Среда, 13 июля.
Утро, как обычно, солнечное. Димон не изменяет своим нудистским привычкам и голышом варит кофе на горелке. В реке, такой же голый Михалыч, совершает своё традиционное утреннее купание. Скидываю трусы и ныряю рядом. Прохладная утренняя вода обжигает и бодрит. Утро тихое, ветра совсем нет, утренние комары, с жадностью, впиваются в наши мокрые, обнажённые тела. Их укусы бодрят получше речной воды. Бегу одеваться, попутно завариваю чашку чая. Завтракаю вчерашними окунями. Как по мне, жареная рыба – один из лучших возможных завтраков. После, с чаем и сигаретой усаживаюсь на скальном мысу. Хорошо. Рядом лежит спиннинг и блесны-вертушки. Заняться пока нечем, поэтому, ради спортивного интереса, беру снасть и начинаю дёргать из воды окушков. Всю рыбу отпускаю обратно в реку. Михалыч, немного подумав, присоединяется ко мне.
Как обычно, неторопливо, оживает сонный лагерь. Туристы занимаются утренним туалетом, наводят порядок на стоянке. Лениво собираются палатки, пакуются вещи. Дежурные готовят завтрак и заготавливают перекусы на ходовой день. Покидать это гостеприимное место совсем не хочется. Наоборот, была бы возможность, остались бы ещё на пару дней. Нельзя, поход подходит к концу. Послезавтра мы должны садиться на поезд в Архангельске. По воде, до посёлка Усть-Кожа, где закончится наш маршрут, чуть меньше сорока километров. На сегодня планируем пройти почти половину этого расстояния. На этом участке ещё должны встречаться кое-какие небольшие пороги, мелкие перекаты и шиверы. Карта говорит, что через девятнадцать километров в Кожу слева впадает река Игиша. После притока, Кожа превратится в спокойную равнинную реку. Последний участок планируем, завтра, пройти на моторе. Стало быть, ночёвку нужно искать где-то рядом с впадением Игиши. Участники предыдущего похода по Коже, вспоминают что должна быть ещё одна хорошая стоянка, на каком-то пороге. Судя по лоции, более-менее приличный порог на пути только один – порог «Юг». Внимательно изучаем карту. Карта молчит, нет на нашей генштабовской километровке, порога с таким названием. Возможно, в те годы порог назывался иначе, или вообще не существовал, такое иногда бывает, за пятьдесят лет на реке многое может измениться. Ну чтож, значит будем идти наугад, уж порог то мы не сможем не заметить.
Вот, вдалеке, на одиноком маленьком пляже, из палатки вылез Женя. Руководитель наконец проснулся, значит можно потихоньку готовиться к отходу. Опять же, как обычно, к выходу первыми готовы два экипажа, мы с Серёгой и шестерка Михалыча. Четвёрка с двумя семейными парами на борту, не славится быстрыми сборами, да и флагманский катамаран обычно не торопится, оно и понятно, согласно неписаным правилам, руководители должны идти последними, так сказать, замыкать колонну, на случай непредвиденной ситуации с кем-то из участников. Получаем у Жени разрешение на выход, обсуждаем предстоящий дневной маршрут и начинаем грузиться.
Михалыч, почему-то не стал проходить Кямус на пустом катамаране, видимо, посмотрев вчерашние прохождения, решил, что никаких сложностей не возникнет и стал загружаться перед порогом. Через несколько минут «Стерх» загружен и увязан, экипаж рассаживается по местам и отчаливает от берега. Наш «Байкал» тоже готов к старту, но мы не торопимся, выходим на скалу, посмотреть, как шестёрка пройдёт порог.
Гружёный катамаран, как сказано было в одном фильме – «медленно-медленно, как беременная каракатица», заходит в, уже знакомый нам, узкий слив между двумя скальными выходами и берёт курс на главную бочку. Ребята, как и положено, ускоряются и ныряют со ступени. Судно валится на левый борт в косом сливе, «Стерх» сотрясается по всему корпусу, гондолы слегка сгибаются под собственным весом и напором струи. Казалось бы, всё хорошо, через долю секунды катамаран выровняется после тяжелого приводнения, и порог будет пройден. Но в момент входа бочку с гондолы сваливается Волков. Яркая красная каска тонет в пучине под катамараном, секунда-две и страховочный жилет выплёвывает его в нескольких метрах от судна. Со скалы звучит команда – «человек за бортом». Экипаж, даже не заметил потери бойца, все были увлечены управлением, да и произошло это мгновенно, но после оклика с берега, начинают оглядываться и замедляют ход. Как такое могло произойти не ясно, Димон был в кантах, да и ступенька не такая уж серьёзная. Скорее всего, как бывает в таких ситуациях, понадеялся на авось или чрезмерный опыт за плечами, и плохо затянул ремни на ногах. Человек за бортом, а помочь ему некому, катамаран уже унесло течением, а у стоящих на берегу не оказалось в руках морковки, непростительная оплошность, но никто не предполагал, что получится самосплав. Вчера этот порог никаких трудностей не вызвал. Тем не менее, присутствия духа наш штатный фотограф-нудист не потерял, весло, как и подобает опытному воднику не потеряно, а находится в руках, жилет держит хорошо, вода вполне безопасная, вчера плавали, проверяли. Димон, неторопливо гребет к берегу, туда же под громкое улюлюканье причаливает его катамаран. Спустя короткий инструктаж, о том, что никогда нельзя быть достаточно уверенным в безопасности, и расслабляться, рассчитывая на свой опыт, экипаж «Стерха» воссоединяется и отправляется в путь.
Через пару минут, догонять шестёрку, отправляемся мы с Серёгой. Первые несколько сотен метров продолжается порог, точнее выходная шивера. Река кипит, повсеместно из воды показываются обливняки и целые скальные плиты. То тут, то там встречается застрявшее на камнях дерево или целый завал. Впрочем, никаких сложностей этот участок не приносит, тяжёлый впередиидущий «Стерх», пару раз цепляет дном камни на мелких перекатах, а мы на лёгкой двойке, без проблем отгребаемся от всех возможных препятствий, благо ширина реки позволяет. Стремительные воды подносят нас к «голове змеи». Торчащая посреди реки огромная скала, размером с привычную пятиэтажную «хрущевку», увенчанная короной из стройных сосен, поражает своим величием. На левом берегу, имеется маленькая уютная стоянка, с воды смотрится красиво, но нашу группу, принять бы не смогла. Серёга с сожалением говорит, что накануне, всего немного не дошёл до неё со спиннингом, упёршись в непроходимый лесной бурелом. Обход искать не стал и повернул назад. А ведь здесь, на выходе из порога, после последних перекатов, среди множества камней, отличные рыбацкие места. Течение почти заканчивается, резко возрастает глубина. В таких местах можно было хорошенько порыбачить. Не судьба. В тишинке поджидает шестёрка. Подходим, обсуждаем дальнейшие действия. Судя по всему, оставшиеся два катамарана будут трогаться не раньше, чем через пол часа. Можно подождать, неторопливо плывя по течению, попытаться рыбачить, но клёва скорее всего ждать не приходиться – жара. Вовка говорит, что раз их катамаран сегодня на дежурстве, то нет никакого смысла кого-то дожидаться, стоит идти на вёслах в авангарде, в поисках приемлемой стоянки на ночь, лучше подождать группу там. Михалыч, вроде бы, ещё с прошлого похода, помнит, как должен выглядеть порог «Юг». В общем, шестёрка уходит вперед, мы с Серёгой решаем, всё же, немного порыбачить.
Характер реки изменился, течение стало спокойнее и ровнее, ширина русла около семидесяти метров. Берега больше напоминают Подломку, с которой мы распрощались ещё несколько дней назад, крутые, высокие, заболоченные, повсеместно поросшие высокой травой и реликтовыми елями. Последние отроги Ветреного пояса остались позади, теперь камней на пути почти нет, а те редкие, отдельные экземпляры, что попадаются, скорее говорят о прохождении ледника в этих местах, в далёком прошлом, нежели о близком присутствии горных пород. Порогов, шивер и перекатов не осталось совсем, на долгие километры, снова затяжной, глубокий плёс, даже песчаных отмелей не попадается. Почва в основном суглинок, дно и берега заилены. Клёва нет совсем, тысячи раз мы, впустую, забрасывали приманки в воду, никакого отклика. Душно, словно перед грозой, в лесу ни ветерка, ни звука, небо ясное, лишь изредка, в бездонной синеве, медленно проплывают отдельные облака.
В какой-то момент слышим далёкий раскат грома. Да, такая духота и безжизненность в лесу не бывает просто так. Рассказываю Серёге историю из далёкого детства, как в такой же жаркий, безжизненный день, отец взял меня на рыбалку, в деревне, находящейся в таких же дремучих вологодских лесах. В тот день, лет двадцать пять назад, мы с самого утра ушли в лес, вверх по течению реки. Хотели рыбачить целый день, взяли с собой котелок, крупу, консервы, расположились лагерем на берегу реки, километрах в четырёх-пяти от деревни. Можно сказать, это был мой первый поход выходного дня. Накачали лодку, на ней, планировали вернуться вечером, сплавляясь вниз по течению.
День был такой же жаркий, душный. На небе ни облачка, в лесу ни ветерка. Вся жизнь куда-то попряталась, не пели птицы, ни играла рыба, даже назойливые таёжные насекомые вели себя подозрительно вяло. В детстве, я ужасно боялся грозы, меня страшила её необузданная мощь и свирепая ярость. С самого утра, мне слышались тихие раскаты грома, изредка громыхающие где-то очень далеко. Мой отец, даже если и слышал их, то не проявлял к ним никакого интереса. Во второй половине дня, гром стал слышен явственнее, гремело почти непрерывно, но всё ещё далеко. Клёва не было, ловились только редкие мелкие окуни. Пообедав приготовленной на костре кашей с тушёнкой, решили собираться домой, уже становилось понятно – непогоды не избежать. Собрали лагерь, затушили костёр, погрузились в лодку и, не торопясь, поплыли в сторону деревни. Плыли мы медленно, папа пытался блеснить, а мы с Андреем, дальним родственником, пареньком примерно моего возраста, с интересом рассматривали берега глухой таёжной речки. Прошло часа два, до деревни оставалось километра полтора, гроза гремела уже недалеко, но мы надеялись успеть вернуться домой до дождя.
И тут поднялся ветер. Внезапно, стремительно. Только что совершенно спокойные деревья, сгибаются к самой земле, не раскачиваются, а именно сгибаются. Ветер дует не как обычно, периодическими порывами, а постоянно, разгоняясь в русле реки, словно в аэродинамической трубе. Поднимается высокая встречная волна, переливающаяся через борт хорошей морской лодки. Нас быстро сносит против течения, батя берётся за вёсла. Отцу в то время было едва за сорок, мужик в самом расцвете лет, полный сил и энергии. Мощно, неутомимо работая руками он гребёт, а результата нет. В лучшем случае, лодка просто стоит на месте, стоило ему на мгновенье сбиться с ритма, как ветром нас уносило обратно. Волны постоянно захлестывают борт, вода быстро прибывает, мы с Андреем, котелком, кружками и бейсболками вычёрпываем воду. Внезапно в нескольких метрах, позади нас, с оглушительным треском в воду валится берёза. Страшно. Очень страшно. В моём неокрепшем мозгу десяти-двенадцатилетнего ребёнка рисуются картины близкой ужасной смерти.
Кажется, ветер усиливается ещё больше, в ушах стоит настоящий рёв. Деревья начинают падать чаще, каждые несколько секунд в лесу, или прямо в реку валится очередная вывороченная с корнем берёза или переломившаяся сосна. К счастью в непосредственной близи от нас не упало ни одно дерево. В одну секунду потемнело, будто кто-то щёлкнул небесный выключатель, в период белых ночей, далеко не поздним вечером, моментально опустились густые сумерки. На несколько секунд ветер стих… Батя, подобно хорошему мотору включил форсаж, и мы стрелой помчались вниз по течению. Небеса разверзлись мгновенно, дождь лил стеной, мы совсем не слышали друг друга, даже силуэты различали едва-едва. Вода в лодке прибывала гораздо быстрее, чем мы с Андреем её черпали. Не останавливались только для того, чтобы быть чем-то занятыми и ни о чём не думать. Впрочем, когда лодка набрала воды, то стала тяжелее, осадка её увеличилась и нас перестало сносить ветром. Медленно, но мы всё же стали продвигаться вперёд. Часа два с половиной, шли мы на вёслах, по течению последний километр до деревни, под непрекращающимся проливным дождём. Лодку бросили на берегу, и побежали в дом, где отец растопил жаркую русскую печь…
Много лет прошло с того, памятного мне дня, с тех пор много было в жизни, и непогоду я встречал разную и в лесу, и на море, и на зимних горных перевалах, но никогда больше стихия не внушала мне такого благоговейного ужаса как тогда, на маленькой таёжной речке.
Рассказывая Серёге эту историю, я снова ощутил себя маленьким мальчиком, плывущим на утлом резиновом судёнышке, по небольшой таёжной реке и вслушивающимся в отдаленные раскаты грома. Закончив рассказ, я закуриваю и глубоко задумываюсь, снова переживая про себя те страшные минуты. В этот момент, в полнейшей тишине окружающего безмолвия, в лесу, недалеко от берега, с оглушительным треском валится дерево и сразу после этого раздаётся удар грома. Сразу становится как-то не по себе. Впрочем, не так страшен чёрт, как его малюют. Мы уже давно не дети и с дождём справимся, опыта у нас достаточно, а веры в себя ещё больше. Весь поход везло и в этот раз надеемся на удачу. Налегаем на вёсла, в надежде догнать впередиидущий катамаран, всё-таки встречать возможную грозу вместе – веселее. Через несколько минут начинается дождь, тёплый, летний, грибной дождь. Кругом светит солнце, лишь на нас из небольшого облачка падают крупные, но мягкие и приятные капли, приносящие долгожданную прохладу и избавление от выматывающей духоты. Тучка провисела над нами минут десять и скрылась за лесом. Раскаты грома ещё какое-то время сопровождают нас, но уже становится ясно, что непогода прошла мимо, нам удалось увидеть только краешек большой черной тучи, висящей над болотом вдали.
Примерно через пол часа, заходя в очередной поворот, видим «Стерх», мирно дрейфующий по течению. Подгребаем к ребятам, пристёгиваемся к ним карабинами, теперь мы одно целое. Мы стартовали около одиннадцати часов, сейчас время приближается к двум по полудни. Прошли километров десять-одиннадцать, не меньше, никаких стоянок или порогов не встретилось, карта упорно говорит, что и впереди ничего подобного нас не ожидает, лишь несколько безымянных перекатов километра через три. Отдыхаем, плывем по течению совсем без вёсел. Больше половины запланированного на сегодня пути уже пройдено, торопиться некуда. После очередной излучины видим впереди лодку-казанку, идущую нам на встречу под мотором, на малом ходу. Над лодкой возвышается спиннинг, видимо рулевой рыбачит троллем. Внезапно человек глушит мотор и хватает снасть руками, похоже поклёвка. После небольшого дождичка, духота ушла, а в лесу, мало по малу, оживает жизнь, о чем свидетельствуют расчирикавшиеся птицы, видимо и клёв налаживается. Мы же свои спиннинги не брали в руки уже пару часов, да и желания особого нет. Тем временем, рыбак втащил рыбу в лодку, снова запустил мотор и движется к нам. Здороваемся, привязываемся к его лодке. Он местный, зовут Саша, живет в деревне километрах в двадцати отсюда. Узнав, что мы туляки, говорит, что в Туле у него живёт дядька. Как тесен мир, первый, случайный человек, которого мы встретили за полторы недели похода, оказывается таким близким к родному дому. В лодке у Саши, лежат две крупные щуки, килограммов по шесть, та которую он вынул только что, бьётся, норовя выпрыгнуть обратно в реку, вторая тоже выловлена недавно, ещё активно шевелит плавниками и раздувает жабры. Саша говорит, что поймал их буквально за последние пол часа, до этого клёва не было совсем. Да и вообще лето очень жаркое и сухое, с рыбалкой в этом году пока плохо. Всё это мы уже знаем и сами. Пообщавшись минут десять, тепло прощаемся, желаем друг другу удачи и расходимся в разные стороны, мы своей дорогой, а Саша своей.
Дрейфуем по течению уже часа полтора, кое-кто успел подремать. Становиться скучно, решаем немного погрести. Развязываем катамараны и «Стерх» тут же, одновременно впиваясь в воду всеми шестью вёслами, быстро уходит вперёд искать стоянку, судя по всему, она где-то недалеко. Нам с Серёгой за ними не угнаться, сначала мы держимся рядом, но в какой-то момент сбиваемся с ритма и делаем оборот вокруг своей оси, за эти несколько секунд отстаём на добрую сотню метров. Теперь точно не догоним.
В следующие два часа нам встретилась только цепь небольших перекатов, не представляющих ни интереса, ни сложности. Если бы они не были густо завалены топляком, обильных залежей которого, не встречалось нам уже несколько дней, то перекаты эти и вовсе бы не остались в памяти. В большую воду, возможно, ситуация была бы иной. Судя по всему, одним из этих перекатов и был порог «Юг», на котором хотелось переночевать, но сколько бы мы не вглядывались в берега, ничего, даже отдалённо похожего на стоянку так и не разглядели. А спустя ещё какое-то время, слева в Кожу влилась речка Игиша. Всё, однозначно, стоянок больше не будет. Ни одна карта или лоция не говорит ничего иного. Препятствий на реке тоже больше нет, только небольшая шивера метров четыреста длиной, сразу после впадения. Этот, последний, участок реки, мы планировали оставить на завтра, чтобы пройти его с мотором. Что делать теперь, не совсем понятно. Время уже приближается к шести вечера, встать негде, до конца маршрута ещё двадцать километров, группа раскидана где-то по реке. За целый день мы видели только впередиидущий катамаран Михалыча, от остальных с самого утра не было никаких вестей. А ещё нас с Серёгой уже несколько часов мучает голод, как-то так получилось, что перекус на ходовой день для нашего экипажа готовили, мы это точно видели, но на катамаран он к нам так и не попал. Свои аварийные запасы продовольствия мы доели ещё три дня назад, во время ночёвки в избушке на Щурусе. Более того, оказалось, что на нашем кате, нет вообще никакой еды, даже консервов или крупы, спрятанной где-то глубоко в вещах. Пока мы шли и за каждым поворотом ожидали увидеть стоянку, а на ней горящий костёр и готовящийся ужин, от дежурного катамарана Михалыча, то вопрос голода стоял не так остро. Просто старались об этом не думать. Теперь же задумались основательно. Стоянок не было, и похоже не будет, за поворотом точно не ждёт миска горячего супа, сколько ещё придётся сегодня идти – не ясно, совершенно не понятно где остальные. Как далеко успел уйти Михалыч? Как скоро нас догонят отстающие? И догонят ли вообще? Возможно у них случилась какая-то непредвиденная ситуация, а ремнабор у нас, и теперь они вообще не могут двигаться дальше? А может они встали на стоянке, которую нам не удалось заметить? И что вообще делать дальше? Вопросов как всегда уйма, а ответов на них нет. Хорошенько поразмыслив, что ничего плохого случиться не могло, а впадать в отчаянье не стоит, мы с Серёгой решили, что как-нибудь проживём. Воды полная река, рыбы на ужин себе мы худо-бедно добудем, палатка тоже имеется – не пропадём. Пока есть силы будем плыть, пытаясь нагнать авангард. А если нет, то встанем в любом подходящем месте.
Километра через четыре, дошли до деревни Петровское, здесь живет рыбак Саша, которого мы встретили несколько часов назад. Вдоль берега стоят десятка полтора моторных лодок, на высоком берегу теснятся друг к другу несколько десятков чёрных деревянных изб. Я давно заметил, на севере не принято раскрашивать дома в деревнях. Даже наличники на окнах очень редко украшены какой-то резьбой, чаще всего это просто грубо обработанные доски. Избы же – это просто деревянные срубы. Как правило крепкие, просторные, способные вместить и семью, и хозяйство. В условиях суровой северной зимы гораздо полезнее чтобы дом был основательным, тёплым и надёжным, нежели красивым. А коротким летом, нужно все силы потратить на подготовку к новой зиме. Нужно вырастить и собрать скудный урожай, который даёт небогатая земля. Заготовить дрова, и сено для скота. Тяжела жизнь северного крестьянина, некогда ему наводить красоту на фасадах домов. Вот на юге – другое дело, начиная от московской области и южнее, чаще и чаще, избы обивают декоративными элементами, красят в различные, порой, самые аляповатые цвета, вырезают фигурные флюгеры и витиеватые балясины, да наличники на окна и двери. Так было издревле.
По берегу, бредёт старичок, здороваемся, расспрашиваем о том, о сём. Узнаем, что катамаран проходил минут сорок назад. До Усть-Кожи, посёлка где заканчивается наш поход, по реке ещё пятнадцать километров хода. Если нас догонят, то можно дойти с мотором часа за два с половиной. Стоянок на берегу, где можно было бы переночевать старик не помнит. Спрашиваем, есть ли здесь колодец или родник, говорит – «Есть, пойдём провожу». Осмотрелись вокруг, бутылки никакой под рукой нет, только кружка, целый день воду пили только речную, зачёрпывая прямо с катамарана. Решили, что ещё один день проживём и так, нечего к хорошему привыкать. Попрощались с дедом и снова взялись за вёсла, нужно догонять Михалыча.
Метров через пятьсот после деревни, видим дрейфующий катамаран, подходим. Ребята осмотрели уже все берега вблизи поселения, на предмет удобной стоянки, но ничего подходящего не нашли. Вовка сочинил замечательную песенку, на мотив «прекрасное далёко», о том, как «рады» будут видеть нас руководители, после очередного незапланированного пробега в тридцать километров. Песенка была встречена на «Ура» всеми присутствующими, но текст её, по этическим соображениям, приведён не будет. Снова связались двумя катамаранами, твёрдо решили больше не браться за вёсла пока нас не догонят отстающие. Мы с Серёгой, вспоминая про свой голод, спрашиваем что-нибудь пожевать. Нам предлагают спирта и две маленькие карамельки. Еды на этом кате предостаточно, но она вся убрана глубоко в рюкзаки и ящики, затянута верёвками, в общем обед у нас опять откладывается. Решили взять, что дают и, спустя минуту, закусываем обжигающий спирт сладкими конфетами. Уже минут сорок, как вылетела мошка. Нет, она и раньше была, просто не в таких количествах, а сейчас, к вечеру её становиться всё больше. На чёрных неопреновых шортах Волкова, который находится ко мне ближе всех, сидят сотни насекомых, но прокусить плотную ткань не могут. Вокруг нас также летает множество гнуса, мешая расслабиться и отдохнуть.
Некоторое время спустя, из-за поворота, выше по течению показывается «Солнышко». Ура, стало быть догнали, значит и флагманский «Стерх» где-то не далеко. Катамаран подходит к нам в плотную, привязывается и Андрюха резко выпрямившись на гондоле, ныряет в реку. Судя по тому, что весь экипаж насквозь мокрый, это далеко не первое купание за сегодняшний день. Расспрашиваем, почему так долго не могли догнать, где остальные и нет ли чего-нибудь перекусить? Оказывается, из еды у них тоже остался только спирт. Ну что ж, наливайте... Через пять минут показывается и последний катамаран. Наконец-то все в сборе. При встрече дружно поём руководителям уже заученную песенку. Народное творчество вызывает восторг. Но ругаться, вопреки ожиданиям Женька не стал, он также подтвердил, что встать было абсолютно негде и у нас просто не было другого выбора, кроме как идти дальше. Связываем все катамараны в один большой плот и запускаем мотор. До Усть-Кожи остаётся чуть больше десяти километров, дойти туда с мотором нет ничего сложного, дороги часа полтора, но нас там ещё сутки никто не ждёт, а стало быть будем искать хоть какую-то стоянку. Спрашиваем что-нибудь съедобное, кроме спирта. О чудо! На флагманском катамаране находится, в зоне прямой доступности, целый мешок с консервами. Правда, очень быстро выясняется, что в мешке нет ничего, кроме сгущёнки и консервированной кукурузы. Продукты совсем не совместимые, и в другой ситуации вряд ли когда-либо, кем-то употребляемые. Но сейчас… Это просто Божественное сочетание вкусов. Никогда бы не подумал, что буду с таким удовольствием есть кукурузу и запивать сгущёнкой.
Под мотором идти хорошо, не напряжно, а в хорошей компании ещё и весело. Есть только одна проблема – мошка. Мы надеялись, что при быстром ходе, её будет сдувать ветром, как и раньше, но что-то изменилось, насекомые никуда не делись, наоборот с каждой минутой, каждым новым пройденным метром их становится только больше.
Справа впадает широкий приток – река Сывтуга. Раньше, в этих местах вели активный промысел речного жемчуга. Возможно, благодаря этому, и появились здесь деревни Петровское и Усть-Кожа. Во всяком случае, другого внятного объяснения присутствия людей, среди топких болот и дремучих лесов у меня нет. После впадения Сывтуги, Кожа становится уже совсем другой рекой, лес отступил от берегов еще несколько километров назад, после впадения Игиши, но это была всё ещё та Кожа, по которой мы шли несколько дней. Сейчас всё иначе, встретились две уже довольно полноводные реки. И теперь мы идём по крупной равнинной реке, со спокойным, размеренным течением. Ширина более ста метров и глубина, похоже очень значительна. Водная гладь спокойна как стекло. Начинаем присматриваться… Видим, что над водой, по всей площади поверхности, плотным слоем, высотой сантиметров двадцать, висит гнус. Тайга, под конец похода, подкинула нам очередной сюрприз. Среди нас нет энтомологов, чтобы сказать конкретно, что же это за мошка, но всем понятно, что вся эта прелесть только родилась в этих тихих водах. За неполных две недели мы застали нарождение и полный жизненный цикл слепней, которые первые дни доводили до истерики Катю и до молчаливого исступления всех остальных, затем слепней заменили лесные комары и мошки, которые радовали нас своим присутствием ещё неделю. А теперь мы видим рождение целого роя очередной кровососущей дряни, от которой просто невозможно куда-то скрыться.
Своими катамаранами, мы буквально врезаемся в слой мошкары, она обволакивает нас со всех сторон, теперь вокруг их не сотни или тысячи, а миллионы и миллиарды. Стоит только сжать ладонь в кулак, как можно быть уверенным что поймаешь сразу штук пятьдесят, не меньше. Гнус вездесущ, лезет абсолютно везде, забивает нос, уши, глаза. Рот открыть невозможно, зря мы ели сгущёнку, могли бы чудесно перекусить натуральным белком. Дышать тоже получается с великим трудом, не часто приходиться видеть то, чем дышишь. Уже глубокий вечер, но всё ещё стоит очень жаркая погода, несмотря на это, одеваемся как можно плотнее. Куртки, штаны, кофты, шапки, перчатки, очки – надеваем абсолютно всё, чем можно закрыть открытые участки тела. Лично я полностью завёрнут в дождевик, дышу через завязанную на лице бандану, открытыми остались только глаза, смотрю вокруг, через, едва приоткрытые веки. Всем нам не раз приходилось бывать в лесах и на водоёмах, встречаться с разными неприятными насекомыми. Я всю юность провёл в лесу, гнуса насмотрелся на сто лет вперёд. Но такого как сейчас, уверен, никто из нашей группы не встречал. Даже злейшему врагу не пожелаю оказаться в такой ситуации. В голове возникают картины, с детства знакомых, из книг, сибирских казней, когда человека, голым, привязывали в тайге к дереву, а для пущей уверенности обмазывали мёдом и фекалиями, говорят можно было мучиться несколько дней, прежде, чем смерть, прервёт страдания обречённого. Сейчас кажется, что достаточно нескольких минут, чтобы человека обглодали до костей. Бррр…
Срочно нужно причаливать. Вот на правом берегу виднеется более-менее удобный выход. Подходим и сразу начинаем разгружаться, выбирать что-то другое – нет никакой возможности. По колено утопая в ил и глину, становимся цепью, передавая друг другу самые необходимые вещи, многое оставляем на берегу.
Стоянка, мягко говоря, не самая лучшая, кругом частоколом стоят молодые ели. Растут они настолько плотно, что для всех не хватает ни света, ни питания, поэтому абсолютное их большинство уже погибло и стоят сухими. Дима-Выворотень, тут же оправдывает недавно полученное прозвище и начинает вырывать эти ёлочки из земли прямо с корнем, расчищая пространство для палаток. Дежурные мгновенно разводят костёр, и забрасывают в него всё что может дымить, в основном это еловый лапник. Остальные оперативно ставят палатки и сразу зажигают внутри спирали. Когда я залез в палатку, то первым делом лезу за аптечкой. У меня искусаны и опухли веки, так что я не могу даже моргнуть, как смотрел последние пол часа прикрытыми глазами, сквозь ресницы, так мои веки и зафиксировались, словно зацементированные. Принимаю две таблетки антигистаминного и ложусь обессиленным. Только после этого зажигаю спираль в палатке. Лекарство работает, уже минут через пятнадцать общее состояние улучшается, и я потихоньку начинаю моргать, отёк спадает.
Пролежав ещё минут десять, выхожу из палатки, вдруг нужна какая-то помощь. Всё нормально, лагерь уже полностью разбит, костёр весело играет языками пламени, вода в котлах уже начинает закипать. Дежурные за маленьким, старым, полусгнившим столиком, которого я сначала не заметил, нарезают овощи. Везде, где только можно, развешаны дымящиеся спирали. Мошки стало значительно меньше, всё-таки, она летает над водой, та что вылетела за нами на берег, почти вся разлетелась, зато вылетели полчища комаров, но к ним мы как-то уже привыкли, да и дыма они боятся. Принеся к костру несколько сухих ёлок и убедившись, что моя помощь не требуется, ухожу в палатку. В палатке с удовольствием раздеваюсь до трусов и ложусь на спальник, все вентиляционные карманы открыты, и внутри гуляет приятный сквознячок. Хорошо бы окунуться, смыть с себя пот и усталость долгого дня, но к воде я сегодня приближаться не собираюсь. День был действительно долгий и тяжёлый, сейчас около десяти вечера, стало быть, на воде мы провели одиннадцать часов и прошли примерно тридцать четыре километра, из которых, только последние километра три, с мотором. Усталость даёт о себе знать, и я проваливаюсь в сон. Серёга будит, говорит, что готов ужин. Не хочу выходить на улицу, там кусают. Тогда Сергей, как настоящий заботливый товарищ, приносит ужин мне прямо в палатку. Быстро съедаю, так долго желаемую сегодня пищу, и совершенно счастливый, засыпаю до утра.
Продолжение следует...