7 июля 1307 года английский король Эдуард I «Длинноногий», он же «Молот Шотландцев», покинул этот бренный мир. На престол взошел его сын – Эдуард II, унаследовавший от отца одну из сильнейших армий Европы, массу долгов за прошлые военные кампании и толпу профессиональных мятежников около трона. Роберт Брюс, занявший Шотландский престол, получил временную передышку и смог заняться укреплением своей власти внутри страны, не опасаясь очередного вторжения англичан.
Scots, who have with Wallace bled,
Scots, whom Bruce has often led…
cat_cat: это начало шотландской песенки, держите:
Таковые последовали в 1309 и 1310 годах, но не принесли никакого результата. Скотты просто отступали вглубь страны, используя тактику «выжженной земли», и Эдуарду пришлось отойти. Затем в английском королевстве начался новый сезон «Игры престолов» и снова стало не до Шотландии. Брюс постоянно терроризировал приграничные территории, параллельно требуя с них дань. Её часто платили, но соглашения заключались не от имени короля Англии, дабы не легитимизировать Брюса в правовом поле XIV века.
Сюжетная линия начала закручиваться зимой 1314 года. Ничто не предвещало эскалации. Шотландцев вполне устраивал ползучий захват или разрушение английских замков и набеги на северную Англию. Англичанам же было не до северного соседа. Эдуард II только-только кое-как уладил дела с мятежниками, и кампания в Шотландии с сопутствующими подобному предприятию расходами явно не входила в шорт-лист мероприятий на ближайший год.
«Кто владеет Стерлингом, тот правит Шотландией» (шотландская поговорка)
Беда пришла, откуда не ждали. Для полного выдавливания англичан с родной земли шотландцам оставалось захватить две крупные крепости: Ботуэлл и Стерлинг. И если первый существенным стратегическим значением не обладал, то второй был ключом к югу страны. Он разделял Шотландию на юг и север. Роберт Брюс поручил столь важную задачу Эдварду Брюсу, единственному оставшемуся в живых брату короля. Характера Эдвард был взрывоопасного и особыми стратегическими талантами не блистал, хотя на тактическом уровне показывал себя неплохим командиром.
Подойдя к Стерлингу, Эдвард принял решение взять замок в блокаду. В свете отсутствия осадных машин решение выглядело логичным. К несчастью для него, в самом Стерлинге оказался чересчур хитрый комендант – Филипп Мобрей. Понимая, что терпения брату короля не занимать, а вот с провизией в крепости все далеко не так хорошо, Мобрей сделал Брюсу джентельменское предложение. Если до 24 июня Эдуард II не придет на выручку, он сдаст крепость. Абсолютно нормальная практика в то время, выросшая на отношениях «вассал-сюзерен». Разумеется, Эдвард с радостью согласился. Взять одну из сильнейших крепостей, не потеряв при этом ни одного бойца, о чем еще может мечтать добрый христианский муж в начале XIV века?
В предложении Мобрея скрывался подвох.
Для английского короля не прийти на выручку Стерлингу означало окончательно пасть в глазах своих подданных. Жителям приграничных территорий «холодная война» доставляла массу неудобств и хлопот. С одной стороны, им приходилось терпеть постоянные набеги шотландцев, а с другой – скотское отношение англичан, которые де-юре должны были их защищать. Солдаты Эдуарда постоянно воровали, грабили и избивали мирных жителей. Кого-то бросали в тюрьму и требовали выкуп.
Делали они это не от хорошей жизни. Войскам не платили жалованье, противостоять постоянным набегам скоттов было невозможно, в силу малочисленности гарнизонов, людей хватало только для удержания большей части крепостей. Всё это не способствовало поступлению налогов в казну. Так тот же Эдинбург в последний год английского правления (1313), принес казне лишь 35 фунтов, а это был один из крупнейших городов Шотландии. И без того не самая сильная экономика, за время правления англичан, деградировала еще больше.
В результате все большее число жителей склонялось на сторону Роберта Брюса – он активно принимал бывших подданных короля Англии к себе, да и относился к крестьянам и горожанам довольно сносно даже во время своих разорительных рейдов. Скот, конечно, угоняли и дома жгли, но излишнюю жестокость Роберт старался пресекать. Население Шотландии на начало XIV века было примерно в 5 раз меньше населения Англии, и король желал увеличить количество подданных. Таким образом, Эдуард II был просто вынужден выступить к Стерлингу.
Роберта Брюса перспектива встретиться с англичанами в открытом поле не особо прельщала. Он хорошо помнил уроки Данбара (1296) и Фолкирка (1298), где войска скоттов были рассеяны и понимал, что при формате «все на все» преимущество априори будет иметь противник. Кроме того, конфликт пусть медленно, но складывался в пользу Шотландии, а внутриполитический кризис в Англии только способствовал укреплению позиций Брюса.
Теперь же благодаря «помощи» родного брата Роберт мог потерять практически все завоеванные территории и, что еще важнее, умы колеблющихся жителей Лотиана всех сословий, которым совсем недавно он дал еще год подумать, с кем они хотят жить. Пустить Эдуарда к Стерлингу – и все, надо начинать отвоевывать территории сначала. Не пустить – значит, надо драться.
Деньги суть артерия войны (Петр I)
Деньги для кампании в Шотландии Эдуард II взял в займы у папы римского, под залог годового дохода с имений короля во Франции. 29 мая король прибыл в приграничный Берик. Туда уже начали стекаться верные ему войска, вместе с охочими до добычи солдатами удачи. Мы точно знаем, что под Баннокберном за Эдуарда сражалось 4 немецких рыцаря и служили они «…бесплатно». Тут же были представители шотландской знати и множество англо-ирландских рыцарей во главе с «Рыжим» Ричардом де Бургом, чья дочь была замужем за… Робертом Брюсом. Но вообще, дела с мобилизацией у Эдуарда обстояли не лучшим образом.
По закону король имел возможность призвать своих подданных на службу в течение 40 дней. «Поставщиками» служили крупные феодалы и даже монастыри. Пусть вас не смущает небольшой срок призыва, обычно солдаты служили гораздо дольше. Кто-то из-за денег, кто-то надеялся поживиться, кто-то просто любил повоевать. Зачастую, феодалы присылали больше солдат, чем требовалось. Но тут все упиралось в личность короля. Эдуард I пользовался безграничным авторитетом, а вот с сыном как-то не сложилось. Роль сыграло и недавнее противостояние с баронской оппозицией, в результате чего некоторые владельцы крупных поместий ожидаемо не отправили людей, или отправили кого попало.
Кроме того, могли призвать и хозяев владений поменьше (чьё имущество оценивалось в двадцать фунтов стерлингов и дороже), которых по документам насчитывалось порядка 5000. Этой категории воинов служба оплачивалась из казны и даже компенсировалась потеря лошади, для чего составляли «лошадиные списки», где указывались не только данные всадника, но и приметы лошади. К сожалению, за 1314 год списки не сохранились. Минимальная цифра – 890 человек, приведенных в «Шотландском списке», даровавшем неприкосновенность землям и имуществу воинов на королевской службе. Максимальная – порядка 2000-2500, о которых пишет монах из Малсбери. Это число косвенно подтверждается вышеупомянутым списком Эдуарда II.
Пехоту набирали в Уэльсе, благо вояками валлийцы были знатными, что отмечал еще сам «Длинноногий». Всего территории набора могли дать 21500 бойцов. В реальности все, разумеется, было иначе. В предыдущих кампаниях до точки сбора доходила едва ли половина, да и она начинала медленно разбегаться. Многие английские авторы отмечали особенность валлийских солдат: южане, как правило, были лучниками, а северяне – копейщиками. Также, присутствовало незначительное количество арбалетчиков. Город Бристоль, например, снарядил и отправил 100 стрелков. Интересно, что Эдуард (сам ли или с подсказки кого-то из опытных командиров) писал о необходимости большого количества пехоты, поскольку: «…шотландцам, буде они засядут в болотистых местах, непроходимых для кавалерии, отделяя Нас от Нашего замка Стерлинг…». Вот только качество прибывших войск было низким. Снова вещает король Англии: «минули все сроки… у нас больше нет времени на обучение людей». Всего пеших воинов собралось порядка 11000-12000 человек. И весьма сомнительно, чтобы все они дошли до места сражения.
Всему этому безобразию Брюс мог противопоставить порядка 7500 копейщиков, 1500 лучников и 350 всадников. Цифры довольно приличные, но разница в кавалерии просто катастрофическая. Даже Уоллес в 1298 сумел привести под Фолкирк 500 конных бойцов, а Брюс не набрал и 400. Но шотландцы были привычны к такому соотношению и никогда не делали ставку на конницу. Основной ударной силой являлась пехота, вооруженная длинными (3-5 метров) копьями, которая группировалась в «шилтроны», некое подобие македонской фаланги. Стрелки скоттов уступали английским и качеством, и количеством, поэтому горцам приходилось делать ставку на шилтроны, дисциплину и высокий боевой дух. Как правило, этого все же было недостаточно.
Замок Стерлинг возвышался над одноименной равниной, представлявшей собой огромную подтопленную низину с вкраплениями торфяников. С северной стороны крепость огибала река Форт, имевшая множество небольших притоков, делавших низину еще более непроходимой. С юга естественной границей служил обрывистый край холмистой и поросшей лесами возвышенности Кингс-Парка. Чуть поодаль Кингс-Парка находился Нью-Парк – часть Торвудского леса, отделенная от «старшего» брата полями по приказу Александра III еще в 1264 г.
К Стерлингу вели две дороги: между Нью-Парком и поросшими вереском холмами на западе и между теми же холмами и топкой равниной на востоке. Что первый, что второй вариант не очень подходили для марша огромной армии, да еще отягощенной обозами. Но для того, кто решит создать такой армии максимум неудобств, сложно было придумать, более идеальную оборонительную позицию. Вдобавок к природным укреплениям, Брюс приказал вырыть на обочинах дорог ямы, обильно снабдив их дно деревянными кольями. Все это еще больше затруднило маневрирование английской кавалерии.
Роберт Брюс к моменту сражения готовился разменять пятый десяток. Половину этого срока он провел, воюя с англичанами и другими шотландскими претендентами на корону. За это время будущий герой Шотландии успел многое. Примкнуть к восстанию Уоллеса, предать его, присягнуть Эдуарду I, нарушить и эту клятву, убить в церкви своего главного оппонента Джона Комина, получить отлучение от этой самой церкви, вчистую проиграть битву при Митвине, потерять двоих братьев, пожить в пещере, приплыть на лодке отвоевывать королевство, выиграть битву при Лоудон-Хилл, пообещать папе римскому участие в крестовом походе, жениться один раз, жениться второй раз на сестре Ричарда де Бурга, который придет под Баннокбэрн, чтобы… убить шурина и вернуть большую часть Шотландии назад. Король, как бы сейчас сказали, «жил полной жизнью».
Брюс не был гениальным полководцем, схватывавшим на лету, но умел учиться на своих и чужих ошибках. Роберт точно помнил поражение скоттов при Данбаре в 1296 и, скорее всего, лично наблюдал за разгромом Уоллеса при Фолкирке в 1298. Он был наголову разбит под Митвеном в 1303, но провел урок над ошибками и вернул должок под Лаудон-Хиллом. Затем мастерски использовал систему молниеносных пограничных рейдов по английским коммуникациям. К моменту Баннокбернского сражения это был один из самых опытных и умных военачальников своего времени. Он был окружен фанатично преданными людьми: Джеймс «Черный» Дуглас, Томас Рэндольф, Роберт Кейт, брат Эдвард. Все они были не лишены недостатков, но с готовностью ринулись бы за своим королем хоть к черту на рога.
Эдуард II тоже успел «пожить насыщенной жизнью». Разочаровать отца, сходить с ним в пару походов, стать мастером в гребле, плавании и подковки лошадей, чуть не развязать гражданскую войну и потерять большую часть завоеваний отца. При этом нельзя сказать, чтобы в английском лагере ситуация была совсем катастрофической.
Да, как личность и правитель, Эдуард II не стоил и мизинца Роберта Брюса, но его окружало множество достойных и опытных в военном искусстве людей, как: Эймер де Валенес, который уже разбивал Роберта под Митвеном; Генри Бомонн, что начал карьеру победой под Фолкирком, а закончил спустя три десятка лет викторией под Халидон-Хиллом; Йоркширец Мармадьюк де Твенг, который геройски сражался в проигранной англичанами битве при Стерлинг-Бридж в 1297 и Жиль д’Аржантен – «один из трёх величайших воинов христианского мира» (еще одним, что характерно, был Роберт Брюс), странствующий рыцарь, который просто любил воевать.
К несчастью английского войска, король не особо слушал совета кого-либо из вышеперечисленных персонажей, предпочтя заранее поделить еще не завоеванные шотландские земли между своими сторонниками.
«Вы проливали кровь с Уолесом, так пролейте её со мной!» (с) Храброе сердце
Шотландцы начали развертывание еще 22 июня. Обоз, раненые и больные были отосланы Брюсом вглубь Нью-Парка, где стали лагерем у подножия Коксетского холма, в полной безопасности. Пехота заняла заранее подготовленные позиции по опушке Нью-Парка и около переправы через ручей Баннокбэрн. Утром следующего дня, Филипп Мобрей встретил короля по дороге к Стрерлингу, чтобы сообщить о снятии шотландцами осады с крепости, так как Эдуард успел к назначенному сроку и Эдвард Брюс сдержал свое слово.
Здесь английский король мог бы и остановиться, подождав основные силы или просто разбив лагерь, так как нужды в деблокаде замка уже не было. Именно это ему и советовал Мобрей, понимавший, что сами скотты выгодную позицию не покинут. Но Эдуард не стал его слушать, да и, наверное, не мог. Земли «побежденного» противника давно поделены, да и сам он уже в двух шагах. Кроме того, английский авангард уже успел войти в контакт с противником.
Командование авангардом осуществляли граф Херефорд и Глочестер, что само по себе было довольно странно, так как отродясь командир английского авангарда был один (наследное право командования принадлежало как раз Херефорду). Кроме того, Херефорд и Глочестер, терпеть друг друга не могли, принадлежа к издавна враждовавшим между собой родам де Боунов из Брекнока и Клеров и Гламоргена. Зачем это было сделано во время военного похода, не совсем понятно. Политика «разделяй и властвуй» хороша в администрировании или руководстве слабо связанных между собой армий, но не в рамках единого войска. Результат был ожидаем – авангард оказался вообще без командования.
Англичане понесли первые ощутимые потери. Когда Эдуард II приказал расположиться на привал, решая, что же армии делать дальше, авангард на всех парах несся вперед и достиг деревьев Нью-Парка. Именно здесь произошел известнейший поединок Генри де Боуна и Роберта Брюса. Заметив посреди рядов пехоты шотландского короля, де Боун бросился на него с копьем наперевес. Брюс почему-то не стал прятаться за стеной копий и поскакал навстречу англичанину. Брюс отвернул лошадь, увернувшись от копья, и нанёс удар топором, разрубив незадачливому искателю славы и шлем, и горячую голову. Удар был настолько сильным, что ручка топора сломалась, а Генри де Боун умер, прежде чем выпал из седла.
Стоит отдать должное его оруженосцу, который попытался забрать тело господина с поля боя, но был убит подоспевшей пехотой скоттов. Остальные атаки английской кавалерии также не достигли успеха. Без поддержки пехоты прорвать плотные ряды копьеносцев было невозможно. Сам Роберт Брюс получил несколько упреков от наиболее смелых лордов, мол, не гоже, королю так рисковать жизнью. Ответом были лишь сожаления об утрате хорошего топора.
Параллельно Херефорду и Глочестеру двигался отряд Роберта Клиффорда, который попытался обойти шотландцев с левого фланга по второй дороге, проходившей между топкой равниной и холмами. В чем заключалась истинная цель маневра, неизвестно, но наиболее правдоподобная версия говорит о желании Клиффорда перекрыть шотландской пехоте путь к отступлению, коли они по старой-доброй традиции попытаются улизнуть в самый последний момент. Брюс предусмотрел такой вариант и оставил графа Морея с 500 солдатами прикрывать дорогу, спрятавшись около небольшой часовни, но каким-то образом англичане умудрились проскочить мимо них.
Раздосадованный Морей тут же попытался перехватить конницу Клиффорда. Вот тут всей шотландской пехоте должен был прийти конец, если бы англичане сразу атаковали скоттов, которые еще не выстроились в шилтрон. Вместо этого, по непонятной причине, кавалерия замешкалась и дала шотландцам возможность приготовиться к бою. Есть версия, что англичане просто решили проявить «рыцарское благородство». Забавно, что предлагавшего атаковать шотландцев сразу Томаса Грея, товарищи по оружию обсмеяли, назвав «трусом». В итоге именно Томас возглавил первую атаку на шилтрон и попал в плен. А вот его насмешникам повезло меньше – большая их часть погибла. Все это выглядит еще более безумным, принимая во внимание тот факт, что Клиффорд мог вообще не ввязываться в бой, а просто продолжить путь к левому флангу шотландцев, смотря за бессильными попытками Морея догнать его рыцарей.
«Они, что, собрались драться, эти скотты?» (Эдуард II примерно в 03:30 24 июня 1314 г.)
На этом первый день сражения закончился. Англичане получили по носу, но ничего катастрофического не произошло. Даже боевой дух армии пострадал не сильно, благо большая часть солдат его величества, шотландцев-то и не видела вообще, а те, кто успел скрестить мечи со скоттами, горели желанием поквитаться. Ночь рыцари Эдуарда провели посреди безлюдной Балкухидрокской пустоши, где и сегодня спать не особенно уютно, а семь сотен лет назад все было гораздо хуже. Англичанам приходилось даже класть доски на совсем уж подтопленные участки. Параллельно всю ночь прибывала отставшая пехота с обозом.
Судьба сражения должна была решиться завтра.
Шотландцы в это время проводили военный совет. Поначалу предполагалось не искушать судьбу и отступить к замку Леннокс, подходы к которому были труднопроходимы для неповоротливой и громоздкой английской армии. Планы кардинально поменялись с приходом некого Александра Сита. Он, почувствовав внезапный прилив патриотизма, перебежал в лагерь к шотландцам. Сит начал убеждать Брюса в необходимости атаковать англичан на рассвете: в их лагере творится полный бардак. Взять всех можно чуть ли не голыми руками. Брюс посоветовался со сподвижниками и все единогласно проголосовали за атаку на рассвете.
В 03:15, вместе с первыми лучами солнца, шотландские шилтроны с развернутыми знаменами вышли из Нью-Парка и начали спуск вниз навстречу судьбе. Выйдя на открытое пространство, пехота опустилась на колено: началась молитва. Эдуард истолковал действие, как мольбу о пощаде: «Похоже, мужичьё взывает к моему милосердию!». Английская конница радостно переправлялась через ручей Баннокбэрн, не веря своим глазам: шотландцы сами покинули лесную берлогу и вышли на твердую почву!
Практически все командиры Эдуарда советовали не вступать в бой с шотландцами. Кто-то предлагал притворное отступление, кто-то самое настоящее, но короля уже было не переубедить. Вперед вышли валлийские лучники и вступили в перестрелку с шотландскими «коллегами». «…И множество народу полегло с обеих сторон», – пишет хроника Ланеркоста. Валлийцам все же удалось выиграть стрелковую дуэль, но никаких особых дивидендов англичанам это не принесло. Во-первых, шилтроны скоттов практически не пострадали, во-вторых, их тут же атаковала кавалерия. Размен лучников принес пользу исключительно Брюсу.
Атаки английской кавалерии не увенчались успехом: без поддержки стрелков, рыцари не могли прорвать строй шилтронов. Скотты, напротив, не просто отбивались, но и постепенно поддавливали англичан, загоняя их в болотистую низину. Отойти и развернуться англичане не могли, так как сзади находился ручей Баннокбэрн и своя пехота, а фланги закрывал лес и Пелстримский ручей. Пространство для боя было не очень широким, а постепенное наступление шотландцев сужало его еще сильнее.
Граф Глотчестер погиб при весьма забавных обстоятельствах. Возглавляя атаку на шилтрон Эдварда Брюса на правом фланге шотландской армии, граф забыл надеть на себя сюрко, которое служило опознавательным знаком на поле боя и маркером «важная шишка, большие деньги» как в легендарной «Majesty». В итоге его лошадь погибла, а самого Глочестера приняли за простого латника и тут же отправили к праотцам. Роберт Брюс подвел итог: «…лишился юной жизни, а кто-то – хороших денег!».
В общей свалке и неразберихе боя, часть валлийских лучников выбралась на фланг и начала обстрел шилтронов. Брюс отреагировал молниеносно, и кавалерия Роберта Кейта немедленно разогнала слишком прытких стрелков. Вдобавок остатки шотландских стрелков начали поливать плотно сбившихся англичан железным дождем. Это оказалось последней каплей. Англичане дрогнули и побежали. Масла в огонь подлили и внезапно появившиеся позади шилтронов представители обоза Роберта, который, как вы помните, Брюс заблаговременно спрятал в Нью-Парке. Боевая ценность этих юнитов колебалась где-то между нулем и нулем с хвостиком, но англичане приняли сию разношерстную толпу за подоспевшее подкрепление, что дополнительно убедило их в необходимости делать ноги.
Эдуард II находился в полной прострации, не только не пытаясь остановить убегающие войска, но и не спасаясь сам. Из состояния нирваны короля вывели Эймар де Валенс и Жиль д’Аржантен, которые силком уволокли незадачливого монарха с поля боя, пробиваясь сквозь ряды собственного бегущего войска и преследовавших его шотландцев. Пробиваться решили к Стерлингу. По дороге их чуть не перехватила опьяненная успехом шотландская пехота, взявшая в плен оруженосца короля и убившая его лошадь, но главный приз ускользнул из рук скоттов. Когда группа оказалась в безопасности, Жиль д’Аржантен заявил королю: «Сир, Вы вверили мне свою священную персону, теперь Вы спасены. Вон замок, где Вы укроетесь от опасности. Что же касается меня, я от врага не бегал в прошлом, не намерен делать этого и теперь». Француз вернулся на поле боя, где и нашел славную смерть.
Комендант замка, правда, отказался открыть ворота перед королем. Сегодня трудно сказать, чем именно он руководствовался в принятии такого решения, но именно оно спасло Эдуарда от плена, потому что твердыня Стерлинг вскоре после сражения будет сдана шотландцам. Через вражеский тыл, Эдуард выйдет на Торвудский тракт и, понурив голову, аки Наполеон, вернется на Родину путем, которым и пришел. Ну, ему хотя бы повезло с погодой.
Разгром был полный. Путей отхода у англичан было предостаточно, но местность не способствовала успешному бегству. Топкая равнина, которая от ног и копыт тысяч людей с лошадьми превратилась в натуральную грязевую кашу. Добавить сюда парочку ручьев и толпы обезумевших скоттов, носившихся туда-сюда в поисках знатных английских персон, ну или, на худой конец, простой английской крови. Один из хронистов сообщает, что в некоторых местах Баннокбэрн можно было «…перейти, не замочив подошв»: весь ручей был заполнен телами убитых и утонувших людей и лошадей.
Даже примерные потери сторон подсчитать практически невозможно. Информация есть только по самым знатным персонам, вроде графа Глотчестера или зятя короля Херефорда, который попал в плен. Существует два списка, которые составлены практически сразу после сражения и говорят о 37 и 27 именитых покойниках + 22 таких же пленника. Насчет простых рыцарей нет никакой ясности. Кто-то пишет, что «…две сотни шпор сняли с мёртвых рыцарей», кто-то про 154 рыцаря (правда, без уточнения кто погиб, кто попал в плен). Добавив сюда конных латников и оруженосцев, можно говорить о 400-500 погибших/попавших в плен.
Простых пехотинцев, разумеется, никто не считал. Проблема в том, что нет ясности даже насчет примерного количества участвовавших в бою стрелков и копейщиков. Скорей всего, их было больше 1000, но меньше 5000. Кроме того, непонятно сколько человек умерло/попало в плен во время отступления англичан. Тот же Херефорд с 50 приближенными попал в руки шотландцев уже в Ботуэлле, комендант которого сначала любезно позволил беглецам укрыться за его стенами, а затем также любезно сдал замок шотландцам. Потери самих шотландцев были минимальны. 3 рыцаря да 3-4 сотни пехоты.
Ещё скоттам достался весь английский обоз вместе с малой государственной печатью Эдуарда. Своеобразным трофеем можно счесть и кармелитского монаха Роберта Бэстона, которого английский король приволок с собой, дабы тот в ярких красках описал будущую победу (английскую, разумеется). В качестве выкупа Брюс заставил Бэстона, считавшегося лучшим поэтом того времени, превознести в стихах триумф шотландского оружия.
Роберт на удивление мягко обошелся с пленными, особенно учитывая, что в 1306 г. «Длинноногий» не пощадил ни его братьев, ни самых преданных сторонников. Герцог Глочестер и Роберт Клиффорд, как самые знатные из погибших под Баннокбэрном англичан, были отправлены в Берик в бочках с вином. Мармадьюк де Твенга отпустили вообще без выкупа. Аналогично король поступил и с Ральфом Монтермером, который в свое время спас юного Брюса от гнева Эдуарда I, когда Роберт еще служил английскому монарху. Комендант Стерлинга Филипп Мобрей, который кажется настоящим серым кардиналом всей вышеописанной истории, наутро после битвы, сдал замок Роберту и сам перешел под его знамена. Мобрей погибнет в 1318 г. вместе с Эдвардом Брюсом в битве на Фогхартских холмах, в безуспешной попытке выбить англичан из Ирландии.
Доколе хоть сотня из нас останется в живых, никогда и ни в коей мере не покоримся мы английскому владычеству. Ведь не ради славы, богатства или почестей мы сражаемся, но единственно во имя свободы, кою каждый добрый человек утратит лишь вместе с жизнью.
Шотландцы – папе Иоанну XXII. 6 апреля 1320 г.
Анализируя битву при Баннокбэрне, часто высказывается мнение, что победа шотландцев была обусловлена бездарностью Эдуарда II: будь на его месте кто-то другой, результат битвы был бы иной. На мой взгляд, это не совсем верно. Сам поход был организован грамотно, войско не испытывало проблем с провизией (что, кстати, произошло во время Фолкирской компании Эдуарда I). Да, на тактическом уровне Эдуард принимал неверные решения, а подготовка войска была ниже, чем во времена отца. Но правильнее будет говорить именно о грамотных действиях Роберта Брюса, который выбрал идеальную оборонительную позицию и сумел организовать эффективное наступление посредством одной лишь пехоты, что для начала XIV века вещь уникальная.
Каждый «род войск» был использован в нужный момент и принес результат. Стрелки отвлекли валлийских лучников и сохранили шилтроны. Немногочисленная кавалерия осуществляла разведку и в нужный момент боя моментально ликвидировала опасность. Кстати, шотландские рыцари большую часть боя провели в пешем строю, сражаясь бок о бок с простыми крестьянами, что имело как практический (усиление шилтронов), так и психологический (рыцари сражались в «равных» с крестьянами условиях – бегство с поля боя было бы затруднительно) эффект. Существует мнение, что излюбленная тактика англичан во Франции (лучники под защитой спешенных латников на тщательно выбранных позициях) была подсмотрена именно у скоттов.
Победа под Баннокбэрном сделала Роберта Брюса полноправным хозяином всего шотландского королевства. Северные графства Англии остались без защиты: в последующие годы они будут подвергаться постоянным набегам скоттов, спастись от которых получится, лишь платя регулярную дань. В 1318 году Дуглас въедет в открытые горожанами ворота Берика. Последний оплот англичан в Шотландии падет. Но война на этом не закончится. Теперь в наступление перейдут сами горцы. Падут Уорк-на-Твиде, Харботтл и Миттфорд, в мае 1318 года случится набег в глубь Йоркшира, брат Брюса высадится в Ирландии (правда, первоначальный успех закрепить не удастся).
В 1320 году англичане выторговывают мирный договор на два года: в стране продолжал твориться полнейший бардак, и дело уверенно шло к гражданской войне. В 1322-м мятежные бароны были разбиты и Эдуард II, которого жизнь ничему не научила, вновь задумался о походе в Шотландию. Предприятие закончилось полнейшим провалом. Под Олд-Байландом Эдуард II снова был наголову разбит и ели унес ноги. В 1327 году он был свергнут и убит заговорщиками (поговаривали, что применялась раскаленная кочерга, которую затолкнули в задний проход Его Величества), а в 1328-м было подписано Эдинбургское соглашение, по которому Англия навсегда отказалась от притязаний на шотландский престол. «Навсегда» в итоге оказалось приравнено к пяти годам. В 1333 году уже Эдуард III поведет рыцарей в новый поход.
К тому моменту Роберт Брюс лежал в сырой земле уже 4 года. Спустя год в Испании, исполняя последнюю волю своего монарха, погиб Джеймс Дуглас. Дело в том, что Роберт как-то пообещал Папе римскому выкроить время для участия в крестовом походе, но не сложилось. Умирая, Брюс попросил Дугласа взять его сердце в крестовый поход, чтобы хотя бы таким образом исполнить свой обет. Сэр Джеймс взял сердце Брюса в Испанию, где в бою с маврами швырнул шкатулку с ним в гущу врагов со словами: «Вперёд, храброе сердце, как ты всегда хотело!»
И рек: «Теперь ступай вперед,
Как ты привык на брань идти.
Мне за тобой – иль смерть найти»
Смерть нашла и Дугласа, и сопровождавших его шотландских рыцарей с оруженосцами. Но битву при Тебе христиане выиграли.
Так завершился короткий промежуток шотландского величия, когда флаг с развевающимся Андреевским крестом вместе с красным львом на желтом фоне, наводил ужас на будущую колониальную империю, а балом на поле боя правил шотландский шилтрон.
Добро быть веселым и мудрым, друзья,
Хранить прямоту и отвагу.
Добро за шотландскую волю стоять,
Быть верным шотландскому флагу.
(Роберт Бернс «За тех, кто далеко»)
cat_cat: закину вам и эту песню:
Автор: Егор Филин, написано для почившего журнала Факел в 2018 году, перенесено на Кошку в 2020 году.