В Тибете рассказывают историю о бедняке, который год за годом ютился в своей ветхой и продуваемой всеми ветрами хижине. Зимой он страдал от холода, а летом, как и все, изнывал от зноя и насекомых. Он ходил в лохмотьях, довольствовался самым малым и нередко голодал. Однажды друг пришел навестить бедняка, с удивлением оглядел убогое убранство его жилища и спросил: «Послушай, почему ты живешь, точно нищий? Ты ведь совсем не бедный человек. Ты очень богат».
«Ты, наверное, сошел с ума!» – возопил хозяин лачуги. «Как ты можешь так говорить? У меня нет ни гроша, и я никогда не знаю с утра, смогу ли я утолить свой голод к вечеру».
«Да ты только посмотри вокруг», – сказал его друг. «Вся твоя хижина усыпана драгоценными камнями: бриллиантами, рубинами и изумрудами». И действительно, в полу и стенах его бедного жилища виднелись грязные бугорки, напоминавшие камни. Человек никогда не обращал на них внимания и думал, что это простые булыжники. Еще не поверивший в свое богатство, но заинтригованный словами друга, он выковырял из пола небольшой самоцвет и отнес его в город. Бедняк ожидал, что торговец поднимет его на смех, но глаза торговца округлились при виде камня, и он предложил за него огромные деньги.
Бедняк возликовал: оказалось, что всю свою жизнь он был баснословно богат, но, не замечая собственного богатства, считал себя нищим. Что еще хуже, сообразно своему ошибочному представлению, он жил в нищете, тогда как мог бы ни в чем не знать нужды. Осознав свою ошибку и увидев свое богатство, человек построил себе огромный дом и отныне жил в покое и изобилии, не ведая тревог.
Как и этот человек, мы все обладаем неисчерпаемым богатством, которое наполняет стены и пол нашего жилища, землю у нас под ногами и небо над головой. Мы редко сознаем их и потому продолжаем верить, что мы бедны, и жить в нужде и страдании. Эти сокровища никто не может у нас отобрать, ибо на самом деле они находятся не вокруг нас, а в нас самих и представляют собой способности нашего ума. Там, внутри, лежит подлинный источник изобилия и способность обнаруживать изобилие повсюду, и никакое иное изобилие, кроме этого, недостижимо. Богатство внутреннего, сочетаясь с богатством внешнего, порождает в любой ситуации нашей жизни бесчисленные возможности для счастья, познания и творческой деятельности. Они терпеливо ждут, чтобы мы их обнаружили и очистили от налипшей на них грязи.
Чтобы выбраться из бедности, нам может понадобиться хороший друг, который укажет нам на то, что мы не замечаем сами. Ранее мы уже указывали на эти сокровища в разных сочетаниях, и теперь пришло время собрать их воедино и назвать десять главных способностей ума, которые представляют наибольшее значение для нашего развития и для обнаружения богатства жизни повсюду.
1. Созидание
В своей жизни мы встречаем невероятное разнообразие форм и красок. Места, сезоны, культуры и люди бывают так не похожи друг на друга, что мы с легкостью можем прийти к выводу о большой дистанции между нами. Тем не менее мыслящие люди всех времен не давали этому разнообразию себя обмануть. Проявив проницательность и заглянув под поверхность, они всегда обнаруживали там, в глубине, поразительное единство, из которого все это многообразие и возникает. Идея единства всех форм мироздания на разные лады формулировалась во всех крупных философских и религиозных учениях.
Менее известным является тот факт, что представление о единстве мира лежит и в основе современной науки. Вероятно, наиболее фундаментальным из всех законов физики является закон сохранения энергии, известный также как первое начало термодинамики. Закон сохранения энергии утверждает, что несмотря на все перемены и превращения, которые мы видим в себе и вокруг себя, то самое, что меняется и превращается, не может быть ни уничтожено, ни создано. Это меняющееся нечто одно на весь мир, и называется оно энергией.
Существует много научных определений энергии, но понять ее суть намного быстрее и лучше можно на примере процесса горения. Если мы бросим в костер пару сухих бревен, то через некоторое время от них останется лишь скромная горка пепла. Сложные органические молекулы древесины под воздействием пламени распадутся на более простые соединения, и тот предмет, что еще недавно существовал, как будто бы исчезнет, по крайней мере частично. На месте больших и увесистых бревен мы найдем лишь кучку золы и догорающих углей. Как показывает физика, на самом деле ничего из сгоревшего в костре не пропало. Составлявшая эти бревна энергия лишь изменила свою форму, преобразовавшись в разные виды вещества и излучения. Часть энергии древесины перешла в пепел и угли, другая преобразовалась в газ и дым, а третья – в тепло и в другие формы излучения.
Как бы мы ни старались, строго говоря, мы не сможем ничего уничтожить, даже если положим на это всю свою жизнь. Каждый миллиграмм, каждая малейшая частичка того, что мы пытаемся разрушить, будут сохранены и продолжат свои перерождения в других формах. И точно так же мы не можем ничего создать, кроме временной формы этой энергии, поскольку количество энергии в системе является постоянным – энергия не рождается и не погибает. С точки зрения физики, история нашей Вселенной от момента Большого взрыва описывается как история непрерывных трансформаций того, что по своей природе неуничтожимо.
Закон сохранения энергии считается настолько незыблемым и основополагающим для научной картины мира, что если в эксперименте мы наблюдаем кажущееся изменение количества энергии, то рекомендуется сразу же поискать, в чем мы просчитались. И действительно, последовав этой мудрой рекомендации, мы обнаруживаем, что где-то недосмотрели. По крайней мере, так было до сих пор.
Что же можно сказать об этой энергии? Во-первых, она сверхпластична. Энергия объединяет самые разнородные виды явлений от вещества до излучения, и при наличии нужных условий может сменить форму на любую другую. Все, что угодно, может стать чем угодно другим (например, вещество может стать излучением и даже излучение при некоторых условиях стать веществом). Энергия одна на весь мир, и в нас она точно такая же, как в нашем соседе, камне, растении или черной дыре. Энергия может быть всем, что вообще может существовать, а потому мы можем с равным успехом утверждать, что она не является ничем вообще. У нее нет необходимой и своей собственной формы – лишь временные обличия. В буддизме это понимание передается через понятие пустотности.
Во-вторых, энергия является творческой, и это утверждение в полной мере согласуется с физической картиной мира. Прослеживая историю природы, мы обнаруживаем в ней то, что называется эволюцией неживой материи. В ходе эволюции неживой материи из первородной кварк-глюонной плазмы образовались атомы водорода. Собравшись в огромные облачные скопления и сгустившись под действием гравитации, эти атомы образовали первые звезды. Затем в недрах звезд, под огромным давлением и при колоссальных температурах, произошло слияние атомов водорода – возникли все остальные химические элементы. Наконец, из все более усложняющихся форм неживой материи возникла жизнь, которая продолжила эту эволюцию форм энергии и вывела ее на новый уровень.
Энергия динамична, но ее динамика не случайна. Она образует сложные и упорядоченные формы, а потому может быть названа творческой. Мир вообще и жизнь в особенности есть непрерывное созидание, и наша способность к творчеству представляет собой всего лишь частное проявление этой всеобщей творческой способности. Человек творит, поскольку сам есть часть непрестанно творящей себя природы. Именно способность к творчеству есть наша главная способность, и из этого основополагающего сокровища рождаются все прочие способности и возможности бытия.
2. Познание
Мы разожгли яркое пламя костра и скормили огню несколько бревен. Мы также можем положить туда остатки вчерашнего ужина или расплавить в доменной печи швейцарские часы. Огонь непривередлив, и с радостью проглотит и их. Но что бы ни происходило с вещами и телами, энергии от этого не убавляется и не прибавляется. Что же тогда меняется? Меняется временная форма этой энергии, и на более строгом научном языке она называется информацией – информация есть то, что задает энергии структуру.
Когда швейцарские часы под воздействием высокой температуры превращаются в кипящую лужицу из стекла и металла, с составлявшей часы энергией ничего не произойдет, но вот информация о соединениях атомов, молекул и частиц вещества претерпит большие перемены.
Информация есть второе фундаментальное свойство реальности, поскольку энергия всегда обладает той или иной информацией, задающей ее форму на данный момент времени.
Мы, однако, не только состоим из энергии и информации, но также постоянно получаем их из мира вокруг. Части мира не отделены друг от друга заборами и свободно сообщаются. Благодаря этому обмену с миром мы постигаем его временные формы, устанавливаем с ним связь и узнаем, как нам в нем ориентироваться. Получая информацию извне, мы постигаем связь причин и следствий, понимаем динамику ситуации и встраиваемся в ее движение.
Как следствие, все живые существа, не исключая и одноклеточных, по необходимости обладают не только способностью к созиданию, но и способностью к познанию. Мы творим новые формы, воспроизводим себя через потомство и через свое поведение в мире, и в процессе этого мы исследуем реальность. Без познания наше творчество было бы невозможным. Чем точнее наше познание ситуации, тем лучше мы прокладываем свой маршрут по ней, тем интереснее и сложнее те узоры, которые мы можем сотворить, и тем дольше они могут просуществовать.
Таким образом, первое, что создает творческая способность живого организма, есть его способность к познанию. Из этих двух способностей и их вариаций возникает все остальное, что мы умеем делать.
Человек наделен множеством форм познания: в нас есть и обыденное исследование мира вокруг, и научно-интеллектуальное познание, и такие специфические формы разумного и надинтеллектуального понимания, как осознанность и прозрение. В этом списке нет плохих и хороших способностей. У них просто разные задачи, и все эти виды познания необходимы нам, важны и способны помогать друг другу. Большой ошибкой является лишь ограничивать себя уровнем обыденного понимания и интеллектуального понимания, ибо это ограничение не только не позволяет нам видеть ясно, но и подрывает развитие как обыденного сознания, так и интеллекта.
3. Желание
Познавая свою среду и выявляя связи между событиями, мы выстраиваем собственные действия. Мы решаем, что нам нужно, то есть каковы наши ценности и потребности, а затем определяем способы, как мы можем их реализовать. Однако мир чрезвычайно велик, а познающее его существо очень мало. Мы не в силах вместить в себя всю ситуацию жизни в едином познавательном акте. Из бурного океана информации мы вбираем в себя по капельке, и это особенно верно в случае самых первых и простых организмов. Одноклеточный организм или существо, обладающее мозгом размером с горошину, имеет в своем распоряжении только один способ хоть как-то разобраться в происходящем вокруг. Они должны впитать крошечную капельку опыту в себя, а затем передать ее потомкам. Так и работает эволюция.
В ходе эволюции живые организмы с очень примитивными возможностями познания многие сотни миллионов лет самой своей жизнью накапливали драгоценные капельки информации. Благодаря естественному отбору эта информация либо передавалась дальше, если она была достаточно конкурентоспособна, либо была отсеяна. Каждое существо, приходящее в мир, несет в себе накопленные итоги познания и полагается на опыт из прошлого – по сути, на чужой опыт. Мы рождаемся с набором шаблонов восприятия, программ поведения и потребностей. Затем на основании этих наследуемых потребностей и шаблонов творческая энергия жизни заставляет нас действовать. Мы врожденно хотим есть и пить, умеем дышать и двигаться, стремимся к общению и познанию, умеем радоваться и испытывать боль, умеем бояться и злиться. Существует бесконечно длинная и обстоятельная научная литература, описывающая все это врожденное наследство, которое получает человек, как и любой иной организм, от своих предков.
Словом, в каждом организме от бактерии до человека содержится наследство из шаблонов поведения, в которых был накоплен долгий эволюционный опыт. Та сила, которая затем движет нами на основании этих принудительных шаблонов, называется желанием. Желание есть первое состояние, которое творческая энергия мира принимает в живом существе. Желание является грубым и инерционным, как несущаяся с горы лавина, а потому толкает нас на то или другое поведение. Его изъяны напрямую вытекают из его главного достоинства – низкой пластичности и автоматизма.
Желание консервативно, и оно насильно заставляет нас пользоваться опытом познания, накопленным поколениями, даже если он ошибочен или просто должен быть скорректирован. Желание работает на автопилоте, и примитивный организм не имеет иных способов ориентации, кроме автопилота, ибо свежее познание и обучение являются для него слишком сложными задачами. Люди, однако, подготовлены к большей свободе импровизации, и доставшийся нам режим автопилота из врожденных потребностей, программ и завладевающих нами эмоций создает очень много проблем.
Каждый знает, как непросто совладать со своими желаниями. Если нам что-то нравится, мы не можем усилием воли остановить свою симпатию, даже если это нечто дурное и оно губит нас. Мы продолжаем хотеть, мы продолжаем любить то самое, что нас разрушает.
Ничуть не проще заставить себя полюбить то, что мы не любим, и сильно захотеть то, чего мы очень не хотим делать, даже если мы понимаем, насколько это полезно и правильно. Гравитация желания оттаскивает нас прочь и заставляет отвернуться в другую сторону. Попробуйте, если не верите! Даже когда нам будто бы удается совладать со своим желанием, обычно это означает, что одно желание в нас просто было вытеснено каким-то другим. Одна несвобода победила другую, не более того, и теперь новый господин ведет нас в новом направлении. Как остроумно заметил Шопенгауэр, хотя мы и свободны делать все, что захотим, но мы не можем самого главного – хотеть или не хотеть по своему желанию.
Желание есть несвобода, и это бывает хорошо, если существо к свободе совсем не готово, и очень плохо, если оно к свободе готово. В своей инерционности и жесткости желание является животным способом бытия и предназначено для простых организмов. Оно еще чрезвычайно близко к неживой природе, и потому люди очень часто являются рабами своих желаний. Бессознательные силы неостановимо, точно стихия, тянут их не только к пользе, но также к безумствам и страданию.
Разумеется, мы можем делать все, что захотим, и считаем следование желаниям квинтэссенцией свободы, но на самом деле именно следование своим желаниям есть самое строгое определение несвободы. Свобода – это как раз умение не делать того, что мы хотим, и делать то, чего не хотим. Это способность выключить автопилот, не следовать возникающим в уме принудительным импульсам, а осуществлять разумный и свободный выбор из открытых нам альтернатив. По этой причине все крупные религиозные и философские учения видели овладение своими желаниями, или «страстями», центральной задачей жизни человека.
Нам нужно учиться переходить на ручное управление собственной жизнью и освободить творческую энергию от тех шаблонов, в которых она пленена. Право, мы как вид уже готовы к этому; опыт множества людей, прошедших путем свободы, показал это. Тем не менее полностью избавиться от автопилота желания мы не сможем. Накопленный им опыт бесценен, и лимбическая система нашего мозга при всей ее ограниченности знает многое из того, что остальным его частям неизвестно.
Мы должны не искоренить свои желания, а сперва размягчить их, переобучить, умерить и снабдить ясным видением разума. Тогда они станут более податливыми, управляемыми и сговорчивыми, а присущая им дикая инерционная сила, подвергшись тренировке, потянет нас туда, куда и следует, – ко благу, а не к погибели. Если мы оседлаем этих жеребцов с их природной мощью, они понесут нас к совершению поступков, ведущих к счастью, ясности и силе. Мы можем перевоспитать дикого зверя в себе, и он наполнит нашу духовную практику энтузиазмом, рвением, мотивацией и не будет создавать в нас принудительный настрой лености, упадка духа, страдания и враждебности.
Мы не отрекаемся от желания в своей практике, поскольку это невозможно. Сперва мы совершенствуем желание, очищаем от крайностей и неврозов и перенаправляем его лавину благодаря своему разуму, одновременно сознавая все недостатки желания и готовясь перейти на более совершенный способ движения по жизни.
Об этом хорошо сказал Аджан Чаа:
«Представьте, что вы пошли на рынок купить кокосы, и когда вы возвращались, кто-то спросил вас, зачем вы их купили.
– Я купил их, чтобы съесть, – отвечаете вы.
– А скорлупу ты тоже будешь есть? Нет? Я тебе не верю! Если ты не собираешься есть скорлупу, то зачем ты ее купил?
Как же на это ответить? Мы практикуем с желанием. Если бы у нас не было желаний, мы бы не практиковали. Практика с желанием – это жажда (taṇhā). Понимание этого может привести к мудрости, знаете ли. Что касается этих кокосов, то, конечно, вы не собираетесь есть скорлупу. Тогда зачем вы ее берете? Потому что пока не настало время ее выбросить. Она полезна для защиты кокоса. Если, съев кокос, вы выбросите скорлупу, то никаких проблем нет.
Наша практика подобна этому. Когда Будда наставляет нас не действовать из желания, не говорить из желания, не ходить или сидеть или есть с желанием, он имеет в виду, что мы должны делать это с отрешенностью. Это как с кокосами на рынке. Мы не собираемся есть скорлупу, но еще не время ее выбросить. Кокосовое молоко, шелуха и скорлупа идут вместе; когда мы покупаем кокос, мы покупаем все целиком. Если кто-то хочет обвинить нас в том, что мы едим скорлупу, это их дело; мы знаем, что делаем. Так и осуществляется практика. Условность (sammuti) и свобода (vimutti) сосуществуют, как и кокос» [1].
4. Чистое стремление
Желание – это не творческая энергия жизни, а лишь ее примитивная и несвободная форма, заставляющая нас действовать по жесткому шаблону и потому порождающая столько конфликтов с уникальной структурой ситуации, столько страдания и смятения. Желание идеально подходит для животной и полуживотной жизни, но мешает нам раскрыть высшие возможности жизни человеческой. Следовательно, с искоренением желания наши жизнь и деятельность вовсе не прекращаются, а наоборот, выходят на принципиально новый уровень совершенства. Лишь вместе с устранением желания мы обретаем свободу, ибо никакой иной свободы, кроме свободы от инерции желания, не существует.
Внутри скорлупы желания есть нежная и сочная мякоть, которую мы можем выпустить наружу. Там сокрыта творческая энергия жизни в более свободном состоянии – драгоценнейшее из наших сокровищ. Раньше мы не были готовы к этой свободе и не смогли бы с ней управиться, потому творческая энергия жизни и заковала себя в шаблоны желания. Лишь так…
<…>
Получить доступ к полной версии статьи и подкаста
Заказать новую книгу автора (2023 г.)