— Кто это? — Лидия Петровна остановилась с половником в руке, глядя в сторону прихожей. Её супруг, Пётр, только что распахнул дверь, и перед ним стояла женщина — незнакомка с блестящими от мокрого снега волосами и тяжелым взглядом. Та самая, которую Лидия никогда раньше не видела, но сразу узнала. Сердце дрогнуло, но в следующий момент оно, словно мотор старого автомобиля, заработало с утроенной скоростью.
— Добрый вечер, Лидия Петровна, — голос женщины был спокойным, почти мягким, — вы меня, наверное, не знаете. Меня зовут Марина. — Она чуть улыбнулась, и эта улыбка, хоть и была любезной, отдавала холодом.
Пётр стоял с каменным лицом. В воздухе повисло напряжение, которое можно было буквально ощутить — как липкое варенье на пальцах. Лидия Петровна медленно опустила половник на стол, оставив следы капель супа, и, не мигая, смотрела на гостью. Непрошенную, незваную гостью, которая вторглась в её уютное и тёплое царство. Которая словно принесла с собой метель и холод, что гуляли за дверью.
— Пётр, кто это? — она наконец выдохнула, обернувшись к мужу. Голос прозвучал резче, чем она предполагала, но сейчас было трудно обуздать эмоции.
Он тяжело вздохнул, как человек, который до последнего надеялся, что этот момент можно оттянуть. Тщетно.
— Это... давняя знакомая, Лида, — проговорил он, опустив глаза. — Ей негде ночевать, и я подумал... она может остаться у нас на ночь.
— У нас? — переспросила Лидия, как будто впервые услышала это слово. — В нашем доме? За нашим столом?
Марина стояла молча, не проявляя ни малейшего волнения. Она казалась холодной и даже уверенной, будто знала, что её присутствие здесь — неизбежность, перед которой все остальные должны смириться.
Лидия Петровна долго смотрела на мужа, потом перевела взгляд на незнакомку. Наконец она сделала шаг назад и жестом указала на коридор.
— Проходите, — произнесла она, чуть дрогнувшим голосом. — Мы как раз собирались ужинать.
Когда все трое сели за стол, тишина была почти оглушающей. Лидия разливала суп, внимательно следя, чтобы половник наполнялся не слишком щедро — особенно для гостьи. Пётр напряженно смотрел на тарелку, его плечи опустились, а взгляд был словно прикован к рисунку на фарфоре. Марина, напротив, держала спину прямо и спокойно оглядывала кухню. Она словно выискивала следы семейной жизни, детали, которые могли бы показать ей, что у этих людей было по-настоящему важное.
Наконец Марина заговорила. Её голос звучал ровно, с нотками даже какой-то неприступной вежливости:
— Лидия Петровна, вы, наверное, удивлены. Я бы тоже на вашем месте была удивлена... — Она сделала паузу, словно выжидая реакцию.
Лидия кивнула, не отрывая от гостьи пристального взгляда. — Вы правы. Я действительно удивлена. Очень удивлена, — её слова прозвучали сухо.
Марина отпила из своего стакана воды и продолжила:
— Иногда так случается — люди теряют себя, теряют дорогу. И когда они её находят, то видят, что слишком многое изменилось. И приходится начинать заново.
Пётр шумно сглотнул, пытаясь избежать взгляда обеих женщин. Лидия Петровна ощутила, как внутри неё что-то колыхнулось — может быть, жалость? Но сразу же заглушила это чувство.
— Начинать заново... — повторила она. — Но знаете, Марина, не у всех есть на это право. Иногда поезд уже ушел, и начинать просто... негде.
Марина слегка улыбнулась, но в этой улыбке чувствовалась горечь.
— Пётр и я... у нас когда-то было что-то важное, в молодости — наконец произнесла она, обращаясь скорее к Лидии, чем к Петру. — Но теперь я вижу, что это было очень давно. И, возможно, я пришла сюда, чтобы убедиться, что всё это в прошлом.
Лидия ощутила, как в груди закипает смешанное чувство ревности и гордости. Она перевела взгляд на мужа, который сидел с опущенными плечами, словно виноватый школьник.
— Возможно, вы правы, Марина, — тихо сказала Лидия. — Это было давно. И я надеюсь, что вы понимаете, что теперь Пётр — часть другой жизни. Нашей жизни. Той, которую мы строили вместе, день за днём.
Пауза повисла тяжёлая и длительная. Пётр попытался было что-то сказать, но только открыл рот и снова закрыл. Марина посмотрела на него, потом на Лидию и кивнула.
— Возможно, вы правы, Лидия Петровна, — проговорила она тихо. — Я, наверное, не должна была сюда приходить. Но я хотела увидеть... как это — дом, который мог бы быть моим.
Лидия Петровна отложила ложку, её пальцы чуть дрожали. В эту минуту она ощутила, как на её плечи ложится весь груз прошедших лет — их счастья и горестей, обид и прощений. Она посмотрела на Петра, который выглядел так, словно ещё немного — и он просто рухнет под этой тяжестью.
— Знаете, — произнесла Лидия неожиданно мягко, — иногда не так важно, что могло бы быть. Главное — что есть сейчас. У нас с Петром есть наш дом, наши вечера и наш суп... И никто не сможет это изменить.
Марина долго молчала, потом медленно встала. Её глаза блестели, но она улыбнулась — на этот раз искренне, с благодарностью.
— Спасибо, Лидия Петровна, за то, что дали мне этот ужин. Я ухожу.
Она развернулась и вышла, оставив после себя только тихий скрип закрывающейся двери. Лидия Петровна долго сидела молча, потом посмотрела на мужа.
— Ну что, Пётр, ешь суп, остынет ведь, — произнесла она с лёгкой улыбкой. И он поднял на неё глаза — в них была та же благодарность, что и в глазах ушедшей гостьи.
Лидия Петровна знала, что жизнь никогда не станет прежней после этого вечера. Но, как она поняла, не обязательно прежнее — значит лучшее. Главным было то, что они — она и Пётр — остались вместе. И теперь каждый ужин, каждая тарелка супа обретали особую ценность.
И кто бы знал, что незваная гостья могла напомнить им обоим об этом?