- Везёт тебе, Сауле! Я вот смотрю на тебя, и прям завидую! Худенькая такая, ни одного лишнего грамма нет на тебе, словно не ты ребёнка на днях родила, а кто-то другой за тебя всё самое сложное сделал. Молоко и то тебя не беспокоит... У меня уже сил нет терпеть, всё болит, выть хочется, хожу как утка, руки синие, на лицо без слез не взглянешь, а ты ходишь да улыбаешься, порхаешь, словно бабочка. Вон, даже накрасилась с утра, не то, что я.
Лиза, молодая женщина, которая несколько дней назад родила дочку ,и стояла возле раковины, и пыталась сцедить молоко. У неё это плохо получалось, оттого она, чуть не плача, мяла свою многострадальную молочную железу, с завистью глядя на соседку по палате.
-А ты не завидуй, Лиза. Боль, неудобства- это всё мелочи, всё пройдёт. Ты посмотри, какое чудо ты родила! Маленькая такая, крошечка, твоя девочка. Ты её под сердцем 9 месяцев носила, радовалась, терпела неудобства, ждала ее. А теперь у тебя просто эмоции такие, никак выход не найдут, да и устала ты. Тебе бы домой сейчас, к мужу, к бабушкам да дедушкам, а видишь, в детское отделение перевели. Ничего, Лизонька, это всё временно. Всё заживёт, боль пройдёт, лактация наладится, и домой вернетесь с доченькой своей, а там ты свои слезы вмиг забудешь, ещё со смехом вспоминать будешь. Поверь, моя хорошая, уж я- то знаю. Ты не смотри на фигуру, не смотри на синяки да болячки. И фигура выправится , и синяки сойдут, и болячки твои исчезнут, только время надо.
Женя, слишком уж надменная молодая женщина, с которой Лиза лежала в одной палате в роддоме, и в детскую больницу они попали с разницей в 2 дня фыркнула, мол тоже мне, психологиня!
- Хорошо тебе говорить, Сауле, когда от рождения такая фигура. Ты небось и беременная была, так пузо на нос не лезло! Я и голодом сидела, и утягивалась, а всё равно 5 кг лишних набрала, да живот растянулся. А может муж у тебя такой, что ему без разницы, кто с ним рядом? Что вобла сушёная, что квашня необъемная, всё равно. Я вот не замужем, да и ребёнок этот мне не очень нужен был, а родить пришлось, мужчина у меня серьёзный, деловой, ему наследник нужен, а жена только девок ему и нарожала. Он мне сразу сказал, что если сына рожу, всю жизнь ни в чем нуждаться мне не придётся. И его, и меня обеспечит.
Как узнал, что сын родится, сразу квартиру мне купил. Родила, так он рад до безумия, ждёт, не дождётся, когда меня выпишут. Счёт открыл на моё имя, сумму кругленькую положил туда. Только он любит стройных да красивых, и ему точно не понравится мой внешний вид. Теперь вот в форму прийти осталось, но это не большая беда. Худею я быстро, а то, что г@дь свою кормлением портить не буду, я ему сразу сказала, а он и не против. Сейчас столько смесей, что только успевай, выбирай. Но Лиза права, терпеть такое- никаких сил не хватит. Ей хоть сцедить можно, а мне терпеть приходится, а что делать? Фигура дороже.
Лиза, которая уже слышала историю Жени ещё в роддоме промолчала, а Сауле удивлено смотрела на Женю.
- Как это ты сына кормить не будешь? Разве можно такого маленького материнского молока лишать? Зачем смеси, когда у тебя есть всё, что ему нужно?
Женя закатила глаза, мол много вы понимаете! Смеси, их ведь не дураки придумали, а умные люди, так что ничего с этим ребёнком не случится, а вот свою фигуру стоит поберечь, а то мало ли что, мужики- народ переменчивый, вдруг да другого искать придётся, а кому она нужна будет, когда вместо наливных персиков сморщенные сушёные абрикосы висеть будут?
Ответить Жене никто не успел, потому что мамочек позвали на кормление, и они, забыв про всё на свете поспешили к своим деткам. В палате осталась одна Наташа, которой на кормление идти было не нужно. Маленький сынок её родился глубоко недоношенным, и лежал в отдельном боксе, а сама Наташа ходила на него посмотреть издали, и ждала, когда её отпустят домой.
Тяжело вот так лежать, наблюдать за женщинами, которые хоть и не каждую минуту, но деток своих держат на руках, прижимают к себе, пересчитывают крохотные пальчики на ручках и ножках, любуются ими. Сама Наташа ещё не скоро подержит сына на руках, ещё не скоро выйдет с ним за ворота больницы. Так уж вышло, что не смогла она доносить малыша, родила намного раньше...
Женщины возвращались в палату, счастливо улыбаясь, и только Женя недовольно хмурилась.
- Вот ведь привязалась, липучка! Неужели глухая, или прикидывается? Ведь я ясно сказала, что кормить его не буду, чего непонятного? Кого-то значит кормят из бутылочки, а мой чем хуже?
Лиза, мельком глянув на Женю улыбнулась, и сказала, мол я бы вообще сутками со своей девочкой вот так сидела! Это такое непередаваемое ощущение, когда она прикладывается, что никакое сцеживание и рядом не стояло. Жаль, что мы с детьми раздельно лежим. Вот было бы здорово, если бы мы с детьми вместе лежали!
Юля, которая до этого не вступала в разговоры, а лишь молча слушала, улыбнулась, и сказала:
- Ой, девки, вы радуйтесь, что пока вот так. Отдыхайте, пока есть возможность. Успеете ещё и налюбоваться, и пелёнки постирать, и ночей бессонных сколько ещё будет! После родов и себя бы в кучу собрать, в чувства прийти, отдохнуть хоть немного, да сил набраться, а какой отдых, когда ребёнок рядом? Чуть зякряхтел, а ты тут, как тут, стоишь, словно солдатик оловянный, охраняешь сон младенческий. Тут вам можно сказать почти санаторий. А вот когда домой приедете с малышом, тогда и поймете, какой кайф был в детской больнице. У меня четвёртый ребёнок, поэтому знаю, о чем говорю.
Женя, сморщив носик презрительно посмотрела на Юлю.
- Четвеееертый? Бооооже, ну куда столько рожать? Кому? Зачем?
Юля, словно ожидая такой реакции улыбнулась, и в упор глядя на Женю ответила:
- Так мужу своему законному рожаю, а не дяде чужому. В семью дружную, любящую да заботливую, чтобы рос в полной семье, окружённый заботой да вниманием, чтобы был он у нас, а мы у него. Чтобы молоко мамкино ел, да рос здоровым нам всем на радость.
- Тоже мне радость, нищету плодить! Нашла, чем гордиться! Что ты ему дать сможешь, кроме одежки, что от младших осталась? Что за жизнь- с рождения в обносках?
- Ну я то много чего могу дать своим детям, начиная с молока материнского, да любви и нежности, и одежкой обеспечу, и всё, что надо дам, потому что не только на мужика надеюсь, но и свои ресурсы имею. А ты что своему ребёнку дашь? Вот бросит тебя твой женатик, а дальше что? Хорошо, если ребёнка заберёт себе, а если нет? Ты- то что ему дать можешь, кроме фигуры своей, ради которой ты его здоровьем пожертвовала?
- Зато у моего сына мама красивая будет, рядом с которой ему стыдиться не придётся!
- Велика заслуга, мамка красивая! Была бы красота, да ум в комплекте, так другое дело, а так- пустышка ты!
Женя аж задохнулась от возмущения.
- Это я- то пустышка? Я в отличие от некоторых не скрываю, что фигуру берегу, и сразу сказала, что кормить его не буду, не как некоторые!
Так тихо стало в палате, что кажется, если бы были тут мухи, непременно слышно бы было, как машут они крыльями. Все женщины удивлённо смотрели на Женю.
- Что уставились, правильные вы мои? Думаете, что среди нас я одна за фигурой слежу, да ребёнку г@удь не даю? Что мочишь, Саулешка? Лизке только по ушам ездишь, а сама- то почему ребёнка из бутылки кормишь? Думаешь, что никто не узнаёт? А я между прочим сама видела! Скажи ещё, что молоко не пришло, или сцеживаешь, да в бутылку переливаешь? Врешь ты всё, не кормишь ты г@удью!
Сауле, резко сорвавшись, вышла из палаты, ничего не ответив.
-Ду@а ты, Женя! Что же ты злая- то такая? Собаки цепные и те добрее! Твоё какое дело, кто как кормит? Что ты всё лезешь, куда тебя не просят? Наташа возмущенно посмотрела на соседку по палате, и пошла вслед за Сауле.
Женя аж растерялась.
- А что я такого сказала- то? Ведь не соврала, не придумала. Что своими глазами видела, то и вам сказала. А то она тут строит из себя правильную, а сама...
Юля, презрительно глянув на Женю отвернулась к стене и листала телефон, а Лиза, так ничего и не поняв, пожала плечами, и пошла звонить мужу. Уже в коридоре она увидела, как Наташа, обняв Сауле что-то говорит ей, а та улыбается сквозь слезы.
Странная какая-то эта Сауле. И что на неё нашло? Разревелась на ровном месте. Ну кормишь ты ребёнка из бутылки, так что теперь? Твоё дело, чего реветь- то?
Поговорив с мужем, Лиза пошла в палату. Женщины, словно забыв про недавнюю перепалку мирно беседовали, и только одна Женя молча сидела на своей кровати.
-Я как увидела, что она мимо меня шмыганула, да на дорогу кинулась за мячиком своим, меня аж пот прошиб. Задавит ведь ребенка машина! За ней побежала, за ручонку схватила, уже буквально из-под колес и вытащила. Слава Богу, не пострадала малышка, испугалась только.
Наташа замолчала, снова переживая этот страшный момент, а женщины ждали, когда она продолжит рассказ. Первой не выдержала Юля.
-И что дальше, Наташа?
-А что дальше? Мужик из машины выскочил, бледный весь, орет, руками машет, девчонка эта перепугалась, ревет стоит, мать ее глазенками хлопает, дочку ощупывает, целует, а я чувствую, что ногам горячо стало. Смотрю- воды отошли. Хорошо, что мужик не растерялся, меня в машину и в роддом. Вот так и получилось, что чужую девочку спасла, а своего сыночка родила намного раньше.
-Ой, Наташа, кошмар какой! И что теперь?
-А что теперь? Меня домой выпишут, а он еще лежать будет. Пока дышать сам научится, пока вес наберет. Сказали, что не меньше месяца точно.
-А прогнозы- то какие?
-Да кто его знает, какие прогнозы? Жить будет, уже радует. А по здоровью- очень надеемся, что все будет хорошо!
-Наташа, ты настоящий герой! Ты хоть понимаешь, что ты спасла ребёнка? Ты спасла жизнь! Лиза восторженно смотрела на Наташу. Какая ты молодец, Наташа! И с твоим сыночком всё будет хорошо, я уверена!
- И стоило так геройствовать, когда пузо на нос лезет? Кому ты что доказала? Ну молодец, спасла чужого ребёнка, зато своего инвалидом сделала. А не лезла бы туда, куда не надо, спокойно доходила бы, и родила в срок. Теперь та мамашка улыбается ходит, а ты сидишь, локти кусаешь. Ну и пусть бы бежала под колеса, естественный отбор. Ты- то при чем? Женя, высказавшись, смотрела на Наташу, ждала ответа.
- А ты бы смогла в стороне стоять, Женя? Когда можешь помочь, и не помогаешь? Юля, оторвавшись от телефона задала вопрос Жене.
- А моё какое дело? Чужие дети- не моя проблема. Родила- следи, а то нарожают, а ответственность на других перекладывают. Мне как-то своё здоровье ближе, чем чужой ребёнок. Это хорошо, что так всё закончилось, а могло и по другому быть. А если бы Наташа сама под машину попала? И сама бы пострадала, и ребёнка бы потеряла.
Женщины обдумывали слова Жени и молчали.
- Молчите? Вот то-то же. Сейчас жизнь такая, что каждый за себя.
Медсестра, заглянув в палату, позвала Сауле, мол пойдем, главврач тебя вызывает.
Женя, со злостью глянув на Сауле, скорчила лицо.
-Ты смотри, какая важная! С утра вызывают, в обед вызывают, в боксе рядом с ней целая делегация. Слова про нее скажи, к главврачу как на работу ходит. Не много ли ей чести? Чего все с ней нянчится, словно у неё ребёнок особенный?
-Жень, тебе вот какое дело? Может и особенный, тебе-то что? Что ты к ней прицепилась? Если вызывают, значит надо. Юля, оторвавшись от телефона сделала замечание Жене, и снова уткнулась в телефон.
-Подумаешь, какая важность!
Обидевшись, Женя вышла из палаты. Такая злость сидела в женщине, что не знала она, куда её выплеснуть. Отчего то такая неприязнь возникла к Сауле, что и смотреть на нее было противно. Вроде и плохого ничего эта женщина ей не сделала, а так бесила одним своим видом, что хотелось кричать.
Достались же соседки по палате! Одна строит из себя не пойми что, правильная такая, вторая дурочка малолетняя, третья клуша многодетная, а Наташка так вообще родила инвалида. Герой, куда деваться. Надо попросить, пусть ей дадут отдельную палату. Точно, вот прямо сейчас и пойдёт она, а чего тянуть?
Проходя мимо бокса, в котором лежал ребёнок Сауле невольно остановилась Женя. Нет, ты посмотри какая! Опять столпились все у кроватки, а Саулешка в центре внимания. Словно она одна на всё отделение, и других детей не существует. И доктор, такой любезный, смотрит на Сауле, улыбается, и говорит так тихо, что пришлось Жене замереть и не дышать, чтобы услышать разговор.
- Так что лежите себе спокойно, ни о чем не волнуйтесь. С ребеночком всё хорошо, сами видите. Хороший мальчишка. Больничный вам продлят, пусть муж комиссию ждёт, думаю, что на днях уже приедут, а там уже знаете порядок. Я посодействую, чтобы побыстрее дела шли.
- Пётр Иванович, а с этой проблем точно не будет?
- Нет, там всё решено, отказ есть.
- Так она же несовершеннолетняя, вдруг бабушка решит забрать, или отец ребенка?
- Не волнуйтесь, ваш сын теперь только ваш. Уладите дела бумажные, и домой.
Аж дышать трудно стало Жене. Вот это поворот! Да это же отказник! Точно, ведь когда поступила Женя в роддом, там девчонка молодая родила, отказ написала, ребёнка оставила и ушла. Тогда ещё весь роддом гудел, мол малолетка эта со взрослым мужиком спуталась, а у него жена, да дети мал мала меньше. И девчонка эта сама рассказывала, мол родители сказали, что с этим ребёнком и на порог её не пустят. Девчонка и сама нерусская, и мужик этот тоже.
Мать девченки потом приходила, долго с врачом разговаривала, а потом ушла, а вскоре и ребенка этого перевели в детское отделение.
Так задумалась Женя, что аж вздрогнула, когда медсестра, проходившая мимо строго сказала:
-Так, мамочка, что за прогулки по коридору? Тут больница, и у нас режим, нечего тут расхаживать.
Вернувшись в палату, Женя молча улеглась на кровать, и задумалась:
А Сауле получается забрать этого ребенка захотела? Вот это поворот! Интересно, зачем ей это? Вроде молодая женщина, и такую обузу на себя вешать. Тоже небось славы захотела. Нынче же приемные родители в моде, и льгот всяких у них тьма, и выплат много. Вот же люди! И чего только ради денег не сделают! А строит из себя, мамочки мои! Такая вся порядочная да правильная!
До следующего кормления время пролетело незаметно. Оно вообще как-то странно, вроде подъем ранний, день длинный, а пролетает он мигом.
Женя чувствовала себя плохо. Её знобило, морозило, и нестерпимо ломило г@дь. В отдельную палату переводить её отказались, мол мест нет, и она, обидевшись на весь белый свет укуталась в одеяло, отвернулась к стенке, и тихонько плакала, жалела себя.
Лиза, заметив, что Женя плачет, аккуратно села рядышком, и гладя её по голове, спросила, мол что случилось?
-Отстань, чего привязалась? И так тошно, и ты ещё!
Лиза, удивлённо глянув на Женю сказала:
- Женя, у тебя температура! Ты вся горишь! Девочки, правда температура! Я чуть руку не обожгла!
Юля, равнодушно поглядев на Женю сказала:
- Так молоко прибывает, а она и ребёнка не кормит, и не сцеживает. Сколько дней мучается, будет тут температура. Так и до мастита недалеко, доиграется, будет потом знать. Я однажды испытала на себе, шутки плохие. Но она же умная, лучше всех знает.
Женя, укутавшись в одеяло молчала, а Юля, словно не обращая на нее внимания потрогала сначала лоб Жени, а потом, бесцеремонно откинув одеяло, скомандовала:
-Шагом марш на пост!
-Отстань!
-Ты чего ждешь? Когда и правда мастит начнется? Так молодец, уже дождалась. Иди давай, чего разлеглась? Фигуру она бережет! Когда под но#ж лечь придется, по другому запоешь. Страшная это штука- мастит. Я когда первую дочку родила, молодая была, глупая. Девочка моя слабенькая была, сил не было у нее, плохо сама ела, так я сцеживала, и с бутылки докармливала. Только молока столько было, что г@дь каменная была, так болело все, что на стены лезла. Мне русским языком было сказано: Г@удь разминать, молоко сцеживать. Я вроде как и разминала, и сцеживала, да плоховато. Жалела все себя, вот и дожалелась. Вот так же температура поднялась, так плохо было, что думала все, конец мой пришел. Маялась, и молчала. Стыдно же кому сказать, что плохо мне. Хорошо, что соседка по палате сообразила, что к чему, да сама за врачом сбегала. На массаж меня отправили, а там- мама дорогая! Думала, что глаза из орбит вылезут, как больно было. Массажист- здоровенный мужик вот с такими лапищами! Юля, повернувшись к девчатам, показала размер рук массажиста. Думаете, что жалел он меня? Ага, как же! Так мял, что аж творог вылетал. Но слава Богу, помог. А ведь могло и хуже быть. Сколько таких случаев, что и до операции дело доходит...Так что ты думай, что тебе лучше.
Женя, немного подумав, пошла на пост. Ну ее, эту Юлю! Наговорила тут всякого, что аж волосы дыбом!
Наташа смотрела на Юлю и улыбалась.
-Молодец, лихо ты ее.
-А мне что с ней церемониться? Взрослая тетя, пусть своей головой думает. Только к ночи ей совсем худо станет, и будем мы с ней скакать. Там и правда дело плохо уже, так что...
Теперь уже Женя разминала , сцеживала и плакала, бросая злые взгляды на соседок по палате.
Сауле, сочувственно глядя на нее предложила, мол может молокоотсосом?
- Да иди ты! Самая умная, да? Тебе- то что, тебе не понять, как это, когда вот так вот! Ты же не рожала!
Сауле, опустив голову тихо сказала:
- Знаешь, Женя, я бы все на свете отдала чтобы вот так, как Лиза, как ты, как Юля сыночка своего к г@ди приложить. И мяла бы, и сцеживала, и смеялась, и плакала. И фигура, да Бог с ней. Только не каждому дано это счастье, детей рожать. Кто хочет, тому не даёт Господь деток, а кому не нужны они, вот тебе, пожалуйста. Ты злишься, потому что сама не знаешь, чего хочешь. И сама маешься, и людей вокруг ненавидишь. Так нельзя, Женя.
- А ты я смотрю добренькая! Учить меня еще будешь, как можно, и как нельзя. Посмотрите на неё! Благодетель! Надо же, сиротку обогрела, приютить захотела! Знаю я вас таких! Чего только ради денег не сделаете! Да, я тоже ради них, бумажек этих на многое готова, только я открыто об этом говорю, не скрываясь.
Сауле, едва улыбнувшись, сказала:
-Мне 25 лет было, когда сына я родила. Долгожданный ребёнок, выстраданный. Как мы с мужем счастливы были, словами не передать. И бабушки с дедушками, и тётушки с дядьками радовались вместе с нами. Такой мальчишка славный был, спокойный, умненький. Жили мы, да радовались, какой сынок у нас ладный получился. Планы на будущее строили, мечтали, каким он будет, когда вырастет. Только знаешь, как говорят? Хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Чем уж мы Всевышнего разгневали, в чем наш мальчик виноват был, а только ему 2 года было, когда приболел он. С утра весёлый был, лопотал, обнимал меня, а потом в один миг обмяк, словно ватный сделался, глазки закатил. Что я тогда пережила- словами не передать. Еле скорую дождалась. Вот с того дня и закончилась спокойная жизнь для нашей семьи. Диагноз стал, как приговор. Быстро сгорел наш мальчик, за пол-года. И мы вместе с ним сгорели, обуглились. Всё вопросом задавались: почему? За что? Такая крошечка, и такие испытания.
Ни дня не проходило, чтобы не вспоминала я сына своего. Муж чернее тучи ходил. Потом уж нет-нет, оживать стали. Малыша не вернуть, надо дальше жить. Через 5 лет решили ещё раз попробовать стать родителями, да не вышло. Вот вроде оба здоровы, а ничего не выходит. Долго пытались, а толку все не было. Потом уже отпустили мы ситуацию, мол пусть будет, как будет. Если суждено нам родителями стать, то станем, а нет- так тому и быть. Только годы идут. Знаешь, как больно глядеть на мамочек с колясками? Аж душа разрывается.
Мужу тоже нелегко было. Это ведь он предложил ребенка усыновить. А я сразу согласилась, потому что давно об этом думала, только сказать ему не решалась. Это ведь только кажется, что все так легко и просто, а на деле трудно все. Сколько комиссий всяких было, сколько мороки, да волокиты бумажной, пока нас на очередь поставили.
-На очередь??? Это как? Женя аж замерла от удивления.
- А вот так. Ты думаешь легко подобрать ребёнка в семью? Это же надо так подгадать, чтобы и похож он был на родителей приёмных, да и малыши новорождённые и здоровые не задерживаются. Мы вот 2 года ждали сыночка нашего. Уже и не надеялись, а тут звонок, мол есть мальчик, точно ваш. Так и вышло. Мы его едва увидели, так сразу поняли, что наш. Сейчас уладим всё, и домой поедем.
Молчала Женя, молчали женщины в палате. А что тут скажешь, когда слов нет?
Потом Сауле позвонил муж, она вышла из палаты, и разговор плавно перешел на другие темы. Каждая женщина рассказывала о чем-то своем.
Лиза рассказала о том, что с мужем будущим встречались с самой школы, что замуж вышла по большой любви, и ребенка они хотели сразу, и очень радовались, когда узнали о том, что у них родится дочка.
-Знаете, как нас дома ждут? Мы ведь не планировали в больницу, думали, что сразу после роддома домой. Я так плакала, когда у нас желтушка вылезла! Мне доктор потом сказала, что это не страшно, но лучше понаблюдаться немного. Если все хорошо будет, то к выходным обещают выписать.
-А я завтра домой. Только приходить к сыну буду, навещать. Наташа, грустно улыбнувшись, посмотрела на соседок по палате. Даже вас не провожу домой, уже без меня вас выпишут.
Юля, оторвавшись от телефона сообщила, что её тоже к выходным выпишут, мол вместе домой отправимся, Лиза. Только ты быстрее попадёшь к семье, мне- то ещё ехать больше 100 км. Ну да ничего, хватит уже отдыхать, работа не ждёт, дел накопилось столько, что разгребать ночами придётся.
- А где ты работаешь, Юля?
- Я? Бухгалтер на удаленке. А вы думаете, что я просто так в телефоне сижу?
Женя, после того, как сцедила молоко тоже повеселела, и сообщила, что домой тоже к выходным планирует, мол мой встретит, домой нас отвезёт.
Закончился еще один день, и мамочки, уставшие за день легли спать. Кто-то уснул сразу, кто-то еще листал телефон, а кто-то просто молча лежал, отвернувшись к стене.
Без сна лежала и Женя. Просто лежала и думала: О том, что ей делать и как дальше жить. А может ну её, эту фигуру? Ведь и правда проще самой кормить. Завтра надо будет спросить, можно ли кормить- то?
Новый день в больнице начался рано. У каждой мамочки свои дела, свои заботы, суета, связанная с детьми. Пообщавшись с доктором выяснили, кого выпишут завтра, а кого к выходным.
Лиза на радостях тут же позвонила мужу и поделилась радостью, мол готовься, завтра нас выпишут. Дав инструкцию, что взять с собой женщина принялась складывать вещи.
- Лиза, тебе ещё сутки тут сидеть, куда собираешься? Юля, оторвавшись от телефона засмеялась над соседкой, а Лиза, улыбнувшись ответила, мол хоть чём-то себя занять, а то так волнуюсь!
Сауле смотрела на Лизу с улыбкой, мол счастливая ты, скоро дома будешь, а Лиза счастливо улыбалась.
Женя опять лежала, укрывшись одеялом. Хоть и не знобило её больше, но настроения не было совершено. Что за несправедливость? Почему Лизку выписывают завтра, а её только в пятницу? Тоже домой охота, надоело тут куковать. Ну и что, что Лиза на 2 дня раньше поступила. У неё, Жени, и не сильно жёлтый ребёнок.
После обеда проводили Наташу, пожелав ей всего хорошего. Наташа, вытирая слезы сказала, мол что вы, девочки, я же не насовсем, ещё вернусь, ещё увидимся.
Как- то тоскливо стало без Наташи, да и на улице пасмурно, дождливо. Замолчали женщины, загрустили.
Женя, повернувшись к соседкам сказала:
- А я решила сама его кормить. Сегодня мне не разрешили, сказали сцеживать, потом проверят молоко и можно будет.
Юля, ухмыльнувшись спросила, мол а как же фигура?
- А что фигура? Всё равно прежней уже не будет. Чего так мучиться, страдать, если и правда самой кормить можно. Я же в роддоме кормила, а сюда приехала, и решила бросать. Не вышло, видите, как получилось...
- Ну и молодец. Правильно решила. И ему, и тебе лучше.
Неспешные беседы, смех и слезы, разговоры о личном, кормление детей, и новый день сдал свои права во владение ночи.
Лизе не спалось. Волновалась, переживала, как всё пройдёт? Уже мечтала, как встретят её многочисленные родственники с шарами и букетами, как молодой папа впервые возьмёт на руки доченьку, как приедут они домой, к накрытому столу и будут радоваться новому члену молодой семьи.
Сауле, улыбаясь, смотрела на эту молодую женщину, и вспоминала себя, как она, много лет назад вот так же волновалась накануне выписки, правда не из детской больницы, а из роддома.
- Волнуешься, Лиза? Не переживай, всё будет хорошо!
- Волнуюсь, Сауле! Я боюсь, что в платье не влезу, которое на выписку приготовила. Вот смеху- то будет, если в халате домой поеду.
Женщины тихонько засмеялись, и Юля, подняв голову шикнула на них, мол тихо мне тут, девки! Ночь на дворе, а они хохочут. А ты, Лиза, не переживай об чем не надо. Хоть бы и в халате, велика ли печаль? Я вот тебе завтра причёску сделаю, косы заплету, такой красоткой будешь, что ни на платье, ни на халат никто и внимания не обратит!
И выпишут Лизу домой. Шумные родственники с шарами и букетами будут встречать её на крыльце больницы, а молодой отец потными от волнения руками робко примет из рук медсестры самый дорогой в мире конверт с доченькой. И уже дома каждый будет заглядывать в комнату, где в кроватке тихо сопит маленькая девочка. И каждый будет рассматривать в ребёнке знакомые черты, а потом наперебой хвалить маму и папу, мол какую красоту родили!
Женя, приложив сына к г@ди испытает такую гамму чувств, что скажет сама себе, мол ну её, фигуру эту! Разве не счастье это, сына самой кормить? Ещё чего, на смеси малыша держать, когда у неё вот он, целый молокозавод! А если кому-то не нравится, пусть лесом идёт!
И отцу своего сына она непременно скажет, мол кормить буду сама, и это не обсуждается. И потом, в день выписки, когда солидный немолодой мужчина обнимет Женю и возьмёт сына на руки Женя оглянется, найдёт взглядом окно своей палаты, помашет Юле и Сауле ручкой, и одними губами скажет "спасибо" .
И Юля дождётся мужа, который вот уже в четвёртый раз стал папой. Поворчит на него для приличия, мол чего так долго? Тепло попрощается она с Сауле, обнимет её, и скажет, мол всё будет хорошо, Саулешка! Ты звони, не теряйся. Потом возьмёт свою сумку, и пойдет вниз, туда, где ждёт её муж и старшие девочки.
Спустя время выпишут и Сауле с сыном. Будет и шумная родня, и муж с потными от волнения руками, и шары с букетами, и благодарность коллективу детской больницы.
Не скоро, но и Наташа с сыном уедут домой. Пусть не всё у них гладко, но они справятся, и этот маленький мальчишка будет расти в любви и заботе, и к трём годам все диагнозы с него снимут.
Поначалу женщины будут общаться. Сауле и Наташа, Юля и Сауле, но потом жизнь внесёт свои коррективы, и общение сойдёт на нет.
У каждой из них своя жизнь, свои дела и заботы, и то короткое время, проведённое в больничных стенах мало что значит для каждой из них. Как свела их жизнь, поселив временно в одной палате, так и разведет.
Иногда ещё будут видеться Наташа и Сауле в детской поликлинике, хвастаясь успехами детей, а потом Сауле с мужем переедут в другой город, подальше от добрых людей с длинными языками, и только иногда будут вспоминать друг друга женщины, лежавшие в одно время в одной палате.
Спасибо за внимание. С вами как всегда, Язва Алтайская.