Обсуждение высадки на планету вдруг неожиданно привело к жаркой дискуссии Чеди и Эвизы. Растерянная Чеди не знала куда деваться от острых вопросов соратницы.
– Чеди, мне сейчас пришло в голову, – окликнула ее Эвиза Танет, – вы чувствительно отнеслись к комедии, разыгранной Фай Родис и Оллой Дез. Но не думаете ли вы, что намерение слиться с народом Ян‑Ях, маскируясь под девушку Торманса, тоже содержит элемент обмана? Смотреть чужими глазами на открытое вам, как природной тормансианке? Не подглядывание ли это?
– Я… да… нет, я представляла это с другой стороны. Просто стать ближе к ним, живя одинаковой жизнью, испытывая одни трудности и радости, беды и опасности!
– Но имея возможность в любой момент вернуться к своим? Обладая могуществом человека ЭВР? И счастьем возвратиться в прекрасный мир Земли? – наступала Эвиза.
Чеди оглянулась на Родис по давней привычке оценивать реакцию своего идеала, но зеленые глаза Родис смотрели на нее серьезно и непроницаемо.
– Тут двойственность, – начала Чеди, – и я думала о более важном.
– Для кого? – Эвиза была немилосердна, как исследователь.
– Для нас. А им, – Чеди показала на глобус Торманса, – не будет никакого вреда. Ведь мы делаем это, чтобы не ошибиться, чтобы знать, как и чем помочь. Это как у тебя постановка диагноза. Ты обследуешь пациента, чтобы ему помочь, значит, имеешь право на это изучение.
– Обычно, я обследую пациента с его добровольного согласия, а потом обязательно знакомлю его с результатами этого обследования, – не согласилась с ней Эвиза, – И что-то не припомню ни одного случая, чтобы я делала это в тайне от человека.
– Фай, а на сколько вообще допустимо вмешиваться в другую культуру? – обратилась Чеди за помощью, – Что мы несём на Торманс: прогресс или хаос? Что об этом говорит история?
– История знает самые разные примеры. – ответила Родис, – Чаще всего столкновение цивилизаций разного уровня развития начиналось с боевого столкновения, а вот закончиться могло сильно по-разному. Иногда слабый этнос совсем исчезал из истории, а иногда наоборот получал дополнительный импульс развития.
– Что значит исчезал? Был физически уничтожен? – это уже уточнила Эвиза.
– Да, иногда это было физическое уничтожение, то есть – геноцид, – согласилась Родис, – Хотя всё-таки чаще побеждённых не уничтожали полностью, а культурно ассимилировали.
– И от чего же зависели последствия такого столкновения? – Эвиза решила довести тему до конца.
– Ты хочешь, чтобы я сейчас изложила вам всю историю Земли, – засмеялась Фай Родис.
– Ну, какие-нибудь яркие и наглядные примеры привести можно? – настаивала Эвиза.
– Можно конечно, – согласилась Родис, – Вот на рубеже каменного и бронзового века в Западную Европу из Африки вторглись атланты и за несколько столетий вырезали там практически всё мужское население, включая новорожденных детей. Это был один из самых масштабных геноцидов за всю историю человечества.
– А что случилось с женским населением? – проснулась Чеди.
– Женщин победители забрали себе, в качестве добычи, для обеспечения собственного размножения. Из-за этого уже следующее поколение победителей заговорило на языке погибших и побеждённых, ведь женщины обучали детей своему языку. Так и появилась Европа, которую мы с вами знаем.
– Интересно, получается, что погибшие победили своих убийц, – сделала вывод Звиза.
– Да, так и есть, – снова согласилась Родис, – Ведь вместе с языком атланты восприняли и часть культуры уничтоженных цивилизаций.
– А есть противоположные примеры с положительными последствиями? – Чеди просто необходимы были подтверждения её правоты.
– Да, их тоже не мало. Например, завоевание Россией Сибири было с боевыми столкновениями, но ни одно племя с лица земли не исчезло и демографические потери были минимальны. А впоследствии общая политическая территория дала возможность длительного мирного и ускоренного развития всех этих народов.
Как пример разительного контраста можно привести в пример европейского завоевания Америки. В Северной Америке англосаксы за несколько столетий практически полностью уничтожили аборигенное население. А южнее в Латинской Америке испанцы и португальцы не только не уничтожили местные народы, но и создали новую расу – латиносы, смесь индейцев, негров и европейцев со своей неповторимой культурой и менталитетом.
– Я не ошибаюсь? Ведь и англосаксы и испанцы являются потомками атлантов, но повели себя настолько по-разному, – решил уточнить Вир Норин.
– Формально да. Ты прав, – подтвердила Родис, – Большая часть и тех и других – это потомки атлантов. Хотя за несколько тысячелетий у них появилось много примесей. Но, всё-таки, главным здесь была не генетическая память, а разная религиозная идеология у тех и других. Для католиков-испанцев местные индейцы были такими же людьми, как и они сами, с такой же бессмертной душой. Их можно было убивать и грабить, но относиться к ним следовало уважительно. Сохранился письменный приказ одного из таких завоевателей дона Кесады, где он напрямую провозглашает эти принципы и призывает своих соратников соблюдать права аборигенов.
А вот англосаксы-протестанты воспринимали аборигенов, исключительно, как животных, которые мешают им осваивать богатые территории, и которых можно сначала потеснить, а потом и вовсе поголовно уничтожить.
– Значит, испанские конкистадоры были благородными и бескорыстными рыцарями-идальго, а англосаксы грабителями и убийцами? – вмешалась Олла Дез
– Нет, Олла, здесь всё намного сложнее, благородства и бескорыстие тут нигде не светились. Испанцы приплыли в Америку в поисках золота и не скрывали своих устремлений. То есть, казалось бы, приплыли только пограбить. Но, испанские хотелки и реальные последствия их завоеваний сильно различаются.
– Фай! Я совсем ничего не понимаю. Если и те, и другие пришли в Америку только пограбить, то почему же столь разные последствия? – заявила Олла, – Я не улавливаю, что же является причиной столь разных последствий завоевания.
– Не удивляйся, это очень даже не просто, – терпеливо объясняла Родис, – Здесь была не какая-то одна причина, а целый комплекс сложнопереплетённых причин.
– Но ведь что-то должно было быть главным, определяющим, – настаивала Олла.
– Наверное, определяющим было то, что я сказала – комплиментарное отношение испанцев к аборигенам, – задумчиво ответила Фай Родис, – Сказалось ещё и то, что в Центральной Америке сохранились легенды о белых богах, когда-то ушедших на Восток, за океан. Индейцы и воспринимали испанских конкистадоров не как завоевателей, а как богов, пришедших избавить их от тирании местных индейских империй, которых сами аборигены воспринимали как абсолютное зло. Собственно, испанцы тут выступали только как знамя свободы, а реальную борьбу с империями вели всё-таки сами местные индейцы.
– Тогда не удивительно, что у конкистадоров осталось обильное потомство, – с иронией заметил Гэн Атал. – Наверное, местные индианки считали своим религиозным долгом любить своих богов-освободителей.
– Да уж, – засмеялась Родис, – Наверняка, вешались на них целыми гроздьями, как виноград. Тем более, что испанцы были гораздо пассионарнее местных мужчин – отважны в бою и активны в любви. Грех было в таких не влюбиться.
– Так как же всё-таки, оправдано наше вмешательство с моральной точки зрения или нет? – снова вмешалась Эвиза Танет.
– Ну ты же видела перехват Оллы, – спокойно ответила Родис, – Власти решительно против нас, а народ хочет познакомиться со своими дальними родственниками. Не знаю, как с моральной точки зрения, но нравственно мы правы.
– А вот любопытно мне, тормансианки будут вешаться на нас гроздьями винограда, – вмешался Тор Лик, – Ведь мы прямо как боги спускаемся к ним с небес. За всех не скажу, но лично я намного больше похож на бога, чем какой-нибудь средневековый конкистадор.
– Вот что ты получишь, Афи! – и Тивиса Хенако сунула ему под нос свой кулачок, – И смотри, не подавись своим виноградом.
– Да что ты Тихе так волнуешься?! – Тор шутливо поднял руки, – Я же чисто теоретически спросил, без всякой задней мысли.
– Ни теоретически, ни практически, ни с заду, ни с переду…
Договорить свою угрозу Тивиса не успела – даже стены звездолёта содрогнулись от жуткого воя сирены, а у двери тревожно замигала красная лампочка.
– Началось! – с каким-то удовлетворением прокомментировал Ген Атал, – Торманс торжественно встречает своих белых богов.
