Максим закончил с операцией и, убедившись, что пес стабилен, поручил его заботам ассистента, а сам вышел в холл — скоро уже должен подъехать Валера и кто-то еще из полиции. В холле Макс увидел дворника. Тот так и сидел, видимо, ждал, как закончится операция. Удастся или нет спасти пса. Решил подойти к мужчине и сказать, что все хорошо, пес будет жить, но, не успел — дворник сам его заметил, подошел быстрым шагом и спросил:
— Ну что, док, как?
Видно было, что мужчина спрашивает не из праздного любопытства, а действительно волнуется за собаку, переживает.
— Да всё хорошо, всё обошлось. Будет жить. Досталось ему, конечно, сильно, но, пес молодой, справится. Выкарабкается. А мы ему поможем.
— Ох, док, вот спасибо! Вы — настоящий человек. Не отмахнулись ни от меня, ни от пса. Как я могу вас отблагодарить?
Максим хотел уж было отделаться дежурной и заезженной фразой — это моя работа, да передумал. Внимательно посмотрел на дворника и спросил:
— Помощь… Нужна будет. Скажите, вы можете еще на какое-то время задержаться? Сейчас полиция подъедет, и свидетели точно не лишними будут.
— Да, конечно, не вопрос. Если только это поможет, — на недоуменный взгляд Максима дворник пояснил, — Я же уже несколько раз писал заявление на хозяина этого амстафа. Надеялся, что хоть приструнят, обяжут к кинологу ходить. Или, вообще, собаку отберут. Но, увы.
Здравствуйте, дорогие читатели и подписчики канала «ДиНа»!
Рассказ «История без начала — всё скрыла амнезия» — это 11-я часть новой серии рассказов про странную белую кошку Томасину. Да, да, «Томасина» продолжается )))
Начало, 1-я часть, здесь:
Предыдущая часть здесь:
— И что? Неужто реагировать не стали?
— Ну, как не стали. Стали. Отреагировать они обязаны. Вот только всё реагирование сводилось к тому, что мои заявления каждый раз участковому спускали для проверки. И проверка никаких нарушений не выявляла. Амстафф сыт, здоров, агрессии не проявляет. Хозяин — тоже адекватный. Так что в возбуждении какого-либо дела каждый раз отказывали. Даже на административку не тянет, сказали. А кто-либо еще на пса жаловаться не стал, с хозяином связываться не захотели.
— А вы?
— А что я?
— А вы не побоялись, значит?
— А что мне бояться? — тут дворник невесело усмехнулся, — Мне, как говорится, кроме своих цепей терять нечего, — и помахал краями форменной куртки работников коммунальных служб, поясняя, видимо, что под «цепями» подразумевает.
— Значит, поможете?
— Не вопрос. И еще раз — спасибо: и за собаку, что спасли, и что полицию вызвали. Может, хоть в этот раз дело сдвинется с мертвой точки.
— Сдвинется, это я вам обещаю. Мой знакомый приедет. А он очень не любит, когда люди-нелюди собак, кошек или других животных обижают.
— Ну, тогда вам двойное-тройное спасибо! Может, вам какая-нибудь помощь нужна? — деньгами особо отблагодарить не смогу, но вот по хозяйству если что требуется, обращайтесь.
— Да вроде справляюсь, — тут Макс не выдержал, улыбнулся, представил, как приводит домой этого дворника (надо будет, кстати, спросить, как его зовут, точно — не Фарид и не Рустам, внешность славянская) и просит, например, повесить полочку или смазать маслом дверные петли, а то что-то скрипят. И как на всё это Вера смотрит. Картина получалась забавной. Но, тут Макс мысленно встряхнулся, он же совсем не об том хотел поговорить, — И, слушайте, перестаньте благодарить, это, наоборот, вам надо спасибо сказать — не побоялись ни собаку отбить, ни с хозяином амстаффа связываться. Я вот как раз хотел спросить, как вы на это решились? — ведь американский стаффордширский терьер — большая и сильная собака.
Дворник посмотрел на Максима, помолчал какое-то время и ответил:
— Знаете, док, я сам иногда удивляюсь своей реакции. Такое впечатление, что руки-ноги сами знают, как действовать, а голова явно соображает, что надо сказать. Мозг принимает решение раньше, чем я успеваю обдумать.
— О, как. Вы что, кинолог? Или спецназовец?
— Нет. Не думаю. Не знаю.
— Не знаете?
— Не знаю и не помню.
Максим стоял и откровенно хлопал глазами. Нет, конечно, он слышал про ретроградную амнезию, даже сталкивался, но, чтобы вот так, чтобы человек ничего не помнил?
— Ретроградная амнезия?
— Она самая.
— И давно? Нет, если не хотите рассказывать, не надо. Что-то я разболтался, извините.
— Да не извиняйтесь. А давно ли… — мне кажется, что всю жизнь. По крайней мере ту, что я помню. Пять лет.
— И что, за пять лет никаких воспоминаний?
— Никаких. Абсолютно. Как отрезало. Что было после — помню, что было до — нет.
— Расскажете?
— Вам, док, действительно интересно?
Максим ответил не сразу. Нет, ему действительно было интересно, случай-то уникальный. Он хоть и не психолог, не психотерапевт и не невролог, всего лишь ветеринар, но — интересно же! Вот только стоит ли к человеку приставать с расспросами? И тут Макс заметил Томасину, кошка крутилась около его ног — и сразу всё встало на свои места.
— Томасина, признавайся, твоих рук, прости, лап, дело?
— Совсем чуть-чуть — тебе же самому интересно, а я только в нужном направлении подталкиваю. Совсем немного, — и кошка села рядом, обернув лапы хвостом.
— Сама невинность прямо. Ну, что ж, раз надо, значит, мне интересно, очень интересно, — и Максим вернулся к прерванному на несколько секунд разговору с дворником.
Понятное дело, что его диалог с кошкой шел мысленно, и никто его услышать не мог. Со стороны выглядело просто будто Максим замолчал на какое-то время. Ему же самому стало жутко интересно, почему Томасина так хочет, чтобы он разговорил этого дворника и узнал, что произошло, почему тот потерял память.
— Да, мне интересно.
— Ну, что ж… Всё из-за одного случая. Да и то, знаю я об этом только со слов врачей. Лет пять назад я попал в ДТП. Меня сбила машина, когда я переходил дорогу. Говорят, в неположенном месте переходил. Нашли меня без сознания, очнулся уже в больнице. Но самое странное, не это, сколько людей ежедневно в ДТП попадает, так что ничего удивительного. Странно было другое. Я ничего не помнил. Ни кто я, ни откуда, ни как сюда попал. Врачи сперва говорили, что такое бывает, что надо время…
Максим внимательно слушал и кивал:
— Ретроградная амнезия. И что дальше?
— Да, врачи также называли. А дальше — время, шло, а я по-прежнему ничего не помнил. И не помню до сих пор. Полная амнезия. Потом мне сделали документы на имя Ивана Петрова. Вроде как установили мою личность. Только…
— Что только?
— Кто я на самом деле — так и непонятно. По документам — Иван Петров. Только я ничего про себя, как про Ивана Петрова не помню. Конечно, мне дали краткую справку, кто я. А я — ничего не помню. Ни как рос, ни как учился, ни как бухгалтером работал. Не помню. С тех пор так и живу. И к имени Иван уже привык. Другого-то не знаю, — теперь дворник, Иван, замолчал на какое-то время. А кошка уже около его ног крутилась, к нему ластилась. Иван подхватил ее на руки, стал гладить и продолжил, — Одна медсестра помогла дворником устроиться, у неё брат в ЖЭКе, точнее, в управлении ЖКХ каким-то начальником работает. Ну, не смотрите на меня так — да, мог бы, бухгалтером пойти, диплом нашел, в квартире лежал. Только я ни квартиру не вспомнил, ни то, как бухгалтером работал. Квартира по документам — моя. Диплом — тоже мой. Только я ничего не помню. И как бы я стал бухгалтером работать? Вот и пошел дворником. Здесь никаких специальных знаний не требуется. Так и живу. А с собаками… — будто какие-то навыки, которые я забыл, автоматически включаются. Возможно, какой-нибудь борьбой раньше занимался. Не помню.
— Я бы сказал, что скорее, кинологом вы были, а не бухгалтером. Может, даже в силовых структурах… Хотя….
— Да, нет. Думаете, я о таком забыл бы? Я же, знаете, первое время, когда все пытался вспомнить, фотографии свои рассматривал. Я на них, я. Только ничего не помню. И с одноклассниками, однокурсниками связывался. Они меня помнят, а я их — нет. А то, что могу находить общий язык с собаками и знаю, как общаться с агрессивными людьми — наверное, это как-то связано с моим прошлым. Только, увы, вспомнить его мне так и не удалось.
Иван замолчал, он рассказал всё, всё, что знал. Больше ему добавить было нечего. Кошка Томасина продолжала сидеть у него на руках, ей явно нравилось и как её держат, и как гладят, и кошка вовсю мурлыкала.
Максим тоже молчал, думал. Полученная информация была крайне необычной, вот только непонятно, с чего у Томасины такой интерес к этому человеку?
Может, он и был бухгалтером, но, вполне могло ведь так быть, что это родители его запихнули на обучение, заставили, уговорили, а сам он никакого интереса к бухгалтерскому делу не проявлял. Вот и забыл. А занимался собаками, это ему нравилось. Именно к этому душа лежала. Поэтому и помнит.
Ничего этого озвучивать Максим не стал. Заметил через окно, что как раз подъехала полиция.
— Полицейские подъехали. Пойдемте.
Дворник кивнул:
— Да, конечно.
Продолжение — «История с амстаффом имела продолжение» — см. ссылку ниже: