребенка. Ему отец нужен. Какой, никакой, а нужен.
- Не переживайте за моих детей, - Любу никто не остановит. Они кинулась к старенькому шифоньеру, в котором хранились Ларочкины вещи, все покидала в чемодан. Второго не было, нашла большой пакет, в который вошло не все, что ей пригодится на первое время. В это время в дом вошел Егор. Василий Ефимович набросился на сына.
- Чего зыркаешь, хлопаешь своими глазами? Останови жену. Второй такой тебе не найти. Или ты думаешь, что Валька тебе Любашу заменит? Она все, что умеет, так это мужиков менять. Запомни, встретится ей более темпераментный, она тебя быстро отошьет.
Любе было все равно, о чем шел разговор. Она уже одевала свою доченьку, которая хныкала, еще не проснулась. Вышла в полном снаряжении. Но муж отобрал у нее дочку и пригрозил, что она ее больше никогда не увидит. Пришлось остаться. Притихла на время, будто хотела убедить, что смирилась с такой жизнью.
Но нашла все-таки подходящий момент. В тот день свекор еще не вернулся с дежурства, а муж ушел рано, по-темному. Время идет, а ей надо успеть избавиться от незапланированной беременности.
Дома родители не обрадовались появлению дочери. Да и к внучке не очень привыкли. Но родное чадо на улице не оставишь.
- Родителей надо слушать, они своим детям никогда плохого не пожелают и не посоветуют. Но теперь, думаю, уже набила себе шишек, в следующий раз будешь думать головой, а не одним местом.
Люба теперь будет умнее, поняла, что не на всех мужчин можно положиться.