Глава 6: Влияние третьей стороны (Часть 1)
Путешествие Тан Лицы на запад в Дворец Билуо и его последующее исчезновение на пике Маоя вызвали огромные обсуждения в мире боевых искусств. Действия Ваньюй Юэданя оставили многие секты в полном недоумении. Общество Мечей Центральных Равнин понесло утрату двух своих выдающихся мастеров, а Тан Лицы до сих пор не предоставил официального объяснения убийствам Ши Тинхэ и Юй Цифэна и не предложил разумного оправдания своих действий.
Несмотря на то что Цзян Фэйюй из Яньмэня заявил, что Ши Тинхэ заслуживал смерти за своё участие в деле с Дьявольской Пилюлей Девяти Сердец, это утверждение не произвело большого эффекта в мире боевых искусств. Яньмэнь не был крупной сектой, и потому имел мало влияния. Ситуация усложнилась ещё больше тем, что Юй Цифэн был уважаемым героем Центральных Равнин. Тан Лицы, вместе с печально известным преступником Чи Юнем и Шэнь Ланхунем из Башни Тринадцати Убийц, дерзко ворвались в Поместье семьи Юй, безжалостно убили Юй Цифэна, разрушили его поместье и даже осквернили могилу его матери — деяния, воспринятые как вопиюще злые.
Причина, по которой мастер Дома Ваньцяо, Тан Лицы, нацелился на уважаемого Короля Меча Юй Цифэна, остаётся неясной. Однако слухи о нём быстро распространились: одни называли Тан Лицы высокомерным и дерзким злодеем, другие восхваляли его как героя, освобождающего мир боевых искусств от зла. Некоторые предполагали, что столкновение было вызвано конфликтом интересов, возможно, возникшим из-за старого соглашения, в то время как другие считали, что атака Тан Лицы была всего лишь капризом ради обретения известности.
На фоне этого потока слухов решение Ваньюй Юэданя предоставить этим людям убежище в Дворце Билуо вызвало бурю. Кто-то говорил, что и сам дворец падёт под гневом злодея Тан Лицы, и что Ваньюй Юэдань, вероятно, уже погиб. Другие полагали, что Ваньюй Юэдань был слишком напуган, чтобы противостоять Тан Лицы, возможно, из страха перед императорским двором.
Несмотря на бурю спекуляций, в цзянху установилось странное спокойствие. Общество Мечей Центральных Равнин созвало великое собрание на горе Хаоюнь, чтобы обсудить вопрос о Тан Лицы. Но с собранием, которое должно было состояться через несколько дней, и отсутствием признаков таинственной Дьявольской Пилюли Девяти Сердец, якобы убившей «Мечника Западного Ветра» Фэн Чуаньсяна и «Железное Перо» Вэнь Жуйци, многие начали сомневаться в её существовании, считая её лишь выдумкой.
В водовороте противоречивых мнений десять дней пролетели незаметно.
На вершине пика Маоя, во Дворце Билуо, Левый Страж принёс сообщение почтового голубя Ваньюй Юэданю — краткий обзор последних событий в цзянху. Ваньюй Юэдань, не способный прочитать сообщение сам, слушал, как Левый Страж, следуя рутине, спокойно зачитывал его. Сидя рядом с белоснежным нефритовым курильным прибором, который излучал нежное сияние, Ваньюй Юэдань казался ещё более утончённым и изящным. Выслушав, он слегка улыбнулся:
— Тебе это тоже кажется странным?
Левый Страж лишь покачал головой, оставаясь молчаливым и неподвижным. Попивая свой лечебный суп из женьшеня, Ваньюй Юэдань спросил:
— Тие Цзин, что ты думаешь о Тан Лицы?
После короткой паузы Левый Страж ответил:
— Вестник бед.
Глаза Ваньюй Юэданя слегка прищурились:
— А что думает Яньэр? — Он имел в виду Правого Стража Дворца Билуо.
— Ему всё равно, — спокойно ответил Тие Цзин.
— Должно быть, ему понравился определённый противник, — в глазах Ваньюй Юэданя мелькнула лёгкая усмешка.
— В последнее время он размышляет над стратегиями против летающих кинжалов, — с улыбкой добавил Тие Цзин.
— Жизнь во дворце может быть одинокой; найти достойного противника — действительно что-то ценное. Ты можешь идти.
Тие Цзин почтительно поклонился и ушёл. Ваньюй Юэдань закрыл крышку на своём супе, закрыл глаза и погрузился в тихие размышления.
Тан Лицы, человек, ядовитый как змея или скорпион, обладал сердцем и коварным, и жестоким. Но в то же время он проявлял рвение к добрым делам. Его натура представляла собой сложное сочетание крайнего злодейства и глубокой доброты, сливаясь воедино в уникально сияющей манере. Такой человек естественным образом привлекал к себе тех, кто желал сотрудничать с ним, заставляя их жаждать увидеть результаты его добрых дел. Однако союз со змеёй, даже «благородной» или восхитительно обаятельной, не отменял её врождённой опасности… Медленно открыв глаза, Ваньюй Юэдань посмотрел в окно на далёкие ледяные пики, пронзающие чистое голубое небо и бескрайние облака. Но для него всё казалось залитым красным. Пространства неба были столь же велики, как и цзянху, и столь же велики были грядущие бури крови и раздоров.
— Сяо Юэ, — прошептала Хэ Сяоцю у дверей. — Чем ты занят?
— Сяоцю? — ответил Ваньюй Юэдань с улыбкой. — Что случилось? Входи.
— Мой брат и этот Чи Юнь снова дерутся. Ты не остановишь их? — спросила Хэ Сяоцю, войдя в комнату. — Мой брат также говорит, что мастер Тан принёс нам беду. В подножии пика Маоя полно подозрительных людей, все ищут Дворец Билуо, и всё это из-за мастера Тана. Сяо Юэ, почему ты позволил им остаться?
— Они не злодеи. Если я их выгоню, те люди внизу их убьют. — с лёгким вздохом ответил Ваньюй Юэдань.
— Значит, мы спасаем их? — Хэ Сяоцю ахнула.
— Да, — снова вздохнул Ваньюй Юэдань.
— Тогда почему ты вздыхаешь? — Хэ Сяоцю посмотрела на Ваньюй Юэданя с недоумением. — Этот мастер Тан совсем не выглядит загнанным. Он просто сидит и читает. Это так смешно — такой важный, учёный человек, сидит и читает «Троесловие» и так долго на каждой странице. Что он может там найти?
— Правда? А что ты читала в последнее время? — мягко поинтересовался Ваньюй Юэдань.
— Я давно не брала в руки книги. У нас здесь нет новых, а старые книги, написанные древними, мне не по душе. Поэмы или романы у нас сюда никогда не доходят, — ответила Хэ Сяоцю, глядя на свои ноги. — Но я понимаю, что переезд сюда был для нас лучшим решением. Я не злюсь из-за этого.
— Должно быть, тебе было нелегко, — задумчиво сказал Ваньюй Юэдань, его взгляд стал более серьёзным. — Всем было тяжело.
— Я не чувствую, что это тяжело. Никто не чувствует, что это тяжело! Ты переехал сюда, Сяо Юэ... ты... Ты даже оставил могилу А Нуань позади… — Её голос затих, окрашенный печалью. Переехав в это уединённое место, Ваньюй Юэдань был вынужден оставить могилы Вэньжэнь Нуань и Ян Сяочжуна в Цзяннани. Хотя он посещал их ежегодно, чтобы почтить память, он оставил не только могилы. Пик Маоя со своими ледяными просторами и труднодоступными путями, возвышающийся на сотни чжанов, куда можно добраться только по верёвочному мосту, делал перенос могил невозможным. Учитывая неопределённость их пребывания, у них не было другого выхода.
— Сяоцю, ты счастлива в эти дни? — мягко спросил Ваньюй Юэдань.
— Я... — тихо произнесла Хэ Сяоцю. — Пока ты счастлив, Сяо Юэ, я тоже. И все остальные тоже.
— Было ли в прошлом счастливее или сейчас? — снова тихо спросил он.
Слёзы постепенно навернулись на глаза Хэ Сяоцю.
— Конечно... когда А Нуань была жива... когда мы были детьми... это было счастливое время, — ответила она дрожащим голосом, а затем внезапно повернулась. — Я пошла поесть. — Она бросилась прочь, прикрывая лицо руками.
Горько-сладкая улыбка появилась на губах Ваньюй Юэданя. Наивная девочка, ведь до обеда ещё целый час; такая простая душа, которая не умеет лгать. Да, самые счастливые времена были в прошлом, когда здесь была А Нуань, в нашем детстве, когда мы не были обременены этой жизнью странствий. О, Дворец Билуо... Отец, дорогой отец, как ты удерживал этот огромный свод неба? Как тебе удалось поддерживать величие Дворца Билуо, обеспечивать его безопасность и мир, удерживать его подальше от бурь цзянху и дарить нам настоящее счастье?
Возможно... отец, тебе повезло жить в лучшие времена. Но есть одна вещь, которой я не завидую. Я не допущу, чтобы Дворец Билуо увидел день, когда в его двери постучат враги, день, отмеченный кровопролитием. Я не хочу бесконечных странствий, не хочу, чтобы мечи во дворце ржавели от бездействия или чтобы его залы заливались слезами. Вот почему... я должен стать сильнее. Однажды я верну эти две могилы. Однажды я сделаю так, чтобы никто не осмелился приблизиться к Дворцу Билуо и с презрением произнести его имя! Я стремлюсь к тому, чтобы будущие поколения, живущие за этими стенами, вели простую и счастливую жизнь, как я в своём детстве.
И поэтому...
Ваньюй Юэдань крепко сжал чашу с женьшеневым супом, так что его костяшки побелели. Поэтому... А Нуань, я не могу вернуться в прошлое. Я больше никогда не буду тем ребёнком, который лежал в траве и ловил стрекоз, как бы сильно мне этого ни хотелось. Я не могу, ведь теперь я Мастер Дворца.
***
В гостевой комнате Тан Лицы полулежал на кровати, подложив под себя два одеяла. Одно было его, а другое — Чи Юня. Как и следовало ожидать от Дворца Билуо, одеяла были необычайно мягкими и снежно-белыми, обеспечивая несравненный комфорт. Пока Тан Лицы был погружён в «Троесловие», Чи Юнь с лицом, суровым, как железо, сидел в медитации на другой кровати. Ранее Тан Лицы заметил, что медитация должна быть успокаивающей и очищающей разум, но учитывая раздражённое и гневное состояние Чи Юня, была опасность отклонения ци. Тан Лицы в шутку предложил заварить чай вместо медитации, что только усугубило мрачное выражение Чи Юня. Но тот твёрдо продолжал медитировать, не покидая кровати.
Снаружи послышались шаги — идеально сбалансированные, ни слишком лёгкие, ни слишком тяжёлые, — и в комнату вошёл Шэнь Ланхун. Не отрывая глаз от книги, Тан Лицы пригласил его присесть. Шэнь Ланхун слегка кивнул, но остался стоять.
— Есть кое-что, чего я не понимаю, — тихо сказал он.
— Не понимаешь? — Тан Лицы перевернул страницу своей книги. — Думаешь, почему Ваньюй Юэдань позволил нам остаться на пике Маоя? — На его левом запястье сверкнул серебряный браслет, красиво контрастируя с его светлой и гладкой кожей.
Шэнь Ланхун кивнул.
— В чём причина?
— Как ты думаешь, кто такой Ваньюй Юэдань? — спросил Тан Лицы, не отрывая глаз от книги и с лёгкой улыбкой на губах.
— Выдающийся человек, — ровно ответил Шэнь Ланхун.
Тан Лицы перевёл взгляд на следующую строчку текста.
— Он больше, чем просто выдающийся человек. Он король.
— Король? — Шэнь Ланхун слегка удивился.
Губы Тан Лицы изогнулись в едва заметной улыбке.
— Король цзянху, не подчиняющийся никому, не склоняющийся перед никакой силой. В слабости он уходит в тень, в силе — управляет всеми. Дворец Билуо был возрождён под руководством Ваньюй Юэданя, резко контрастируя с тем, как он существовал при Ваньюй Мору, который просто поддерживал его загадочную репутацию. Однако тайна — это и актив, и слабость. Она вызывает уважение и страх, но также приводит к изоляции и отрыву от реальности. Во-первых, таинственный дворец не заключает союзов; во-вторых, его ученики, как Би Цюхань, слишком немногочисленны и часто не заявляют открыто о своей принадлежности, когда уходят. В результате многие ученики, несмотря на свои навыки, склоняются к теоретикам и стратегам, теряя связь с практикой. Итак…
— Итак, — перебил Шэнь Ланхун, — когда Ли Линъянь атаковал, Дворец Билуо был почти уничтожен.
Тан Лицы кивнул.
— Верно. Как только вуаль тайны срывается одним, другие следуют за ним. Настоящая сила Дворца Билуо, как показала битва за Лоян, не дотягивала до легенд, что привело к их отступлению. Таким образом, «тайна» не может служить фундаментом дворца. — Он опустил взгляд на следующую строчку. — Поэтому следующий шаг… Если Дворец Билуо хочет избежать жизни беглеца в цзянху и сохранить своё положение в Центральных Равнинах, он должен действовать. Речь идёт не только о лидерстве Ваньюй Юэданя; сама ситуация требует этого. Поэтому… — Он слегка улыбнулся. — Поэтому решение Ваньюй Юэданя позволить нам остаться не является результатом его страха или ошибки в суждении. Это происходит потому, что у него есть амбиции править, а я стремлюсь всё перевернуть с ног на голову. Наши интересы совпадают, что позволяет гармонично объединить усилия.
— В течение нескольких лет Дворец Билуо втайне накапливал силы за пределами цзянху.
— Достаточно было дождаться подходящего момента, чтобы вернуться в мир боевых искусств. И этот момент настал, когда твоё расследование дела Дьявольской Пилюли Девяти Сердец и смерти Ши Тинхэ и Юй Цифэна всколыхнули цзянху, — спокойно сказал Шэнь Ланхун. — Но откуда он мог знать, что, использовав тебя, это окажется верным шагом?
Губы Тан Лицы изогнулись в лёгкую улыбку, обнажив намёк на алый блеск.
— Это то, что можно назвать "королевским чутьём". Ваньюй Юэдань верит, что я могу предоставить ему такую возможность. И, как знает каждый, кто когда-либо работал со мной... — его голос стал мягче, а глаза блеснули с широкой улыбкой, — я всегда предлагаю весьма заманчивые условия. По сути, я могу дать всё, что ты пожелаешь...
Шэнь Ланхун слегка улыбнулся, что было для него нехарактерно, явно не зная, стоит ли верить словам Тан Лицы.
Перелистывая следующую страницу книги, Тан Лицы заметил:
— Я рад, что ты пришёл сегодня.
— О?
— Это значит, что ты считаешь меня другом, — с улыбкой ответил Тан Лицы и закрыл книгу.
Шэнь Ланхун посмотрел на него внимательно. Он редко говорил много или выражал свои эмоции, но в этот раз внезапно воскликнул:
— Я не могу решить, невероятно ли ты умен или абсолютно глуп.
Тан Лицы рассмеялся, затем откинулся на одеяла, чтобы отдохнуть.
— Ну, по-моему, человек, который продаёт себя в качестве убийцы, чтобы вернуть тело своей жены, точно глупец.
Шэнь Ланхун замер, а затем тоже рассмеялся:
— Узнать и это... ты, без сомнения, самый хитрый лис на свете.
Причина, по которой Шэнь Ланхун присоединился к Башне Убийц и стал её лучшим киллером, действительно заключалась в том, чтобы вернуть тело своей жены. После того как она утонула в Жёлтой реке, её труп забрал мастер Башни. В обмен на её останки Шэнь Ланхун присоединился к Башне, беря деньги за меч и забирая жизни. Люди думали, что Шэнь Ланхун был хладнокровным убийцей, не различающим добро и зло. Но в действительности его любовь к жене давно превзошла уважение к мечу, который он держал в руках.