1.
Когда говориться, что подобие, это исходное многообразие, скажем, окрестность любой точки, сфера, а окрестность любой точки сферы, это вновь сфера, и таким образом весь континуум пространства - это фрактал самому себе подобия сфер, а не тождество, скорее однородного многообразия, какой либо размерности пространства, и потому еще, все может быть связано со всем, и метафора может быть метафорой всего, любая фигура речи может быть фигурой чего угодно, и что угодно может быть такой фигурой и, прежде всего, сами такие фигуры речи, что связаны со всем. То противоположный аргумент, к этому тезису, столь же трудно может быть опровергнуть, как и опровергнуть аргумент Э. Гуссерля к противоположности смыслу. То есть, даже если сказать, что этот аргумент к противоположности смыслу, верен, но только формально, то за ним остается, и истина формального тождества, и средство от абсолютной неопределенности, что явно грозит в отсутствие формы. Действительно, если подобие, это исходное многообразие, то ведь подобие неким образом тождественно себе, коль скоро, оно во всяком случае ни тождество. И таким образом, как бы там ни было исторически, логически тождество ни может ни быть ни в приоритете. Может быть. И все же, лишь формальная истина аргумента к противоположности смыслу оставляет открытым вопрос о том, что подобие может быть, как раз, ни подобно себе, и именно потому, что это подобие, всего лишь подобие, и потому еще может быть тождеством. То есть подобия геометрических фигур, это не единственный вид подобия, пусть бы он и мог бы быть одним из самых близких видов к тождествам. Тогда как, откуда у постоянства тождества может быть такая изменчивость подобия, вопрос, на который гораздо труднее может быть получить ответ. И в виду стремления ни умножать сущности, и не громоздить трудности может быть вполне логично, принять, что исходное многообразие, это подобие или во всяком случае смесь подобия и тождества. Тем не менее, автор аргумента, что предшествовал аргументу от противоположности смыслу, который гораздо позже утверждал, лишь формальную верность аргумента к противоположности смыслу, исходил из тождества, а не из подобия. Диалектика тождества дает различие, а не диалектика различия тождество. И в этой коллизии, если ни антиномии, что прежде, и скорее по значению, тождество или различие, мысль прибывает или во всяком случае может пребывать по сей день. Скажем исключительно прибывала бы, если бы ни теория фракталов, в том числе и в логике. Теория множеств, прежде всего математическая, диалектика и программирование, теория алгоритмов, это таким образом три области, в которых тождество, подобие и граница таких может быть акцентированным образом, по-разному признаваться.
2.
Сложность с фракталами, кроме прочего, в том, что это может быть, все время лишь один шаг вперед. Те, кто теперь в упоении от простого и не простого обстоятельства работы глубокого обучения ИИ, от того, что глубокое обучение работает, возможно ни совсем понимают это обстоятельство. Коль скоро, они вместе со всеми, все время так и останутся в этой позиции одного шага до общего интеллекта, ни смотря на любые революционные изменения, тогда как для синтоистов интеллект души всегда уже общий, со всем чтобы то ни было в универсуме.
3.
И да, с тождеством и подобием так же, как и с любой противоположностью, скажем, открытой и закрытой систем. Если победит какая-то одна, и иная окажется исключенной, то условность, той и другой не исчезнет, просто условность многократно возрастет, имея вид тождества, то есть окажется, кроме прочего, много лжи. Это произойдет, как в случае, если станет утверждаться лишь условность и, если, станет утверждаться лишь тождество. Если бы метафора оказалась метафорой всего, скажем семейного сходства языков, в исключительном виде, то классификация языков Хомского не существовала бы, как и общая теория алгоритмов. И быть может тем более, если бы тождество оказалось бы признанным единственно существующим, скажем в тексте ЛФТ, что оказался бы единственно значимым текстом о языке. Критически несоразмерно возросла бы условность, при виде такого тождества, и в виду такого тождества, то есть лож, коль скоро, тождество, это не подобие, но безусловное, а условность — это не тождество или безусловное, но скорее бесподобное. Одно выдавалось бы за другое, присущее за не присущее, а не присущее за присущее. Иначе говоря, любое последовательно проведенное действие чревато своей противоположностью, и не признание этого простого и не простого обстоятельства, некоего взаимного предположения таких, это скорее лож, что неоднозначность выдает за тождество- однозначность. ЛФТ, что нацеливался на самой себе тождественную, априорную структуру языка, написан афоризмами, стиль которых отличен от стиля афоризмов "Философских исследований", в которых, это скорее прозаические абзацы, что пронумерованы, но которые нацелены скорее на понимание поэтического семейного сходства языков. И таким образом, вообще говоря, мало может быть признать динамику инстинктов, ее следует конституировать, мало признать желание, его следует производить. Просто и не просто потому, что диалектика, это не лишь теория, но и практика, этика. Здесь показательными могут быть абзацы из "Малой логики" Гегеля, в которых он призывает ни останавливаться на играх с количеством, что ведут к дурной бесконечности, но стремиться возводить их к некоему качеству. И да, ни всякое возрастание, какого угодно количества ведет к переходу к значимому качеству.
"СТЛА"
Караваев В.Г.