(30:1–31)
Ранее Иов сказал: «Господь дал, Господь и взял» (1:21). Не менее разительным является и контраст между былыми благословениями Иова (гл. 29) и его нынешним жалким положением (гл. 30).
«А НЫНЕ СМЕЮТСЯ НАДО МНОЙ МЛАДШИЕ ЛЕТАМИ»
«А ныне смеются надо мной младшие меня летами, те, которых отцов я не согласился бы поместить с псами стад моих. И сила рук их к чему мне? Над ними уже прошло время. Бедностью и голодом истощённые, они убегают в степь безводную, мрачную и опустевшую; щиплют зелень подле кустов, и ягоды можжевельника ― хлеб их. Из общества изгоняют их, кричат на них, как на воров, чтобы жили они в рытвинах потоков, в ущельях земли и утёсов. Ревут между кустами, жмутся под терном. Люди отверженные, люди без имени, отребье земли!» (Иов 30:1–8).
Этот отрывок, 30:1–8, получил несколько интересных заголовков, в том числе: «Ничтожества, презирающие Иова» (Роули), «Презираемый отребьем» (Хэйбл) и «Ничтожные насмешники» (Олден). Х. Роули пишет: «Иов презирает этих людей не потому что они жалкие парии, а за то, что они, подобно тем, к кому он всегда относился с великодушием и добротой, теперь обратились против него и пренебрегли своим бывшим покровителем и защитником, с которым жестоко обошлась жизнь, относясь к нему так, словно он был ниже их. Он обличает неблагодарность и высокомерие этих недостойных созданий, чьи нравственные качества полностью соответствуют их жизненным обстоятельством». Фрэнсис Андерсен комментирует: «Уважение самых достойных членов общества теперь сменилось для Иова на презрение самых презренных».
Стих 1. Фразой «А ныне» начинается описание совершенно противоположной картины того, как теперь к Иову относились те жалкие люди, которым он раньше благотворил. «Смеются надо мной младшие меня летами, те, которых отцов я не согласился бы поместить с псами стад моих». Фразу «младшие летами» (цаир) также можно перевести как «малые», «незначительные» или «молодые». Молодые мужчины, занимавшие намного низшее положение в обществе, теперь смеялись над Иовом. Слово, переведённое как «смеются» (сахак), означало «презрительно насмехаться».
Обычно «псы» упоминаются в Писании с презрением как нечистые животные (3 Цар. 14:11; 21:19). Исаия сравнивал пастухов с алчными, ненасытными псами (Ис. 56:10, 11). Назвать человека «собакой» было оскорблением (1 Цар. 17:43; 2 Цар. 3:8). Однако Иов не поместил бы отцов этих юношей даже со своими пастушьими собаками!
Стих 2. Остальная часть этого отрывка представляет собой яркое описание тех, кто насмехались над Иовом. «И сила рук их к чему мне? Над ними уже прошло время». В Новом Русском Переводе написано: «И к чему мне сила их рук, если в них истощилась мощь?». Смысл этой фразы в том, что эти люди непригодны ни для какой работы.
Стих 3. Эти парии, отвергнутые обществом, ведут жалкую жизнь. Из-за нехватки пищи они стали истощённые (галмуд). Обычно этим словом описывали каменистую, твёрдую почву, на которой ничего не произрастало. В данном контексте оно используется образно для описания голодных, тощих людей. Эти люди в отчаянии искали себе пропитание в пустыне (см. 24:5), убегали в степь безводную, мрачную и опустевшую.
Стих 4. Слово, переведённое как «зелень» (маллуах) встречается в Ветхом Завете только в этом месте. В Современном Переводе оно переведено как «горькие травы», а в Новом Русском Переводе ― как «солёные травы». Джон Хартли пишет: «Они щипали листочки лебеды соляной, многолетнего кустарника, известного как atriplex halimus, который в силу его солёности ели в самых отчаянных обстоятельствах».
Ягоды можжевельника («коренья дрока»; Современный Перевод, «корни ракитника»; Новый Русский Перевод) служили хлебом для этих отбросов общества. Использованное здесь слово лахмам, скорее всего, образовано от слова лехем, которое означает «хлеб» или «пища». В некоторых англоязычных версиях это слово трактуется как «топливо» (см. RSV; NRSV; NLT; CEV), поскольку оно также могло быть образовано от хамам, которое означает «греть» или «жар» (Ис. 47:14). Иногда можжевельник или дрок использовали как древесный уголь для обогрева (Пс. 119:4).
Стихи 5, 6. Вероятно, эти парии иногда промышляли мародёрством и грабежом, поэтому к ним относились как к ворам, изгнанным из общества. Они находили убежище в пещерах и расселинах скал (см. 24:8), расположенных на крутых обрывах гор вдоль пересохших русел рек.
Стих 7. Те же, кто не нашли для себя пещеру или расселину, селились между кустами и тёрном. Уильям Рэйбёрн отмечает, что «тёрн является переводом слова харул, которым называли растение, которое произрастало в заброшенных развалинах, как это описано у Софонии 2:9. В Прит. 24:31 сказано, что оно растёт на полях ленивца».
Крики этих отщепенцев были воплями голода. Слово, переведённое как «ревут» (нахак), это то же слово, с помощью которого описывается «рёв» дикого осла на траве в 6:5. Эти парии, подобно диким животным, находили себе пропитание в пустыне (см. 24:5).
Стих 8. В оригинальном тексте фраза «люди отверженные» буквально означает «сыны глупца», а фраза «люди без имени» ― «сыны без имени». Поскольку в древние времена люди верили, что имя выражает истинную суть человека, тот, кто становился безымянным, опускался на самое дно позора. И вот, по иронии судьбы, эти люди презрительно смеялись над Иовом.
«СДЕЛАЛСЯ Я ПИЩЕЙ РАЗГОВОРА ИХ»
«Их-то сделался я ныне песней и пищей разговора их. Они гнушаются мною, удаляются от меня и не удерживаются плевать пред лицом моим. Так как Он развязал повод мой и поразил меня, то они сбросили с себя узду пред лицом моим. С правого боку встаёт это исчадие, сбивает меня с ног, направляет гибельные свои пути ко мне. А мою стезю испортили; всё успели сделать к моей погибели, не имея помощника. Они пришли ко мне, как сквозь широкий пролом; с шумом бросились на меня. Ужасы устремились на меня; как ветер, развеялось величие моё, и счастье моё унеслось, как облако» (Иов 30:9–15).
«Сыны глупца» или «сыны без имени» (30:8) осыпали благородного Иова оскорблениями, когда он сидел в куче пепла за пределами города, соскребая свою кожу глиняным черепком. Они считали его низшим себя и выражали своё презрение непристойными жестами и оскорбительными словами. Гомер Хэйли говорит: «Сложно представить более отвратительную картину деклассированного человеческого отребья, чем ту, которую изобразил здесь Иов».
Стих 9. Слово, переведённое как «песня» (негина), означало глумливую песню (Пс. 68:13; Плач 3:14). По словам Роберта Олдена, «Иов был объектом их саркастических, злобных и унизительных шуток».
Стих 10. Они гнушались Иовом из-за его отталкивающего внешнего вида. Плевать кому-либо в лицо было самым сильным из всех возможных оскорблений (Чис. 12:14; Втор. 25:9; Ис. 50:6; Мф. 26:67). Ранее Иов жаловался: «Он поставил меня притчей для народа и посмешищем для него» (17:6).
Стих 11. Бог предстаёт в этом отрывке как избравший Иова мишенью для унизительного обращения со стороны нечестивых. Вместо образа того, как Бог развязал повод Иова и поразил его, в Современном Переводе сказано, что «Бог порвал тетиву лука [его] и унизил [его]». В любом случае эти образы передают идею нынешней слабости и беспомощности Иова (сравни 4:21; 29:20). «Сбросить узду» означает устранить все препятствия, мешающие этому отребью безнаказанно глумиться над Иовом.
Стихи 12–14. В этих стихах Иов сравнивает себя с городом, на который напала вражеская армия. Образный язык передаёт чувства Иова, которого оскорбляли эти отщепенцы.
«С правого боку встаёт это исчадие, сбивает меня с ног, направляет гибельные свои пути ко мне» (30:12). «Правый бок» символизирует «место силы и почёта». «Направляет» (салал) в данном контексте означает осадные мероприятия. Раньше Иов уже использовал это слово в 19:12: «Полки Его пришли вместе, и направили путь свой ко мне, и расположились вокруг шатра моего».
«А мою стезю испортили: всё успели сделать к моей погибели, не имея помощника» (30:13). Иногда войска врагов разрушали дороги и мосты, чтобы не дать противнику убежать. Иов жалуется не только на то, как с ним обращались эти парии, но и на то, что у него не было «помощника», который заступился бы за него.
«Они пришли ко мне, как сквозь широкий пролом; с шумом бросились на меня» (30:14). «Проломом» называли брешь в стене, образующуюся в результате использования тарана. В данном случае этот пролом был настолько «широким», что враги «бросились» сквозь него. Иов чувствовал себя, как осаждённый город, который был близок к тому, чтобы пасть.
Стих 15. Иов с трудом мог выносить бесконечные насмешки этого отребья. Он был потрясён обрушившимися на него ужасами (см. 6:4; 18:11, 14; 20:25; 24:17; 27:20), растеряв всё своё былое величие и счастье. Слово, переведённое как «счастье» (йешуа), также может означать «благоденствие» (Новый Русский Перевод) или «безопасность» (Современный Перевод).
«СКОРБИ ОБЪЯЛИ МЕНЯ»
«И ныне изливается душа моя во мне; дни скорби объяли меня. Ночью ноют во мне кости мои, и жилы мои не имеют покоя. С великим трудом снимается с меня одежда моя; края хитона моего жмут меня. Он бросил меня в грязь, и я стал, как прах и пепел. “Я взываю к Тебе, и Ты не внимаешь; стою, а Ты только смотришь на меня. Ты сделался жестоким ко мне, крепкой рукой враждуешь против меня. Ты поднял меня, и заставил меня носиться по ветру, и сокрушаешь меня. Так, я знаю, что Ты приведёшь меня к смерти и в дом собрания всех живущих”» (Иов 30:16–23).
В последнем крике боли и скорби Иов борется со своей болезнью и болью из-за трагедии, постигшей его семью, словно это были огромные чудовища, непрестанно терзавшие его душу и плоть.
Стихи 16, 17. «И ныне изливается душа моя во мне», возможно, говорит о том, что жизненные силы Иова «вытекали из него, как вода из кувшина» (Хартли). Псалмопевец говорил: «Я пролился, как вода; все кости мои рассыпались; сердце моё сделалось, как воск, растаяло посреди внутренности моей. Сила моя иссохла, как черепок; язык мой прилип к гортани моей, и Ты свёл меня к персти смертной» (Пс. 21:15, 16). Также, возможно, что здесь подразумевается пылкая молитва Иова к Богу, в которой он, подобно Анне «изливал душу [свою] перед Господом» (1 Цар. 1:15). Ну и наконец, эти слова могут просто передавать душевное потрясение Иова. Псалмопевец сказал: «Вспоминая об этом, изливаю душу мою, потому что я ходил в многолюдстве, вступал с ними в дом Божий с гласом радости и славословия празднующего сонма» (Пс. 41:5). Скорее всего, здесь переплелись физические страдания Иова, его страстная молитва Богу и чрезвычайное эмоциональное напряжение.
«Дни скорби объяли меня. Ночью ноют во мне кости мои, и жилы мои не имеют покоя». Слова «дни скорби» и «ночью» призваны подчеркнуть непрерывный характер страданий Иова, от которых ему не было облегчения. Он не знал «покоя» из-за постоянных болей в «жилах». Уильям Рэйбёрн пишет: «Не имеют покоя это перевод глагола шакаб, который означает “лечь” чтобы заснуть, то есть “лечь спать” или просто “спать”. Это выражение используется здесь метафорически».
Лишь те, кто на себе испытали физические мучения, могут понять страдания Иова. Поэтому всякого рода утешителям следует быть осторожными, прежде чем произносить благочестивые банальности человеку, который страдает от нескончаемых болей.
Стих 18. «С великим трудом снимается с меня одежда моя; края хитона моего жмут меня». Среди исследователей нет единого мнения, как следует переводить этот стих. Так, большинство англоязычных версий, а также Современный Перевод и Новый Русский Перевод приписывают эти действия Богу. («Господь схватил меня за воротник и изорвал на мне одежду»; Современный Перевод). На наш взгляд, здесь Иов, вероятно, имеет в виду свой изменившийся из-за тяжёлой болезни внешний вид. Глагол, переведённый как «снимается», образован от корня хапас, который может означать «переодеться» с целью быть неузнанным (1 Цар. 28:8; 3 Цар. 20:38; 22:30; 2 Пар. 18:29; 35:22). Когда друзья пришли утешить Иова, они «не узнали его» (2:12).
Стих 19. В этом стихе говорится о том унижении, которое чувствовал Иов. Он не только сидел «в пепле» (2:8), но и чувствовал себя таким же ничтожным и бесполезным как прах и пепел. На протяжении всей книги образ «праха» связан со смертью человека и погребением (10:9; 17:16; 20:11; 21:26; 34:15). По мнению Роберта Олдена, словосочетание «прах и пепел» также предшествует покаянию Иова в 42:6.
Стихи 20–23. Иов ― единственный из персонажей книги, кто обращается прямо к Богу; то же самое он делает и в этих стихах. Иов даже не пытался искать объяснение своих несчастий вне Бога. Он выдвигает против Бога ряд серьёзных обвинений:
1. Иов обвинил Бога в том, что тот не слышал его отчаянных криков о помощи (30:20; см. 19:7). «Стоять перед кем-либо» было выражением смиренной просьбы (30:28; Иер. 15:1).
2. Иов обвинил Бога в том, что тот разгневался на него (30:21). В былые времена Бог был добр к Иову, а теперь притеснял его, как разгневанный тиран (см. 16:9).
3. Иов обвинил Бога в том, что тот несправедливо наказывал его, словно беззаконного (30:22), которого гнев Божий уносит как «соломинку перед ветром» или «плеву, уносимую вихрем» (21:18). По мнению Джон Хартли, здесь Иов «произносит пародию на возвышенное представление о Боге, который на крыльях ветра спешит на помощь своему народу» (см. Пс. 17:11).
4. Иов обвинил Бога в том, что тот умерщвлял его (30:23). Дом собрания всех живущих это преисподняя (17:13), которая ожидает всех людей.
Роберт Олден пишет: «Эта молитва заканчивается на одной из самых депрессивных нот во всей книге».
Немало комментаторов спешили обвинить Иова в отсутствии благочестия, однако, как отметил Альберт Барнс, «Вдохновение потому и является истинным, что даёт нам честный рассказ о его чувствах, о надежде, перемежающейся со страхами, как это бывает с людьми во времена бед и испытаний».
«ВСТРЕТИЛИ МЕНЯ ДНИ ПЕЧАЛИ»
«Верно, Он не прострёт руки Своей на дом костей: будут ли они кричать при своём разрушении? Не плакал я о том, кто был в горе? Не скорбела ли душа моя о бедных? Когда я чаял добра, пришло зло; когда ожидал света, пришла тьма. Мои внутренности кипят и не перестают; встретили меня дни печали. Я хожу почернелый, но не от солнца; встаю в собрании и кричу. Я стал братом шакалам и другом страусам. Моя кожа почернела на мне, и кости мои обгорели от жара. И цитра моя сделалась унылой, и свирель моя ― голосом печальным» (Иов 30:24–31).
Роберт Олден объясняет: «Этот плач из восьми стихов завершает драматический рассказ Иова о несправедливом отношении к нему городских отщепенцев и Бога».
Стих 24. «Верно, Он не прострёт руки Своей на дом костей: будут ли они кричать при своём разрушении?» Тело Иова буквально представляло собой свалку «костей» на куче из пепла (2:8). Кроме того, образ «дома костей» может означать «катастрофу», происшедшую в его жизни. И всё же где-то в глубине души Иов надеялся, что Бог «не прострёт руки Своей», чтобы сокрушить его и смилуется над ним, видя его «разрушение».
Стих 25. Иов плакал о тех, кто был в горе и скорбел о бедных. Хотя раньше он проявлял к другим людям сострадание (29:12–17), теперь встретил от них лишь равнодушие или презрение.
Стих 26. Теперь, когда Иов сам был в горе, он не получил от людей ожидаемого сострадания: но вместо добра зло, вместо света тьму. X. Роули пишет: «Хотя Иов не соглашался с утверждениями своих друзей, что добродетель обязательно вознаграждается, он, как и они, считал, что так должно было быть. Его праведная, полная сострадания к другим жизнь, давала ему уверенность, что он всегда будет благоуспешен. Но этого не произошло».
Стих 27. Внутри Иова бушевала буря чувств. Синодальная Библия предлагает почти буквальный перевод древнего текста: «Мои внутренности кипят». В данном случае слово «внутренности» означает не органы, а эмоциональное состояние. В Новом Русском Переводе написано: «Сердце тревогой объято», а в Современном Переводе ― «Страдания и боль не прекратятся». Сильная душевная боль Иова не переставала терзать его, не оставляя ему никаких шансов на передышку. В эти дни печали ничто не приносило ему утешения.
Стих 28. «Я хожу почернелый, но не от солнца; встаю в собрании и кричу». Это почти буквальный перевод древнего текста. Слово, переведённое как «почернелый» (кадар), возможно, означает «сетующий» (5:11) или скорбящий. Предположительно, эта ассоциация вызвана тем, что в трауре люди надевали вретище и не мылись. Находясь в этом мраке отчаяния, Иов «кричал» о помощи, но его крик никто не слышал. Джон Хартли пишет: «Поскольку Иову было запрещено появляться в обществе из-за его болезни, вторая половина этого стиха может образно описывать его сетование на куче пепла».
Стих 29. Иов стал отверженным ― братом шакалам и другом страусам. «Шакалы» и «страусы» обитали в заброшенных местах (Ис. 34:13; 43:20; Иер. 50:39; Плач 4:3). И те, и другие были известны своими воплями, похожими на заунывный плач (Мих. 1:8).
Стих 30. «Моя кожа почернела на мне, и кости мои обгорели от жара». Роберт Олден объясняет: «Эти проявления болезни Иова можно рассматривать вместе с остальными для понимания полной картины его физических страданий. Всё его тело было покрыто струпьями и гнойными ранами (7:5), он был истощён (17:7; 19:20), его внешность была искажена болезнью (19:19), дыхание было зловонным (19:17) и сильные боли не прекращались ни днём, ни ночью (30:17)».
Стих 31. «И цитра моя сделалась унылой, и свирель моя ― голосом плачевным». «Цитра» («арфа»; Современный Перевод) и «свирель» («флейта»; Современный Перевод) обычно ассоциировались с торжеством (21:12; 3 Цар. 1:40; Пс. 32:2; 56:9; 80:3; Ис. 30:29), но в этом стихе они стоят в одном ряду с такими словами как «унылый» и «плачевный». Это последние слова Иова, который так и не услышал дружеского слова утешения и ободрения, о своих страданиях.
👉🏻 ИССЛЕДОВАНИЕ КНИГ ЗА 2020 ГОД 👈🏻
👉🏻 ИССЛЕДОВАНИЕ КНИГ ЗА 2021 ГОД 👈🏻
👉🏻 ИССЛЕДОВАНИЕ КНИГ ЗА 2022 ГОД 👈🏻
👉🏻 ИССЛЕДОВАНИЕ КНИГ ЗА 2023 ГОД 👈🏻
👉🏻 ИССЛЕДОВАНИЕ КНИГ ЗА 2024 ГОД 👈🏻