Написала про выбор ребёнка – и как-то не вполне корректно, самой стало не по себе. Можно подумать, в детдомах есть дети плохие и дети хорошие, качественные и некачественные, и задача в том, чтобы выбрать себе хорошего качественного ребенка.
Ничего такого я в виду не имела.
Просто разные дети требуют разного подхода. Которым ты не всегда владеешь.
Это как кататься на велосипеде. Если ты не умеешь на нём ездить, это не значит, что велосипед плохой. Это значит, что ты не умеешь на нём ездить. И тут уже выбор: или учиться, или отказаться от этой затеи. Но сам велосипед тут совсем ни при чем. Велосипед может быть отличным.
Девочка Оксана, с которой мне в свое время пришлось расстаться, отнюдь не монстр и не чудовище. Психиатрические диагнозы, которые ей выставили, я бы поставила под сомнение. Она обычный детдомовский ребенок. Очень даже хороший. Но в силу того, что она всю жизнь провела в системе, у неё не выросло никакой, скажем так, саморегуляции. И никакого самоконтроля. Ею всегда руководили другие люди. И когда её воспитатели говорили, что она чудесная девочка с золотым сердцем и золотыми руками, они говорили это совершенно искренне. Потому что под их руководством Оксана была именно такой! Всегда готовой на любые подвиги, активной и весёлой. Совсем не ленивой и очень отзывчивой. Но она привыкла к тому, что ею ежесекундно командуют и постоянно дают обратную связь: «Оксаночка, принеси! – Умница! – Оксаночка, убери! – Спасибо тебе, милая! – Оксаночка, подай! – Какая же ты у нас замечательная помощница! – А это что такое, ты зачем ударила Костю?! Фу как стыдно! Ай-ай-ай, останешься без сладкого!» Говорить желательно погромче и поэкзальтированнее, иначе не дойдёт.
Я совсем этого тогда не понимала.
Я такая, знаете, рассеянная мамаша. Своих собственных детей я никогда не воспитывала, она просто со мной жили, я всё с ними обсуждала – даже с младенцами, на равных, – и меня саму никто не воспитывал, в моём детстве взрослые занимались своими делами, а дети были сами по себе. Помню себя ну в очень раннем возрасте, года в четыре, самостоятельно гуляющей, точнее, ползающей по берегу реки – у нас дом рядом стоял – теперь даже странно, почему взрослых тогда такое не волновало, но факт, не волновало, только в воду не разрешали залезать. Но в детском учреждении ребёнок всегда под присмотром и его постоянно дёргают за поводок, он не бывает сам по себе. Спусти его с поводка – и будет то, что случилось с нами, дитя носится кругами, хохочет, рыдает, орёт, крушит, дерётся, теряет покой и сон, совершенно сходит с ума от этой немыслимой свободы.
Теперь-то мне было бы понятно, что это вопрос чисто технический. Ребёнка надо поймать, прижать, угомонить и структурировать внятным режимом и простыми командами. Вовремя ругать, вовремя поощрять и бесконечно наставлять. А тогда я только всплескивала руками и ужасалась. (Характерно, что я обращалась к самым разным специалистам и они тоже всплескивали руками и ужасались вместо того, чтобы дать мне адекватные советы.)
При этом такое дитя очень хочет быть хорошим! Оно обожает, когда его хвалят, и гордится своими достижениями. Помню, соседка по даче как-то похвалила Оксану за то, что она собирает смородину, помогает маме. Оксаночка так воодушевилась, что собрала ведро, ей хотелось порадовать маму. Честно говоря, никто из моих детей на подобное не способен, всем было бы лень. Именно эту порывистость Оксаны в детдоме называли «золотое сердце» и «золотые руки». Объективно прекрасный потенциал. Но раскрывается он только при грамотном обращении.
Без грамотного обращения, без поводка и поощрений, ситуация стремительно заходит в тупик. Дитя совершает всё больше безумных и разрушительных поступков. Окружающие всё сильнее злятся. Отношения обостряются. Конфликты бесконечны, выхода нет. Хотя по сути ситуация очень простая, её можно отрегулировать быстро и решительно – но увы, тогда я не умела увидеть её так, как вижу теперь.
И даже если бы я умела увидеть её так, как вижу теперь, не факт, что я смогла бы постоянно регулировать её в силу своего склада. Я очень стараюсь не допускать таких ошибок с другими своими приёмными детьми (у которых те же повадки выражены чуть менее выражено, но всё же довольно явно, они не готовы за себя отвечать и нуждаются в чётком контроле), но мне это сложно. Мне скучно об этом думать и трудно командовать, меня тяготит дрессура, я постоянно пытаюсь договариваться с детьми на равных. Как говорит моя старшая дочка Лея, «хочется ля-ля-ля и чик-чирик». Но так это не работает.
Условно говоря, ты не можешь договориться с текущим краном, чтобы он не тёк. Им надо заниматься, его надо чинить. А если ты купила люстру, а тебе привезли вместо обещанной красоты плоскую коробку с непонятной инструкцией, странными проводками и металлическими деталями, всё это придётся собирать, само не соберётся. Иначе красоты не будет. Но никакого обмана нет, перед тобой будущая люстра! Вся коррекционная педагогика именно об этом.
