Светлана Егоровна стояла у калитки, щурясь от яркого летнего солнца. Она вглядывалась в пыльную деревенскую дорогу. Вот-вот должна была приехать Аленка – её ненаглядная внучка, гордость всей семьи.
"Ох, грехи наши тяжкие", – вздохнула старушка, поправляя съехавший на бок платок.
Аленка училась в городе на врача, приезжала редко, но каждый её приезд был праздником для бабушки Светланы и деда Степана. Вот только на душе у Светланы Егоровны было неспокойно. Тайна, которую она хранила столько лет, теперь жгла изнутри, словно горячий уголёк.
Вдалеке послышался шум мотора. Старенький автобус, поднимая клубы пыли, остановился на окраине деревни. Из него выпорхнула стройная девушка с рюкзаком за плечами.
– Бабуля! – звонко крикнула Аленка, бросаясь обнимать Светлану Егоровну.
– Аленушка, кровиночка моя, – прошептала старушка, прижимая внучку к груди. – Как же я соскучилась!
Они шли по тропинке к дому, и Аленка без умолку щебетала о своей учёбе, новых друзьях и планах на будущее. Светлана Егоровна слушала вполуха, любуясь внучкой и мучаясь от тяжести своей тайны.
Дома их встретил дед Степан. Его суровое лицо смягчилось при виде правнучки.
– Ну, здравствуй, Алена Павловна, – проворчал он, пряча улыбку в усах. – Гляжу, столичная жизнь тебе на пользу.
За ужином Аленка рассказывала о своих успехах в университете. Светлана Егоровна не могла наглядеться на внучку – как же она похожа на свою мать, их Танюшку! Те же золотистые волосы, те же синие глаза...
– Бабуль, а почему ты так на меня смотришь? – спросила вдруг Аленка.
Светлана Егоровна вздрогнула.
– Да вот думаю, как же ты на мать свою похожа, – ответила она, отводя взгляд.
– Правда? – оживилась Аленка. – А расскажи мне ещё про маму. Я ведь совсем её не помню.
Старушка замялась, бросив быстрый взгляд на мужа. Степан Кузьмич нахмурился, но промолчал.
– Ну что рассказывать-то, – начала Светлана Егоровна. – Красавица была, умница. Все парни на деревне за ней бегали. А она выбрала твоего отца, Пашку. Он тогда только из армии вернулся, бравый такой...
– А почему у вас совсем нет маминых детских фотографий? – вдруг спросила Аленка.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Светлана Егоровна побледнела, а дед Степан резко встал из-за стола.
– Пойду-ка я во двор, дел невпроворот, – буркнул он и вышел, хлопнув дверью.
Аленка растерянно переводила взгляд с бабушки на закрывшуюся дверь.
– Бабуль, что случилось? Я что-то не то сказала?
Светлана Егоровна тяжело вздохнула. Она поняла, что момент настал.
– Аленушка, внученька, – начала она дрожащим голосом. – Есть у нас с дедом один грех. Тяжкий грех. Столько лет таили, а теперь, видать, пришло время сказать.
Она помолчала, собираясь с мыслями.
– Танюшка, мать твоя... Она ведь не родная нам была. Удочерили мы её, когда ей годик был.
Аленка застыла, широко раскрыв глаза.
– Как... как это? – прошептала она.
– А вот так, – вздохнула Светлана Егоровна. – Детдомовская она была. Мы с дедом своих детей иметь не могли, вот и взяли её. А потом уж и тебя растили, как родную внучку.
Аленка молчала, переваривая услышанное. А Светлана Егоровна, будто прорвало плотину, продолжала говорить:
– Танюшка-то наша об этом так и не узнала. Собирались сказать, да всё момента подходящего не было. А потом они с Пашкой погибли, и мы решили, что незачем эту тайну ворошить.
Старушка заплакала, закрыв лицо руками.
– Прости нас, внученька. Не со зла мы это, любили мы Танюшку, как родную. И тебя любим.
Аленка сидела неподвижно, глядя в одну точку. Потом медленно встала и подошла к окну. За окном дед Степан яростно рубил дрова, словно пытаясь выместить на них всю свою боль и вину.
– Значит, вы мне не родные? – тихо спросила Аленка, не оборачиваясь.
– Родные, внученька, родные, – горячо зашептала Светлана Егоровна. – Разве ж в крови дело? Мы тебя вырастили, выкормили, на ноги поставили. Какая же ты чужая?
Аленка повернулась к бабушке. В глазах её стояли слёзы, но лицо было спокойным.
– Знаешь, бабуль, – сказала она, – я ведь всегда чувствовала, что что-то не так. Но теперь... теперь всё встало на свои места.
Она подошла к Светлане Егоровне и крепко её обняла.
– Ты права. Разве в крови дело? Вы с дедом – самые родные люди, которые у меня есть.
Светлана Егоровна разрыдалась, прижимая к себе внучку. А за окном перестук топора стих – дед Степан стоял, опершись на колун, и смотрел на небо, по его морщинистым щекам катились слёзы.
В этот момент все трое поняли: какими бы ни были повороты судьбы, настоящая семья – это те, кто любит тебя и принимает таким, какой ты есть. И нет уз крепче, чем узы любви и прощения.
- Дорогие читатели! Ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал, если понравился рассказ