Недоверчивый взгляд достался Маше, потом несостоявшаяся невестка оглянулась на дверной проем, в котором некоторое время назад скрылся Павел, и поерзала на стуле.
- Павел Всеволодович ведь уже озвучил. Развод.
Тут Маша была согласна полностью. Двадцать пять лет брака, семья, мужчина, который был дорог - все полетело к черту зараз. Внутри все противно тряслось, но Маша прекрасно держалась. Не будет истерики, не будет слез. Сил у нее хватит на все.
- Да, конечно, - она отодвинула в сторону мешавшую чашку и сцепила пальцы в замок. - Но ты же должна понимать, что будет раздел имущества. Суды. Все это, возможно, затянется на годы.
- Да, мы думали об этом. Квартира - тут без обсуждений, вы сами понимаете, что должны освободить ее, - Наташа подалась вперед и тоже положила руки на стол. - И у вас с Павлом Всеволодовичем взрослые дети. А взрослые дети при разводе не могут претендовать на долю совместно нажитого имущества.
Квартира? Маша невольно улыбнулась. И дети.
Это она сейчас говорит о их с Пашей детях. И конкретно о Коле, в квартире которого до последнего дня жила.
«Ну и лох ты, сыночек...» - мелькнула мысль. Потом подумала - сама хороша. И содрогнулась. Единственное, что сейчас давало Маше не согнуться, а держать хребет ровно, это то, что у них с мужем секса не было уже достаточно давно. Конечно, у него же были «деловые встречи и командировки»!
Только это, а то бы ее сейчас просто выворачивало. Правда, поднимали голову и другие мысли, но она их сейчас отсекла.
А девушка между тем продолжала:
- Но если есть маленькие дети, то при разделе стороне, оставшейся с ребенком, положена большая доля в совместно нажитом имуществе.
Ах, какой вопрос поднимался!
- Постой, постой, - перебила ее Маша. - Ты беременна?
Наташа осеклась и совсем по-девичьи наивно захлопала глазами.
- Так да или нет?
Потому что эта милая девушка спала и с ее сыном. Анализ ДНК тут ничего не даст, потому что он в любом случае покажет родство. Но! Маша готова была выделить долю ребенку сына, своему внуку. А ребенку этой куколки от Паши - нет. И пусть ее кто угодно осудит.
- Нет, - наконец проговорила Наташа, у нее вырвался непроизвольный жест. - Но я надеюсь, он у нас будет.
Маша кивнула, глядя на свои скрещенные пальцы.
- Очень хорошо.
Потом вскинула на нее взгляд.
- А теперь послушай меня, Наташа. Хочу, чтобы ты знала. Рассчитывать ты можешь только на Пашину зарплату. Остальное - извини, придется выкусить.
Девушка пятнами пошла.
- Но есть же адвокаты! Мы этого так не оставим.
- Конечно, не оставим, - Маша нехорошо усмехнулась. - Вещи свои из квартиры моего сына сегодня же вынеси. И не вздумай лезть к нему в постель, поняла?
- Что? Да как вы...
Девушка сморщилась, припухлые как у ребенка розовые губы задрожали, а глаза налились крупными слезами. Она заплакала. Заплакала и стала звать:
- Паша, Паша!
Торопов появился сразу, прямо как под дверью подслушивал. Взглянул на Машу укоризненно и стал успокаивать свою молодую любовницу:
- Ну что ты, что ты...
А она прильнула к нему и еще больше заплакала.
- Она... она... на меня такое... Она зла-а-а-ая...
Прямо незаслуженно обиженное невинное дитя.
- Какая ты все-таки, Маша, - проговорил сурово.
- Ага. Ты знал, какая я. А теперь забирай из моего дома свою юную любовницу.
Маша встала из-за стола, отошла к окну и повернулась к ним спиной, скрестив руки на груди. Послышался звук отодвигаемого стула, шаги, она бросила не оборачиваясь:
- Вещи я тебе передам, сообщишь адрес. До свидания.
***
Наконец все стихло.
Она еще некоторое время стояла у окна, смотрела в темноту. Потом сделала несколько важных звонков. И под самый конец последнее - набрала номер Ангелины, дизайнера. Та сразу ответила:
- Да, Мария Александровна, я могу уже сейчас сбросить вам варианты. Если что-то...
- Спасибо, Ангелина. Хорошая работа. Но я звоню сказать, что все варианты отменяются.
- Отменяются?
- Да, свадьба не состоится. Но я вам оплачу все, что вы сделали. Пришлите прайс. И конечно, будут премиальные.
Трубке некоторое время висело молчание, наконец девушка-дизайнер проговорила:
- Жаль. Но мне было очень приятно работать с вами.
Разговор прервался.
А она так стояла у окна, глядя на свое отражение в стекле. Слезы текли, она их смахивала, но слезы не кончались.
***
Приходили воспоминания. Разные моменты из жизни накатывали, перекрывали друг друга, перехлестывались волнами.
Студенческие годы, она совсем молодая.
Мария закрыла рот рукой. Хвостики ее вечные, джинсовые курточки, короткие платьица. А ноги тонкие, стройные, и острые коленки. У нее и сейчас ноги стройные, но уже не такие острые коленки. Сорок пять все-таки. А Торопов был такой здоровый лоб, она ему еле доставала до плеча, лохматый, шапка волос на голове. Он и сейчас красив как черт, только виски посеребрились.
А как они женились. Последний курс, квартиры ни у него, ни у нее нет, денег - две стипендии, его и ее.
Ей тогда было... Да, столько же, сколько сейчас бывшей невесте сына Наташеньке. Надо же, как некоторые моменты повторяются.
Потом родился Коля.
Ох и трудно было тогда. Денег нет, квартира съемная, маленький ребенок. Паша только начинал как-то тыркаться в бизнесе. Она ему ночами сидела, перелопачивала документацию, отвечала на письма и прайсы печатала.
Второй родилась Мелания, Мила. К тому времени у Пашки уже был крохотный офис, десять квадратных метров. Но надо было платить аренду. Так она Колю в садик, а сама с грудной Милкой по полдня сидела у него в офисе, вела бухгалтерию и на звонки отвечала.
А потом, когда дети пошли в школу, уже какой-никакой бизнес у Павла был, и он подался в администрацию. Потому что это возможности, это солидно, это спина, в конце концов. А бизнес весь переоформили на нее, потому что ему надо быть чистым. И с тех пор весь бизнес тащила она.Почему нет? Маша пожала плечами, ей это хорошо удавалось. У нее деловая хватка почище чем у Павла.
Все это время она работала как проклятая. Для своей семьи, для детей, для него, черт побери. Потому что любила его и была уверена в нем. Знала, что у нее надежная спина. Что они одно целое.
Оказалось - нет спины!
А есть одна большая дыра.
И сквозь эту дыру видно, что вся жизнь была напрасной. Все раздавлено - любовь, доверие, семья. Семьи нет, рухнула. Доверие... Какое доверие, какая любовь?
Любовь его - вот она. Видела Маша ее сегодня. Милая девочка, такая нежненькая, ранимая, беззащитная. Хорошенькая, юная.
А тебе сорок пять лет. И ты никто, бывшая.
Чувство - как будто ободрали сердце и присыпали солью. Больно. И слезы эти проклятые, сочатся из души как кровь по капле. Прошлое ведь так просто не отпускает то, что было сердцу дорого. Только так, с кровью.
***
В конце концов, она вытерла слезы и с раздражением взглянула на свои руки.
Щеки саднило, глаза припухли, наверняка нос покраснел. Ну и видок будет завтра. А ей нельзя. Завтра ей на работу, будет много важных встреч.
Никто не увидит ее такой. Ее слез никто не должен видеть.
Маша глубоко вздохнула и отошла от окна. Взгляд упал на стол, накрытый для семейного ужина. Это надо было убрать. И на плите недоваренная паста и креветки. Воду она слила и откинула макароны на дуршлаг, а креветки, кстати, дотушились. Она просто накрыла сковороду крышкой.
Потом потушила в кухне свет и ушла в ванную.
Глянула на себя в зеркало - лучше бы она этого не видела. Стала умываться холодной водой, плескала горстями на лицо. И вдруг...
В коридоре шаги.
Она же запирала дверь. Это мог быть только тот, у кого есть ключи. Коля пришел? Нет, сыну не надо ее сейчас такой видеть! Маша быстро нанесла на лицо толстым слоем крем и вышла.
И застыла от неожиданности.
Там был ее муж Павел.
Не ожидала Маша его увидеть.
Да и он не ожидал ее увидеть в таком виде, в первый момент ошарашенно замер и даже запнулся. В другое время она бы кинулась крем с лица стирать, вопить: «Ой, я страшная, не смотри на меня!». Не в этот раз.
Сейчас они чужие друг другу, а кому ее внешний вид не нравится...
Больно было. Потому что каждую секунду напоминала ей проклятая память, что она уже старая, а муж нашел себе девочку, молодую и красивую. Это говорило без всяких зеркал и о возрасте, и о том, что она безнадежно проиграла. Поезд ушел, ей никогда не нагнать его.
А вот муж, похоже, свой поезд молодости нагнал. Что ж.
- Зачем ты пришел, Паша? - спросила она первой. - Вещи я бы тебе и так передала.
- Я хочу собрать их сам.
Он откинул голову назад и смерил ее таким взглядом, что захотелось согнуться. Тот самый мужской взгляд, ясно показывающий, что ее оценили и нашли старой и некрасивой. Это стирало самооценку в ноль. Ничего, она выдержала.
Махнула рукой:
- Если ты так хочешь. Только будь любезен, недолго. Мне скоро ложиться спать.
И пошла в кухню. Неприятно было, что он сейчас будет торчать в их... ее спальне. Стоило вспомнить, что он еще и до последнего времени ложился в ее постель, Машу передернуло, она с трудом подавила порыв пойти туда и содрать постельное белье к чертовой матери.
Однако муж не пошел рыться в шкафах и паковать чемоданы. Он направился следом за ней в кухню.
Как же это действовало на нервы! Внезапно душно стало. Особенно когда он заявил:
- Я пришел поговорить. Давай поговорим как взрослые люди.
- Как люди одного возраста, то есть? - спросила Маша, усаживаясь за пустой стол. - Зачем тогда ты девочку свою приводил и устраивал демонстрацию? И, кстати, где она? Разве ты не с ней должен быть сейчас?
Павел поморщился.
- Она сейчас у Коли на квартире. Вещи собирает.
Машу просто бешенство охватило. Она подалась вперед и спросила:
- И ты оставил ее там одну?!
- А что в этом такого? - Павел сейчас уставился на нее грозно. - В чем ты ее обвиняешь? Что она кинется изменять мне? Будь любезна, прекрати оскорблять Наташу, она не такая. Ты совсем ее не знаешь.
Стало смешно. Значит, когда с ним изменяла Коле, она была не такая? Интересная мужская логика. Маша смеялась долго и с удовольствием. Потом сложила над столом руки и сказала:
- Ты прав, я совсем ее не знаю. И мне глубоко наплевать на твои рога, если бы они у тебя были. Но. Мне небезразлично, что она может влезть в постель к моему сыну и забеременеть от него.
Муж секунду смотрел на нее так, словно она чудовище, потом сказал:
- Какая же ты Маша... Всегда знал, что ты черствая и циничная, но сейчас ты просто превзошла себя.
- А ты спишь с невестой сына. Как это называется?
Повисла гробовая тишина.
Наконец он тихо произнес:
- А ты не можешь представить, что я люблю ее? Что мы любим друг друга. От этого невозможно было удержаться, я никогда ничего подобного не испытывал.
Слишком многое перевернулась у Маши в душе сейчас. Как угодно можно было крепиться, но это был удар. Достал он ее этим, уколол в самое сердце. Закипели слезы в глазах, она отвела взгляд. Но все же нашла в себе силы улыбнуться и сказать:
- Совет вам да любовь. Однако ты хотел говорить, я слушаю тебя. Только быстро, уже поздно, а мне рано вставать.
- Это, между прочим, и мой дом тоже, - произнес он, откидываясь на стуле и оглядывая кухню. - Как и все остальное, совместно нажитое в браке.
Вот оно. Прозвучало.
- Хочешь привести сюда свою девочку и жить здесь с ней? - усмехнулась Маша.
Ну да, в надежде, что она не выдержит и сама уйдет? Не зря же его юная любовь сказала: «Мы думали об этом. Квартира - тут без обсуждений, вы сами понимаете, что должны освободить ее». Значит, думали об этом, лежа в постели, обсуждали раздел имущества и просчитывали такой вариант. Захотелось закрыть глаза, чтобы его не видеть и сцепить зубы, чтобы не заорать матом. Но она подавила порыв, надо было дослушать.
- Нет, конечно, - холодно проговорил Павел. - Я никогда не приведу Наташу в эту токсичную обстановку.
Уже неважно было, что это их дом. И что они прожили в браке двадцать пять лет и вырастили детей. Что они были семьей, в конце концов! Не. Важно.
Продолжение следует…
Контент взят из интернета
Автор книги Екатерина Кариди