– Ты когда-нибудь думал о том, что все твои истории на самом деле... не твои? – голос Ильи прозвучал резко, как пуля в тишине, нарушив спокойное покалывание клавиш, которыми гремел по клавиатуре Лёша. Лёша остановился на миг, опустив руки. Экран ноутбука перед ним замер, словно тоже ждал ответа. – В смысле? – Лёша отвёл глаза от мерцания монитора, повернулся к другу, выдернув наушники. В наушниках ещё минуту назад гремела тихая музыка, которая помогала удерживать фокус на работе. – Илья, у тебя как обычно? Какие-то философские дилеммы? Илья, задумчиво потирая виски, медленно сел на кровать напротив стола. В комнате стояла осенняя прохлада, лёгкий запах кофе тянулся с кухни, смешиваясь с запахом печатной бумаги и свежих книг, которые Лёша недавно расставил на полке. Весь его мир состоял из строк – строк на экране, строк в книгах, строк, которые возникали из ниоткуда, заполняя страницы его произведений. Но теперь, слова друга, словно морская волна, намекали на то, что за этими строками скрывается нечто большее. – Ты же пишешь о себе, понимаешь? – продолжил Илья, не дождавшись ответа. – Всё, что ты считаешь творчеством, это просто твоё отражение. Как зеркало, только сделанное из слов. Лёша ухмыльнулся и покачал головой. – Прекрати, это слишком глубоко для пятничного вечера. Лучше скажи, по делу пришёл? Но в голове уже началась невидимая работа.
С самого детства Лёша был влюблён в книги. Когда другие дети играли на улице, гоняя мяч или лазая по заборам, он сидел в своём углу с носом в книгах. Слова для него были ключами в другие миры. Чтение стало его убежищем. А потом пришло писательство, словно естественное продолжение его страсти. – У тебя талант, – когда-то сказала ему мать, когда он показал ей первое своё рассказанное на бумаге приключение. С тех пор он писал почти без остановки. Ручка, клавиатура – не имело значения. Лёша был уверен, что его рассказы рождались из чистого вдохновения. Он создавал вымышленных персонажей, наделяя их жизнями, которые никак не были связаны с его собственной. Но слова Ильи сейчас звучали, как холодный душ. «Отражение?» Что за глупость? Как могут вымышленные истории быть о нём?
– Думаешь, у меня нет фантазии? – усмехнулся Лёша, отодвигая ноутбук и поворачиваясь лицом к другу. – Не в этом дело, – Илья протянул руку к полке, вытаскивая одну из книг Лёши. – Вот, смотри. Ты же сам мне рассказывал про этого персонажа, Виталика. И чем он от тебя отличается? Разве что годом рождения. Он тоже ненавидел свою школу, мечтал о том, чтобы сбежать в большой город. И вот, в твоём романе, он едет в Москву, чтобы стать писателем. Ты же тоже хотел этого. И я помню, как ты ненавидел уроки математики... Лёша замер. Виталика он придумал давно. Да, персонаж действительно был на него похож, но ведь это просто совпадение. Разве нет? Он ведь никогда не писал о себе сознательно. Это был вымышленный герой. – Илья, ты меня недооцениваешь. Это просто часть работы. Я беру то, что знаю, и адаптирую. Но это не значит, что я пишу о себе. Илья закатил глаза и положил книгу на стол. – А разве это не так? Вот учёные из Стэнфорда, например, утверждают, что все писатели, вольно или невольно, проектируют свой личный опыт на своих героев. Это их способ осмыслить собственные переживания, которые иногда слишком болезненны, чтобы говорить о них напрямую. Лёша хмыкнул, но в глубине души почувствовал странное беспокойство. Его мысли перебирали страницы его книг, его персонажей. Всё ли там действительно было таким независимым, как ему казалось?
В ту ночь Лёша не мог уснуть. Мысли о том, что его собственные истории были не просто произведениями фантазии, а отражением его опыта, не давали покоя. Он открыл старые файлы на компьютере, перечитывая свои тексты. И чем больше он читал, тем яснее становилось: все его герои так или иначе носили на себе отпечаток его жизни. Виталик, Лиза, даже второстепенные персонажи – все они были связаны с его воспоминаниями, мечтами, страхами. – Я пишу о себе... – тихо прошептал он в пустую комнату, и эта мысль была одновременно пугающей и освобождающей. Он встал с постели, снова уселся за ноутбук. Ему нужно было закончить новый рассказ, но теперь он знал, что не сможет смотреть на свои тексты по-старому.
Прошло несколько недель. Илья больше не поднимал той темы, и Лёша сам ничего не говорил. Но его писательство изменилось. Теперь каждый раз, садясь за компьютер, он задумывался о том, что каждый его персонаж, каждое их действие – это отражение его жизни. И это, как ни странно, вдохновляло его. Теперь он не боялся вкладывать в истории что-то личное. Он понял, что в этом и есть сила творчества – в способности писателя передавать через вымышленные миры свои самые глубокие чувства.
Лёша посмотрел на экран ноутбука и улыбнулся. В тот вечер он написал одну из самых сильных своих историй. И теперь, наблюдая за тем, как его пальцы быстро бегут по клавиатуре, он знал: это не просто фантазия. Это он сам – во всех своих словах, во всех строках. И пусть это будет его тайной, которую знают лишь те, кто научился читать между строк.