На двери этого магазина не было яркой, привлекающей внимание вывески, да и, собственно говоря, вообще никакой вывески на ней не было. Ее, узкую, десятилетиями не крашеную, хранившую на себе следы многих осенних ливней и зимних снегопадов, легко можно было спутать со входом в какую-то дворницкую или давно заброшенную подсобку, куда ни один здравомыслящий человек и войти бы не решился. Но для Андрея именно с нее, этой неказистой старой двери, начиналось настоящее путешествие в мир творчества и вдохновения.
Будучи выпускником никому в наше время не нужного литературного института с весьма низким рейтингом, в свои 30 с довольно большим хвостом он все еще искал дело по душе и никак не находил его, зарабатывая на жизнь популярным среди таких же как он неудачников частным извозом. И, в конце каждой рабочей недели, натаксовав на своей старенькой Гранте на продукты и коммуналку, отправлялся в тот самый магазин, где его ожидала встреча с прекрасным.
Так что же продавалось в этом неказистом с виду заведении, которое помнило не одну смену властей и режимов? Все просто… в нем были книги. Причем не современные детективы и любовные романы в ярких обложках, не солидные раритетные тома классики с автографами авторов, стоящие порою больше, чем все нехитрая собственность Андрея. Нет, здешние обитатели больше напоминали беспризорных животных, от которых хозяева избавлялись от безысходности или за ненадобностью.
Именно поэтому на полках магазина тома Толстого, Горького, Паустовского, соседствовали с материалами многочисленных съездов и книгами о вкусной и здоровой пище, а пособия для начинающих авиамодельщиков с журналами для вязальщиц. Но именно эта «сборная солянка» из разных эпох и сфер так привлекала Андрея, искушенного в искусстве слова, но все еще ищущего новых эмоций и впечатлений.
Впрочем, не меньше чем старые книги, интересовала Андрея и их хранительница. Тихая и скромная, в неизменной серой шали, накинутой на хрупкие плечи, Ольга напоминала ему сразу несколько типажей известных литературных героинь, но не одному из них в полной мере не соответствовала.
Она абсолютно органично вписывалась в антураж старого книжного магазина, но вне его, казалось бы, вообще существовать не могла. Именно поэтому Андрей, часами беседуя с этой удивительной девушкой, спустя многие месяцы так и не смог рассказать ей о своей симпатии, банально пригласить на чашку кофе или ни к чему не обязывающий ужин. Казалось, что тогда все очарование их книжных встреч развеется, и в них ворвется такая неприятная тонко мыслящему Андрею обыденность.
И вот в один из очередных дней, выделенных под посещение книжного магазина, Андрей вновь направлялся на встречу с Ольгой, даже не помышляя о том, чтобы она переросла в нечто большее, чем долгая беседа двух интеллигентных людей из когорты книголюбов.
Да даже сама погода – та самая мерзкая и слякотная, которая бывает поздней осенью, когда небо затягивается плотными серыми тучами, периодически поливающими все вокруг холодным колючим дождем, казалось бы, располагала для долгой беседы и декламации пространных философских стихов или чтения живописных пейзажных зарисовок.
Именно на такой вот, как говорит современная молодежь, «вайб» и был настроен Андрей, даже не подозревая, что все сегодня пойдет не по плану.
Хотя, заподозрить что-то неладное он должен был уже подходя к своему любимому магазину. Но Андрея совершенно не смутил тот факт, что на такой привычной старой двери книжного вдруг появилось яркое пятно в виде листовки с рекламой модного женского коуча, приехавшего прямиком из областного центра, ведь подобными был обклеен весь их городок. Не смутил его и тот факт, что с первых шагов он ощутил в помещении магазина, помимо такого привычного запаха, состоявшего из смеси старой бумаги, вековой пыли и типографской краски, аромат каких-то незнакомых, но видимо тоже очень модных духов.
Пожалуй, первое подозрение по поводу того, что его мир уже не будет прежним, посетило Андрея, когда он увидел Ольгу не в серой шали и с пучком на голове, а в длинном платье из мягкого кашемира теплого осеннего цвета и с модной укладкой, как из рекламы Дайсона, которой пестрели магазины бытовой техники.
Его литературная фея приветствовала Андрея яркой улыбкой, а глаза ее, которые он впервые увидел без преграды в виде толстых стекол старомодных очков, явно выдавали радость Ольги от встречи.
- Сколько ж я тут не был, чтоб так все изменилось, - подумал Андрей про себя, стараясь ничем не выдать изумление.
Но, произведя нехитрые расчеты, понял, что, как и обычно, не посещал книжный не более 10 дней.
Однако и этого короткого времени хватило для того, чтобы вся привычная картина в так полюбившемся филологу месте, разительно изменилась.
Вечный полумрак в старом, не знавшем ремонта здании, теперь сменился мягким, теплым светом, старые венские стулья на гнутых ножках украсились уютными чехлами, вековая пыль на полках попросту исчезла, а весь магазин, как и его хозяйка, чудесным образом похорошел.
И, как оказалось, даже столь любимый сборный ассортимент из книг обо все на свете теперь был аккуратно расставлен по полкам в соответствии с автором, тематикой или годом выпуска.
Все это, вкупе с красивой Ольгой и арматам ее духов, сначала обрадовало Андрея, но потом вдруг жутко разозлило. Ему совершенно не нравилось, что его ожидания не были оправданы, он был сбит с толку и не знал, как отмотать все обратно, в привычную колею длинных ни к чему не обязывающих бесед и чтения. Теперь, с этой улучшенной версией его Ольги, которая в этот раз была поглощена вовсе не Андреем, а прослушиванием какого-то подкаста в своем телефоне, они казались неуместными и глупыми. Именно поэтому, проглотив так и не сказанные в адрес прекрасной Ольги комплименты, Андрей пробурчал едва различимое здравствуйте, и пошел копаться на приведенных в порядок полках.
И в этот самый момент его все злило, разговор не клеился, книги не увлекали и не цепляли. Совсем отчаявшись, он уже было хотел уйти не попрощавшись и хлопнув дверью, как Ольга вдруг на минутку отвлеклась от своего «важного» дела и протянула ему неказистый томик стихов Евтушенко.
И хотя, будучи поклонником совсем другой лирики, к произведениям Евгения Александровича особой любви Андрей не питал, книгу он все же взял, и, наспех поспрошавшись, ушел из любимого магазинчика, который так разочаровал его, с твердым намерением больше тут не появляться. Еще бы, ведь его, считавшего себя закоренелым ретроградом, только что окунули в такую переменчивую и неприятную реальность. А его одухотворенная муза в один миг изменилась до неузнаваемости.
Старая дверь, будто собрав последние силы, хлопнула неожиданно громко, прощаясь с ним навсегда. И с ее деревянного лица на Андрея с нескрываемым ехидством посмотрела женский коуч с яркой, совсем недавно появившейся здесь афиши.
«Раскрой себя и стань своей лучшей версией» – гласил простой до пошлости слоган, под которым женщина с короткими рыжими волосами учила других, менее успешных, тонкостям женского успеха.
- Она то, наверное, и надоумила мою Ольгу до всего этого маскарада – со злостью подумал Андрей. Уже было понятно, что день не задался, и он, игнорируя голосующих на обочинах прохожих и словно забыв о своей доле таксиста, направил Гранту в сторону дома.
Там, попытавшись вернуть свое душевное равновесие, выкурив одну за другой пять сигарет, затем выпив рюмку давно пылящегося на антресоли конька, решил в очередной раз перечесть любимую Илиаду, которая всегда успокаивала его нежную филологическую душу и приводила мысли в порядок
Но даже Гомер, со всей красотой и сложность его слога, не смог расставить мысли Андрея по местам. Он злился, сам не понимая на что, был раздражен Ольгиной метаморфозой, своей жизнью, тем, что завтра ему вновь придется весь день возить по городу малокультурных пассажиров, совершенно не сведущих во многих сферах жизни, в которую, впрочем, и он, образованный, высокий духом и мыслями, ну никак не вписывался.
Уже собравшись завалиться на свой неудобный, давно не заправляемый диван, Андрей вдруг увидел на полу упавший томик Евтушенко, который ему в спешке вручила сегодня Ольга.
Он взял книгу в руки, и, открыв на случайной странице, вдруг выхватил из череды строк несколько простых и вдруг ставших такими понятными:
Когда мужчине сорок лет,
то снисхожденья ему нет
перед собой и перед богом.
Все слёзы те, что причинил,
все сопли лживые чернил
ему выходят боком.
Прочитав их, Андрей со злостью захлопнул книгу, с обложки которой на него словно смотрел автор, и взгляд его был подозрительно похож на взгляд ненавистного коуча, который так грубо и резко вмешался в привычный ход его жизни.
Отложив книгу, Андрей лег спать не раздеваясь, но, даже забывшись тревожным сном, все время прокручивал в голове на первый взгляд незамысловатые, но почему-то очень цепляющие строки: когда мужчине 40 лет.
Утром Андрей проснулся словно другим человеком. Он понял, что его холостяцкая квартира вдруг начала его раздражать, что чтение романа-газеты образца 1972 года вовсе не лучшее сопровождение завтрака, да и сам завтрак, состоящий из несвежего хлеба и такого же сыра, запиваемых дешевым растворим кофе – совсем не идеальная трапеза для начала дня.
Поняв, что не мылся не менее пары дней, Андрей принял холодный душ, обратив внимание насколько убога его ванная, которая старше хозяина на целую жизнь. Не порадовали Андрея, вчера еще равнодушного ко всему мирскому, и его потертые джинсы, и растянутый свитер цвета пыльной дороги. Напряжение в душе нарастало, и, когда, казалось бы, дошло до критической точки, вдруг в кармане куртки зазвонила старенькая Нокиа (смартфонов ретроград не признавал, считая, что они крадут у людей время).
На проводе оказался бывший однокурсник Саня Егоров, а ныне успешней издатель Александр Викторович, широко известный во многих узких кругах.
- Старина, привет. Ты как? – совсем как в старые добрые прокричал в трубку Саня.
Андрей, не до конца разобравшись в своем состоянии, еще толком не успел обдумать ответ, как из трубки на него полился бесконечный поток информации. Из нее Андрей вычленил для себя, что издатель Егоров решил открыть филиал в их богом забытом городке и позарез нуждается в директоре.
- Я знаю, ты не привык работать 5 на 2 и вообще птица вольная, но сейчас мне нужен именно ты, – продолжал свое бесконечное предложение Саня.
- И, старина, ты будешь директором, поэтому постарайся создать у подчиненных соответствующее впечатление.
Андрей слушал и слушал поручения старого друга, а в голове его крутилась мысль о том, зачем ему, свободному от бренного мира человеку, все это нужно.
Но ее все заглушали и заглушали строки Евтушенко: Все слёзы те, что причинил, все сопли лживые чернил, ему выходят боком.
Так одним днем жизни Андрея резко изменилась. В его гардеробе появились деловые костюмы и дорогое пальто, давно отращиваемые волосы пришлось состричь до приличествующей положению прически, а Нокиа заменить на не самый последний, но все же довольно новый и удобный в работе Айфон.
Нет, он, как бывает в сказках, не стал богатым принцем, но вдруг понял, что вся мирская суета, которой он так старательно избегал, прячась в череде авторов и их произведений, стараясь быть не таким, как все, совсем не так плоха.
Он понял, что живя свою особенную по собственному мнению жизнь, он, по сути, просто прятался от этой жизни и пропускал ее мимо себя.
И, осознав все это и выстроив по привычке в логическую цепочку умозаключений, Андрей купил букет поздних хризантем необычного оранжевого цвета, и вновь пришел к старой двери книжного магазина.
Никаких афиш на ней уже не было, и Андрей, было подумал, что все эти изменения явились его фантазией, а Ольга сейчас придет в недоумение от его вида офисного клерка. Но Ольга просто ему улыбнулась, кокетливо поправив красивою прическу, угостила модным рафом из соседней кофейни и спросила не о прочитанных книгах и впечатлениях от творчества Кафки, а о том, почему он вдруг пропал и где купил такой приятный одеколон.
Беседа текла неспешно, и Андрея вовсе не смущало, что они болтают как обычные люди, без высоких мыслей и умозаключений.
Так же обычно они ходили в рестораны, смотрели фильмы с самыми незамысловатыми сюжетами, выбирали обои и паркет для его холостяцкой берлоги, в которую Ольга вскоре переехала со своими новыми модными платьями и многочисленными флаконами духов.
Та жизнь, которой Андрей так боялся, захватила его целиком, закружив в круговороте заработков, покупок, поездок.
Он давно не перечитывал Гомера и Кафку, да что там говорить, бумажную книгу то в руки взять ему было некогда. Магазинчик Ольги, который когда-то привлек его к этой неземной девушке, а теперь вполне понятной и любимой законной супруге, давно закрыт, а его несметные богатства все еще пылятся на полках.
Но Андрей не о чем не жалеет, он счастлив жить свою жизнь такой, какая она есть, и ему, четно говоря, плевать что она не уникальна и он вдруг стал таким, как все.
Его это ничуть не тревожит, и, выбирая кроватку для будущего сына, а параллельно заказывая удобную и безопасную машину, пусть не последней модели, пусть в кредит, но такую, чтобы в нее не страшно было поставить детское кресло, он вовсе не думает о былом.
И вечерами он больше не страдает от меланхолии и благородной хандры, ведь, как пророчески, словно для него самого, писал когда то-то Евтушенко:
Когда мужчине сорок лет,
или распад, или расцвет -
мужчина сам решает.
Себя от смерти не спасти,
но, кроме смерти, расцвести
ничто не помешает.
И хитрый женский коуч, со своим незамысловатым советом «Стать лучшей версией себя» ничем этим строкам не противоречит.