Остросюжетный роман по реальной жизни женщины-майора.
Остальные главы в подборке.
– Ну что, дорогой, похоже, наши голубцы готовы! – довольно объявила бывшая начальница, легонько тыкая вилкой в кастрюльке.
Я встал со стула и распахнул кухонный шкаф:
– Какую посуду мне достать?
– Что значит холостой! – подметила она и окинула взглядом полупустые полки. – Не густо, но думаю, глубокие тарелки подойдут! – потянулась прекрасная гостья к посуде.
– Вы не достанете до верха! Я помогу!
– Правильно, милый, мужчина должен помогать хозяйке дома, пусть даже и временной! – кокетливо улыбнулась начальница.
Я спустил две выбранные ею тарелки и, вкушая вкусную еду, уселся за стол. Наложив нам по порции голубцов, она уселась напротив меня.
– На вкус безупречно! Спасибо! – отведал я ужина.
– Мы вместе готовили, и заслуга общая! – разрезав хлеб, начальница намазала сливочного масла на горбушку. – У тебя случаем нет малосольных огурцов в холодильнике? Они бы подошли к этой еде! И сметана бы не помешала! Доставай, что есть!
Исполнив её поручения, я с удовольствием продолжил трапезу, а она – историю.
Так вот, лейтенант, я была готова к отношениям с министром точно так же, как готовы эти голубцы. Мы решили не афишировать любовь, но и не скрывать своих особых чувств друг к другу. Единственная кто не должна была узнать о нашей связи – была его дочь. Пока не должна! Ведь в будущем он обещал мне свадьбу, хотя я не стремилась выйти замуж за него. Моё общение с дочкой он поместил под табу, считая, что сблизившись со мной, ей будет сложнее принять меня в мачехи.
Прошло больше месяца с тех пор, как я жила в той самой квартире, и каждое утро, распахивая шторы, я улыбалась летнему солнцу, светившему через окно прямо в моё спокойное сердце. Мне было там уютно, тепло и светло, а ещё счастливо и свободно. Привычка быть женой майора осталась где–то позади, ведь я была поглощена прекрасным чувством новой любви. Министр иногда ночевал у меня, обычно в те дни, когда его дочурка оставалась у своей мамаши.
– Я люблю тебя! – разбудил он меня поцелуями в спину одним великолепным утром, последовавшим за ночью любви.
– И я тебя, милый! – ответила я, развернувшись к нему лицом и проведя рукой по прядям его волос.
– Когда ты станешь свободной официально?
– Майора не было в центре все эти недели, и я не смогла вернуть ключи и задать вопрос о разводе. По центру ходят слухи, что муж уехал из столицы по делам, а по каким мне неизвестно.
– Странный товарищ твой бывший супруг! То бесконечно в центре кинологии сидит, хотя является акционером, а не руководством, то пропадает на недели, да так что не найдёшь.
Я промолчала, не зная, что ответить и только скрестила пальцы наших рук.
– Почему ты до сих пор носишь его медальон на шее? – продолжил чиновник.
– Он красивый и нравится мне, – честно ответила я, хотя, наверное, была ещё одна причина: вещица была мне дорога! Расставшись с майором, я не была к нему враждебно настроена и помнила приятные моменты нашего с ним сожительства. И я по–прежнему испытывала благодарность за многое, что сделал для меня супруг. Я не хотела снимать его подарок с шеи.
«Что же, тогда, пожалуй, сготовлю нам омлет и кофе сварю!», – резко встал министр с постели и, кажется, слегка обиделся.
Не найдя способа утешить его, я ничего не ответила и сладко потянулась в постели, счастливая от того, что нынче не только я, но и мне готовят завтрак.
– Дорогая, я очень хочу и даже настаиваю на том, чтобы ты развелась с майором! – продолжил беседу министр, разрезая омлет наточенным ножом. Я смотрела на него, – интеллигентного педанта, не делающего скандала из каприза, говорящего ровным и спокойным тоном, и мне было приятно общение с ним, пусть не на самую светлую тему.
– К чему такая спешка?
– Мы больше не друзья, а близкие друг другу люди, и мне не нравится тот факт, что ты являешься женой другого. Я, как и ты, волнуюсь за наше доброе имя, но больше всего мне претит то, что ты не свободна от супруга. Вы расстались давно, но он по непонятной мне причине тянет с разводом. Может он вовсе и не хочет тебя отпускать?
– Ревнуешь, министр?
– Ревность – прерогатива плебеев, а я считаю себя человеком рассудительным, однако мне неуютно состоять в интимной связи с женщиной другого человека.
– Я думаю, супруг и сам не хочет оставаться в браке, и вышлет мне бумаги на развод, как только вернётся домой.
– Подай на развод сама, не дожидаясь милости майора. Адвокатом я тебя обеспечу.
– Зачем он мне? Мы с мужем ничего не нажили вместе, и делить нам тоже нечего.
– Тем более не стоит с этим тянуть.
– Ты тоже обещал переоформить мой контракт на полный рабочий день, но я по–прежнему работаю на половину ставки.
– Принцесса, после того, как твой супруг едва не развалил свой центр, позволяя твориться в нём беззаконию и беспорядку, новый начальник был вынужден сменить почти весь штат. К тому же вы потеряли несколько крупных клиентов, приведённых когда–то генералом. Материальных средств из государственной казны едва хватает, чтобы выплатить всем заработную плату, покрыть ущерб и содержать ищеек. Нанять тебя на полный день – сейчас неисполнимая задача!
– Но ты же министр, так выдели больше денег на развитие центра!
– Поверь, моя хорошая, я делаю всё, чтобы центр оставался на плаву, и чтобы ты через год стала начальницей учреждения, где есть порядок и налаженная атмосфера для труда. Сделать большее для вас, лишь потому, что мы вместе, будет непозволительным фаворитизмом, а как ты знаешь – я такого не терплю!
– Я просто думала сама оплачивать свои счета!
– Ты итак это делаешь, разве нет? Я помогаю только с квартирой и автомобилем. К тому же скоро новый учебный год и ты всё равно не сможешь трудиться в центре с утра до вечера. Давай мы более не будем портить спором этот день!
Я послушалась министра и продолжила завтрак с улыбкой на лице, хотя не была с ним согласна и не понимала его позиции. Во–первых, мой супруг не разводил бардак! Чтобы открыть центр кинологии, ему нужны были партнёры, и я прекрасно помнила, с каким трудом он смог привлечь полковника, майора–юриста и морского офицера, не говоря уже о генерале. Муж был не виноват, что люди со статусом и властью прогнили до мозга костей, и уж тем более в том, что я подняла эту грязь. А во–вторых, я не могла привыкнуть к устоям чиновника – справедливость и честность во всём, даже если дело касалось его женщины. Я была уверена, что он мог устроить мне новый контракт, и вряд ли министерство понесло бы серьёзные материальные убытки из–за того, что помощница кинолога получала бы чуть больше в летние месяцы. Однако министр не шёл против собственных принципов, и это слегка огорчало меня, ведь мне казалось, что любовь творит чудеса и нарушает законы. Как бы то ни было, он был прав: лето не продолжалось бы вечно, а с сентября мне снова предстояла академия и сокращённый рабочий день. По этой причине я не видела смысла с ним спорить и портить обоим волшебное тёплое утро.
На следующей неделе планировался суд над Пехотинцем, и я должна была выступать на нём в качестве свидетельницы. Ему предъявили обвинение в незаконном хранение и потребление наркотических средств. Защитник вместе с мамашей Пехотинца озлобленно глядели в мою сторону, готовые броситься и выплеснуть свой гнев прямо мне в лицо. Я же старалась держаться невозмутимой, хотя и сама горела желанием выцарапать глаза всей этой шайке негодяев. Рядом со мной сидел адвокат министра, который по нашей с ним договорённости следил за всем происходящим, пытаясь уловить любую слабость обвиняемого для того, чтоб предложить ему сделку на выгодных для нас условиях.
В зале суда собрались мои одногруппники, наблюдавшие явление Пехотинца в академию под воздействием наркотических средств тем самым утром, когда его арестовали. Присутствовала там и Ветеринар, отчего–то совсем не глядящая в мою сторону.
Обстановка была напряжённой, и я немного волновалась.
«Не нервничайте! Мы получим то, что желаем! И это первый шаг!», – самоуверенно заулыбался мой адвокат и прикрыл мою руку ладонью.
Наконец–то заседание суда объявили открытым. Первым, что сделал защитник Пехотинца – словесно напал на меня перед судьёй, припомнив, что это якобы я соблазнила сокурсника на кокаин.
Далее выступили все ребята из академии, подтвердившие, что в лекционном зале он вёл себя крайне странно и обвинял меня во всех грехах. Кто–то удачно вспомнил, что Пехотинец не отрицал романа с майором–юристом и считал справедливым мою отсидку в колонии. Когда дело дошло до меня, то я повторила всё сказанное ими, а от себя добавила, что причастной к потреблению и распространению наркотиков я никогда не была и моя вина так и осталась недоказанной. Сам Пехотинец утверждал, что вылечился после того, как я подсадила его на порошок, но снова попал в зависимость, когда в его жизни появился товарищ из морского флота.
Следующей на допрос вызвали Ветеринара. Ей, как и всем, поведали о наказание, которое грозит за дачу ложным показаний и, подписав бумагу о лжесвидетельстве, она была готова отвечать на вопросы защитника и прокурора.
– Расскажите, как было дело, – начал адвокат Пехотинца.
– Тем утром мы все собрались в лекционном зале, но ещё до прихода педагога Пехотинец вскочил со своего места и закричал во всё горло о том, как ненавидит всех сокурсников и как Искра его предала.
– И что под этим имелось в виду?
– Он утверждал, что она встречалась с ним какое–то время, а после разбила сердце, выйдя замуж за другого человека.
– Как Вы оцените состояние обвиняемого на тот момент?
– Какое–то пьяное, агрессивное, враждебное. Он еле стоял на ногах и язык заплетался. Зашедший в зал преподаватель просил его угомониться и сесть на место, однако Пехотинец отказывался выполнить приказ, всё больше распыляясь на разные темы.
– Что было дальше? – вступила в допрос прокурор.
– Наш педагог покинул лекционный зал, чтобы вызвать полицию, а в дверь вошла Искра и завязала с Пехотинцем спор.
– Что говорилось во время спора?
– Моя сокурсница настойчиво упрекала подсудимого в том, что он подбросил ей наркотики по просьбе майора–юриста, и из–за этого ей дали срок. Пехотинец этого не отрицал, и в какой–то момент отчётливо признался в причастие к её заключению в тюрьму, назвав это справедливостью.
– Настойчиво, это как? – спросил защитник. – Она давила на него, пытаясь вытянуть ответ?
– Сложно сказать. Они оба были на взводе.
– И что было потом? – спросила прокурор.
– В лекционный зал ворвалась полиция и заломила Пехотинцу руки, готовя к выходу из помещения.
– Повторите то, что Вы сказали на допросе в полиции, – строгим голосом сказал адвокат наркомана.
Ветеринар замялась, но под давлением пугающей тишины, дала правдивый ответ:
– Уже в последнюю минуту, когда блюстители порядка покидали зал, ведя под руки Пехотинца, Искра шепнула мне, что надо передать его личные вещи в руки полиции.
– А личные вещи это?
– Куртка и рюкзак.
Нет, лейтенант, я не была удивлена её поступку! Моя сокурсница была приличной девочкой из честной и работящей семьи. Врать – не было её коньком, как и скрывать от правосудия всё то, о чём она прекрасно знала. Совесть, как я предполагала, была превыше нашей дружбы. Я не винила Ветеринара. Да и не так уж сильно она выдала меня!
– А в кармане рюкзака и нашлась шкатулка с наркотиками, – обернулся защитник к судье. – Не месть ли это была, Ваша честь? Обвинённая ранее в хранение и распространении наркотиков, эта особа нашла возможность отомстить моему клиенту и подсунуть ему порошок в такой же шкатулке, как была обнаружена у неё в кармане пальто.
– Протестую! – встал министерский адвокат. – Мою клиентку оправдали за неимением доказательства вины, да и сейчас нет подтверждений её причастности к кокаину, найденному у Пехотинца. Просьба передать его вещи полиции уликой не является, тем более что Искра пришла на лекцию позже остальных и не имела шанса подбросить наркотики в сумку подсудимого. Эта клевета чистой воды!
– Подождите с протестом! – поднял ладонь защитник Пехотинца. – Уважаемый судья, да будет Вам известно, что этим утром некая гражданка, известная в криминальных кругах как Отвёртка обратилась в прокуратуру с заявлением на, так называемую, Искру, о том, что та вступила в сговор со своим бывшим сослуживцем по прозвищу Бугай и его дружком мичманом со флота. Мичман должен был вступить в любовную связь с Отвёрткой, а затем бросить её. А Бугай подсадить моего клиента на наркотики и подложить ему шкатулку с кокаином в сумку. Оба мужчин планировали сексуальное насилие над Отвёрткой опять–таки по договору с Искрой.
Зал зашушукался, поглядывая на меня из–подо лба, а моё сердце дико забилось в груди. Адвокат чиновника ошеломлённо посмотрел в мои глаза и напряг все мышцы надменного лица.
«Итак, прошу пригласить в зал только прибывшего с флота по повестке в суд, Бугая», – отдал приказ адвокат Пехотинца.
Младший сержант открыл дверь помещения, и в комнату ступил мой бывший сослуживец. Он подошёл к судье размашистой походкой с наглой ухмылкой на лице. От сильных переживаний меня затошнило, и я растёрла ладони рук, пытаясь удержать остатки спокойствия. Уверенная в том, что Бугай не упустит возможности отомстить мне с майором, я суматошно стала думать, что же сказать в свою защиту.
«Да это он!», – вскочил с места Пехотинец и, захлебываясь собственной слюной, стал вешать вину на моего сослуживца.
– Вы знаете подсудимого? – спросила прокурор Бугая.
– Знаю, мы с ним тусовали вместе.
– Вы принимали вместе наркотики?
– Конечно, нет! Я служу во флоте. Там наркоманами не пахнет! А с этим пиво пили пару раз!
Пехотинец, едва удерживаемый матерью, вновь попытался встать со скамьи подсудимых:
– Да это ты мне порошок в рюкзак подбросил по поручению Искры! Верно мой адвокат говорит!
– Откуда, интересно, я их тебе достал? Это у тебя знакомый из глуши нашей родины, который по своим дружкам тебя кокаином снабжает! Ты сам мне об этом рассказывал, придурок!
«Тишина в зале суда!», – возмутился судья.
– А эту девушку Вы знаете? – продолжила расспрос прокурор и указала пальцем на меня.
– Знаю, конечно, мы служили вместе, – посмотрел на меня Бугай хитрыми глазами.
– Это она Вас познакомила с Пехотинцем?
– Этого обалдуя я встретил случайно на улице, когда приезжал в город по делам, – не выдал меня бывший сослуживец и у меня от сердца отлегло.
– Каким?
– Личным. Соскучился по суши.
– Вы встречались с Искрой за время пребывания в столице? – вступил в допрос защитник Пехотинца.
– Нет.
– А вот человек с регистратуры в вашем общежитие утверждает, что она звонила и приходила на баржу в поиске вас.
– И что? Может, по ласкам моим тосковала.
– Так вы встречались или нет?
– Пару раз, может, виделись.
– А почему Вы отрицали встречи?
– Потому что встречаться и видеться – вещи разные.
– И что вы делали во время свиданий?
– Сексом занимались, как кролики! – расхохотался Бугай.
– Не забывайте, что вы в зале суда! – грозным тоном осадил его судья.
– Армию вспоминали, службу.
– Вы вступили в заговор с этой женщиной, по условиям которого, должны были привести подсудимого к наркотикам? – давил защитник.
– Не знал, что наркоманов за ручку к кокаину водят!
– Оставьте сарказм и ответьте на вопрос!
– Не вступал. Я же сказал, что познакомился с ним случайно на улице и сдружился. Сначала он казался весёлым парнем. С ним можно было поболтать про баб и пивка пропустить в приморском баре, ну а потом он с кокаином связался, и тут наши дороги разошлись. У него в записной книжке телефон наркоторговца есть! Позвоните и спросите, кто из нас двоих порошок себе заказывал: он или я.
– Да ты был со мной тем утром! – истерично выкрикнул Пехотинец. – Мы на причале всю ночь просидели!
– Не припомню такого! Ты ж не девка, чтоб я с тобой романтические ночи у воды проводил!
– Вы подписали бумагу о лжесвидетельстве. Не хотите сейчас в зале суда изменить свои показания? – спросила прокурор.
– Раз подписал, значит стою за то, что говорю. Логично?
– А Ваш товарищ – мичман не должен был влюбить в себя Отвёртку, а после бросить её? – спросил защитник Пехотинца.
– Протестую! – встал мой адвокат. – Дела не связаны.
– Протест принят! – решил судья и, объявив перерыв, покинул зал суда.
В помещение начался бардак и шум. Все что–то кричали друг другу и Пехотинец орал что–то мне, но я не слышала слов, отчасти удивленная тем, что Бугай не выдал меня, а отчасти испуганная обвинением Отвёртки, которое теперь отправилось в суд.
Ко мне подошла Ветеринар:
– Извини Искра, но я должна была сказать им правду! Мне пригрозили штрафом и сроком за дачу ложных показаний. К тому же, я с Отвёрткой говорила, и она сказала, что её едва не изнасиловали. Я не верю, что ты могла такое сотворить, но в тюрьму не хочу.
– Это ты сказала ей, что у Пехотинца слушание сегодня?
Она повинно наклонила голову:
– Да, это проболталась я.
– Тогда не удивительно, что стерва подсуетилась и подала на меня в суд! А тебе я говорила, не давать обещания, исполнить которых, не сможешь!
«Больше ничего не говорите!», – вступил в беседу мой адвокат.
«Да и не надо говорить!», – опустила голову Ветеринар и села обратно на своё место.
Вскоре вернулся судья и объявил, что по причине новых обстоятельств слушание по делу Пехотинца откладывается на более поздний срок и попросил присутствовавших покинуть зал суда. Мы все исполнили приказ.
***
Цикл книг "Начальница-майор":
Остальные главы "Приказано исполнить (ЧАСТЬ 2)" (третья книга из цикла)
Все главы "Приказано исполнить (ЧАСТЬ 1)" (вторая книга из цикла)
Все главы - "Личный секретарь" (первая книга из цикла)
Спасибо за внимание к роману!
Галеб (страничка ВКонтакте и интервью с автором)