Приветствую, читатель.
Сегодня мы отклонимся от привычного курса, углубляясь в трагическую историю, что стала живым напоминанием о том, как быстро счастье может обернуться ужасом. Этот рассказ не просто набор фактов, а душераздирающее повествование, сшитое из истории судебных дел, о простой австралийской женщине, Кэтлин Фолбигг и ее стремлении к созданию большой и счастливой семьи – мечты, которую испортили тени, окутывающие её жизнь.
Я узнала об этих событиях около полугода назад и они, как зловещий сон, тревожили мой разум. События, которые пережила Кэтлин, делает этот рассказ настолько невыносимым, что читать его можно лишь с особой осторожностью. Эта история может вызвать у вас неприятные ощущения, но тем не менее, её необходимо услышать.
Начинаем.
Кэтлин Фолбигг
Кэтлин Фолбигг родилась 14 июня 1967 года в семье, не состоящей в официальном браке. Её мама, Кэтлин Мэй Донован, была в отношениях с Томасом Джеком “Тэффи” Бриттоном, незаконным иммигрантом из Великобритании. Томас был преступником, разыскиваемым за попытку убийства женщины. Вроде бы не столь важная информация для этой истории, но по ходу повествования вы поймете зачем я об этом пишу.
8 января 1969 года, когда Кэтлин было всего полтора года, Томас убил её мать, нанеся ей 24 ножевых удара на улице, что было охарактеризовано как "убийство на почве страсти". После убийства Томаса арестовали, в конечном итоге он был осуждён на 15 лет и депортирован обратно в Великобританию.
Кэтлин осталась сиротой и вскоре начала своё скитание по родственникам и приёмным семьям. Первоначально она была передана на воспитание своим бабушке и дедушке — родителям Мэй Донован. Однако, когда Кэтлин исполнилось 3 года, они обратились в службу опеки, утверждая, что девочка становилась невыносимой. У неё наблюдались приступы гнева, неконтролируемая ярость и агрессивное поведение. Напоминаю, что ребенку тогда было всего лишь 3 года. В итоге, 18 июня 1970 года, Кэтлин была помещена в детский дом Bidura Children's Home, где психиатры отметили, что у неё "проблемы с интеллектуальным функционированием" и "проблемное сексуальное поведение". Три года ребенку.
В детском доме Кэтлин пробыла чуть больше двух месяцев, после чего попала в приёмную семью Макдональдов в Котаре, пригороде Ньюкасла. Дейдра и Невилл Макдональды были готовы принять сложного ребёнка. В их семье уже жили двое приёмных детей — Леа и Рассел, ставшие для Кэтлин старшими братом и сестрой.
По словам Кэтлин, она была “на особом счету” у приёмных родителей, Дейдры и Невилла Макдональдов, которые воспитывали её как собственную дочь. Их строгий подход к воспитанию включал в себя обучение правильному поведению на публике и соблюдение дисциплины. Кэтлин отмечала, что её заставляли много читать, запрещали развлекаться и ночевать у других. В целом, Макдональды стремились вырастить из неё “порядочную девочку”.
Однако, рассказывая это Даймонду, Кэтлин, утверждала, что прилично себя вела лишь дома. Учёба давалась ей с трудом, особенно точные науки и уже в начальных классах она начала прогуливать школу, предпочитая одиночные прогулки по лесу.
Став подростком, Кэтлин месяцами не появлялась в школе. В возрасте 15 лет начала встречаться с одноклассником и, не получив поддержки от матери, вскоре ушла из дома, бросив учебу. Она несколько лет жила с подругой Билли-Джо Брэдшоу и её матерью.
В 19 лет на дискотеке Кэтлин встретила Крейга Гибсона Фолбигга, который был старше её на шесть лет. В ту же ночь она осталась у него дома и вскоре они поженились в сентябре 1987 года, когда Кэтлин исполнилось 20 лет.
Калеб Гибсон
Первым ребёнком Кэтлин и Крейга Фолбигг стал мальчик, который родился 1 февраля 1989 года и получил имя Калеб. Он появился на свет здоровым, хотя Кэтлин отметила, что он "шумно дышал" и иногда задерживал дыхание во время кормления. Педиатр диагностировал у него ларингомаляцию — врожденный порок развития гортани, который в большинстве случаев не требует лечения и исчезает к 2 годам. При этом состоянии у младенцев наблюдается стридор — шумное, свистящее дыхание.
20 февраля 1989 года, когда Калебу исполнилось 19 дней, Кэтлин уложила его в кроватку в детской комнате, примыкающей к спальне родителей. Все легли спать, но около полуночи малыш проснулся и начал плакать. Он капризничал в течение двух часов, но в конце концов уснул.
По рассказам Крейга Фолбигга, отца Калеба, он проснулся от криков жены около 2-3 часов ночи. Кэтлин стояла у кроватки и кричала - "С Калебом что-то не так!". Крейг взял малыша на руки, но он был тёплым и не дышал. Он закричал жене вызвать службу 911 и начал делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.
Спасатели прибыли на вызов в 2:55, но лишь констатировали смерть Калеба. Вскрытие не выявило никаких патологий и смерть была классифицирована как естественная, поэтому её списали на синдром внезапной детской смерти (СВДС), который в большинстве случаев встречается у детей в возрасте 2-6 месяцев.
Мне страшно представить, что чувствовала 20-летняя мать в тот жуткий момент, когда ей сообщили о смерти её ребенка. Сердце Кэтлин, на глухо затихшее от трагедии, должно было разрываться от боли, когда вместо нежного кричащего малыша в её объятиях осталась лишь опустошающая тишина. И эта реальность стала ещё более ужасной, когда стало известно, что причина его смерти была столь беспощадной и необъяснимой.
Позже Кэтлин, общаясь с назначенным психиатром, призналась, что тяжело переживала утрату, но, в отличие от Крейга, никогда не посещала могилу, где был захоронен прах Калеба.
Патрик Аллен
Кэтлин Фолбигг утверждала, что перед тем как вновь забеременеть, тщательно изучила информацию о синдроме внезапной детской смерти (СВДС) и спрашивала врачей, может ли это повториться. Ей ответили, что это редкое явление, что успокоило её.
3 июня 1990 года родился второй сын Кэтлин, Патрик, который выглядел здоровым младенцем. Однако, напуганный смертью Калеба, Крейг взял 4-месячный отпуск, чтобы помочь жене. Пока он был дома, всё шло хорошо, но 18 октября, через три дня после его возвращения на работу, произошло ужасное: Кэтлин снова разбудила его криками.
Крейг обнаружил Патрика бездыханным в кроватке. Спасатели прибыли в 4:41 утра и, обнаружив проблемы с дыханием у малыша, срочно доставили его в больницу. Патрику было всего 4 месяца и сначала лечение дало положительные результаты, но через два дня у него случился странный припадок конвульсий. Хотя его спасли, выяснить причину состояния не удалось. Детский невролог предположила эпилепсию и повреждение затылочной части мозга, но подтвердить диагнозы было сложно.
Через некоторое время Патрика выписали, но родственники заметили, что Кэтлин стала вести себя странно, часто раздражалась и жаловалась на усталость. Она всё чаще оставляла малыша на попечение сестры Крейга или соседки. Крейг случайно нашёл её дневник, в котором Кэтлин писала о своей неуверенности в материнстве и выражала мысли о том, что было бы лучше, если бы она ушла, оставив Патрика на мужа. Это заставило Крейга обратиться за помощью к родственникам.
13 февраля 1991 года, находясь на работе, Крейг получил звонок от Кэтлин с сообщением: "Это снова случилось!". Он поспешил домой, где вскоре прибыли и спасатели. Патрик лежал бездыханным в своей кроватке. Его немедленно доставили в больницу, но, к сожалению, малыша, которому было 8 месяцев, не удалось спасти. Вскрытие показало остановку сердца, но причины этого так и не были установлены.
Я уже догадываюсь, что в вашем сознании закрались мысли о причастности Кэтлин к смерти её детей. Особенно пугает тот факт, что такая трагедия повторяется вновь.
Когда смерть одного ребёнка становится тяжелым грузом, придающим тень её жизни, трагично то, что ещё одна такая же потеря добавляет к этому грузу бесконечное количество обвинений и подозрений.
Как такой кошмар может повторяться дважды?
По воспоминаниям друзей и родственников, Кэтлин относительно быстро оправилась от утраты Патрика. Спустя несколько месяцев после его похорон семья Фолбиггов переехала в Торнтон, Новый Южный Уэльс. Вскоре Кэтлин заговорила о желании иметь ещё одного ребёнка. Крейг, истощённый горем, был не готов к этой идее, но под нажимом жены согласился, однако с условием, что они найдут врача, который будет вести её беременность и первые два года жизни ребёнка.
Сара Кэтлин
Третья беременность Кэтлин Фолбигг стала неожиданностью для неё и Крейга, но она протекала нормально. Кэтлин прошла полное медицинское обследование, включая генетические тесты и узнала, что с ней и с ребёнком всё в порядке. Малышка Сара родилась 14 октября 1992 года. По настоянию Крейга её кроватка стояла в их спальне, чтобы они могли незамедлительно заботиться о ней.
Кэтлин сообщила врачу, что у Сары наблюдается апноэ во сне, и он рекомендовал использовать специальный трекер сна для мониторинга состояния малышки. Однако, устройство не работало должным образом, выдавая ложные срабатывания, и Кэтлин вскоре отказалась от его использования.
Друзья и родственники замечали, что рождение Сары не принесло Кэтлин особого счастья. Она становилась всё более раздражительной, испытывая трудности в уходе за дочерью, особенно когда Сара болела. 29 августа 1993 года девочка была простужена и не могла уснуть, что вызывало у Кэтлин раздражение. Крейг успокоил малышку, после чего они легли спать.
В начале второго ночи Крейг проснулся от странных звуков и заметил, что жены и ребёнка в комнате нет. Вскоре он услышал крик Кэтлин и увидел её у двери, смотрящей на кроватку Сары.
Это случилось в третий раз.
Бездыханное тельце девочки и безуспешные попытки реанимации. Когда прибыли спасатели, помочь уже не могли. Сара умерла в возрасте 10 месяцев.
Аутопсия показала признаки удушения: покраснение кожи вокруг рта и петехиальные кровоизлияния в лёгких, но судмедэксперт не стал называть смерть насильственной, указав "естественные причины". Были предположения, что Кэтлин могла задушить Сару и подложить её обратно в кроватку. На это указывала записка в семейном календаре. В нём на дате 29 августа были написанные рукой Кэтлин слова: “Сара ушла от нас в час ночи”. Тогда как спасатели заявили временем смерти ребёнка 2.08 ночи.
На какие мысли наводит третий случай внезапной детской смерти в одной семье? Эта печальная статистика обретает зловещие очертания и всё труднее воспринимать происходящее как простую случайность. То, что когда-то воспринималось с искренним сопереживанием к горю Кэтлин, теперь медленно перерастает в тень подозрений, окутывающую её имя.
После смерти Сары отношения в семье Фолбиггов стали портится. Крейг начал подозревать Кэтлин в причастности к смерти троих детей и впал в депрессию. Они часто ссорились и жили раздельно. К началу 1996 года пара снова вместе переехала в Кардифф. Ссоры продолжились, и Кэтлин вскоре забеременела снова, надеясь, что новый ребёнок поможет восстановить мир в семье.
Лора Элизабет
Четвёртый ребёнок Кэтлин Фолбигг, девочка по имени Лора Элизабет, родился 7 августа 1997 года. После всестороннего обследования врачи подтвердили, что она полностью здорова. Однако Кэтлин вновь сообщила, что у Лоры, как и у Сары, во время сна наблюдается апноэ.
Для контроля над состоянием ребёнка был установлен трекер сна, данные с которого должны были передаваться по интернету медсестре клиники Westmead Children’s Hospital, Маргарет Таннер. Однако устройство снова не работало, что вызвало подозрения у Крейга Фолбигга. Между ними начались споры, и Кэтлин призналась, что ненавидит трекер, называя его "жутким механизмом" на теле дочери. Она пыталась убедить мужа, что внимательно следит за малышкой, но Крейг больше не верил ей.
Кэтлин стала всё чаще доверять уход за Лорой своему мужу, его матери и сестре, в то время как сама активно развлекалась, посещая фитнес-центр и встречаясь с подругами.
1 марта 1999 года около полудня Кэтлин позвала спасателей в дом Фолбиггов. Они обнаружили её, пытающуюся реанимировать 19-месячную Лору, которая была ещё тёплой, но не дышала. Медицинские работники безуспешно пытались вернуть ребёнка к жизни и вскоре объявили её смерть.
Аутопсия показала незначительные проявления миокардита, воспаления сердечной мышцы, но вновь не раскрыла причину смерти. Крейг Фолбигг, полностью раздавленный утратой, обвинил Кэтлин в смерти всех четырёх детей и выгнал её из дома.
При собирании вещей Крейг наткнулся на дневники жены и ужаснулся, прочитав их. Он пришёл к выводу, что Кэтлин виновна не только в халатности, но и судя по записям, явно убивала детей. С этой информацией он обратился в полицию, что положило начало расследованию.
Судебные разбирательства
Арестовали Кэтлин в 2001-ом. Суд начался в 2003-ом году.
Длился он всего семь недель, и обвинение, по сути, базировалось на двух главных фактах.
Первым фактором было мнение о маловероятности смерти четырех детей в одной семье по естественным причинам. Это утверждение основывалось на так называемом Законе Медоу.
Закон Медоу - это некогда активно применяемая правовая концепция в области защиты детей, предназначенная для использования при рассмотрении дел о множественной детской смертности в одной семье (детском доме, клинике, и др.).
Этот закон гласит, что беспричинная гибель маленьких детей - явление редкое. А значит можно сделать вывод, что:
«Одна такая смерть - это трагедия, две - вызывают подозрение, а три - уже явное убийство, если нет доказательств обратного».
Вторым фактором, применённым стороной обвинения в деле Кэтлин Фолбигг, стали записи в её дневниках.
Тогда, в 2003 году, Крейг, прокуроры, многочисленные эксперты, присяжные и судья сошлись во мнении: записи Кэтлин были поистине обличительными. Никаких открытых признаний в убийствах детей не было, но в некоторых фразах звучала зловещая двусмысленность, которую невозможно было игнорировать. Одни высказывания казались подготовкой к неизбежному ужасу, другие — жалкими попытками объяснить немыслимое.
Защита с жаром настаивала на том, что записи лишь отражают внутренние переживания скорбящей матери. Они просили суд не принимать их во внимание, исключив из перечня вещественных доказательств. Но в этом зале, где правда и ложь переплетались в танце ужаса, ни о каком трезвом суждении не могло быть и речи. Суд, погружённый принял дневники Кэтлин как подтверждение её вины и это решение стало финальным аккордом в трагедии, разразившейся вокруг её имени.
Приведу несколько отрывков из дневников Кэтлин Фоллбиг, чтобы вы могли самостоятельно сделать хотя бы примерный вывод об их содержании:
«Я чувствую себя худшей матерью на Земле. Боюсь, что она бросит меня также, как это сделала Сара. Я иногда была с ней вспыльчива и жестока, и она ушла. С небольшой помощью».
«Она довольно спокойный ребенок. Слава Богу. Это спасает её от участи её братьев и сестры”.
«На этот раз я позову на помощь, на этот раз я больше не буду пытаться делать все сама. Я знаю, что это было главной причиной всего моего стресса раньше, и стресс заставлял меня делать ужасные вещи…».
“ Я - дочь своего отца”.
«Все, что я хотела, это заставить ее заткнуться, и однажды она это сделала».
«Однажды она уйдет. Другие ушли, но этот ребёнок не уйдет таким же образом. На этот раз я готова и знаю, каких сигналов в себе опасаться».
Опираясь лишь на Закон Медоу и мрачные записи в дневниках, без единого физического доказательства, Кэтлин Фолбигг была обвинена в трёх умышленных убийствах первой степени и одном непредумышленном — преступлении, которое шокировало общество. 24 октября 2003 года она услышала оглушительное слово «виновна», и приговор — 40 лет строгой заключения. Условно-досрочное освобождение было возможно лишь через 30 лет.
Адвокаты Кэтлин не уставали бороться с системой и 17 февраля 2005 года им удалось добиться смягчения приговора до 30 лет лишения свободы с возможностью условно-досрочного освобождения через 25 лет. Но мир, в который она была брошена, не был полон сострадания. В тюрьме строгого режима Grafton Correctional Centre Кэтлин была под постоянной охраной — в женских колониях убийцы детей не находят прощения. И хотя её окружали стальные стены, её личная тюрьма была ещё более жестокой.
С каждым днём надзиратели воспринимали её как злостную манипулянтку, плетущую паутину лжи и интриг вокруг себя. Она оказывалась под прицелом ненависти своей сокамерниц, которые не могли смириться с тем, что она "сделала".
В конечном счёте, 1 января 2021 года тюремные тени всё же две заключённые, не удержавшись от чувства справедливости, избили Кэтлин.
Долгие годы Кэтлин Фолбигг писала различные правовые организации, убеждая их в своей невиновности и умоляя заняться её делом. Она не теряла надежды и в какой-то момент ей удалось добиться своего.
Активисты и адвокаты приходили в тюрьму, чтобы встретиться с Кэтлин. Они видели перед собой женщину, которая, казалось, была симпатичной и воспитанной — с открытым, полным горя взглядом. Она смотрела им в глаза, искренне сокрушаясь, слёзы катились по её щекам, когда она говорила о любви к своим детям и своей глубокой несчастливой жизни. Но в этот момент рядом не оказалось ни Крейга, ни Леи Боун, ни других родственников, которые могли бы развеять иллюзии. Они знали, как искусно Кэтлин манипулировала, как легко ловила в сети тех, кто был добр и доверчив.
В её словах звучали фальшивые ноты, которые никто не слышал. Она могла кричать на своих малюток, когда те плакали, бессистемно и жестоко, как это бывает с матерями, которые потеряли чувство равновесия. Тем не менее, именно эти искренние выступления привели к катастрофическим последствиям: Кэтлин завоевала доверие и добилась того, чтобы активисты поверили, что она не убивала своих четверых детей.
Позже пресса с горечью отметила, что своими действиями она “поссорила целые фракции юридического, врачебного и научного сообщества”.
Апелляции и обжалование
В 2013 году дело Кэтлин Фолбигг вновь привлекло внимание, когда группе юристов из Ньюкасла было поручено его пересмотр. Однако, далеко не гуманность и сострадание побуждали их взяться за эту запутанную историю. За этими инициативами стоял меркантильный интерес и желание пробудить общественный резонанс.
Обвинения против Кэтлин, как становилось всё более очевидным, были шиты белыми нитками. Они основывались на догадках и устаревших научных предположениях, и казалось сами вызывали необходимость быть оспоренными. Адвокаты, вступая в эту борьбу, были почти уверены в успехе.
Во время судебного разбирательства в 2003 году отсутствие каких-либо вещественных улик было тревожным звоночком:
- Аутопсии детей говорили о естественных причинах смерти, оставляя вопросы без ответов;
- Свидетельские показания оказались не более чем голосами в пустоте, которые можно было легко проигнорировать;
- Закон Медоу, когда-то считавшийся авторитетом, утратил свою репутацию;
- Дневники Кэтлин, содержащие её самые сокровенные мысли и страхи, можно было интерпретировать в любом ключе.
Защита приняла решение обратить внимание не на слабую позицию обвинения, а на мощную PR-кампанию, создав целый нарратив о "невинно осужденной матери", "несчастной женщине", "несправедливом суде" и "косвенных доказательствах". Это превращение трагедии в медийное представление шло рука об руку с решением разбить аргументы обвинения на мелкие кусочки, воспользовавшись поддержкой экспертов, врачей и учёных, которые, как тяжелая артиллерия, должны были присоединиться к этому мрачно сладкому спектаклю.
Среди множественных голосов, призывающих восстановить справедливость для Кэтлин Фолбигг, один стал особенно громким — Стивен Корднер, известный судебный патологоанатом из Мельбурнского университета Монаша. Его 121-страничный отчёт был настоящей вехой в этом печальном деле. Корднер, уверенный в своих выводах, утверждал, что смерть маленькой Сары — это почти классический случай синдрома внезапной детской смерти. Он утверждал, что и остальные трое детей могли скончаться от естественных причин, однако его аргументы были слабы и он не смог предложить убедительных доказательств своей теории.
Тем не менее, его нападки на обвинение были жесткими. Корднер настойчиво придерживался мнения, что трагическая гибель детей семьи Фолбигг была более естественной, чем могла бы быть подвержена недоброй воле матери. Эта позиция, несмотря на отсутствие веских оснований, фактически задала тон для дальнейших событий.
В июне 2015 года команда юристов Кэтлин Фолбигг, полная надежды и решимости, подала официальную петицию в прокуратуру Сиднея, приложив к ней отчет Корднера. Эта искренняя попытка добиться справедливости, казалось, приобрела другой, почти фаталистический оттенок. Три года спустя, 22 августа 2018 года, генеральный прокурор Нового Южного Уэльса Марк Спикман объявил о пересмотре дела, и именно с этого момента началась основная "свистопляска".
Защита Кэтлин понимала, что новый судебный процесс предоставляет уникальную возможность дискредитировать почти все основания обвинения, выдвинутые в 2003 году.
Однако суду и присяжным требовалось не просто опровергнуть обвинения — им нужна была новая, убедительная теория, способная объяснить трагические смерти четырёх детей Кэтлин Фолбигг. С этой задачей команда юристов защита обратилась к доктору Кароле Гарсиа де Винуэса, известному иммунологу из Австралийского национального университета.
Доктор Винуэса, испанский врач и учёный, которая служила старшим руководителем группы в престижных институтах, оказалась неожиданным, но многообещающим союзником в этой судьбоносной битве. В августе 2018 года её бывший студент, прочитав о делах Кэтлин, позвонил ей и подробно изложил ситуацию. Его рассказ о несчастной матери, потерявшей своих детей, тронул её до глубины души. Она, не веря в то, что мать может поднять руку на своих кровинок, решила принять участие в этом важном деле.
В ноябре того же года, вдохновленная решимостью и желанием помочь, Винуэса, в компании генетика доктора Тодора Арсова, приступила к секвенированию ДНК Кэтлин Фолбигг. Они стремились выявить генетические мутации, которые могли бы пролить свет на эту запутанную трагедию. И вот тут произошло нечто удивительное — в ходе исследований было сделано научное открытие, которое, казалось, способно было изменить всю картину понимания смерти детей!
В ходе своих исследований Винуэса и Арсов наткнулись на малоизученную, но опасную мутацию гена CALM2, известную как G114R. Это открытие, словно молния в ясном небе, стало поистине ошеломляющим. Согласно их выводам, мутация могла нарушать электрическую проводимость в сердечной мышце, что в свою очередь, предполагало риск развития одной из форм аритмий — так называемого синдрома удлинённого интервала QT.
Хотя в этом открытии было множество научных деталей, важно понимать его сущность. Мы не будем углубляться в сложные термины и генные взаимодействия, их суть проникает в самые потаённые уголки человеческой души. Для многих, кто следил за историями, скрывающимися за глухими стенами суда, этот генетический дефект стал не просто научной новинкой, он открыл двери к пониманию страданий, переживаемых несчастной матерью, которая, возможно, была необоснованно обвинена.
Обнаруженная мутация, ставшая основой новой теории, давала ей надежду, что истина, наконец, окажется на свету.
Первое, что стоит осознать в контексте исследования Каролы Винуэсы, — это то, что оно было проведено исключительно для дела Кэтлин Фолбиг. И чего же она добилась в итоге? Научного открытия, у которого не было бы реальной статистической базы — ничего.
Доктор Винуэса не исследовала ДНК тысяч, сотен или даже десятков людей. Она сосредоточила своё внимание на генетическом материале Кэтлин Фолбигг и её четырёх мертвых детей. В процессе своего анализа она обнаружила мутацию гена, но, увы, это было лишь началом запутанной истории. Та же мутация была найдена и у её детей и на основании этого предположила, что именно она могла быть ответственна за четыре трагические внезапные смерти. А затем озвучила невероятные гипотезы: девочки Сара и Лора якобы стали жертвами "фатального случая аритмии", а мальчики - "летальной формы эпилепсии".
Однако, как можно судить, выводы этого исследования уязвимы и не выдерживают научной критики. Исследование, которое должно было стать её спасительным кругом, на самом деле выглядит как неуместная попытка сгладить углы.
Исследование Каролы Винуэсы на сегодняшний день выглядит как "гаражное открытие", ведь его данные не подтвердили другие научные эксперименты. Оно лишь подтвердило, что Калеб, Патрик, Сара и Лора были детьми своей матери и у всех была мутация гена CALM2, но все остальные выводы остаются неподтвержденными предположениями. Главное — нет доказательств того, что такая мутация приводит к аритмиям или смертям.
В контексте дела Кэтлин Фолбигг исследование могло добавить лишь сомнений. Бывший муж Кэтлин, Крейг, вновь заявил, что считает её убийцей, в то время как эксперты-графологи изменили своё мнение, увидев в её дневниковых записях лишь выражение горя матери.
Научные изыскания Винуэсы были объявлены необоснованными мнениями приближенными к лженаучным. Доктор Майкл Бакли из Лаборатории геномики Рэндвика публично осудил исследование, в то время как доктор Джонатан Скиннер указал на отсутствие у Кэтлин признаков сердечного заболевания.
Судья, услышав все аргументы, не был убежден. В поисках поддержки Винуэса привлекла кардиолога Питера Шварца, который также заметил "серьёзные сомнения" о виновности Кэтлин, однако и его аргументы не смогли изменить решение суда.
К июлю 2019 года защита исчерпала все возможности для оправдания, и судья вынес приговор о длительном заключении Кэтлин.
В 2020 году Карола Винуэса, Арсов, Шварц и 24 других учёных соединили свои усилия, опубликовав исследование, которое в очередной раз сосредоточилось на трагическом деле Кэтлин Фолбигг.
Несмотря на то, что учёные откровенно признали, что их работа вызвана делом Кэтлин, результаты исследовать не впечатлили ни прокуратуру, ни суд. Винуэса, регулярно посещавшая Кэтлин в тюрьме, пришла в ярость, начав активно протестовать, назвав австралийский суд "полным посмешищем".
В марте 2021 года Карола и 90 полностью разных исследователей подписали петицию с требованием о немедленном освобождении Кэтлин. Они призвали Генерал-губернатора использовать королевскую прерогативу милосердия, указывая на неправомерное осуждение, основанное на косвенных улик и игнорирование убедительных научных доказательств.
Возникший скандал расколол научное и экспертное сообщество на два лагеря. Один защищал строгие каноны науки и традиционные методы; другой составляли австралийцы и адвокаты, призывающие к уважению к науке и её представителям.
Неправомерное осуждение женщины вновь стало предметом обсуждения и обеспокоенности, и под давлением общественного мнения австралийская судебная система была вынуждена подчиниться.
5 июня 2023 года Кэтлин Фолбигг была помилована и освобождена из тюрьмы.
Заключение
Я искренне надеюсь, что никому из нас никогда в жизни не придется пережить ужас утраты сразу четырёх своих детей. Этот кошмар, который стал реальностью для Кэтлин Фолбигг, оставляет несгладимый след не на её жизни. Полгода назад я даже не знал о существовании синдрома внезапной детской смерти — теперь эта мысль становится фобией, напряжённо нарастающей в сознании.
В этой истории нет объективных доказательств ни у обвинения, ни у защиты. Судебные разбирательства были наполнены предположениями и сомнением, а сама правда так и осталась не раскрытой.
Прецедент, созданный этим делом, обязательно окажет влияние на будущие судебные решения. Но больше всего настораживает, что адвокаты всего мира смогут оправдывать матерей-убийц. Ведь достаточно всего лишь заказать нужное “научное исследование” и продиктовать прессе правильные лево-феминисткие лозунги.
Что думаете вы по поводу этой истории?