В палату Антона не пустили. Обход. Тучная, грозная женщина в белом халате буквально вытолкала мужчину из отделения:
-Приемные часы существуют! Соблюдать надо! Не хватало, чтобы мне из-за вас от главного попало! В четыре приходите.
-Как в четыре?!- возмутился Антон.- Я ехал всю ночь! Дома дети одни, мне назад надо!
-Зачем ехал, если назад надо? Эх, мужики!
-Скажите, хоть, что с моей женой? Паньшина Надежда…
-Он еще и не знает! Прооперировали Паньшину, экстренно. Ревет белугой твоя Надежда. А что реветь-то? Надежда есть. Детей сколько у вас?
Антон машинально ответил:
-Двое.
-Так больше и не надо! Но одна-то рабочая труба осталась. Так что ты, муж, поосторожней!- женщина мягко подтолкнула посетителя вперед и защелкнула дверь на щеколду.
Ничего не понял Антон. Какая труба, причем тут трубы? Ладно, закончится обход, он к врачу пробьется.
Спустился в холл на первый этаж. Кажется, вывеску буфета там видел.
Точно, есть. Взял кофе и пирожок. Кофе отвратительный, пирожок вчерашний. Позвонил тестю. Узнал, что с пацанами все в порядке. Да, двое детей у них с Надей… Хоть и живет Владик у Петра Егоровича, но все равно они одна семья, неразделимая. Тем более, что и Надюша с Глебушкой частенько у деда гостят.
Экстренная операция, медсестра сказала. Выходит, не виновата перед ним Наденька? Неизвестно ведь, в каком состоянии она была. А подруга тоже хороша! Хоть бы позвонила ему, побеспокоилась! Успели они встретиться или нет?...
Сидя на мягком диванчике, разморенный горячим напитком, Антон задремал. Да что там задремал! Уснул богатырским сном здорового молодого мужчины. Всю ночь за рулем, в напряжении.
-Эй, спать сюда пришел? Ноги подбери! – санитарка шваркнула шваброй по кроссовкам.- Придут, рассядутся, как у себя дома, убирай за ними…
Женщина, продолжая бурчать себе под нос, переставила ведро с водой прямо к ногам Антона. Сунула в него швабру, окатив грязными брызгами его брюки. Антон с недоумением посмотрел на санитарку. Но сдержался. Пожилая, с утра уставшая… Молча встал и, стараясь наступать на сухое, направился к выходу. Проветриться надо. Совсем сон сморил.
В аллеях больничного сквера было сумрачно. Деревья словно срослись верхушками, не пропуская на дорожки солнечный свет.
Фигура впереди идущей женщины показалась Антону знакомой. Людмила что ли… Неужели?! Сестру навещала? Тоже не пустили? Но откуда она здесь? Мужчина прибавил шага. Женщина свернула с главной аллеи. Четко обозначился профиль тела. Беременная! Обознался Антон. Да и откуда тут взяться Милке! Не общаются они с Надей.
Антон повернул обратно. Кончился, наверное, обход. Надо к лечащему врачу пробиться.
…Он сидел у кровати жены и держал ее за руку. Бледненькая какая… Одни глаза на лице остались! С синяками под ними. Даже в губах – ни кровинки! Слезки скатывались по щекам.
-Прости меня, Антоша! Я виновата… я не хотела… прости…
-Всё-всё-всё, родная! Не надо плакать, всё позади. Всё образуется. Тебе надо сил набраться. Мальчишки по тебе скучают! Может, я тебя заберу? Правда, доктор сказал, что недельку еще полежать надо…
-Забери, милый! Я домой хочу! – Надя умоляюще смотрела на мужа.
-Какое домой! – осуждающе прозвучал голос с соседней койки.- Она еще температуру выдает каждый вечер! Рано про выписку говорить.
Антон прибыл за женой через восемь дней. Надя ехала домой притихшая, виноватая. Всю дорогу молчала. Готовилась к предстоящему разговору. Не затевать же его, когда муж за рулем. А Антон, напротив, был необычно говорлив. Рассказывал о детях, об успехах старшего, шалостях младшего. Потом, без всякого перехода, вдруг сказал:
-А почему бы нам с тобой, Надюша, не организовать семейный детский дом? Я буду директором, ты – момой-воспитателем.
-Нет!- вскрикнула Надюша.- Я росла вместе с приемной дочерью своих родителей. Знаю, что это такое. На собственной шкуре испытала. Не хочу ничего подобного для нашего Глеба! Это неправильно, когда родные дети растут вместе с чужими.
-Но ведь и те, чужие, становятся родными, - мягко заметил Антон.- Ты же любишь Владика.
-Владик твой брат. Пусть и по отцу только, но своя кровь. И он очень похож на тебя, ты прекрасно знаешь это, Антон! Я тебя люблю. Потому и его тоже. Я рожу еще детей! Вот увидишь, у нас получится! Пожалуйста, Антоша, оставь эти мысли о детском доме. Я могла бы работать там. Наверное, даже любила бы своих воспитанников. Но превращать свою семью в детский дом?! Нет, не хочу!
Прости меня, пожалуйста, Антон за то, что я натворила! Я хотела позже повиниться перед тобой, но раз уж ты завел этот разговор… Прости! Я просто боялась, что не справлюсь. Ты прекрасный муж и отец. Но ты так редко бываешь дома…
Я кручусь день деньской, как белка в колесе. У меня даже не остается времени, чтобы отдохнуть перед твоим приходом, привести себя в порядок. А ты словно забыл, Антоша, что я городская девочка, выросла в квартире. А тут сад, огород, птица, кролики… Не могу же я все взвалить на отца. Большей частью мы с Владиком у него живем. Конечно, я помогаю. Мне важно, чтобы у дедушки было больше времени для общения с внуками. Владислава он тоже внуком считает. А ведь папа немолод, у него свои хвори имеются.
Антон молчал. Не сообщать же Наде, что за минувшую неделю он все разузнал об устройстве детских домов. Есть возможность даже жилье получить. Коттедж в семейном поселке нового типа в Сибири. Там еще принимают новоселов. Но, похоже, жена отказалась наотрез…Ладно, пусть сначала придет в себя как следует. Бог даст, переменит еще свое отношение. Слабенькая, но надежда все-таки есть…