Сегодня ей 60. Повод вспомнить о нашей встрече. И нет, это жанр похмельного фэнтези, все было совершенно реально.
Вообще интервью с такими звездами строго нормируются. Иногда дается минут десять, после чего свита тебя буквально выносит.
Но мне повезло, дали тридцать минут. Причем, мне одному: уважили русский Vogue, где я работал тогда. Дивное краткое время расцвета гламура.
Внизу отеля «Арарат Хайят» встретили, проводили на спецлифте в ее апартаменты. Кругом охранники, все очень серьезные.
Ну еще бы, сама Моника Белуччи в Москве.
Сидим в гостиной, ждем. Ее свита, охрана, я. А Моника заперлась в дальней спальне или гардеробной, не знаю.
Висит тяжелая пауза, только слышно, как тикают куранты на Спасской башне и шуршат рации охранников.
Смотрим все на часы. Отсчет интервью начался – Моники нет.
Тут кто-то тихими шагами идет к ее двери, осторожно стучит, говорит что-то вкрадчиво через дверь.
Возвращается: «Извините, она немного не в духе».
А время идет. То есть, думаю, еще минут десять и мне скажут: Леша, отмена!
Потому что у нее впереди мероприятия, она же прилетела в Москву не на коней Большого театра смотреть из окна, ее Картье привезли, она их лицо.
Но она возникает, в темном платье, без изысков, садится напротив, чуть вызывающе спрашивает: «На каком языке будем? Италиан, френч, инглиш?».
Инглиш, говорю, если нетрудно.
И видно, что ей явно влом, хотела потупить себе в номере, но обложили – проклятые капиталисты, шага не сделать простого. (С другой стороны, эта девочка из глубинки Италии сама же хотела славы и денег, так что надо платить.)
Она красивая, да, безусловно очень красивая. Просто у меня не было этого трепета, у меня была работа, надо успеть много спросить.
А ее красота – она не моя, не заводит вообще. Так я могу смотреть на античные статуи. Восхищаться, но совсем отстраненно. Иные девчонки меня будоражат, но тут не о моих вкусовых предпочтениях.
Сперва она была дико скучная, отвечала хуже, чем в пресс-релизе. Видимо, решила: очередной болван, надо чуть потерпеть.
А дальше вдруг разошлась. Может, потому что я стал задавать вопросы, которые еще не осточертели.
Спрашиваю: «Не боитесь старости?»
И тут дама из ее русской свиты делает лицо за спиной Моники: типа ну ты совсем охренел, она щас убьет всех!
А Моника спокойно кивает: «Конечно, есть этот страх…» Ну и так далее.
Она и про мужа Венсана (тогда еще мужа) сказала с дипломатичной усмешкой: «Знаете, мне нравится далеко не все, что он делает».
Раздухарилась.
Тут кто-то ей говорит, что типа надо бы заканчивать, времени нет. Моника, небрежно: «Немного есть».
И мы продолжаем.
Хорошо посидели.
…Потом, если говорил кому-то о встрече с Белуччи, что сидела она вот так, рукой прикоснуться – человек восхищался: «Что?! Прямо вот так, с Моникой?»
Ну да, отвечал я, а что такого.
Алексей БЕЛЯКОВ