Завтра они с Мариной должны были ехать на пикник, но Виктор задержался на работе. Ночь уже упала на город, холодный октябрь дышал сыростью, и он сидел в кресле, усталый, но неспокойный. В комнате светила одна лампа, заливая мягким светом полку с книгами. На ней были его сокровища — классика, которую он любил с юности. Виктор листал «Героя нашего времени», как будто книга могла дать ответы. Лермонтов всегда заставлял его задуматься — о судьбе, о выборах, которые человек делает, думая, что он свободен, но на самом деле подчиняясь законам, которые диктует общество или внутренняя борьба.
— Марина бы не одобрила этого... — Виктор почти шёпотом проговорил сам себе. Она ненавидела Печорина. Для неё он был эгоистом, разрушителем, человеком, который жертвует всем ради своих мимолётных прихотей. Но Виктор видел в Печорине нечто большее — глубокую меланхолию, отчаянную попытку понять этот мир и своё место в нём. Печорин жил по своим законам, и хотя его поступки часто казались неразумными, для Виктора в них была жестокая, но истинная свобода.
Положив книгу на стол, он посмотрел на часы. Время почти застыло в этом полуночном одиночестве, но мысли о будущем только усиливались. Пара месяцев назад Марина предложила ему завести ребёнка. И с тех пор Виктор мучился, пытаясь понять, готов ли он к такому шагу. Он всё чаще ловил себя на том, что раздумывает над судьбами литературных героев, сравнивая их с собственной жизнью. Герои, которые казались ему величественными образцами мужества и отчаяния, теперь стали его моделями поведения, но были ли они примерами для подражания?
Марина лежала на диване, обнимая подушку, пока на фоне играла телевизионная передача о правах женщин. Её глаза были прикованы к экрану, но мысли витали далеко. Недавно она перечитывала «Анну Каренину». В детстве этот роман казался ей историей любви и страсти, но теперь она видела в нём что-то иное — предупреждение. — Каренина разрушила свою жизнь ради иллюзии счастья, — тихо проговорила она, как будто проверяла, как слова звучат в тишине. Виктор вошёл в комнату и присел рядом. Он вздохнул, смотря на её уставший профиль. — Ты думал о том, что мы обсуждали? — Она не повернулась к нему, но её голос был мягким, без упрёков. Просто вопрос. — Да. И, знаешь, я не могу перестать думать о литературных героях. Марина подняла брови, недоуменно глядя на него. Он продолжил: — Я перечитываю Печорина, Каренину... Всё это как будто предостережения. Печорин живёт, как хочет, и в итоге ничего не достигает. Анна — она просто ломает свою жизнь, убегая от того, что кажется ей несчастьем. И я всё думаю — что это значит для нас? Может, мы слишком увлечены тем, что другие считают правильным? Марина посмотрела на него с грустью. — Виктор, литература — это не руководство к действию. Мы можем учиться на этих судьбах, но мы не должны превращать их в свои. Каждый выбирает свой путь. Я не Анна, ты не Печорин. У нас есть возможность не повторить их ошибки. Виктор помолчал. Его взгляд снова упал на полку с книгами. Может, она была права. Может, он действительно слишком глубоко погрузился в эти истории. Но как избавиться от влияния этих персонажей, если они формировали его восприятие жизни с детства?
Прошло несколько дней, и однажды вечером Виктор пришёл домой с ещё одной книгой. Он сел рядом с Мариной на диван, протягивая ей томик с корешком, затёртым от времени. — «Преступление и наказание»? — удивлённо спросила она. — Да. Мне кажется, что я нашёл ответ. Она склонила голову набок, внимательно смотря на него. — Ты думаешь, что Раскольников — это модель поведения? — Нет, не модель. Но его борьба с самим собой показывает, что мы всегда можем выбирать. Даже если кажется, что выбора нет, он всё равно есть. И я... я выбрал быть с тобой и строить наше будущее. Без страха. Марина улыбнулась, хотя её глаза были полны слёз. — Ты как всегда драматичен, Виктор, — она засмеялась. — Но я рада, что ты пришёл к этому сам.
Он обнял её, и в этот момент полка с книгами перестала быть его путеводной звездой. Герои романов оставались в прошлом, как напоминание о том, что каждый человек строит свою судьбу сам, вне зависимости от того, какие модели ему предлагает мир.